Почему мы все знаем ответ на вопрос «Кто стучится в дверь ко мне?», или О сходстве детской литературы и фольклора

Этим строкам, давно ставшим нашим народным достоянием, уже почти два века. Их написал Федор Богданович Миллер в 1851 году. Вряд ли вам что-то говорит это имя. Зато вы наверняка знаете другие имена: Самуил Маршак, Корней Чуковский, Агния Барто, Сергей Михалков.

Детская литература, как бы ни казалось на первый взгляд, занимает внушительную часть практически любой национальной культуры, ведь дети — всегда существующая и всегда заинтересованная аудитория, творить для которой становится благодарным, а зачастую и особо прибыльным делом.

Книги для детей и юношества по большей части постоянно актуальны. Благодаря особой системе гармонии формы и содержания тексты с легкостью запоминаются самыми разными читателями и на протяжении многих лет помогают им находить ответы на реальные жизненные вопросы. Такая своего рода «фольклорность» ставит детскую литературу вне времени.

Особенности литературы для детей и юношества

В разговоре о детской литературе стоит упомянуть, что это понятие состоит из двух больших категорий текстов:

• произведения, изначально создававшиеся для детской аудитории, — то есть авторы учитывали, что их читателями будут в основном дети со своим мировоззрением, интересами и особенностями развития;
• произведения, которые не были специально ориентированы на детскую аудиторию, однако оказались наиболее интересными для детей и со временем вошли в канон детской литературы.

Ко второй группе, кстати, относятся не только сказка Ершова «Конек-Горбунок» и «Руслан и Людмила» Пушкина, но и, например, некоторые рассказы Чехова, Куприна, Лескова. Такие произведения принято объединять термином «круг детского чтения».

Если условно выделить наиболее яркие особенности детской литературы, то получится примерно такой список:

• специфическая тематика произведений — тексты для детей обычно рассказывают о близких читателям проблемах, потенциально знакомых им историях и героях, похожих на самих детей;
• главенство дидактической (воспитательной) функции — изначально детская литература преследует цель не только развлечь, но и обучить ребенка, ввести его в контекст жизни в обществе;
• более простой и живой язык — особенно популярны в детской литературе простые стихи, без излишних художественных усложнений;
• много иллюстраций — картинки почти всегда сопровождают тексты для маленьких читателей, а их количество уменьшается в зависимости от возраста аудитории — дети получают возможность самостоятельно фантазировать и представлять то, о чем читают;
• сюжет преобладает над психологическим анализом — действие в детской литературе развивается динамично, здесь нет длинных описаний и глубоких рассуждений, основные мысли оказываются заложены прямо в сюжет;
• оптимизм и чувство юмора — в детской драматургии, например, не бывает пьес с плохим концом, а отрицательные персонажи всегда изображены однозначно и часто с юмором.

Все эти характеристики применимы практически к любой национальной детской литературе в любое время.

История становления детской литературы в России

История русской детской литературы насчитывает не один век, и знакомые всем ее образцы можно найти практически в любой историко-литературной эпохе. Книги для детей стали появляться в России где-то в XVII веке, вместе со «взрослой» литературой, и важную роль тогда играли религиозные сочинения. В начале XIX века особой популярностью стали пользоваться пособия для дворянских детей о том, как вести себя в обществе. Позже начали появляться и художественные произведения, интересные детям, в том числе переводы европейской классики.

В условиях низкого уровня грамотности населения распространение книг было малоэффективным и отнюдь не дешевым занятием. В роли литературы, в том числе и воспитательной детской, выступал фольклор — устное народное творчество. Самые разные фольклорные формы сопровождали и детей, и взрослых в крестьянском хозяйстве на протяжении целого дня. Во время полевых работ пели песни, младенцев укладывали спать под колыбельные, по праздникам соревновались друг с другом в частушках, а в особо важных случаях колядовали — искали свою судьбу. Отдельное место в этом ряду занимают сказки — пожалуй, наиболее близкая к литературе фольклорная форма.

Русские народные сказки по сути своей отвечают всем запросам детской литературы: они одновременно увлекательны и поучительны. Чтобы рассказывать сказки, не обязательно уметь писать и читать, а сюжет можно менять прямо на ходу, если того требует ситуация.

Выдающиеся русские люди, обладающие желанием и возможностью сохранять и приумножать устное народное достояние, собирали сказки в специальные сборники и распространяли в образованных слоях общества.

Пушкин облекал в литературную форму пересказы историй, услышанных от своей няни, а знаменитый сборник сказок Сергея Аксакова пользуется популярностью среди читателей и сегодня. Кстати, в других странах в XIX веке собирательство фольклора тоже набирало обороты. Так появились всемирно известные сказки братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсена и Эрнста Теодора Гофмана.

Народная мудрость, которую веками люди хранили и передавали, стала особенно прочной основой для детской литературы. Жанр сказки, считавшийся некогда образцом примитивной культуры, обрел новое рождение в произведениях для детей и юношества. Именно близость к фольклору сыграла решающую роль в становлении детской литературы и стала секретом ее актуального долголетия в любом обществе.

Еще один важный толчок к развитию русская детская литература получила в 1920-е, когда новое советское государство стремилось к обновлению во всех сферах жизни. После Первой мировой войны во всем мире стало понятно, что дети — это будущие граждане своей страны и воспринимать их не всерьез уже не получится — следовательно, нужно с раннего возраста прививать им правильные мысли и идеи.

В СССР развитием детской литературы стали заниматься на государственном уровне, а ЦК ВКП(б) даже выпустил специальное постановление «О мероприятиях по улучшению юношеской и детской печати». В эту эпоху вопрос книг для детей прочно связывается с педагогикой, и лучшие умы того времени целенаправленно занимались детским вопросом.

В полемике о том, что должно попасть в новые детские книги, а что, наоборот, должно быть оттуда убрано, формировались замечательные детские писатели, имена которых теперь знакомы нам всем: Корней Чуковский, Самуил Маршак, Евгений Шварц, Агния Барто и Борис Житков.

Несмотря на четко выстроенную систему идеологизации, советская детская литература сохраняла в себе все базовые ценности — как по форме, так и по содержанию, а повсеместное распространение книг и повышение уровня грамотности лишь ускоряли процесс воспитания миллионов детей с помощью литературы. Так в ХХ веке, поколение за поколением, русскоговорящие люди росли на новой детской классике, передавая лучшие ее образцы своим детям.

Советская кампания по обеспечению всех детей специально отобранными или созданными книгами вновь запустила процесс фольклоризации детской литературы. Несложные для запоминания стихи на бытовые темы стали сопровождать повседневную жизнь миллионов людей — не связанных друг с другом ни на каком, кроме как на национальном, уровне.

Юные москвичи и маленькие жители Уфы одинаково хорошо знали, чем закончится история про Мойдодыра; кто из героев, придя в гости, съест всю герань; почему так громко плачет девочка по имени Таня. К тому же новые форматы публикации этих историй — книжки с картинками, мультфильмы и детские театральные постановки — еще больше способствовали их популяризации.

За последние двести лет детская литература пережила несколько этапов становления и в итоге во многом обрела черты фольклора — известных всем сюжетов в узнаваемых формах. Специфика литературы для детей и юношества порой отодвигает на второй план фигуру автора, уделяя особое внимание содержанию произведений.

Что делает детскую литературу фольклорной

Думаю, детскую аудиторию тоже можно назвать отдельным народом. Дети, несмотря на различия в характере, интересах и мыслях, достаточно сильно похожи. Вернее сказать, дети в группе зачастую больше похожи между собой, чем взрослые в группе. Собственно, в детском возрасте индивидуальность находится на первых стадиях формирования (в неразрывном контакте с обществом), так что многие детские тексты по сути своей становятся универсальными, особенно для самых маленьких читателей.

Такое «выравнивание» наделяет всем знакомые детские стихи чертами фольклорной традиции, и зачастую мы не можем даже вспомнить автора строк, но при этом с легкостью их продолжаем. Привожу такие примеры и предлагаю задуматься: можем ли мы с уверенностью назвать конкретного автора каждого из стихотворений?

Уронили мишку на пол,
Оторвали мишке лапу.
Всё равно его не брошу —
Потому что он хороший.

Эту, пожалуй, одну из самых известных драм в русской литературе создала Агния Барто. Можем ли мы, не зная этого, с уверенностью утверждать, что автором не является Маршак или Михалков? Вопрос риторический. Зато мы точно знаем причину милосердия к главному герою — хотя она и сомнительна по «взрослым» меркам. В библиографии Барто много таких небольших сюжетных стихов, которые прочно обосновались в сознании большинства русскоговорящих людей.

Кстати, уровень драматизма в них оказывается самый разный: в отличие от везучего мишки за промокшим зайкой хозяйка, как мы помним, так и не вернулась. Ну а судьба бычка, идущего по качающейся доске, вот уже почти сто лет остается для нас тайной.

Другой пример:

Жил на свете человек,
Скрюченные ножки,
И гулял он целый век
По скрюченной дорожке.
А за скрюченной рекой
В скрюченном домишке
Жили летом и зимой
Скрюченные мышки.
<…>

Кто написал эти строки? Корней Чуковский. Хотя, если быть точным, это его перевод английской народной (!) песенки «Скрюченный домишко» (Little crooked house). Этот пример удивителен. Изначально фольклорный текст, пусть и на другом языке, обрел на русской почве своего автора и, став классикой детской литературы, пережил уже вторичную фольклоризацию. Именно такой, устоявшийся в русском сознании перевод впоследствии был использован, например, при публикации одноименного романа Агаты Кристи и в снятом по его мотивам современном полнометражном фильме.

Вот еще один пример, посложнее:

Если видишь, на картине
Нарисована река,
Или ель и белый иней,
Или сад и облака,
Или снежная равнина,
Или поле и шалаш, —
Обязательно картина
Называется пейзаж.
<…>

Стихотворение «О картинах», откуда взят отрывок, написал в 1977 году советский поэт Александр Кушнер. Его памятка жанров живописи получила особую популярность благодаря мультфильму, снятому на основе текста стихотворения, и на десятилетия стала классикой детской литературы. Многие наверняка с ходу узнают особый ритм и вспомнят смысл этого стихотворения, хотя вряд ли назовут имя создателя строк.

Этот пример интересен еще и тем, что, войдя в фольклорную традицию, он как бы подтолкнул аудиторию к созданию пародий с сохранением узнаваемого лейтмотива. Среди серии умелых подражаний оригинальному тексту особой популярностью в сети пользуется эта, с подзаголовком «художественный ликбез»:

Если видишь на картине
Нарисованы часы,
Но они из пластилина
И висят там как трусы,
Слон и коник с ножкой длиной
Затерялися вдали,
Обязательно картина
Нарисована Дали.

Последний пример в этом ряду призван окончательно утвердить явление массовой фольклоризации в детской литературе. Уверен, мало кто из нас сможет с ходу назвать автора следующих, известных всем строк:

Маленькой елочке
Холодно зимой,
Из лесу елочку
Взяли мы домой.
<…>
Сколько на елочке
Шариков цветных,
Розовых пряников,
Шишек золотых!

Стихотворение про маленькую елочку, почему-то замерзающую в родном лесу, написала поэтесса Зинаида Александрова в 1933 году. Сразу переложенная Михаилом Красевым на музыку, история про чудесное спасение праздничного дерева обрела невероятную популярность среди советских детей и даже взрослых. В 1930-е традиция празднования Нового года активно насаждалась руководством страны взамен религиозно ориентированного Рождества, которое было запрещено вместе со всеми атрибутами, включая и елку. Вскоре стало понятно, что елка так или иначе должна оставаться символом зимнего праздника, и простые запоминающиеся стихи успешно закрепляли эту культурную единицу в сознании юных граждан.

Оппозиция детской и «взрослой» литературы

Одна из ключевых особенностей детской поэзии — отсутствие психологизма. Стихи для детей, как правило, динамичны и наполнены сюжетом, в них нет глубокого психологического анализа и внутренних переживаний лирического героя. Психологизм, сближение ощущений читателя с авторскими чувствами, во многом является базой «взрослой», если можно так выразиться, поэзии. Текст в этом случае непременно оказывается связан с личностью автора, и зачастую между поэтом и лирическим героем можно обнаружить сходства.

Предлагаю обратить внимание на несколько текстов, сильно отличающихся от тех, что мы уже видели. Их авторы — знамениты детские поэты, прославленные классики литературы для детей и юношества, их имена вам точно знакомы. Но, думаю, как и в предыдущих примерах, назвать конкретное имя будет нелегко:

По горной царственной дороге
Вхожу в родной Иерусалим
И на святом его пороге
Стою смущен и недвижим.

Меня встречает гул знакомый,
На площадях обычный торг
Ведет толпа. Она здесь дома,
И чужд ей путника восторг.
Шумят открытые харчевни,
Звучат напевы чуждых стран,
Идет, качаясь, в город древний
За караваном караван.
<…>

В 1910-е году Самуил Маршак, еврей по происхождению, много путешествовал по земле своих предков и посвятил Иерусалиму не одно стихотворение. Это, наверное самое поэтичное, было написано им во времена, когда Россию захлестнула волна трагических исторических событий. Тогда еще не обратившийся к детской литературе, Маршак создает картину таинственного путешествия, называет себя чужим среди местных и преклоняется перед священными местами древнего города. Вскоре он станет одним из самых известных русских детских поэтов.

В любви к детям признается другой знаменитый автор:

Никогда я не знал,
что так весело быть стариком.
С каждым днем мои мысли
светлей и светлей.
Возле милого Пушкина,
здесь на осеннем Тверском,
Я с прощальною жадностью
долго смотрю на детей.
И, усталого, старого,
тешит меня
Вековечная их беготня и возня.
Да к чему бы и жить нам
На этой планете,
В круговороте
кровавых столетий,
Когда б не они, не вот эти
Глазастые, звонкие дети…

Корней Чуковский известен не только как поэт, но и как педагог, исследователь речевых особенностей у детей. Это стихотворение, написанное в 1946-м, стало неким манифестом его вечной связи с детством — с детским народом, которому он посвятил всю свою жизнь.

Эти примеры не только раскрывают известных поэтов с непривычной стороны, но и заметно оттеняют звучность и простоту воспроизведения их детских шедевров.

Такие «взрослые» стихи, конечно, и запоминать сложнее, и понять сразу не получится, да и вряд ли их кто-то будет по много раз читать вслух. Вот и получается, что в, скажем так, фольклорную традицию они не войдут, в отличие от своих «младших» собратьев, созданных теми же авторами.

Что детская литература значит для нас всех

Детская литература — а в особенности детская поэзия — исторически и содержательно была связана с фольклором. Некогда народные песни и сказки обрели в процессе культурной эволюции новую форму, авторы со временем стали целенаправленно создавать произведения, близкие к простой поучительной речи, адресованной детям. Фольклор, в свою очередь, играет неоценимо важную роль в становлении любой нации. Так, дети на протяжении веков являлись и являются попутчиками культуры, через детское мировоззрение и ради детского воспитания литература получает возможность выйти на более серьезный уровень.

В конце концов, кем бы мы ни стали в будущем и какие бы книги впоследствии ни читали, в юные годы все мы знакомимся с настоящей классикой детской литературы и потом на протяжении всей жизни несем почерпнутые оттуда идеалы в свое будущее и в будущее всего общества. И, как говорил Чуковский, которому в этом году исполнилось бы 140 лет, «да к чему бы и жить нам на этой планете, в круговороте кровавых столетий, когда б не они, не вот эти глазастые, звонкие дети…»