В поп-культуре символом диссоциативного расстройства идентичности стал Билли Миллиган — человек, в теле которого уживались 24 альтер-личности. Это редкий диагноз: всего в мире зарегистрировано около 350 историй болезни.
Журналистка Юлия Дудкина поговорила с 18-летней девушкой из провинциального российского города, студенткой колледжа, у которой обнаружили это расстройство. Героиня состоит на учете в психиатрической клинике и насчитывает у себя 12 субличностей, помимо основной.
В теле девушки живут трёхлетняя Саша, которая любит клубничную «фрутеллу» и мультики My Little Pony, 19-летняя кокетка Стефания, склонная к селфхарму Диана, близнецы Даша и Дима.
Героиня вспоминает, что в возрасте 10–11 лет из ее жизни стали «выпадать» эпизоды: ей казалось, будто она смотрит кино о самой себе. Еще в детстве одна из проснувшихся субличностей порезалась бритвой, после чего девочку впервые привели к специалисту.
«Я побывала у пятнадцати врачей. Одни говорили, что у меня шизофрения, другие утверждали, что это острый психоз или депрессия. (…) Узнав, что у меня редкое расстройство, я почувствовала себя так, как будто мне вынесли приговор — казалось, моя жизнь кончена. Года полтора я очень мало общалась с людьми, старалась без необходимости не выходить из дома», — рассказывает девушка.
С помощью различных психотерапевтических техник, в том числе гипноза, героиня начала постепенно знакомиться с каждой из субличностей. По словам девушки, она часто слышит их мысли. «Это происходит так: я думаю о чем-то своем, и вдруг мне в голову начинает приходить что-то совершенно неожиданное. Отличается и тип мыслей, и сама логика, какие-то акценты», — объясняет она.
«Однажды у меня был приступ, который длился месяц. Когда я пришла в себя, у меня был фингал под глазом. Вся семья была в черном списке в телефоне, так что до меня никто не мог дозвониться. Дома был страшный беспорядок. Подруга рассказала, что в это время я пила очень много алкоголя», — вспоминает собеседница издания.
По словам психотерапевта Владимира Снигура, часто причиной расстройства становятся детские психологические травмы. Диссоциация — это примитивный механизм защиты: то, что ребенок считает хорошим, отделено от того, что он считает плохим. Если человек продолжает пользоваться этим защитным механизмом, могут сформироваться отдельные идентичности с разными качествами, воспоминаниями, способностями, знаниями, уровнем IQ и физическими показателями. Среди субличностей могут быть агрессивные защитники, переговорщики, заботливые взрослые, дети. «В целом это похоже на семью из людей разного возраста, характера и даже гендера, которым нужно взаимодействовать для выживания», — комментирует специалист.
«Я никогда не интересовалась девушками, но когда просыпается кто-то из моих мужских субличностей, он начинает пялиться на моих подруг. Мне от этого неловко. Но всё-таки мне нужно учиться сосуществовать с ними. Так что у меня в шкафу висит мужская одежда и утяжка для груди», — говорит героиня.
В колледже она изучает фотографию, но в будущем хотела бы стать гримером в театре. Куратор курса знает о диагнозе студентки и интересуется ее здоровьем.
«С теми субличностями, с которыми у меня есть контакт, мы договорились вести записи — садиться вечером за компьютер и писать пару предложений о том, где мы сегодня были и что делали. Так можно не теряться в реальности», — делится своим ритуалом девушка.
Она через день посещает психотерапевта и хочет научиться жить со своими альтер-личностями в согласии. «Хочу рассказывать людям о себе, чтобы они знали — такие, как я, существуют. Мы не опасны, мы нормальные люди. Не обезьяны в цирке и не монстры из кино», — завершает свой рассказ героиня. Полный текст вы можете прочитать в журнале Wonderzine.
Чтобы читатели не сомневались в достоверности этого случая, Юлия Дудкина попросила у своей собеседницы справку от психиатра, показала историю эксперту и нашла незаинтересованных третьих лиц, которые подтвердили факты.
В своем телеграм-канале журналистка называет пациентку своей «самой удивительной героиней»: в силу диагноза, она иногда пропадала, отказывалась от интервью, а один раз попала в больницу. О том, как готовился к публикации этот важный текст, автор рассказала «Ножу»:
«Несколько лет назад, когда я прочитала книгу Дэниела Киза про Билли Миллигана, я была сражена. Не только самой историей, но и журналистской работой, которую проделал писатель. Я страшно завидовала ему в профессиональном плане — мой любимый жанр, моя сфера интересов. Но он опередил меня на десятки лет.
В итоге я решила: раз мне это интересно, ничто не мешает найти людей с диссоциативным расстройством идентичности в России. Тем более, что у нас тут своя специфика: особенности психического здоровья стигматизированы, люди стесняются их, им не верят.
Я стала искать в интернете, спрашивать у знакомых. И однажды случайно узнала, что у моей знакомой есть знакомая в очень далеком городе, которая сталкивалась с девушкой, у которой такой диагноз. По цепочке я стала искать её, попросила контакты. Этот клубок привел меня к героине.
Когда мы с ней в первый раз общались по скайпу, у меня по спине поползли мурашки. Одно дело — читать о подобном в книге, а другое дело — самой общаться с таким человеком. Я понимала: хоть я и верю героине, многие читатели усомнятся в этой истории. Так что я нашла тех, кто смог подтвердить мне факты, которые приводятся в истории.
Я рада, что мы все-таки довели дело до конца. Мне хотелось бы, чтобы люди с совершенно любыми особенностями не боялись рассказывать о них. Чтобы читатели знали, что диссоциативное расстройство идентичности — это не страшилка из фильма „Сплит“, а реальная вещь, которая происходит из-за стресса и травмирующих событий. Людям, которые с этим столкнулись, больно и трудно, когда им не верят».