Темная сторона Исландии: нечисть северного острова и способы борьбы с ней

Скрытые обитатели зеленого острова

У всего есть свое отражение. Если говорить о культуре и истории любого народа — это его мифология, существующая в двух вариантах — общеизвестном и скрытом. Что касается исландских сказаний, первый из них почти дублирует остальные скандинавские традиции. И в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что остров изначально заселили норвежцы, которые принесли сюда свой язык, повседневную культуру и, конечно же, мифы.

Здесь тоже говорят о троллях; есть свои водяные, мало чем отличающиеся от континентальных, и «хульдфолк» — почти что эльфы, только исландские. Скрытый народец, который будто бы жил на острове до прибытия европейцев, а потом ушел туда, где поспокойнее. Чтобы никто не мешал. Таких историй много почти в любой культуре.

Даже в России есть свой «хульдфолк» — чудь белоглазая.

Она тоже якобы ретировалась в далекие горы, потому что соседство с людьми ей претит.

Но исландские тролли почти ничем не отличаются от норвежских: они такие же каменно-тупые, неповоротливые и пассивно-агрессивные.

Местные водяные, скучающие в разбросанных по тундрам озерах, тоже близки к общеевропейским. Почти как персонаж известного советского мультфильма, они тоскуют без общения, жаждут задушевных разговоров с новыми собеседниками и поэтому охотятся на незадачливых путников. Увидит человек, идущий вдоль водоема, огромного и прекрасного белого коня, посмотрит по сторонам, решит, что раз ничей — значит его, сядет верхом, а тот только этого и ждет — ринется во весь опор в воду, да и унесет с собой бедолагу. Водяной коварен, а тот, кто пытался присвоить бесхозное животное, теперь его вечный пленник.

Куда более интересный и оригинальный образ — исландские эльфы.

Несколько лет назад население одной из местных деревень взбунтовалось против строительства дороги — из-за того, что она должна была проходить по территории, принадлежащей, по легендам, эльфам.

В XXI веке такое заявление может показаться более чем странным — но только если речь идет не об Исландии. Эта страна славится трепетным отношением к традициям: здесь и наиболее аутентичный, близкий к староскандинавским формам язык, и один из древнейших (если не самый древний) образцов демократического парламента, и весьма специфичная кулинария. И мифологическому сознанию, конечно, место осталось.

Эльфы коварны, а исландские — особенно. Несмотря на то, что «скрытый народ» не очень рад соседству с людьми, он вынужден терпеть присутствие посторонних на своей земле. Взаимодействие неминуемо, но каким оно будет — зависит только от людей. Если те ведут себя прилично: не нарушают равновесие природы, не вторгаются в любимые места эльфов и вообще не стремятся себя проявлять, — то потусторонние существа могут быть хорошими соседями — отводить шторма, оберегать скот на пастбищах, отгонять злых духов.

А если люди начинают докучать, эльфы сделают всё, чтобы заставить их уйти, — станут насылать кошмары, изводить скот, воровать детей — а то и вовсе сожгут всю деревню. И никто не в силах воспрепятствовать подобным бесчинствам: они на своей территории, которая всецело им подвластна.

Впрочем, эльфы не самые колоритные персонажи исландской мифологии. По загадочным причинам здесь получил совершенно необычное и до неприличия красочное воплощение образ привидения. И вот он, пожалуй, становится самым ярким пятном на карте потусторонней Исландии.

Вообще привидения — явление больше английское. Вряд ли можно найти старую деревню в Туманном Альбионе, где их нет вовсе. Два, три — запросто.

Но английские духи суровы, молчаливы и бесхарактерны, как, впрочем, и все европейские. Это бессловесные тени, мелькающие в сумерках на старом готическом кладбище, — печальные, тоскливые и аутичные. У многих есть история, но они ее не никому не рассказывают — просто присутствуют, причем, как правило, пассивно. Так же, как любой готический собор или Стоунхендж.

Исландские привидения — полная противоположность. Они активны, иногда — патологически, что ставит их в один ряд с жителями крошечного острова. Объяснений этому нет — такое соседство стоит принять как должное и неизбежное. Что исландцы и делают с исключительно северной невозмутимостью.

Живые мертвецы — разные, странные и очень надоедливые…

Большая часть классических историй о привидениях построена на одном и том же паттерне. Драматический эпизод в качестве завязки, зловещая обстановка — и хмурый призрак как действующее лицо. Впрочем, «действующее» сильно сказано — оно лишь присутствует, чем уже нагнетает должный ужас, каких-то «действий» в полном смысле слова от него ждать не приходится. Но только не в Исландии — и это не единственная особенность незримых и пугающих северян.

Привидения не возникают из ниоткуда. Во всех традициях своим появлением беспокойные духи, как правило, обязаны загадочной, насильственной или «неправильной» смерти. Не погребенные по христианскому обычаю мертвецы — одни из главных обитателей потусторонней Исландии. Причем у этой группы есть целый ряд отличий — например, они оказываются в большей или меньшей степени привязаны к месту своей смерти либо к той локации, где пребывает их тело. А последний облик непогребенных мертвецов обычно соответствует состоянию трупа.

С утопленника льется вода, даже если вокруг сухо. Замерзший имеет характерный синий цвет.

Если тело получило посмертные травмы — например, было сильно повреждено во время шторма или подверглось надругательству со стороны диких животных — эти следы также сохранятся.

Вторая группа потусторонних обитателей существенно меньше по численности. Это колдуны. Да, христианская Исландия долгое время сохраняла скрытый интерес к магам и шаманам и даже привлекала эмигрантов, вынужденных из-за своего специфичного рода занятий покидать родные края. Но поскольку эти граждане по долгу службы постоянно поддерживают контакт с потусторонним миром и поведение таких людей выходит за рамки христианской морали — их посмертное существование тоже далеко от благочестивого.

Третья группа привидений, возможно, самая мрачная и уж точно самая агрессивная. Это дети.

Причем дети особенные — те, что были отправлены на смерть собственными родителями. Звучит чудовищно, но в условиях суровой жизни с откровенно паршивым сельским хозяйством каждый новый рот мог создавать дополнительную нагрузку на и без того скудный семейный бюджет. И если возникали какие-то сомнения в необходимости этого ребенка — его относили подальше от жилья. И оставляли. А дальше холод, голод или дикие животные делали свое дело — и ставили точку в короткой земной жизни младенца. При этом совесть родителей формально оставалась чиста: они не были душегубами — убила ребенка безжалостная природа.

Такие призраки получают название «утбурды». Они бесформенны — потому что погибли младенцами. Они молчаливы — потому что при жизни не умели разговаривать. И они крайне агрессивны — потому что родители обрекли их на смерть. Чаще всего истории об утбурдах имеют один и тот же сюжет: ночью путник замечает неподалеку от дороги бледный синий огонек. Когда он оказывается рядом — огонек атакует его и пытается укусить или сбросить с лошади. И это может продолжаться очень долго — вплоть до ближайшего населенного пункта. В лучшем случае утбурд просто докучливо сопровождает путника. Иногда он умудряется сделать пару укусов, и следы от маленьких челюстей будут еще долго напоминать о встрече, а при самом плохом раскладе огонек сбрасывает человека с лошади. Животное в панике убегает, а путник… Путник может добраться до места назначения и на своих двоих. А может и сгинуть — присоединившись к призракам.

…и как с ними бороться

Впрочем, не всё так плохо. Хотя исландские призраки и докучливы — есть несколько проверенных способов борьбы с ними.

Например, некоторые приходят для какой-то цели или с просьбой: передать сведения о том, где находится их тело, или помочь разжечь костер. Это абсолютно необременительно, зато сразу спасает от возможных неприятностей.

Другой способ борьбы тоже достаточно прост: утверждается, что призраки не выносят металлического стука. Звон монет, удар по чему-то железному или звук церковного колокола заставляет их удалиться. Что и понятно: всё же призраки, даже самые миролюбивые, — это нечисть, и звона она не выносит.

А третий способ борьбы годится, пожалуй, только в ситуациях, когда все средства уже испробованы и признаны неэффективными. Почему? Да потому, что он крайне неэстетичен и зловонен: призраки не выносят человеческих экскрементов — в любой форме, даже кишечных газов.

Это неожиданно, и объяснение выглядит абсурдным: так человек может напомнить бесплотному оппоненту, что он мертв и ему не место среди живых — просто потому, что сам дух, сколь активным и похожим на полноценных членов общества бы он ни был, не в состоянии произвести такие следы жизнедеятельности. При всей неприглядности, этот способ, согласно легендам, может спасти жизнь.

В одном из таких сказаний рыбак решил заночевать в покинутой избе на берегу. Ночью его будят внезапно появившиеся гости. Инфернальных визитеров с десяток, с них стекает вода, и находятся они на разных стадиях разложения. Явившиеся обсуждают, как бы тихонько выбросить горемыку в море — чтобы он присоединился к их душевному обществу.

Но благообразные рассуждения призраков были грубо прерваны серией кишечных газов, испущенных рыбаком.

Этот довод убедил гостей в том, что такое знакомство нежелательно, и они понуро ушли обратно в море. Существует несколько вариаций легенды, но во всех привидения настроены явно недоброжелательно, и спасают от их агрессии или фекалии, или кишечные газы. Впрочем, в целях самозащиты все средства хороши.

Это уже совершенно иная линия поведения нечисти — не бессловесная агрессия утбурдов, а полностью осознанные действия. И именно в них — вся прелесть исландских привидений.

Неизвестно почему, но в некоторых легендах действующими лицами, участвующими в завязке сюжета, становятся старухи. Вместе с абсурдностью происходящего это добавляет всему повествованию откровенно хармсовский колорит.

История первая. Несколько старух живут в доме жестокого человека и безостановочно ссорятся — друг с другом и со своим квартирным хозяином. Наконец одна из них, не выдержав постоянной ругани, накладывает на себя руки, заявив, что теперь она уж точно отомстит остальным. Каждую ночь самоубиенная возвращается в дом и устраивает погром. Особенно сильно достается другой старухе, и та повторяет трюк своей бывшей соседки. После этого две призрачные самоубийцы объединяются и начинают терзать оставшихся в живых обитателей злополучного дома. Конечно, здесь уже требуется принять меры. Попеременно приглашаются несколько священников, которые, совершив положенные ритуальные действия, удаляются, но призрачным старухам всё нипочем.

Наконец какой-то случайно забредший в эти края шаман заявляет, что лучший способ остановить гостей из потустороннего мира — разрыть их могилы и испражниться внутрь.

Что было незамедлительно исполнено. Погромы прекратились.

История вторая. В отличие от многих других фольклорных сюжетов, у нее даже есть собственное название — «Человек, который отрезал бабе голову». Сразу всё ясно (нет, не ясно).

Начало истории уже совсем хармсовское. Старуха падает с лестницы и начинает умирать. К ней подходит ее арендодатель и говорит: «Ну вот теперь ты и отправилась в ад!» Что стало причиной подобной цепи событий — загадка. Но дальше последовал довольно долгий спор, в ходе которого его участники несколько раз проклинают друг друга. Удивляться тому, что после этого умершая старуха возвращается мстить, даже не приходится. Конечно же, каждую ночь она является и устраивает погром. Раз за разом, снова и снова. И конечно же, все средства оказываются неэффективны. Ее бывший арендодатель уже искренне сожалеет о взаимных проклятьях и пытается обратиться к призраку — но в ответ слышит лишь поток злословия. «Я уже мертвая, ты мне ничего не сделаешь! А я превращу твою жизнь в кошмар!» — заявляет ему старуха. Да, пожалуй, это и впрямь жутко. И вновь, как и в прошлой истории, в финале какой-то не пойми откуда взявшийся шаман советует разрыть могилу — однако на сей раз не только испражниться, но и отрезать мертвому телу голову. После должных надругательств визиты прекращаются.

Подобный метод глумления над телом в некоторых деталях напоминает южноевропейские способы борьбы с вампирами. Их тоже декапитировали. Вот только если вампиру это реально могло помешать, то призраку… Кажется, для него наличие или отсутствие головы не является решающим фактором. Впрочем, если такая мера помогла избавиться от явно нежелательной посетительницы — опять же на войне все средства хороши. Особенно на войне с потусторонним.

Призраки в исландских эпосах

Иногда сюжеты с участием призраков возникают в контексте стройных культурных памятников, представляющих собой нечто большее, чем просто очередная местная легенда. Так, например, одно из сюжетных ответвлений «Саги о Людях с Песчаного Берега» включает в себя сразу несколько пластов потусторонней Исландии. Начинается всё довольно безобидно: на земле, принадлежащей одной семье, просит разрешения поселиться колдунья. В таком соседстве не видят ничего плохого, более того — оно может оказаться важным стратегическим преимуществом. Своя ведьма — это всегда удобно.

Долгое время колдунья тихо и мирно живет, пока внезапно на нее с небес не пролился кровавый дождь, от которого она изнемогла и умерла. В контексте всего происходящего удивляться такому повороту не стоит. Но перед смертью ведьма попросила, во-первых, похоронить ее в строго определенном месте (достаточно удаленном), а во-вторых, сжечь постель, на которой она спала. Выполнение первой просьбы растянулось на долгое время и сопровождалось спецэффектами: в какой-то момент колдунья стала передвигаться сама и даже оказывала помощь — готовила еду. Но вернувшись после похорон домой, семья столкнулась с большой проблемой — регулярными атаками ходячих мертвецов, чьи цели были неясны, действия — омерзительны и непрактичны, а надежного способа избавиться от них не обнаружилось. Концентрация абсурда вскоре возросла до предела, когда внезапно вернулась недавно погребенная ведьма. Она заявила, что оживших мертвецов привлекает ее постель, сжечь которую так никто и не удосужился. Мертвой колдунье пришлось лично этим заниматься, после чего она, учтиво попрощавшись с бывшими соседями, ушла обратно к месту своего погребения во главе ватаги из зловещих гостей с того света.

В этой истории, действие которой источники относят к XI веку, прекрасно всё, а еще прекраснее — попытки толкования происходящего. Половина из них обречена на провал ввиду абсурдности действий персонажей. Вопросы, зачем мертвая колдунья просила сжечь постель, почему в ее судьбе фатальную роль сыграл кровавый дождь, и эпизод с возвращением после похорон озадачивают до крайности.

Но это Исландия — разве стоит удивляться казусам в мифологии народа, у которого одним из главных деликатесов считается подгнившая рыба?

Это нужно принимать как должное и неизбежное. Примерно как религиозное почитание мужа английской королевы Елизаветы II на одном из тихоокеанских островов. Объяснение есть, но оно лишь развеивает изумительный сюрреалистичный флер происходящего.

Однажды два исландца поссорились из-за куска земли — видимо, очень важного, потому что конфликт был долгим и драматичным. Когда спорщики испробовали все средства, один из них решил прибегнуть к помощи потусторонних сил. Он разграбил восемнадцать (!) могил, украв из каждой по предмету. После этого к нему явились восемнадцать мертвецов — в самых разных состояниях и формах. Вернуть украденное ушлый исландец согласился в том случае, если подземные обитатели выполнят задание: пойдут к другому участнику конфликта и заставят его отказаться от дальнейших претензий на землю.

Восемнадцать призраков долго и понуро бредут по Исландии, как покорное орудие чужой мести. Тот, к кому их послали, замечает незваных гостей издалека, но решает, что идти им еще очень долго. В это время он занимается домашними делами и устраивается на крыльце своего дома в ожидании призраков. Наконец мертвецы появляются, но их уже семнадцать. Озадаченный хозяин спрашивает пришедших о цели визита. Те честно отвечают: их послали мстить. Он говорит, что сперва хочет узнать, куда делся восемнадцатый. Если ответ будет достаточно благочестивым — незамедлительно откажется от претензий на землю. Призраки огорчаются. И один из них грустно заявляет: «Мы много-много лет не ели, а он был слишком ворчлив. Мы съели его». Повисла неловкая пауза. Потустороннего каннибализма не ожидал, кажется, никто. Призраки понимают, что их миссия провалена, — и еще более понуро отправляются в обратный путь. Дальнейшее развитие событий неизвестно.

Каждая из этих историй могла бы стать отличным сюжетом для абсурдистского хоррора вроде «Нападения помидоров-убийц» или «Плана 9 из открытого космоса». Возможно, их время просто не пришло. Главное в этом случае не пытаться оценивать повествование с позиций логики: как видим, о ней, кажется, забывают все участники историй о привидениях, и практически сразу. А истинно нордическое равнодушие к происходящему придает таким сюжетам особый колорит. Впрочем, когда вокруг творится что-то настолько непостижимое и противоестественное, возможно, это и есть оптимальный способ действий. И уж точно менее энергозатратный, чем паника, фрустрация и постижение всех оттенков космического ужаса одновременно.