«Ведь это интереснее, чем говорить об алгебре, не так ли?» 7 фильмов о детях-убийцах

«Добрый сынок» (1993)

The Good Son

Двенадцатилетнего Марка (Элайджа Вуд) после смерти мамы отец отдает на попечение своего брата и его семейства, до сих пор переживающих горе: когда-то в ванной утонул их трехлетний сын. Марк знакомится со своим кузеном Генри (Маколей Калкин), который дарит ему маску Майкла Майерса, что почему-то не наводит его родителей ни на какие мысли. А вот не такой зашоренный Марк постепенно начинает догадываться.

Триллер, который перетащил малолетних Майклов Майерсов с застолбленной территории хоррора в критический реализм, разрушил Калкину карьеру. Зрители смотрели фильм с их любимчиком из народной рождественской комедии «Один дома» и ждали, когда же станет смешно, а смешно не становилось. Публика почувствовала себя обманутой, кроме того, ей намекнули, что она не способна разглядеть в своих детях будущих серийных убийц. Сыграй Калкин похуже, возможно, его бы простили, но холодное вивисекторское любопытство, с которым взирают с экрана его чистые глазенки, портит людям светлые воспоминания о Кевине Маккаллистере. Хотя принципиальной разницы между персонажами нет: рождественский ребенок тоже был садистом с воображением.

«Пиф-паф, ты — мертв» (2002)

Bang Bang You’re Dead

Старшеклассник Тревор (Бен Фостер) изготавливает фальшивую бомбу и звонит в полицию с сообщением, что подорвет команду футболистов, которые жестоко травят его в школе. Парню едва удается избежать исключения. Учитель актерского мастерства (Томас Кавана) собирается поставить в школе пьесу о массовом убийстве, и Тревор соглашается сыграть в ней главную роль. Помимо сублимации своего бессилия и ярости в театре, он ведет «дневник насилия», снимая на камеру случаи школьного буллинга. Тем временем другие ребята-изгои приносят в школу оружие.

Из всех кинематографических взглядов на юношескую преступность малоизвестная телевизионная постановка с традиционно блестящим Фостером, который родился с какой-то мукой во взоре, ближе всего к инструкции по работе с подростками. Рассказывая о том, как жертвы травли постепенно приходят к идее мщения, Фостер выдает, в общем-то, гениальную формулировку, объясняющую половину происходящего в обществе:

При всей агитпроповской простоте и, быть может, излишней оптимистичности фильма, во время просмотра усиливается отвращение к многочисленным случаям в кино, когда подростковая жестокость использовалась для эксплуатации зрительских эмоций или авторского самолюбования, как в каких-нибудь «Забавных играх». Достаточно посмотреть, как детишки в фильме заставляют друг друга слизывать с пола в туалете мочу, пока Фостер мертвенным голосом объясняет за кадром, что чувствуют жертвы, чтобы любые истории на эту тему, кроме инструкций, стали казаться ненужными.

«Гензель и Гретель» (2007)

Henjelgwa Geuretel

Безответственный муж Юньсу (Чхон Чжонмён) едет в машине, ссорясь с беременной женой по телефону, и попадает в аварию. В себя он приходит в лесу, где ему светит фонариком в лицо маленький ангел в красной накидке. Девочка выводит его к дому, в котором она живет со старшим братом, младшей сестрой и родителями. Дети прелестные, хотя у старшего мальчика (выдающийся юный артист Ын Вонджэ) слишком пристальный взгляд. Внутри всё пряничное и конфетное. Только стрелки часов не двигаются, родители натянуто улыбаются, а выбраться из леса нельзя. И вот эта вкусняшка, которую вы ели… Лучше вам не знать, что это было.

Волшебная сказка на южнокорейский лад просто обязана быть кровавой и жестокой, но жестокость не в том, в чем кажется, а дети — не главные монстры в фильме. Под оболочкой нарядного темного фэнтези скрывается суровая социальная драма, перекликающаяся с оригинальной историей братьев Гримм не столько густым лесом и пряничным домиком, сколько тем, что детей бросили злые родители. Корейцы никогда не чураются дидактики, и фильм преподает довольно прямолинейный урок о недопустимости мести за абьюз неправовыми методами. Но тональность готической сказки перевешивает, причем сильнее здесь не западные стереотипы (зловещая музыка, зловещая тень), а восточные: очаровательный ребенок, который своим пристальным взглядом как бы спрашивает: «Так из чего была та вкусняшка?»

«Впусти меня» (2008)

Låt den rätte komma in

В Стокгольме 1980-х, похожем на Россию 1990-х в изображении современных российских режиссеров, двенадцатилетний Оскар (Коре Хедебрант) кромсает ножом дерево, представляя своих школьных обидчиков. Во дворе тихо, темно и пусто, как в постапокалиптическом мире, когда появляется девочка Эли (Лина Леандерссон) — она идет босиком, не приминая снега. Ей не холодно, от нее плохо пахнет, и ей тоже двенадцать лет, только уже очень давно. А живущий с ней в квартире мужчина, который ради нее сливает из трупов кровь, — не ее отец.

Песнь о первой любви темного шведского сказочника Юна Айвиде Линдквиста дошла до экрана без самых острых углов — социальных и сексуальных. Из американской версии, вышедшей на несколько лет позднее, вычеркнули даже главный секрет Эли, а для российского зрителя локализаторы впихнули в название слово «сага», чтобы вызвать умиротворяющие ассоциации с «Сумерками». Но шведский фильм — вовсе не бедный родственник заокеанских подростковых страданий, снятых циничными взрослыми для детей. Выписанное прозрачными акварельными красками с примесью крови и грязи, это кино как будто снято напуганными детьми для взрослых. Именно детям снятся такие лихорадочные, дразнящие сны: вот над тобой смеется вся школа, вот твои родители превратились в равнодушных чужих, вот вдруг прилетел волшебник в голубом вертолете (в данном случае вампир) и оторвал врагам головы.

https://www.youtube.com/watch?v=qrIcYgS8nRc

«Ядовитый плющ» (1992)

Poison Ivy

В школе для привилегированных учится Сильви (Сара Гилберт), которую все презирают за мозги и очки. Учащуюся благодаря стипендии уличную оторву Айви (Дрю Бэрримор) в мини-юбках и кожанках презирают за бедность. Девочки сходятся на почве изгойства, Сильви робко заглядывается на подругу. Айви начинает тусоваться у нее дома, куда вскоре как-то ненароком переезжает, чтобы соблазнить ее отца, довести до самоубийства мать и жить долго и счастливо в палаццо нуворишей.

1992-й был годом сумасшедших фам фаталь, расплодившихся на исходе эпохи яппи, когда волки с Уолл-стрит занервничали из-за существенного крена общества в левизну. Удивительным образом Голливуд принялся защищать волков. В «Одинокой белой женщине» Барбета Шредера от маньячки страдала элита Манхэттена, в «Руке, качающей колыбель» — преуспевающий врач. «Плющ» ухитрился выставить жертвой пятнадцатилетней девчонки голливудского продюсера. Интересно, что бы сказали авторы фильма в эру #MeToo? Тогда же в мейнстриме появился лесбийский вайб, одновременно притягивающий и отталкивающий консервативную аудиторию.

Пока зрители получали guilty pleasure от томления школьниц, «Плющ» ругали за лучшее, что в нем есть: тему ментальной неуравновешенности в подростковом, по сути, кино и за то, что Бэрримор выглядит слишком невинной для психопатической Лолиты. Это кривое дерево, которое выросло на могиле Хичкока, выручает именно невинность Бэрримор. Если смыть с нее макияж с пергидролем, переодеть в пижаму со слониками и дать в руку капкейк, и дураку станет ясно, что перед нами ребенок, который неуклюже пытался добиться, чтобы его любили.

«Кровь пеликана» (2019)

Pelikanblut

Стальная магнолия Вибке (Нина Хосс) тренирует лошадей для конной полиции и воспитывает приемную дочь. Потенциал материнской любви в женщине не исчерпан, и она удочеряет вторую. От пятилетней Раи (Катерина Липовска) отказались несколько семей, и вскоре становится понятно почему. Ребенок демонстрирует всю триаду Макдональда, предвещающую будущность маньяка-убийцы: зоосадизм, пиромания, энурез. Когда она начинает утробно выть, у матери и зрителей появляется подозрение в одержимости. Но Вибке не сдается ни после убитых животных, ни после кражи ножа, когда отталкивающая малютка обещает убить ее и другую дочку.

Очевидно, что основная целевая аудитория провокационного триллера немецкой режиссерки Катрин Геббе — посетители материнских форумов, где можно до хрипоты спорить об упорстве героини. Допустимо ли подвергать опасности близких, если хочешь спасти трудного ребенка? Когда нужно прекратить за него бороться? Большинство скажет: когда мать сама становится похожа на одержимую, кормя ребенка грудью, таская по психиатрам, а затем к оккультистам. Геббе уклоняется от любых ответов, в том числе на вопрос о природе поведения девочки (то ли магия, то ли психопатия), а это не та тема, в которой стоит хранить отстраненное авторское молчание. Фильм затянут на добрые полчаса, с лошадиными метафорами Габбе пережимает, финальное впечатление — неприятное. Но в детях с острыми предметами вообще ничего приятного нет, а демоническая малолетка Липовска так пугающе размахивает ножом, что любой маньяк позавидует.

«Ответственный ребенок» (2019)

Responsible Child

Школьник Рэй (Билли Бэррэтт) и его старший брат Натаниэль (Джеймс Тарпи) живут под тиранией отчима (Шон Дингуолл), который, наверное, мог бы быть и хуже (больше пить, чаще бить), но ребятам хватает. Младшего дразнят в школе, у старшего затяжная депрессия. Мать занимается только маленькими детьми от нового мужа или спит под телевизор. Когда отчим нападает на Натаниэля с молотком, суд признает его невиновным. Как и все абьюзеры, он возвращается только злее. Через некоторое время на скамье подсудимых оказываются уже Рэй и Натаниэль, которые нанесли отчиму 70 ударов ножами и почти его обезглавили. По законам Великобритании 12-летнего Рэя судят как взрослого.

В 1995 году ООН обратила внимание, что возраст уголовной ответственности, которая в Англии наступает с 10 лет, нарушает права ребенка. С тех пор в тюрьму отправили больше 7000 детей и подростков. Начиная с первой сцены, когда Рэя помещают в камеру для взрослых, потому что в здании нет положенной по закону камеры для детей, сдержанная, как обычно, судебная драма BBC задает государству вопрос:

Главный козырь авторов, впрочем, не тема социальной справедливости, которую люди понимают по-разному, и даже не то, что фильм основан на реальных событиях, а невероятный Билли Бэррэтт, ставший первым актером, получившим премию «Эмми», который не может купить себе хомячка. С того момента, как он начнет расковыривать ногти до крови, самые непреклонные зрители задумаются, можно ли судить детей по тем же стандартам, что и взрослых.