«Родители не могут изобрести ничего умнее запрета, для некоторых подростков это — призыв к радикальным действиям». Александр Хант — о юношеском насилии и 2010-х как новых 90-х

О новых девяностых

Сознательно я не помещал никаких отсылок к девяностым в «Витьку Чеснока», но люди их там находят. Почему кино получилось таким созвучным с тем периодом? Думаю, что это просто наша реальность. Не так уж далеко эти девяностые, как нам кажется.

Главных персонажей (Витьку Чеснока, Штыря) мы нашли в реальности. Когда мы поехали снимать в Тверь, то обнаружили там этих героев в том виде, в котором они есть в фильме. Да, они показаны более гротескно. Но мы не шили костюмы, не раскрашивали дома. Мы брали то, что нашли. Нашли в сегодняшнем дне, в сегодняшних отношениях.

Вообще, я считаю, что сейчас мы делаем глобальный разворот в сторону 90-х. Причем вот какая интересная штука: 90-е понимаются нами только как исключительно бандитское время. А на самом деле 90-е — это время свободы, время эксперимента. Там было много чего интересного.

Примитивно считать, что 90-е — это только малиновые пиджаки. Но возвращаемся мы именно в бандитизм. Возникает ощущение, что люди становятся более агрессивными, а язык, на котором они общаются, становится близок к животному. «Прав тот, кто сильнее» — вот девиз нашего времени. Мы к этому стремительно движемся, все эти популярные молодежные движения, АУЕ и прочие — свидетельство этого разворота.

В эти 90-е люди возвращаются бессознательно, но кто-то сознательно толкает их на это. Очевидно, что такими людьми легче управлять. Как эту ситуацию изменить? Для меня это пока большая загадка. Но то, что нужно за это бороться, — это точно.

О том, как снимать и как не снимать кино

Для меня кино невозможно без предварительной репетиции с актерами.

Съемочный процесс — настолько тяжелое и сложное производство, что времени на творчество просто не остается. Фильм должен родиться до съемок. Ты вместе с актерами должен изобрести характеры, судьбы героев, пройтись с ними по сценарию, проговорить то, что ты хочешь в итоге получить.

Ты должен проработать сценарий настолько, чтобы у тебя было полное понимание того, что ты снимать точно не хочешь. Нужно сразу отсечь все лишнее.

В твоей команде должны быть только те, кто так же, как и ты, заинтересован в том, что получится. Если ты чувствуешь, что они просто выполняют роль «профессионалов» и, в общем-то, даже не собираются смотреть ваш общий фильм — это первый признак того, что с твоей съемочной группой что-то не так. Я твердо убежден, что в нынешнем кинопроизводстве вся команда должна быть одержима идеей.

Об одном фильме и двух пропастях

Это очень непростой проект, толчком для него послужила реальная история псковских подростков. Двое школьников, 15-летние Денис Муравьев и Екатерина Власова, в ноябре 2016 года заперлись на даче и, будучи окруженными полицией, застрелились во время штурма. Существует версия, что не сами. Но я эту версию не поддерживаю. Ребята вели прямую трансляцию в интернете, и все, кто смотрел это видео, так или иначе ловил себя на мысли, что если бы он был рядом, то смог бы вывести их из этой ловушки.

Эта пропасть, которая возникла между подростками и родителями, и есть поле моего исследования. Мне хочется проложить мостик между ними. Мне хочется рассказать эту историю от лица ребят, вскрыть их мир, о котором родители почти ничего не знают. Они вообще не в курсе, где их дети проводят время и что с ними происходит.

Родители существуют совершенно в другой плоскости, другом пространстве. Поэтому ничего умнее запрета они изобрести не могут. Стараясь обезопасить детей, они запрещают им максимум. В итоге для каких-то подростков это становится призывом к радикальным действиям.

Некоторые из них совершают отчаянные, насильственные поступки не только по отношению к другим, но и по отношению к себе. Таких историй становится всё больше.

Мне бы хотелось рассказать эту историю языком ребят, но так, чтобы это могло понять и старшее поколение. Это очень сложная задача. Но в моей команде есть очень важный человек — сценарист Дмитрий Соболев, который писал сценарий для «Острова» Лунгина. Уверен, что вместе с ним мы сможем ее преодолеть, и у нас получится создать не только приключенческо-криминальную драму, но и настоящее, глубокое и тонкое кино, которого сейчас крайне не хватает.

О живом кино с живыми людьми

Это очень острая тема, а индустрия боится острых тем. Поэтому мы приняли решение делать кино максимально независимо, без оглядки на продюсера и фестивали, конъюнктуру и цензуру. Она должна быть максимально честной. Сейчас мы на «Планете» собираем деньги на подготовку. Я сделал группу «ВКонтакте», где подростки могут создать фотоальбом, заполнить анкету-вопросник. Я их все смотрю и в итоге хочу найти реальных подростков на главные роли. Это должны быть максимально точные, близкие к ребятам характеры, не придуманные, а реальные люди.

Вокруг фильма мы развиваем целое движение: у нас будут молодые музыканты и художники. Будет много разных движух и событий, в которых люди смогут принять участие и этим помочь в создании картины. Это открытый проект, что, как мне кажется, очень важно.

Важно делать кино со зрителем! Потому что пропасть существует не только между родителями и детьми, но и между кинематографом и зрителями.

Кинематографисты зачастую сходятся на мысли, что зритель у нас поглупел, что он воспитан на плохих фильмах и с ним вообще сложно говорить на какие-то сложные темы. Поэтому легче «дать на экран жвачку, которая жуется». А зритель, в свою очередь, имеет тотальные претензии к русскому кино и считает, что у нас априори ничего хорошего снять не могут. Моя задача — этот стереотип разрушить. Я хочу, чтобы зритель гордился нашим кино! Его нужно менять, иначе оно кончится в ближайшее время от «бесхозности».

Делать кино с теми, у кого нет опыта съемок, конечно, страшно. Но у меня такая профессия, в которой необходимо справляться со своими опасениями.

Режиссер — это профессия абсолютного риска. Если ты хочешь что-то сделать — ты должен рисковать.

Я для этого кастинги и провожу, чтобы разобраться и подобрать нужный способ работы. Есть замечательный пример — фильмы Динары Асановой. Она снимала в каждом своем фильме непрофессиональных актеров, и это просто прекрасные картины, в них нет никакой фальши. Она умела это делать.

Есть известные способы, как заставить подростка жить в кадре. Его нужно погрузить в реальные обстоятельства, чтобы он эти эмоции действительно испытывал. Это такая форма работы.

О том, как найти тему для кино

Если открыть любое новостное СМИ и просто начать изучать новости в разделе чрезвычайных ситуаций, там откроется море историй и судеб.

Вот, например, история про человека, который выпивал в компании своих друзей, кто-то из них ему сказал: «Ты в армии не служил…» А он взял ружье и всех застрелил. Если начать во всей этой ситуации разбираться, там открывается целый космос, это перестает быть частной историей.

Это история про время, государство, про психологию человека.

И вообще, в новостях можно найти что угодно. Мне кажется, что в нашем современном кинематографе нужно постараться разглядеть эти маленькие судьбы. Разглядеть космос в истории про сантехника, как это происходит в фильме Данелии «Афоня».

У нашего времени есть проблема осознания. До сих пор с нами не произошло никаких перемен. Мы все в каком-то переходном периоде. Мы потеряли одну страну, но появилась другая — другая система. И это то, что мы не можем осознать.

Люди искусства должны осмыслить эту реальность и дать ориентиры, дать зрителю включиться в то время, в которое они живут. Мы никак не можем определить, что за ценности нас окружают. Мы не можем себе признаться, что деньги сейчас руководят всем, а важные вещи лежат на обочине. И когда мы это поймем, когда мы начнем осмыслять — все эти истории будут.

Сейчас их стараются притягивать за уши, снимать ура-патриотическое кино, которое выглядит как плакат, или авторское кино, которое замыкается на самом себе и вообще не заинтересовано в зрителях. Порой смотришь его и чувствуешь оценку автора, как он судит о времени.

А мне кажется, что автор не должен судить, он должен исследовать с любовью. Судить — это дело времени и поколения.

Но вообще я считаю, что всё кино интересно, даже самый плохой фильм может тебя чему-то научить, что-то рассказать. Даже если ты смотришь второсортную американскую комедию, то по ней ты можешь изучить время, юмор и вообще задаться такими вопросами, на которые в этом фильме наверняка есть ответ.

Я человек всеядный, но если говорить о примере режиссерского пути, то для меня идеальный — это путь Ингмара Бергмана. Это тот путь, который хотел бы пройти и я. Бергман проделал потрясающую работу. Мне хотелось бы быть таким же плодовитым и совершить столько же внутренних открытий и в профессии, и в самом себе.