43 года тюрьмы за репост. Как регулируют интернет в разных странах
Нобелевская премия мира в этом году обратила внимание на прискорбный факт: свобода слова ущемляется во всем мире. Насильственные методы подавления инакомыслия используются десятками государств. Людей сажают в тюрьму за мирное выражение своих взглядов. Старомодные репрессивные методы все чаще подкрепляются или заменяются цифровыми. Согласно отчету Freedom House, контроль за выражением взглядов в интернете усилился в 30 из 70 стран, ситуацию в которых мониторит организация, а ослабился только в 18. The Economist — об опыте Китая, России, Турции и других стран, преуспевающих в регулировании высказываний в интернете.
В октябре двое журналистов, Мария Ресса и Дмитрий Муратов, получили Нобелевскую премию «за усилия по защите свободы слова и самовыражения». Шестеро коллег Муратова из «Новой газеты», созданной им в 1993 году, были убиты. Похвалы за смелость заслуживает и Ресса. В 2011 году она создала страницу на фейсбуке, которая со временем превратилась в новостной портал Rappler. Это один из немногих филиппинских сайтов, критикующих президента Родриго Дутерте, который призывает полицию убивать подозреваемых без суда и следствия. По меньшей мере десять журналистов были убиты с тех пор, как Дутерте пришел к власти. В 2016 году, вскоре после своего избрания, он заявил: «Если человек — сукин сын, то его не спасет от смерти даже тот факт, что он журналист».
Китайский опыт интернет-цензуры
Многие диктаторы с завистью поглядывают в сторону Китая, где Коммунистическая партия построила закрытое информационное пространство и публичная критика власти практически невозможна. Никому пока не удалось повторить китайскую модель, но многие страны используют цифровые технологии, чтобы контролировать информационный поток.
Некоторые диктаторы по-прежнему убеждены, что полное отключение интернета — это лучший способ заставить замолчать критиков. По данным неправительственной организации Access Now, в 2020 году зарегистрировано как минимум 155 региональных и национальных отключений интернета в 29 странах. Больше 100 из них произошли в Индии.
Но подобные меры наносят удар и по экономике, и по репутации лидеров. В 2011 году египетский диктатор Хосни Мубарак предпринял попытку подавить революцию, отключив интернет. Возмущенные египтяне в еще больших количествах вышли на улицы, и Мубарак был свергнут.
Китайская модель устроена весьма утонченно. Государственный фаервол блокирует доступ к заграничным соцсетям и многим другим источникам информации. Местные сайты прочесывают целые армии цензоров. Методы контроля постоянно совершенствуются. Из-за протестов 2009 года правительство почти полностью заблокировало доступ к интернету в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Сейчас интернет там снова работает, но полиция заставляет местное население устанавливать мобильные приложения для отслеживания онлайн-активности. За скачивание заграничных продуктов вроде Skype или ПО, позволяющего посещать заграничные сайты вроде Facebook, можно угодить в тюрьму.
Любое правительство может приказать интернет-провайдерам своей страны добавить в черный список неугодные ему сайты. В Турции заблокировано около 470 тысяч сайтов. Из них 59 тысяч добавили в блэклист в прошлом году.
Но создать фаервол, хотя бы отдаленно напоминающий китайский, нелегко, даже если государство готово потратить миллиарды. Отчасти дело в том, что китайская интернет-инфраструктура изначально создавалась с учетом подобных ограничений. Партия начала блокировать сайты еще в далеком 1996 году, когда интернет был всего у 150 тысяч китайцев.
Еще одна причина эффективности китайских методов контроля — это обширный внутренний рынок, благодаря которому возможно существование местных альтернатив всем крупным международным сайтам. В китайском сегменте интернета достаточно контента, чтобы его пользователи не роптали. Объем китайского рынка также позволяет снизить экономические потери от фаервола. Кроме того, Коммунистическая партия полномочна вмешиваться в работу интернет-компаний. Местная соцсеть Tencent и поисковик Baidu обязаны обучать и содержать штаты цензоров, следящих за порядком в китайском интернете.
Китай также продает другим режимам программное и аппаратное обеспечение, чтобы помочь им построить собственный авторитарный интернет. Один из главных клиентов — Иран. Местные власти хотят создать аналог китайского фаервола.
В Иране и так заблокированы популярные зарубежные сервисы вроде Twitter и Telegram, но лидеры страны хотят большего. Правительство работает над созданием местного интернета под названием Национальная информационная сеть. Все его сервисы планируется разместить на внутренних серверах, а доступ к ним предоставлять по удостоверениям личности.
Планы России в отношении интернета
Не менее амбициозные планы по зачистке интернета от вольнодумства и у правительства России. Владимир Путин открыто заявляет, что глобальный интернет — это инструмент ЦРУ. В 2019 году он подписал закон о «суверенном интернете» — этот документ призван обезопасить страну от онлайн-угроз. Согласно закону, все провайдеры должны устанавливать оборудование, позволяющее Кремлю отслеживать, фильтровать и перенаправлять трафик.
По словам Грегори Асмолова из Королевского колледжа Лондона, хоть Россия и начала принимать меры намного позже, чем Китай, на руку ей играет более современное оборудование.
Роя Энсафи из Мичиганского университета отмечает, что российское правительство все чаще предпочитает не блокировать сайты, а замедлять их работу. Через них становится невозможно распространять фото и видео (контент, который Кремль считает наиболее опасным). Кроме того, даже искушенным интернет-пользователям намного труднее обойти замедление, чем обычную блокировку, а организациям, следящим за цензурой в интернете, труднее его зафиксировать.
Российское правительство также пытается вынудить своих граждан отказаться от использования крупных сайтов, зарегистрированных за рубежом. Большие деньги вкладываются в Rutube, принадлежащий Газпрому аналог Youtube.
Заблокировать YouTube пока невозможно. Рядовые россияне пришли бы в ярость, если бы не смогли смотреть на нем свои любимые кулинарные шоу и передачи о знаменитостях. Но если Rutube удастся наполнить контентом, блокировка YouTube может пройти без лишнего шума.
Тем временем на каждом мобильном телефоне, поступающем на российский рынок, должна быть предустановлена поисковая система «Яндекс». Кроме того, правительство планирует обязать всех занятых в государственном секторе, в том числе школьных учителей и университетских преподавателей, использовать для служебных целей только российские почтовые сервисы и мессенджеры.
Развитие внутренних сервисов вместо глобальных
Правительства других стран также пытаются убедить своих граждан отказаться от зарубежных сайтов. ОАЭ склоняет жителей к использованию мессенджеров сомнительного происхождения (по крайней мере один из них связан с компанией, поддерживаемой правительством). В этом году члены правящей партии Индии ополчились на Twitter и начали агитировать за переход на местный аналог под названием Koo. В январе пиарщики Реджепа Эрдогана, президента Турции, призвали сограждан перейти с WhatsApp (принадлежащего Facebook) на BİP, мессенджер местного мобильного оператора Turkcell.
Лидеры этих стран считают, что чем больше граждан будет использовать внутренние сервисы, тем легче будет контролировать их поведение в интернете. Кроме того, Freedom House сообщает, что 45 стран за последний год использовали шпионское ПО для слежки за гражданами. Организация называет это «кризисом прав человека».
В июле группе журналистов-расследователей из более чем десятка газет удалось получить доступ к базе телефонных номеров людей, за которыми, по их предположениям, следили клиенты NSO Group. Это израильская компания, помогающая правительствам отслеживать активность граждан на мобильных устройствах. В числе их клиентов правительства Мексики, Марокко и ОАЭ. В списке людей, за которыми велась слежка, журналисты, политики и гражданские активисты.
Согласно вердикту, вынесенному в мае британским судом, эмир Дубая Мохаммед ибн Рашид Аль Мактум использовал шпионское ПО даже для слежки за своей бывшей женой. Кража личных данных с персональных устройств не только позволяет правительствам дискредитировать своих оппонентов, но и удерживает информаторов от общения с журналистами из страха, что их личность будет раскрыта.
Волна законодательных регуляций интернета
Современные технологии все чаще сочетаются с законами, ограничивающими свободу слова. В прошлом году как минимум в 55 из 70 стран, ситуацию в которых мониторит Freedom House, были проведены аресты или вынесены приговоры за посты в соцсетях. Это самые высокие показатели за 11 лет.
В Таиланде женщину приговорили к 43 годам тюрьмы за то, что она поделилась фрагментами подкаста, в котором критиковалась монархия (первоначальный срок, 87 лет тюрьмы, был сокращен, потому что она признала себя виновной). Таиланд — одна из нескольких стран, использующих законы о «киберпреступлениях» для криминализации свободного выражения взглядов.
Последнее время от новых законов стали страдать не только пользователи, но и интернет-компании. От них все чаще требуется хранить данные пользователей внутри страны их проживания. Так правительствам легче получить доступ к этим данным. Китай выдвигает это требование еще с 2017 года. Подобные законы приняты или сейчас разрабатываются также во Вьетнаме, Саудовской Аравии, Бангладеш и в эмирате Дубай.
Правительство Индии с особым рвением взялось за интернет-компании. Оно потребовало от WhatsApp предоставлять информацию о том, кто первым отправил сообщение — а это делает невозможным сквозное шифрование, защищающее приватность пользователей. Согласно новым правилам, вступившим в силу в феврале, крупные соцсети обязаны иметь представительства на территории Индии. Представителям грозит до семи лет тюрьмы, если их работодатели не будут соблюдать местное законодательство. В обязанности компаний входит, помимо прочего, в течение 36 часов удалять контент, угрожающий общественному порядку, морали или национальной безопасности. Такие расплывчатые критерии оставляют пространство для злоупотребления.
Президент Турции Эрдоган начал обвинять журналистов в распространении «фейковых» новостей задолго до того, как Дональд Трамп сделал это модным. Его Партия справедливости и развития ныне рассматривает возможность наказывать за публикацию «дезинформации» в соцсетях тюремным сроком до пяти лет.
Адвокат-правозащитник Керем Алтыпармак отмечает, что правительству уже удалось присмирить турецкую прессу. Если власти подчинят себе еще и соцсети, то «свободному обмену информацией наступит конец».
В прошлом году Турция предоставила физическим и юридическим лицам право требовать от онлайн-сервисов удаления информации о себе. Этот закон имитирует «право на забвение», которым обладают граждане Европейского союза. Однако правоприменительная практика здесь несколько иная. К концу 2020 года около 40 тысяч новостных отчетов были заблокированы или удалены из интернета по требованию суда. Среди них материал о поддельном дипломе советника Эрдогана, форумные сообщения о роскошной сумочке жены президента и статьи о чемпионе по борьбе, осужденном за изнасилование.
Иногда цензоры цензурируют даже самих себя. После того, как один турецкий суд заблокировал доступ к статье о тендере, выигранном другом сына Эрдогана, другой суд заблокировал доступ к статье о первом вердикте.
В некоторых случаях новые законы направлены не на удаление информации, а на поддержание государственной пропаганды. Лидеры всех мастей содрогнулись, когда в январе крупнейшие соцсети заблокировали аккаунт Дональда Трампа за «подстрекательство к насилию». В сентябре президент Бразилии Жаир Болсонару подписал поправку к законам об интернете — в них сокращен перечень обстоятельств, при которых компаниям позволено удалять посты.
В Сенат Мексики был внесен законопроект, позволяющий интернет-регулятору восстанавливать посты и аккаунты, удаленные соцсетями. В июне Нигерия начала блокировать Twitter после того, как он удалил пост президента страны Мохаммаду Бухари. В этом посте Бухари, ссылаясь на гражданскую войну, в ходе которой было убито около миллиона человек, пригрозил современным сепаратистам, что с ними будут говорить «на понятном им языке».
Диктатуры несомненно и дальше будут использовать как передовые, так и примитивные методы для подавления свободы слова в интернете.
В ходе столкновений в Египте полицейские иногда останавливали людей на улице с требованием разблокировать телефон, чтобы убедиться, что те не опубликовали ничего противозаконного. В Мьянме солдаты делают то же самое с момента февральского военного переворота. Freedom House сообщает, что в прошлом году люди в 41 стране были избиты или убиты из-за того, что они написали в интернете.
В своей речи, произнесенной в 2019 году, президент Руанды Поль Кагаме предупредил онлайн-критиков за пределами страны, что их ожидают ответные меры. Есть все основания воспринимать его слова всерьез, так как руандские диссиденты за рубежом не раз умирали при подозрительных обстоятельствах.
«Те, кто поднимает шум в интернете, делают это потому, что они далеко от огня, — заявил Кагаме. — Как только они подойдут поближе, то испытают на себе его жар».