Достоин ли богач жить дольше бедняка? Как этика мешает разработке препаратов для продления жизни

Продолжительность здоровой жизни — периода, когда организм находится в наилучшем состоянии здоровья — и в наши дни сильно разнится, причем как между нациями, так и в пределах некоторых из них.

В США, например, разница между ожидаемой продолжительностью жизни богатых и бедных регионов — примерно 15 лет; похожая ситуация наблюдается и в разных районах Лондона. На международном уровне ситуация еще серьезнее: Японцы в среднем сохраняют здоровье на 30 лет дольше, чем жители Сьерра-Леоне.

И подобное отставание может даже вырасти, когда на рынок выйдут работающие технологии продления жизни.

Способности к замедленному старению, проявляющиеся у животных, скорее всего, повлияли и на поразительное долголетие уроженцев префектуры Окинава — рюкюсцев — японской народности, представители которой зачастую живут дольше ста лет. Рюкюсцы придерживаются той же строгой низкокалорийной диеты с высокой долей полезных питательных веществ, которая наблюдалась и у исследуемых животных-долгожителей. Некоторые рюкюсцы, находившиеся под наблюдением в исследовательском центре Okinawa Centenarian Study, в среднем потребляли на 15 % калорий меньше, чем обычный американец из 1971 года.

Опыты на мышах показали, что ограничение потребляемых калорий (ОПК) помогает увеличить среднюю продолжительность жизни до ста лет, а максимальную — до 160. Исследования ОПК оказались настолько многообещающими, что в США было создано Общество ограничения калорий, чтобы поддерживать людей, которые сидят на жестких диетах, снижающих количество потребляемых калорий на 40 %.

Но настолько требовательным диетам не завоевать большую популярность. Так что неудивительно, что исследования движутся в направлении лекарств, которые в сравнении с ОПК будут давать такой же или даже больший эффект.

Такие компании, как GlaxoSmithKline и Google, уже вложили умопомрачительные суммы в исследования замедленного старения.

Но в сенсационных отчетах о ходе исследований обычно не находится места для вопросов этического характера. Один из главных аргументов (но, естественно, не единственный) против подобных технологий — они лишь углубят социальный разрыв по продолжительности здоровой жизни, который уже существует из-за неравномерного распределения богатства.

Логично предположить, что, даже если продлевающие жизнь препараты будут относительно дешевы, бедное население, не имеющее лишних денег, продолжит тратиться на более востребованные и неотложные нужды. Средство, эффект от которого проявится не сразу, а через годы, будет популярно в первую очередь среди зажиточных людей, у которых и жизнь дольше, и здоровье крепче.

«Богатые здоровьем» станут лишь здоровее, а «бедные здоровьем» так и останутся бедняками. Окончательно установится двухъярусное общество, в котором беднякам, и так страдающим от нехватки денег, придется справляться также с преждевременной старостью и сопутствующими ей болезнями.

Биоэтик Джон Харрис из Манчестерского университета утверждает, что подобный несправедливый исход является «главной этической проблемой технологий продления жизни».

Чтобы этого не допустить, некоторые биоэтики предлагают ввести запрет на технологии продления жизни или хотя бы замедлить развитие отложенного старения. Но это слишком резкий шаг. Несмотря на проблемы практического характера (такие как контроль запрета и отслеживание нелегальных препаратов), у этой идеи есть и несколько этических препятствий.

Во-первых, запрет лекарств, увеличивающих продолжительность жизни, станет весьма спорным «шагом назад». Например, запрет наркотиков является, скорее, «шагом вперед», так как вне закона вещества уже не могут нанести столько же вреда. Но вот запрет на продление жизни недвусмысленно мешает некоторым людям жить слишком хорошо. Как подмечает Харрис, это словно отказываться лечить рак одного человека, ведь это нечестно по отношению к неизлечимо больным.

Вторая этическая проблема — в том, что вмешательство в продолжительность жизни могло бы залатать целый ряд уязвимостей в здоровье человека. У тех людей и других приматов, у которых замедлен процесс старения, также реже встречаются диабет, рак и сердечно-сосудистые заболевания. Это еще сильнее усложняет продвижение запрета: весьма неприятно, когда людей лишают возможности излечиться только потому, что то же лекарство может быть использовано кем-то другим для продления молодости.

Запрет — плохой вариант, но что остается, если неравенства допустить нельзя? Есть ли способы улучшить жизнь людей, не создавая при этом нечестной разницы в продолжительности жизни?

Этики, среди которых были Колин Фаррелли из Университета Куинс в Онтарио и Том Мэки из Школы права университета Джорджтаун, отстаивают идею повсеместного распространения препаратов для продления жизни через системы здравоохранения. Они утверждают, что это приведет к большему равноправию в обществе. С экономической точки зрения также имеет смысл увеличивать продолжительность жизни: замедление старения поможет людям провести большую часть своей жизни без старческих болезней, лечение которых требует больших финансовых затрат.

В результате биодемографы и геронтологи, такие как C. Джей Ольшанский из Иллинойского университета, пытаются доказать, что технологии антистарения уменьшат нагрузку на общество. Развитые страны будут делать всё возможное для распространения таких препаратов среди населения, чтобы бороться с болезнями, возникающими в пожилом возрасте, и исправить неравенство в обществе. Но сможет ли продление жизни исправить неравную ее продолжительность на глобальном уровне? Будет ли от него такая же польза для развивающегося мира? В большинстве случаев — нет. А всё потому, что успешность препаратов, замедляющих старение, сильно зависит от многих факторов, которые приводят к ранней смерти.

В Свазиленде, например, преждевременная смерть обычно связана с ВИЧ и СПИДом. Поставки лекарств для замедления старения ситуацию не спасут, если люди погибают, даже не начав стареть.

С другой стороны, даже в развивающемся мире максимальное внимание сейчас уделяется способам по предотвращению и лечению заболеваний, связанных именно с возрастом. Статья медицинского журнала Lancet подчеркивает, что в странах с низким и средним доходом люди все чаще страдают от болезней, вызванных старением. Уменьшение детской смертности привело к тому, что население чаще стало доживать до восприимчивого к старческим болезням возраста. Это означает, что доступ к препаратам, замедляющим старение организма, помог бы многим жителям развивающихся стран. Не допуская распространения старческих заболеваний, или хотя бы тормозя его, можно уменьшить отставание бедного населения по здоровым годам жизни.

Несмотря на то что в разных странах и акценты в здравоохранении расставлены по-разному, проблема стремительного старения общества для всех едина. Это значит, что не только богатые, но и бедные нации могут выиграть от замедляющих старение технологий. И это будет катастрофа, если такие технологии запретят, лишив людей возможности отложить старость и ее болезни на десяток-другой лет.