Как ИИ помогает создавать современное искусство: интервью с авторами кинетической драмы «Час лошади»

Когда человек приручил лошадь, он расширил свои возможности передвижения и исследования мира. Затем прогресс подарил человечеству автомобили, заменившие тягачей и скакунов. А сегодня этот прогресс даровал нам ИИ и нейросети. Что будет дальше? Для кого ИИ представляет опасность сегодня: для человека или машины? Кто станет следующим заменяемым звеном стремительного развития, как когда-то стала лошадь. На эти и другие, зачастую риторические вопросы попытались ответить авторы перформанса «Час лошади»: «Нож» поговорил с создателем фестиваля перформативных искусств PERFORMA Евгенией Лассарь, хореографом «Часа лошади» Анной Щеклеиной, драматургом постановки Михаилом Дегтяревым и ее композитором Василием Пешковым.

Евгения Лассарь, основатель и креативный директор фестиваля PERFORMA и агентства Catharsis, сооснователь фестиваля SOUND UP.

Новое и неизвестное всегда пугает и часто кажется непонятным. Сегодня нас пугает ИИ, обсуждается его вред для общества, говорят, что искусственный интеллект способен одолеть человеческий разум во многих аспектах — например, буквально заменить некоторые профессии. Но ведь многие с опаской относятся в частности к искусству перформанса и к современному искусству в целом. Как изменилось отношение к перформансу за прошедшие 10–15 лет? Можно ли сказать, что к нему стали относиться менее скептично?

Отношение к жанру перформанса всегда очень эмоциональное, так как в его сути заложено разрушение традиций. Сегодня перформанс разрушает границы между популярной культурой и «высоким» искусством, и это часто выглядит провокационно, но именно это и созвучно человеку, живущему в турбулентном контексте, который провоцирует нас на постоянный пересмотр установок и ценностей. Перформанс — это способ говорить о явлениях, которые захватывают нас, но еще не получили названия, а базовая реакция на новое у человека — сопротивление. Так что тут все логично: если есть скепсис зрителя, значит, есть контакт. И вместе с тем жанр перформанса — это возможность поразмышлять вместе с художниками на волнующие темы, в хорошей компании то есть.

В чем главный вызов перформативного искусства сегодня?

Вообще, перформансу как жанру более 50 лет — и он по-прежнему остается альтернативным традиционному искусству способом манифестации идей и концепций художников.

В самой природе этого жанра заложен вызов в том числе и потому, что он соединяет всевозможные дисциплины и медиумы, отменяет принцип границ. Вот посмотрите: академическая среда, когда-то сама ставшая мишенью протестных идей художников, приняла этот жанр — и теперь перформанс стал и темой исследования, и предметом коллекционирования. Так что этот жанр по-прежнему бросает вызов норме, но уже совместно с музеями и галереями.

 

Анна Щеклеина, хореограф постановки. Дважды лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучший спектакль в современном танце», автор проектов для Большого театра, «Урал Опера Балет», Воронежского камерного театра, «Провинциальных танцев» и фестиваля Context.

В чем заключались трудности подготовки «Часа лошади»? С какими вызовами столкнулись?

Сама тема взаимодействия человека с ИИ достаточно сложная, так как это происходит прямо сейчас. Также стоит учитывать, что люди используют ИИ с разной активностью и, соответственно, у них разное отношение к нему. Выделить основные процессы и прийти к некоему обобщению — главный вызов, с которым мы столкнулись.

Как хореограф может «приручить» ИИ и использовать его в своей работе? ИИ пугает многих тем, что якобы может заменить некоторые профессии, но, кажется, постановщик — одно из направлений, которое заменить искусственным интеллектом нельзя. Или ИИ все же может заменить хореографа?

Я слышала, что современные хореографы уже экспериментируют с ИИ, начиная с того, что искусственный интеллект помогает придумывать название работ, до того, что в рамках выступления хореографы выходят с ноутбуком, при зрителях задают запросы чату и демонстрируют движения, созданные ИИ.

Мое мнение, что пока это еще один инструмент, с которым интересно поиграть, но серьезно рассматривать замену хореографа ИИ, думаю, рано. Чтобы танец продолжал трогать зрителей, необходимо оставлять его живым и непредсказуемым. А это возможно только через работу хореографа.

 

Михаил Дегтярев, драматург. Сценарист и нарративный дизайнер, автор спектаклей, теле- и медиапроектов. Он создавал игры живого действия для фонда современного искусства V-A-С, а также участвовал в работе над спектаклем «Занос», получившим «Золотую маску».

Работа с текстом — одно из направлений, в котором активно применяют ИИ для оптимизации работы. Вы считаете это злом или благом?

Зло и благо — это категории этики, а не технологии. У историка науки Джеймса Бурка есть отличная метафора, что любая технология, подобно брошенному в воду камню, оставляет круги на глади человеческой истории. Невозможно предугадать, какой формы, объема и интенсивности будет эта рябь.

Даже у самых «страшных» изобретений есть свое благо. У меня есть опера «Аскет», посвященная изобретателю водородной бомбы Андрею Сахарову, который в добром уме и здравой памяти разрабатывал оружие невероятной силы. Как он себе это объяснял? Довольно просто: бомба обеспечивала паритет в гонке вооружений и не позволяла более сильной стороне развязывать атомную войну, хотя желание было.

Использование ИИ в работе над текстами сейчас повсеместно. Интернет заполнен убогими текстами, сгенерированными с помощью ИИ, а пользователи в комментариях уже используют ИИ-слоп в разговорной речи. В любом случае я бы не заострял внимание на том, какую роль это играет и к чему приведет, а просто пользовался технологией, потому что никто не знает, что произойдет в будущем.

Используете ли вы ИИ в своей работе?

С помощью GPT-2, я делал много прикольных штук, и они до сих пор представляются мне более экспериментально-литературными, чем то, что сегодня выдают более совершенные модели, уже натренированные на корпоративный лад.

Когда вышла GPT-3.5, у меня случился экзистенциальный кризис. Я почему-то был уверен, что машинное обучение первым заменит таксистов, но оказалось, что еще проще заменить редакторов новостей, а значит, скоро придут и за писателями. Но уныние — это грех. Поэтому решил быстро вливаться и разбираться. С тех пор я использую ChatGPT как несменный писательский инструмент вкупе с Claude, DeepSeek и Gemini. Если все правильно настроить, у тебя, прямо как у большой шишки, появляется собственный ассистент, который никогда не отдыхает и прилежно работает. Это огромный плюс и очень эгалитарный инструмент.

Также интересно использовать чат как литературного шахтера. Он добывает руду сырого текста, облегчая работу со словарями синонимов и прочими подобными инструментами. Отлично помогает, когда требуются точечные исправления, а фантазия иссякла.

Писать тексты исключительно через ИИ — безумие, но, думаю, рано или поздно это случится. Пока ближе всего к этому подошла модель ChatGPT-4.5. Например, с ее помощью я получал отличные сонеты, которые практически не приходилось править. Но, увы, это оказалась настолько ресурсозатратная модель, что OpenAI пришлось убрать ее под пейволл $200, и даже там она работает с ограничениями. Если в ChatGPT-6 создатели приблизятся к подобному уровню, то это будет большой успех для всех, кто занимается литературной деятельностью.

Как соблюсти баланс между халтурой, когда отдаешь все наотмашь искусственному интеллекту, и его гармоничным использованием в работе, сохраняя свое авторство произведения?

Вот в этом и заключается главный несомненный минус ИИ: проблемы начинаются с того момента, когда забываешь, что перед тобой, по сути, автоподбор текста от математической модели. Какие бы чудеса информированности и стилизации она ни показывала, ничего нового никто за реального автора не напишет. Если забыть об этом и лениться, то начинает вылезать халтура. А это значит, пришло самое время бить себя по рукам, а потом этими руками по голове.

Смотря на вопрос с теоретической точки зрения — не должно быть никакого баланса там, где есть место халтуре. Ее просто нельзя допускать. Если человек использует чат как инструмент, а не как литературного негра, все будет в порядке. Только автор текста, а не машина отвечает за чувство стиля, такта, волшебства. Если у автора этих навыков нет, то никакой ИИ в создании текста не поможет.

С практической точки зрения, нужно смотреть на результаты работы с ИИ критически и обращать внимание на ИИ-слоп. Слоп — это не просто текст, а куча блевотного синтаксиса, который выдает чат. Поработав неделю с искусственным интеллектом, вы будете быстро считывать эту языковую стилистику, определяя ее как инородную речь.

Как определить тут искусство? Способен ли ИИ творить именно искусство?

Лично мне очень нравится, что с развитием технологий ИИ актуализировался вопрос о смысле и роли искусства. У меня не самое популярное мнение: я считаю, что в западной цивилизации, в отличие от восточной, где-то с приходом романтиков роль искусства поднялась на какой-то странный пьедестал практически божественного творения, а художник приобрел статус недосягаемого демиурга. В XX веке этот статус с успехом девальвировали, но в обыденном сознании он еще держит свои позиции. С усилением инструментов ИИ станет еще очевиднее, что большая часть искусства — это копирование и комбинаторика или, еще точнее, воровство. Это неплохо, просто констатация факта. Мимесис — ключевой принцип эстетики в отношении не только мира, но и самопроизводства. В том числе поэтому авторское право в нынешнем виде представляется мне неким уродством.

Сам ИИ, конечно, не может делать искусство, потому что у технологии нет агентности, воли, сознания, души — можно назвать как угодно. Но любой человек, обладающий вкусом, стилем, а главное, желанием, будет и уже делает с помощью ИИ искусство, и к этому просто надо привыкнуть.

 

Василий Пешков, композитор. Собрал для «Часа лошади» звуковую инсталляцию из генеративного сочетания звуков ИИ и авторской музыки с саунд-дизайном. Сотрудничает с ведущими театрами, среди которых Большой театр, Центр имени Вс. Мейерхольда, Театр Et Cetera, Воронежский камерный театра, Первый театр в Новосибирске и многие другие. Создатель world music проекта Oili.

Сможет ли ИИ стереть понятие «художник»?

Не думаю, что понятие «художник» может быть стерто или обесценено. В данном случае это просто обозначение человека, который создает художественные высказывания. Вопрос скорее в том, сможем ли мы в будущем назвать художником искусственный интеллект. Эта тема неразделима с вопросом о соавторстве и концепте «авторства» в целом.

Считаете вы ли ИИ соавтором вашей музыки?

Мне бы очень хотелось считать ИИ соавтором музыки, но на данный момент это все же будет преувеличением.

Вы сумели приручить искусственный интеллект, когда собирали музыку, сгенерированную ИИ вместе с авторской. Каково ваше отношение к такой компиляции?

ИИ — очень технологичный инструмент для работы с генеративным искусством. Но этот инструмент все еще полностью находится в руках автора-человека. ИИ лишен субъектности, не имеет возможности подвергать сомнению и оспаривать мои решения, как мог бы делать соавтор-человек. Является ли производитель сантехники соавтором «Фонтана» Марселя Дюшана? Или игральные кости, которые любили подбрасывать композиторы чуть ли не с XVIII века при написании партитуры. Пока это все же больше вопрос художественного метода живого автора, например работа с элементами непредсказуемости. Но мы можем как бы делиться своей субъектностью с машиной и возводить этот процесс в концептуальный авторский жест. В рамках темы перформанса мне было интересно отнестись максимально комплиментарно к тому, что произведет ИИ. Честно делегировать ему часть работы и относиться к результатам с тем же уважением, как если бы эту музыку или звук мне присылал живой соавтор.