«Если мне удается найти что-то интересное, я далеко не всегда рассказываю об этом местным жителям». Археолог Глеб Кубарев — о недавних мифах, тысячелетних петроглифах и «рунах» древнего святилища Калбак-Таш на Алтае

— Калбак-Таш был открыт еще в 1912 году, но первые исследования были проведены только в 1979-м. Почему основательные работы начались только спустя шестьдесят лет?

— Это касается не только наскальных рисунков Калбак-Таша. Дело в том, что петроглифы Алтая в принципе начали серьезно изучаться только в конце 1970-х. В числе первых исследователей были академик Алексей Павлович Окладников и его дочь Елена Алексеевна Окладникова, которые целенаправленно занимались копированием петроглифов.

Среди местонахождений петроглифов на Алтае особенно выделялась долина реки Елангаш. Просто так сложилось, что вплоть до конца 1970-х не было ученых, которые могли бы серьезно заняться этой темой. Были единичные публикации, весьма краткие, с отдельными фигурами и изображениями. А Окладниковы первыми начали комплексно изучать эти памятники. Они постарались применить технику сплошного копирования, чтобы обработать весь массив петроглифов того или иного местонахождения.

— Мне встретился очень любопытный факт касательно того, как ваш отец, Владимир Дмитриевич, стал археологом: в 1970-х, в семнадцать лет он начал работать на высокогорных метеостанциях и там увлекся древней историей. Первые открытия сделал просто объезжая окрестности на мотоцикле — множество курганов, петроглифы и комплекс Туру-Алты. Его пример — исключение или любительская история и археология были популярны? Допустим, как краеведение сегодня, когда есть очень много исследователей, для которых изучение истории места — хобби.

— В те годы отец был исключением и уникумом. В наши дни сложно такое представить — археолога-любителя легко принять за черного археолога, даже если у него исключительно исследовательские интересы. Отца захватило изучение истории и археологии, в какой-то момент он обратился к академику Окладникову: показал свои дневниковые записи, фотографии и археологические находки. И тот с очень большим пониманием к нему отнесся, пригласив работать в экспедициях. Дальше отец стал работать в институте в статусе официального археолога.

Сегодня в Республике Алтай также есть краеведы, которые интересуются древней историей. Например, Борис Киндиков узко специализируется на руноподобных надписях и гравированных рисунках Алтая. Он живет в селе Онгудай, ездит по Онгудайскому и другим районам Алтая в поисках новых рисунков. Киндиков нашел много рунических надписей и даже пытается прочесть их. Не могу судить, насколько он компетентен в этом, потому что я сам не филолог.

— Калбак-Таш как раз считается самым крупным местонахождением рунических надписей на Алтае. Но обычно «рунами» называют письменность древних германцев. Алтайские руны имеют с ней какую-то связь?

— Это не только самое крупное местонахождение руноподобных надписей на Алтае, но и во всей России. Сегодня современные исследователи настаивают на термине «руноподобные надписи», чтобы не было путаницы с европейскими рунами. Потому что сходство между ними исключительно внешнее и обусловлено тем, что надписи наносились на скалы — очень твердую поверхность. Начертить на скале закругленные знаки с плавными очертаниями не получится, поэтому все они угловатой формы. Все совпадения случайны. «Рунами» сибирские наскальные письмена назвали финские ученые, которые искали свою прародину в Сибири и пытались прочитать эти знаки как древнегерманские руны. Позже выяснилось, что к европейским народам эта письменность не имеет отношения, она читается и переводится по-другому.

До нас дошла лишь малая часть этих надписей — в основном та, которая выполнена на скалах. Совершенно точно можно сказать, что тюркоязычные кочевники писали и на мягких материалах: на территории Восточного Туркестана были найдены образцы книг. Но сохраняются, в основном, эпитафии, посетительские надписи, иногда религиозные тексты. Известны надписи бытового содержания, едва ли не долговые расписки. Все примерно как в современной жизни — очень разные тексты.

— Древние художники оставляли надписи и рисунки на Калбак-Таше в течение нескольких тысячелетий: начиная с эпохи неолита вплоть до древнетюркского периода. Почему именно это место для них имело какое-то особое значение?

— Мне очень импонирует гипотеза моего отца. Почему много рисунков именно на этих скальных выходах, а на других близлежащих поверхностях, которые тоже расположены вдоль реки Чуи, ничего подобного нет? Чем это место было особенным по сравнению с другими?

Дело в том, что древние художники, которые выбивали первые петроглифы, были, вероятно, охотниками и именно в этом месте проходили миграционные пути оленей, кабанов и других диких животных. Чуя — непростая для пересечения река: очень бурная, с большим количеством камней, обрывистыми берегами, по которым трудно спуститься к воде. И как раз напротив Калбак-Таша есть небольшой участок с пологими берегами, где достаточно неглубоко, так что местные жители спокойно переправляются через реку на лошадях. Именно это место облюбовали дикие животные. Я спрашивал у местных, используют ли дикие звери эту переправу сегодня. Мне ответили, что сейчас на Алтае много всякого рода ограждений и миграционные пути животных изменились, хотя раньше переправой активно пользовались.

Где проще всего охотиться? Там, где животное менее защищено и вынуждено подойти к месту переправы. Проще дождаться стадо, идущее на переправу через реку, чем бегать по горам. А вот с какой целью выбивали петроглифы — версии могут быть разными. Например, это могла быть охотничья магия, когда животных изображали, чтобы охота была успешной. Одним из самых популярных образов животных в рисунках всех исторических эпох на Калбак-Таше как раз и является олень. В эпоху неолита создавались самые крупные фигуры оленей, одна из которых достигает более 3 метров в длину, то есть почти в натуральную величину. Животных могли выбивать после успешной охоты в качестве извинений перед их душами, а также с целью их возрождения.

Думаю, что это место в разные исторические периоды сохраняло свое значение в качестве важного пункта для охотничьего промысла. Но, вероятно, начиная с эпохи бронзы, оно стало привлекать к себе внимание как некая достопримечательность. Возможно, здесь могли происходить церемонии — то есть это место действительно могло играть роль своеобразного святилища.

— Как-то раз слышала рассказ гида, который называл Калбак-Таш ритуальным местом, где проводились шаманские обряды…

— Это вполне возможно, но я бы рекомендовал делить их слова надвое. У них специфическая задача — заинтересовать, увлечь туристов. Безусловно, они читают и научную литературу, но очень многое добавляют и от себя. Я бы назвал это современным мифотворчеством.

Однажды я работал на Калбак-Таше, копировал петроглифы и случайно услышал гида, который рассказывал об изображении носорога. Для ученого это звучит как сенсация. Ведь носороги вымерли в Сибири десять тысяч лет назад, и вряд ли на Алтае есть наскальные рисунки эпохи верхнего палеолита. После того, как группа с гидом ушла, я решил посмотреть, что там за носорог такой — оказалась, это была фигура раннескифского кабана. У него два выступающих клыка, которые гид принял за бивни. И таких историй много. На что ориентируются люди, которые это рассказывают — не знаю. Возможно, на свой жизненный опыт. Но есть и гиды, которых очень интересно послушать. Например, на Калбак-Таше работает Армен Бабанов. Он местный, алтаец, замечательный человек, охотник, и он использует свой охотничий опыт, чтобы проинтерпретировать соответствующие сцены. Там их как раз много, и Армен рассказывает любопытные вещи. Но он, скорее, исключение из правил.

Сегодня на Калбак-Таше образовались свои почитаемые места. Например, есть петроглиф с изображением близнецов, которые держатся за руки — и теперь, по недавно придуманной традиции, на этом месте нужно взяться за руки и произнести клятву дружбы. Где-то на скале есть камень, посидев на котором, согласно легенде, женщина обеспечивает себе успешные беременность и роды. Еще тридцать лет назад этого камня не существовало, мы его буквально откопали: сняли с него дерн. Калбак-Таш обрастает новыми легендами и начинает жить второй, уже современной жизнью. Сюда едут со всей страны — чтобы постоять или посидеть в определенном месте.

Петроглифы — это открытый археологический источник. Это не курган, который нужно раскопать, чтобы узнать что-то новое. Любой человек, даже не специалист, может подъехать к этому месту, посмотреть, погулять — и у него родится масса ассоциаций и бытовых интерпретаций. Все они, наверное, так или иначе имеют право на существование. Это и хорошо, и плохо одновременно, потому что рождается очень много мифов. Но мой отец был весьма осторожен и не категоричен в интерпретациях петроглифов.

— Много ли еще в Калбак-Таше неисследованных петроглифов, и находят ли археологи новые?

— Многие петроглифы сегодня уточняются. Это в особенности актуально для гравировок и рунических надписей, выполненных тонкими линиями. На скале близ Чуйского тракта есть две или три достаточно большие плоскости с гравированными рисунками, так называемыми палимпсестами — изображениями, созданными в разные эпохи одно поверх другого.

Разобраться в хитросплетении линий, в том, что было нарисовано раньше, а что позже, достаточно сложно, это трудоемкая и кропотливая работа. С поверхности 2 × 3 метра нужно скопировать, в общей сложности, от 50 до 70 фигур людей или животных. Последние несколько лет я как раз пытаюсь уточнять такие гравировки.

За несколько лет после издания В.Д. Кубаревым книги «Петроглифы Калбак-Таша» было найдено несколько новых изображений: колесница, запряженная лошадьми, гравировки «свернувшейся пантеры», сцены терзания хищниками травоядного животного и другие. В этом году удалось найти небольшую композицию (размером около 20×40 см) изящных гравировок лошадей, оленей и козла в раннескифском стиле. Этот пример свидетельствует о том, что гравированных рисунков, вероятно, еще много, и нас ждут новые находки. При этом зачастую в Калбак-Таше представлены уникальные для наскального искусства сцены и образы. Я хотел бы уточнить уже известные гравированные сцены и добавить к ним найденные в последнее время и, возможно, издать какое-то дополнение к книге отца.

Уже после издания В.Д. Кубаревым книги по петроглифам Калбак-Таша я еще раз скопировал и обработал собрание раннесредневековых тамг. В нижней части скалы, где располагается основная часть руноподобных надписей, имеется крупное собрание тамг — чуть больше тридцати. Они были вырезаны в эпоху раннего Средневековья. Это собрание родоплеменных знаков является свидетельством создания антиуйгурской коалиции племен во главе с алтайскими карлуками в середине VIII века.

— Всего в 250 км от Калбак-Таша располагается Калгутинский рудник — некоторые ученые выделяют особый «калгутинский стиль» петроглифов. А есть ли какие-то свои отличительные черты у петроглифов Калбак-Таша?

— Петроглифовед Елена Миклашевич в свое время выделила некий калбак-ташский стиль. Мой отец к этому отнесся очень скептически и, думаю, был прав. Действительно, в петроглифах Калбак-Таша и других пунктов наскального искусства на Алтае выделяются стили тех или иных исторических периодов. В эпоху бронзы животные часто воспроизводятся в орнаментальном стиле — их тело разлиновано в клеточку, либо покрыто выбитыми окружностями внутри; у мужчин характерные «грибовидные» головные уборы. Можно выделить общие черты и для рисунков других эпох — например, раннего Средневековья. Но утверждать, что петроглифы Калбак-Таша выделяются неким своим стилем на фоне других местонахождений петроглифов Алтая, я бы не стал — они стоят в одном ряду с другими петроглифами этого региона.

Что касается калгутинского стиля, то его выделение является дискуссионной темой. В Калгутах изображены контурные фигуры животных — лошадей, быков. Но заявить об уникальности стиля, наверное, нельзя — контурная техника выбивки животных представлена на Алтае и в других местах. Калгутинские петроглифы действительно напоминают палеолитические рисунки Западной Европы, однако в более поздние эпохи (неолита и энеолита) петроглифы также выбивались контурной техникой.

Мы можем говорить о том, что алтайские петроглифы в какой-то степени отличаются от восточносибирских и дальневосточных хотя бы тем, что там другие природные условия (например, таежный край) и соответственно персонажи рисунков другие — например, отличается воспроизведение лося. Петроглифы Калбак-Таша органично входят в огромный массив петроглифов Центральной Азии.

— Вы не только изучаете петроглифы, но и участвуете в раскопках. Как сегодня местные жители относятся к археологам? Например, в Кош-Агачском районе до 2010 года были запрещены раскопки. Поменялось ли это негативное отношение? Кто вы для местных сегодня — ученые или расхитители гробниц?

— Я думаю, что эта ситуация была искусственно обострена местными СМИ. Все началось со времен раскопок на плато Укок в 1993 году. Местная интеллигенция в прессе обвиняла археологов в том, что мы вывозим находки с Алтая. Были даже абсурдные обвинения, что мы занимаемся продажей артефактов и чуть ли не переправляем их за границу.

Сегодня негативное отношение к археологам несколько ослабло. Но, честно говоря, среди археологов желающих копать на Алтае немного. Существуют и финансовые проблемы: чтобы раскопать даже небольшой памятник, нужны немалые деньги. Особенно негативно часть местных жителей относится к раскопкам курганов и погребений.

Изучение петроглифов и тамг — немного другая история. Чтобы их изучать, не нужно разрушать или вскрывать памятник. Последние несколько лет я стараюсь хотя бы на непродолжительное время ездить в Калбак-Таш, уточнять гравировки, фотографируя их с хорошим, боковым светом. Гиды Калбак-Таша и местные жители неизменно тепло нас здесь встречают.

Угрозу археологическому наследию Алтая представляют не ученые. Мне очень печально наблюдать огромный поток туристов на Калбак-Таш. Сейчас его петроглифы получили большую известность: во всех путеводителях вы без проблем найдете координаты урочища и инструкции, как до него добраться. К тому же, это несложно — оно расположено прямо у Чуйского тракта. Заплатив меньшую сумму за посещение Калбак-Таша без гида, можно бесконтрольно ходить по территории комплекса. Я считаю, что это должно быть категорически запрещено, потому что открывает массу возможностей для порчи петроглифов. В этом году я был свидетелем подобной ситуации. Туристы, приехавшие в составе экскурсионной группы, в какой-то момент от нее отстали. Ребенок лет десяти стучал по скале камнем, а его папа, игнорируя шум, спокойно медитировал и глядел со скалы на протекающую внизу Чую. На мой вопрос ребенку «Что ты делаешь?», он непринужденно ответил: «Выбиваю!» Этот пример показывает, что даже за людьми в туристической группе часто сложно уследить. Что же говорить о самостоятельных посетителях, ходящих без гида?

Я понимаю, что эксплуатация памятника приносит какую-то прибыль. Но деньги нужно вкладывать и в охрану этого памятника. Если сейчас, зимой, мы поедем на Калбак-Таш, то никого там не застанем — можно свободно ходить, выбивать что угодно. Я боюсь, что с таким потоком туристов и отсутствием охранных мер через десяток лет от Калбак-Таша мало что останется.

Гиды в таких условиях не способны противостоять разрушению памятника. Он должен защищаться государством в качестве музея под открытым небом или филиала Республиканского музея. Нужно финансирование для огораживания комплекса (не в виде того деревянного забора, который существует сейчас), установления видеонаблюдения, обустройства круглогодичного стационара и охраны.

— Я слышала, что из-за большого потока туристов археологи очень часто даже особо не распространяются о новых находках, и есть тайные места, о которых знают немногие. Это правда?

— У меня есть знакомые гиды, работающие не только на Калбак-Таше, но и в Чуйской степи. И если мне удается найти что-то интересное, я далеко не всегда рассказываю об этом им. Просто из опасений, что они могут начать возить туда туристов, место получит известность, люди смогут приезжать туда самостоятельно и делать что угодно. К сожалению, из ста человек найдется один, который захочет оставить свой автограф.

Есть прецеденты, когда люди пытались скалывать рисунок с поверхности, либо выдалбливать и вывозить целые блоки с петроглифами. Кто этим занимается — сказать сложно, но бывают и такие крайности.

Иногда в этот процесс вносят свой «вклад» и местные жители. Больше двадцати лет назад мы с отцом нашли самую длинную руническую надпись на Алтае, на скале в местности Кургак, в Чуйской степи. Она насчитывала порядка восьмидесяти знаков. И мы имели несчастье поделиться этой новостью с местными жителями, жившими неподалеку. Спустя год или два, при очередном посещении памятника, мы увидели, что надпись была испорчена — кто-то попытался прочертить знаки глубже, чтобы они четче смотрелись. Туристы найти этот памятник самостоятельно не смогли бы, мы же рассказали о нем только местным жителям…

Нужно привлекать внимание общественности к проблеме охраны Калбак-Таша, коль скоро он стал одной из главных достопримечательностей Алтая.