Безалкогольный экстаз, свободные отношения и шелковый бизнес: 10 фактов о хлыстах — самой известной русской религиозной секте
Христианские гаранты добродетельной жизни «не убий» и «не прелюбодействуй» хлысты заменили на дальновидные «не пей хмельного» и «не женись» — и вообще знали, как проживать жизнь сполна, даже если настали последние времена, а государством правит антихрист. В издательстве Common Place вышла книга историка Андрея Бермана, посвященная ранней истории мистической секты христововеров, а мы выбрали из нее десять любопытных фактов: почитайте о том, почему хлысты считали церковный брак блудом и как они с помощью несложного танца становились ангелами.
Одним из основателей хлыстовщины был Иван Тимофеевич Суслов (ум. ок. 1716), почитавшийся в среде сектантов как Иисус Христос. Об этом человеке мало что известно: из крестьян, служил в стрелецких полках и, вероятно, участвовал в русско-турецких кампаниях. Согласно сектантским преданиям, когда Ивану Тимофеевичу исполнилось 33 года, его призвал названный отец — хлыстовский «господь саваоф» Данила Филиппович (которого тоже часто называли «христом»). Суслов получил «божество» от Данилы Филипповича, вместе с ним начал «творить святые вечери» и проповедовать мистическое учение.
В том ските или толку обретается некий мужик, его же зовут Христом и яко Христа почитают; а кланяются ему без крестнаго знамения. Пристанище того христа в селе, зовомом Павлов Перевоз, на реке Оке, за Нижним городом 60 верст. Сказуют же того лжехриста родом быти Турченина; а водит с собою девицу красноличну и зовет ю материю себе, а верующии в него зовут ю богородицею. А девица (паче рещи блядка), та родом русская, из Нижегородского уезду, села Ландюха, посадского человека дочь.
2.
Появление на свет хлыстовского «христа» было не менее чудесным, чем рождение Спасителя, а сама история напоминает обстоятельства рождения Иоанна Крестителя: по преданию, родителями Ивана Тимофеевича стали столетние старики, а новорожденного отказывался крестить местный священник. Андрей Берман, автор книги, приводит легенду об истории рождения хлыстовского «христа», опубликованную в работе богослова Ивана Георгиевича Айвазова «Материалы для исследования русских мистических сект».
Рождение Иисуса Христа под именем Ивана Тимофеевича
При царе Алексее Михайловиче, Муромского уезда, Стародубской волости, в д. Максаковой, близ села Зяблицкого погоста (40 верст от города Мурома), жили столетние старики, по прозванию Сусловы, благочестивой жизни муж и жена, крестьяне помещика Нарышкина, управитель в то время был Василий Потапов. Kак вдруг неожиданно столетняя старушка, сделавшись беременною, наконец родила сына, который шесть недель был не крещен, потому что священник села Погоста, церкви нового Иерусалима, будучи до крайности изумлен таковым рождением младенца, никак не соглашался его крестить, и никто из соседей не хотел быть восприемником младенца. Бедный старик Тимофей исходил все окрестные селения, искал кумовьев и, не находя их, с горем уже возвращался в дом свой, как внезапно на распутии завидел из далека идущую к нему навстречу толпу людей, начал им кланяться и просить быть крестными отцами новорожденному. Услыша сие, все начали смеяться; но один из них, по-видимому, весьма уважаемый, вызвался окрестить новорожденного, приказав старику принести младенца в Церковь села Погоста и, придя туда, сам окрестил его младенца, нарек имя Иоанн; священник же, бывший в сие время в церкви, обеспамятствовал, ничего не помнил и не видел, что в церкви происходило, а придя в чувство, очутился под лавкою на паперти. Таким образом думают, что исполнился ветхий завет: «некий человек бысть послан от Бога, имя ему Иоанн». Новорожденный мальчик, называвшийся Иваном, по отце Тимофеевичем, воспитывался у своих родителей до 30‑ти лет, обрабатывал землю и помогал им в домашнем хозяйстве, а когда они померли, то он перешел на жительство (не имея еще Божества) в д. Михайлицы, близ села Погоста, недалеко от реки Оки в приходе Егорьевский, в котором тогда было семь священников, из коих только один поклонился, прочие его не познали, ибо хотя он был свят, но суд Божий препоручен ему еще не был.
3.
В мистической вселенной хлыстов был свой «христос» и «господь саваоф» — и без антихриста тут, конечно, не обошлось: главным врагом праведных людей считался Петр I, царь-«подменыш».
В ходе восстания 1698 г. в стрелецкой среде отмечаются антипетровские настроения. «Подследственные признавались в том, что они собирались не пустить Петра в Москву и даже убить его, если он вернется из-за границы. Недовольство Петром было обусловлено тем, что царь „почел веровать в немцев“, а также тем, что стрельцы, по его вине, оказались в неблагоприятных социально-экономических условиях». <…> Со стрельцами были солидарны и представители дворянства, распространявшие слухи о «подменном царе». K.В. Чистов приводит слова костромского помещика Василия Аристова, привлеченного за «непристойные слова»: «Это-де нам какой царь, он-де не царь, взят с Kокуя. А наш-де царь в забвении в немецком государстве. Видишь-де, живет все по-немецки и бояр много казнил, и стрельцов много побил, а набрал все дрязгу, холопья в солдаты. А стрельцы-де были воины».
Своеобразно переосмысленная тема «царя-антихриста» явно присутствует в нарративе, зафиксированном в первом следственном деле о хлыстовщине 1717 г.: «Ныне де у нас последнии времяна. Народился де антихрист от старичья роду и вооружится и станет царю белому помочи давать и пойдет под Царьград как де возмет Царьград. И тогда назовется де богом. И нынеча де он живет в Санкт Питербурхе. И Санкт Питербурх запустеет де также как и Содом Гомор».
4.
Словам Иисуса Христа о том, что «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах», хлысты решили последовать не дожидаясь второго пришествия: объявили церковный брак «сатанинскими кандалами» и практиковали «духовный обед» — отношения между мужчиной и женщиной, которые мы бы сейчас описали как гражданский брак.
«Духовные христиане» — хлысты Симбирской губернии — при отрицательном отношении к церковному браку, который они называли «блудом», «сатанинскими кандалами», стали практиковать свободное сожительство мужчин и женщин, нечто похожее на гражданский брак, который они именовали «духовным обедом».
Секта хлыстов генетически была связана с радикальным крылом старообрядчества, считавшим, что «благодать взята на небо» при патриархе Никоне и на земле больше не осталось священников. Соответственно, некому более совершать таинства, в том числе и таинство брака. <…> В этом смысле интересно показание пономаря Александро-Невского собора в Москве, что над Тайницкими воротами, Дмитрия Евфимова, проходившего по делу о «квакерской ереси» в 1745–1756 гг. Евфимов показывал: «Учивали они (учители), дабы не женились и замуж не ходили, а жили бы в телесной чистоте и имели между собою мужеска с женским полом, кто с кем похочет по склонности плотскую любовь и вменяли оное им (согласникам) не в грех, а законный брак за грех блудный с истолкованием таковым, что оное мирския печали обязательство, и к тому разсуждали: хотя от оной любви от женок и девок кто и обременеет чревом, то по рождении младенцев, стыд и скрыть возможно подкинутием тех в пристойных местах; а без оного де человеку за изнеможением плоти содержать в твердости неможно, кто плотскую любовь творит… хотя бы из чернцов и черниц, то непротивно, ибо оное производимо будет… по склонности между согласниками своими, а не с посторонними и не с принуждения». Таким образом, с точки зрения хлыстов, оскверняет человека прежде всего церковный брак, т.к. он порождает «мирские обязательства».
То, что свободные отношения мужчин и женщин к XVIII в. стали в секте хлыстов обыденностью — об этом свидетельствует само появление скопчества. По словам основателя скопчества Kондратия Селиванова, «ходил я по всем кораблям и поглядел: все лепостью перевязаны. Братья и сестры только и норовят — где бы брат с сестрой в одном месте посидеть».
5.
Главный хлыстовский ритуал — это радение, ритуальная пляска, во время которой, по представлениям сектантов, небо спускается на землю, в «святой круг» танца, а на присутствующих сходит Святой Дух. На радениях верующие приходили в состояние экстаза, уподоблялись ангелам, танцующим вокруг Божьего престола, избранные присутствующие пророчествовали. Радельный танец заменял хлыстам церковную литургию.
Представление сектантов о том, что радение представляет собой ангельское прославление Бога, находящегося на престоле, сохранялось вплоть до середины XIX в., как сообщает Н. Надеждин на основании показаний некоего дезертира Захария Иванова, «взятого на днях», т.е. в то время, когда писался труд Надеждина: «Сами себя, в это время, изуверы уподобляют „Ангелам парящим вокруг престола Божия“, и махание руками, которым сопровождается кружение, сравнивают с „мановением крил Ангельских“».
В ходе следственной комиссии 1733–1739 гг. слесарь и часовой мастер Лаврентий Иполитов, бывавший на собраниях Прокопия Даниловича, показывал: «А тот де Лупкин впереди и ево, Иполитова, посадил подле себя, и говорил ему, что в как де они станут петь Иисусову молитву и по той де молитве сойдет Дух Святый, то б он, Иполитов, не ужасался и не сумневался, токмо б крестился да творил молитву. И потом все пели <…> молитву: Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас и Дух святый помилуй нас и Пресвятая Богородица упроси о нас у сына своею Христа Бога нашего. И сидя тот Лупкин стрепенулся и закричал: „царь царем, дух, дух“ и захватил лице свое ладонми приклонился».
6.
Чтобы достигнуть экстатического состояния и призвать небо на землю, хлысты практиковали повторение Иисусовой молитвы. Иисусова молитва — это обращение к Иисусу Христу. Автор книги Андрей Берман предполагает, что древнейшей формой Иисусовой молитвы было простое произнесение имени Спасителя. Так, например, преподобный Макарий Египетский, христианский святой, живший в I веке н.э., советовал постоянно повторять имя Иисусово для освящения души.
…допрошенная следственной комиссией 1733 г. Феодора Евстратьева показала, что около 1723 г. веневский посадский человек Семен Миляев, которого в округе называли «богомолом», учил ее, чтобы она творила молитву «Господи Иисусе Сыне Божий помилуй нас». Эту же молитву в течение двух часов повторяли на собрании в доме Миляева, после чего некоторые участники стали впадать в экстаз. Практиковал Иисусову молитву и хлыстовский «христос» Прокопий Лупкин.
Описания радений в материалах следственной комиссии 1733–1739 гг. свидетельствуют о том, что в результате длительного повторения (до нескольких часов) «Иисусовой молитвы» сектанты впадали в экстаз, и следовавшая за тем пляска представляла собой непроизвольные круговые движения. Так описывал это состояние сектантский лидер Прокопий Лупкин, привлеченный к следствию в 1717 г.: «И быв у оного Никиты, по три ночи пели Исусову молитву, а он (Лупкин) сидит де в камзоле, а другие де ходят и сидят в рубашках и босиком. И ходя скакали и, скачючи, пели Исусову молитву. А он де их ходить не посылывал, а подымает их от полу на поларшина и четверти на три. И скачют де от полу часу и больши».
7.
На первый взгляд может показаться, что жизнь христововеров состояла исключительно из религиозных собраний, экстатических откровений и потаенного существования в скитах. Это не так. В XVII веке хлысты составляли отдельное сословие, в которое входили служилые и торговые люди, крестьяне. Более того, помимо общей идеологии и обрядовой стороны жизни у сектантов был свой бизнес — торговля шелком, производство и продажа изделий из этой ткани: поясков, шнурков и т.п.
Во время опроса приходских священников, по делу о собраниях в доме мещанки Борисовой, выяснилось, что в Панкратьевском приходе, что у Сухаревой башни, имеется 5 домов, где проживают хлысты (в основном девушки). Причем указывалось, что «они производят работу и торг шелками». Это наблюдение было также зафиксировано и в полицейской справке о секте хлыстов 1837 г.: «Замечательно, что из всего сословия женщины имеют один преимущественно промысел: плетут шелковые поясья и шнурки».
K началу XIX в. шелковое производство в хлыстовской общине достигло значительных размеров. Так одна из руководительниц секты, купчиха Ульяна Васильевна Снурочникова располагала оборотным капиталом по шнурочному производству в 200 тыс. рублей, и при этом на нее работало в Москве более 300 девушек.
8.
Обряд причащения, с точки зрения хлыстов, не играл важной роли, гораздо серьезнее они относились к так называемому духовному причастию «устами и сердцем в чистой совести», а для этого, в свою очередь, необходимо обладать верой, «усердием духовным» и «благоусердным желанием». Однако обрядовая альтернатива официальному церковному причастию существовала: сектанты «вещественно» причащались хлебом и — вместо вина — квасом.
На следствии 1745 г. Варлаам показывал: «А после оного чинимого злодеяния (т.е. после причащения квасом) усмотрел он Варлаам и прочие согласники, что идет Прокофий Лупкин, для которого вскочили с лавок, и замахали руками, и закричали все громогласно: „Царь! Царь!“ почитая его, яко Христа, и подходя к тому Лупкину все бывшие люди, и он Варлаам, с великим страхом, которому перекрестясь, кланялись по единому человеку порознь в ноги и целовали его руку; <…> А тот Лупкин во время того верчения вокруг говорил: „Царь великий и Бог великий!“»
9.
Чтобы достичь вечного блаженства и попасть в Царство Божье, хлысты придерживались внутренних заповедей, данных им «господом саваофом» Данилой Филипповичем. И если официальная религия указывала на десять заповедей, то сектанты руководствовались двенадцатью правилами, среди которых, например, не было заповеди «не убивай», но были призывы не жениться, женатым — разводиться, не посещать хмельных собраний и быть «ловцами вселенныя»:
Я есмь Бог пророками предсказанный, сошел на землю вторично для спасения душ рода человеческого; несть другого Бога, кроме меня.
Нет и не искать другого учения.
На чем поставлены, на том и стойте.
Храните Божию заповедь и будьте вселенныя ловцы.
Хмельного не пейте ни плотского греха не творите.
Не женитесь, а кто женат, тот жить с женою, как с сестрою, что значится и в древнем Священном писании — не женимые не женитесь, а женимые разнюнитесь.
Скверных слов и чернословия не произносить.
На свадьбы и на крестины не ходить и на хмельных беседах не бывать.
Не воровать, а ежели кто хотя одну копейку украдет, то на страшном суде положат ее на темя головы и, когда монета на голове в огне растопится, то тогда только дано будет прощение.
Правила сии содержать в тайне; никому, отцу и матери не объявлять. Ежели кнутом будут бить и огнем жечь, терпеть. За что верные, по примеру Старожитных, мучеников веры, получать Царствие небесное, а на земле духовное благополучие.
Друг к другу ходите, хлеб соль водите, любовь творите, а заповеди моя храните.
Святому Духу верьте.
10.
Хлысты, согласно заповедям Данилы Филипповича, не употребляли алкоголь и отказывались от всех продуктов, полученных путем сбраживания — например, от дрожжевого хлеба, приготовленного на закваске. Такой отказ не являлся формой аскезы и воздержания, а был необходим для получения чудесного опыта во время радений.
…употребление алкоголя, по-видимому, препятствовало наступлению религиозного экстаза у сектантов. Например, арестованный во время работы следственной комиссии 1745–1756 гг. визионер, купец Иван Петров Kрупенников, который на радениях, в состоянии экстаза, видел явления жен-мироносиц в белых одеждах, показывал, что «что обнимавшее его волнение исходило от Бога; ибо оно с ним случалось лишь тогда, когда он жил в полной чистоте и не употреблял ничего хмельного; когда-де он стал водить компанию с людьми, с которыми позволял себе пить вино, хотя и понемногу, прежние явления с ним не повторялись».
