Что такое интеллектуальное смирение и почему важно знать, что ты неправ

«Люди не хотят и не умеют признавать свои ошибки, и это большая культурная проблема. Нам необходимо поставить систему научного признания на новые рельсы. Должно быть нормальным признавать свою неправоту и не ожидать за это наказания или потери репутации», — говорит Джулия.

Этот проект как нельзя более своевремен: в последнее время огромное количество научных работ получает опровержение. По результатам повторения 100 психологических экспериментов подтвердились результаты лишь 40 % из них — достаточно болезненный факт для специалистов в области социальных наук.

За последние несколько месяцев мне удалось поговорить со многими представителями научного мира об интеллектуальном смирении — термине, который можно использовать для описания процесса признания своих ошибок.

Я пришел к выводу, что интеллектуальное смирение может стать мощным инструментом познания, особенно в сегодняшнем хитросплетенном мире, где становится всё легче и быстрее распространять неподтвержденную информацию. В таких условиях необходима скромность и любопытство, и позже я объясню, почему.

Вот три главных препятствия на пути к интеллектуальному смирению:

1. Мы можем не замечать собственные заблуждения. Наш мозг попадается в когнитивные ловушки мышления гораздо чаще, чем мы думаем. Поэтому нам необходимо как можно строже относиться к своим убеждениям.
2. Нам может не хватить смелости для слов «Я был неправ». Чтобы каждому из нас было проще признать свои ошибки, нужно избавиться от страха перед последствиями.
3. Полного интеллектуального смирения невозможно достичь. Нам нужно гораздо внимательнее относиться к собственным взглядам.

Одним словом, интеллектуальное смирение — сложная штука. Но оно того стоит!

Что такое интеллектуальное смирение?

По определению Марка Лири, специалиста в сфере социальной и личностной психологии Университета Дьюка, интеллектуальное смирение — это «умение признать, что твои убеждения могут оказаться неверными». Не стоит путать смирение интеллектуальное с самоуничижением или покорностью. Оно не имеет ничего общего с самобичеванием, отсутствием уверенности в своих действиях или низкой самооценкой. Интеллектуально смиренный человек не начинает грызть себя каждый раз, когда вспоминает о своих ошибках.

Интеллектуальное смирение — это, скорее, метод мышления, связанный с постоянной оценкой вероятности собственной неправоты и готовностью учиться на чужом опыте. Это качество позволяет нам постоянно исследовать собственные когнитивные недостатки. Именно оно заставляет ученого постоянно кружить около своей гипотезы, генерировать альтернативные объяснения какому-либо феномену и спрашивать себя: «Что еще я мог упустить?»

Интеллектуальное смирение не требует заоблачного IQ или развития особых навыков. Всё, что необходимо, — это обзавестись привычкой думать о собственной ограниченности.

Сама идея интеллектуального смирения далеко не нова. Французский мыслитель XVI века Мишель Монтень упоминал подобную концепцию в своих «Опытах»: «Если хочешь излечиться от невежества, надо в нем признаться» или «Безумие судить о том, что истинно, а что ложно, основываясь на своей осведомленности». Много позже социальные психологи выяснили, что смирение связано и с другими ценными чертами характера: люди, которые набирали больше баллов в опросниках по определению уровня интеллектуального смирения, были более склонны к адекватному восприятию противоположных точек зрения. Также они с большей готовностью искали информацию, которая противоречит их картине мира, более строго относятся к доказательной базе и демонстрируют большую уверенность в себе, когда отвечают на вопрос неправильно.

Спросите интеллектуального сноба, слышал ли он о каком-нибудь Краснорождественском восстании (явно выдуманном историческом событии). Он обязательно ответит «Конечно!» Интеллектуальные скромники вряд ли так сделают. Исследования показывают, что способность к рефлексии и аналитическое мышление тесно связаны со способностью отличить фейковые новости от настоящих.

И, конечно, интеллектуальные скромники с большей готовностью признают свою неправоту. А когда нам легко признать ошибки, мы становимся ближе к истине.

На мысли об интеллектуальном смирении меня натолкнули наблюдения за поведением Дональда Трампа, безусловно, одного из влиятельнейших людей на планете — и вместе с тем одного из самых известных фанфаронов и бахвалов. Это он с легкостью может бросаться заявлениями вроде «Да я в одиночку всё исправлю» или «У меня врожденное научное чутье».

Трамп — блестящий пример того, как в нашем обществе ценится не достоверность, а любая глупость, сказанная с достаточно уверенным видом.

Нам уже сравнительно давно известно, что высокомерный и самоуверенный стиль лидерства зачастую становится разрушительным для компаний (имеется в виду каноничный случай с энергетическим гигантом Enron, который обанкротился по причине недальновидных решений зарвавшихся топ-менеджеров).

Главная проблема излишней самоуверенности — в том, что она не победит истину. Можно сколько угодно и максимально уверенно отрицать экологические проблемы, но приближающаяся катастрофа всё расставит по своим местам (только будет уже поздно).

Сложно заметить собственное неведение

Когда я изучал психологические исследования интеллектуального смирения, в голове у меня всё время крутился один вопрос: можем ли мы все быть такими?

Наша культура вознаграждает выскочек и не терпит ошибок. Совершая неудачный шаг, мы боимся встретиться с осуждением или унижением.

Так как же в таких условиях повысить престиж интеллектуального смирения? Я задавал и этот вопрос многим ученым, и вот к каким выводам пришел.

Прежде всего важно помнить, насколько наш мозг подвержен когнитивным искажениям и насколько мы склонны игнорировать пробелы в наших знаниях. Главный способ борьбы с когнитивными искажениями — знать о них. Это поможет нам сбить собственную спесь.

Еще важная вещь: сложно увидеть то, чего мы не знаем. Поэтому ошибаться — это нормально. Ошибки расширяют наш кругозор. Помните нашумевшее бело-золотое или черно-синее платье? Даже такие простые мемы должны напоминать нам о том, как легко ввести наш мозг в заблуждение: мы даже с простым анализом цветового спектра справляемся по-разному, что уж говорить о более сложных вещах!

Первое правило клуба Даннинга — Крюгера

Наше восприятие мало дает нам в смысле поиска истины: мы никогда не можем быть уверены, что воспринимаем вещи объективно. Мы можем лишь предполагать. Нам это, безусловно, не нравится: как это, я воспринимаю мир неправильно?

Мы часто путаем легкие выводы с точными. Когда мы без труда можем сделать какое-нибудь утверждение (например, о цвете платья), нам сложно поверить в другую возможную версию. То же, кстати, происходит и с распространением ложных сведений: если мы многократно услышим какую-либо новость, с каждым новым разом мозгу становится всё легче на нее реагировать. Скорость реакции мы путаем с истиной.

Наша интерпретация реальности часто весьма недостоверна, но мы упрямо ее отстаиваем и считаем, что наши-то выводы точно верны, в отличие от выводов, к которым пришли другие люди.

Люди европеоидного типа часто приписывают афроамериканцам более высокий рост, крупное телосложение и увеличенную мышечную массу. Это типичное искажение по расовому признаку (с некоторой долей социального конструкта). Когда господствует мнение о том, что афроамериканцы более опасны и имеют больше проблем с криминалом, наш мозг искажает картину о реальной угрозе, исходящей от них, и вот вместо обычного человека мы уже видим головореза. Это заблуждение приводит нас к тому, что мы испытываем меньше эмпатии и более спокойно относимся к насилию, совершаемому по отношению к афроамериканцам.

«Мы не способны осознавать глубину своей некомпетенции», — говорит Дэвид Даннинг (тот самый, которому мы обязаны за эффект Даннинга — Крюгера — феномен, когда низкоквалифицированные люди совершают ошибки и не способны их осознать в силу своей низкой квалификации). За маской уверенного эксперта часто кроется лишь глупость и неопытность.

Особая ирония эффекта Даннинга — Крюгера состоит в том, что многие из нас неправильно интерпретируют его значение и слишком уверены в своем понимании. Как правило, когда мы рассуждаем об этом эффекте, мы подразумеваем, что ему подвержены окружающие — но никак не мы сами. Однако этот феномен рано или поздно настигает каждого. (Кстати, 65 % американцев убеждены, что обладают интеллектом выше среднего, что само по себе тоже достаточно иронично.)

А еще мы излишне уверены в собственной памяти. Мы ошибочно воспринимаем память как возможность отмотать пленку назад и в точности восстановить события. В действительности наша память весьма пластична, и воспоминания подвергаются изменениям постоянно.

Даннинг надеется, что его работа поможет людям понять, «насколько это естественно — не знать границы собственного неведения». Однако мы с легкостью смиряемся с неведением других людей и почти полностью отрицаем собственное. Первое правило клуба Даннинга — Крюгера — не знать, что ты состоишь в клубе Даннинга — Крюгера.

Никто не осудит тебя за то, что ты неправ

В 2012 году психолог Уилл Гервейс удостоился чести, о которой мечтают многие: публикации в авторитетном журнале Science. В своей работе вместе с коллегой Гервейс искал ответ на вопрос: как более рациональное мышление влияет на религиозные воззрения? В ходе эксперимента участники разглядывали либо статую Родена «Мыслитель», либо другое произведение искусства. Согласно гипотезе ученых, созерцание «Мыслителя» должно было настроить участников на более глубокие размышления и снизило бы их готовность разделить религиозную веру. Полученные ими экспериментальные данные подтвержили гипотезу. Журналисты с радостью разнесли это известие: еще бы, такой небольшой фокус, а как влияет на мышление!

Проблема была в том, что это исследование проводилось на крошечной выборке, а в таких случаях крайне повышен риск столкнуться с ложно-положительным результатом. Несколько лет спустя подобный эксперимент повторила другая научно-исследовательская лаборатория с гораздо большим количеством участников, и результаты эксперимента Гервейса были опровергнуты.

Несмотря на то что Гервейс знал о недостаточной точности своего исследования, ему пришлось очень непросто: «Разумом я понимал, что ничего страшного не случится, если я признаю ошибочность своего исследования. Но тут же в дело вступала моя личная реакция, которая говорила мне: „Блин, о моем провале узнают все! А что будет с моей карьерой? Что будут думать люди о моих предыдущих и последующих работах?“»

Чувства Гервейса знакомы каждому из нас. Нам не хочется, чтобы кто-то обвинил нас в некомпетентности. Даже если мы действительно совершили ошибку, нам очень непросто признать это, мы боимся осуждения и насмешек.

Однако наши страхи напрасны. Адам Феттерман, социальный психолог Университета Техаса в Эль-Пасо, выяснил, что признание собственной неправоты обычно не приводит к осуждению: «Когда кто-то говорит о том, что был неправ, мы испытываем к нему скорее дружелюбие и понимание, чем думаем о его некомпетентности».

Да, никто не застрахован от троллинга за свои ошибки. Кто-то может начать строчить издевательские посты в соцсетях, и это будет весьма неприятно. Но мы не будем воспринимать это настолько остро, если избавимся от интеллектуального снобизма.

Нельзя просто взять и стать скромником

Итак, вы достаточно созрели для того, чтобы обрести интеллектуальное смирение. Вам будет непросто это сделать среди данных нам культурных ценностей.

Психологические науки переживают глубокий кризис воспроизводимости: то есть многие эксперименты, считающиеся классическими, не выдерживают проверку современными методами. Так произошло со знаменитым «Зефирным экспериментом» или теорией истощения силы воли. Психологам в такой ситуации приходится непросто. Автор последней теории, канадский психолог Майкл Инцлихт, после опровержения своего исследования с горечью писал: «Что же это получается, все эти годы я строил замки из песка?»

Изучая реакцию психологов на свои неудачи, я понял главное: для интеллектуального смирения нужна поддержка коллег и окружения. И такое окружение придется строить с нуля.

Симин Вазир, психолог и редактор, которая занимается вопросами воспроизводимости исследований, обращает внимание на еще одну важную вещь: конечно, современному ученому постоянно приходится проверять себя и сомневаться в результатах. Но как ученый понимает, что ошибся? Для этого ему необходима постоянная критика его работы и повторный анализ данных.

И это вообще невеселое занятие. Вдумайтесь: даже ученым, людей, чья работа — сомневаться во всём, интеллектуальное смирение дается с трудом. Часто ученые отказываются признавать опровержения своих исследований, даже несмотря на новые доказательства. Один известный психолог даже сердито заявил мне: «Меня не волнует, кто там что говорит, я буду стоять на своем до конца жизни!»

Психологи — тоже люди. Когда они приходят к какому-либо выводу, им уже сложно принять другой. А тут еще на кону и успех собственной научной карьеры, которая зависит от количества опубликованных исследований с положительным результатом.

Можно предложить как минимум два решения, которые помогут психологической науке выбраться из этой ямы интеллектуального высокомерия. Думаю, эти решения пригодятся многим из нас.

Первое — необходима прозрачность. В современном научном мире становится всё более привычной практика пререгистрации, то есть предварительной заявки на проводимое исследование. Если объявить о планах заранее, соблазн отклониться от заданной траектории и выбирать подходящие под гипотезу данные будет гораздо меньше. Как бонус — открытость данных для всех, кто захочет провести повторный анализ.

Второе — необходима культура принятия ошибок. В этом могут помочь сервисы вроде Loss of Confidence Project, предоставляющие комфортное место для рассказа о своих научных неудачах.

Ищем баланс

За интеллектуальное смирение приходится платить. Первое, что нам приходится доставать в качестве оплаты, — это гнев. Как только мы начинаем осознавать безграничность собственного неведения, мы испытываем глубокие негативные чувства: беспомощность, бесполезность усилий, отсутствие смысла. Кажется, что гораздо лучше было бы оставаться в неведении о собственном неведении. Тогда вместо того, чтобы испытывать смятение перед огромным бушующим океаном, мы спокойно стояли бы  на берегу, закрыв один глаз и представляя, что это всего лишь небольшая лужа, и чувствовали бы себя прекрасно.

Как и в любом деле, смирению нужна мера. Не стоит загружать себя мыслями о том, можем ли мы утверждать с должной точностью, что земля круглая.

Профессор философии Майкл Линч предлагает такую технику: «Не надо думать о проблемах, как о кубике Рубика, который можно собрать нужным образом и поставить на стол. Воспринимайте каждый вопрос, над которым вы работаете, как возможность немного приблизиться к ответу, а не получить готовый».

Как всегда, секрет кроется в поиске баланса между нашим твердо устоявшимся мнением и смирением перед лицом истины. Заученные истины нужны нам для ощущения стабильности и надежности, а смирение — для того, чтобы услышать другие точки зрения. Пусть эти два полюса работают в тесной связке.

Вопрос, на который каждому из нас нужно найти ответ, звучит так: «Как сохранить свою открытость к чужом мнению и при этом не потерять собственные сильные убеждения?».

Интеллектуальное смирение вовсе не требует отбросить все идеи, которые вам нравятся. Вам нужно лишь переоценить их, выискивать их недостатки и быть готовыми внести в них коррективы. Снова и снова.

А еще вы можете подумать: об интеллектуальном смирении нам говорят те самые социальные науки, которые переживают кризис воспроизводимости. А вдруг это всё чушь? Что ж, вполне может быть. Но я убежден в том, что интеллектуальное смирение — это добродетель, и пока не нашел достойных аргументов против этого. Если у вас есть, я с радостью вас выслушаю.