Пауки, фаллосы и семейные травмы. Как Луиз Буржуа съела патриархат в себе и прославилась на весь мир
Самая современная художница из несовременных и самая несовременная из современных, она прожила без малого 100 лет и связала собой не только разные эпохи, но и разные поколения. Училась у кубиста Фернана Леже, высмеивала шовинизм сюрреалистов, создавала скульптуры-провокации, а к концу жизни обрела всемирную славу. «Тема боли — это то, во что я погружена», — говорила Луиз Буржуа. Запутанные и сложные отношения с собственным отцом стали источником вдохновения для ее вызывающих и агрессивных работ, а знаменитые скульптуры пауков, посвященные матери, входят в коллекции лучших музеев мира и продаются за десятки миллионов долларов.
О том, как Луиз Буржуа превратила свои травмы в искусство и в 55 лет стала иконой феминизма, рассказывает искусствовед, художница и автор телеграм-канала «Безумные будни искусствоведа» Елизавета Климова.
18+
Редакция журнала «Нож» утверждает, что настоящая научно-исследовательская статья имеет исключительно художественную и культурную ценность, предназначена для использования в научных или медицинских целях либо в образовательной деятельности.
Американская француженка
Луиз Буржуа родилась во Франции в 1911 году, за год до крушения «Титаника». Ее родители занимались реставрацией средневековых и ренессансных шпалер, которые затем продавали в собственной галерее. Луиз с детства была погружена в творческую атмосферу мастерской, где помогала родителям.
«Я стала экспертом в рисовании ног и ступней… Так началось мое искусство», — признавалась позже художница.
Несмотря на это, Буржуа решила изучать математику в Сорбонне и лишь после смерти матери переключилась на искусство. Луиз Буржуа училась в нескольких парижских школах, включая Академию изящных искусств и Академию Жюлиана. Она ассистировала кубисту Фернану Леже, разглядевшему в ней скульптора, а также общалась с кругом Андре Бретона, который высмеивала за излишний шовинизм.
В 1938 году художница вышла замуж за американского искусствоведа Роберта Голдуотера и переехала в Нью-Йорк, где провела всю оставшуюся жизнь. Она так описывала их отношения:
«В перерывах между разговорами о сюрреализме и последних тенденциях мы поженились».
Вместе с мужем Буржуа вела насыщенную интеллектуальную жизнь, что, однако, не помешало ей стать матерью — у пары было трое детей (один усыновленный и двое своих мальчиков). Их брак можно назвать уважительным и поддерживающим, они прожили вместе более 30 лет.
Долгое время Луиз Буржуа находилась в тени мужа, ее искусство не привлекало внимания критиков и галеристов, что, по словам художницы, давало ей свободу делать то, что она хочет.
В поисках собственного художественного языка Буржуа смело экспериментировала с техниками и медиа, течениями и направлениями. На нее повлияли как знаковые измы первой половины ХХ века, так и концептуальные практики актуального искусства второй.
Буржуа всегда определяла себя как американскую, а не французскую художницу. В 1945 году прошла ее первая персональная выставка в галерее Берты Шефер в Нью-Йорке, затем последовали групповые в Музее Уитни и в галерее Пегги Гуггенхайм. Но настоящий интерес к ее работам возник только в 1960-х — благодаря арт-критику и феминистке Люси Липпард, которая включила Буржуа в свою выставку под названием «Эксцентричная абстракция» в Fischbach Gallery.
Еще в 1940-х Буржуа создала серию Femme Maison (буквально «домохозяйка»), которая затрагивала вопросы как телесного, так и гендерного восприятия женщины. Дом одновременно представлял собой и убежище, и тюрьму. Лишенная лица, но наделенная соблазнительным телом, такая женщина становилась пленницей своего предназначения.
По словам Буржуа, Femme Maison «не знает, что она полуголая, и не знает, что пытается спрятаться. Скажем так, это чистый самообман, поскольку она выставляется напоказ в тот момент, когда ей кажется, будто она прячется».
«Буржуа была первой современной художницей, которая обнажила эмоциональную глубину и силу домашнего сюжета. До нее художники-мужчины только обкусывали края, а женщин просто не допускали», — утверждал искусствовед The Times Кристофер Найт.
Созданные в годы безвестности работы Луиз Буржуа являлись воплощением ее поисков собственной идентичности. В отличие от многих современников-мужчин, царящих на Олимпе американского арт-мира, Буржуа не отстранилась от переживаний и чувств, а также отказывалась от механизированных техник, создавая объекты собственными руками.
Она работала с деревом и латексом, используя эти материалы для своих скульптур, а позже обратилась к традиционным бронзе и мрамору.
Семейные травмы
Искусство Луиз Буржуа основано на личном опыте, пережитых травмах и глубокой рефлексии о семейных отношениях. Ее отец Луи, в честь которого ее назвали, был деспотичным и высокомерным человеком и любил подчеркивать превосходство мужчин над женщинами. Когда девочке было 10 лет, он завел роман с гувернанткой детей, которая обучала их английскому языку и жила с ними в одном доме.
Для Луиз это стало настоящим ударом — она очень любила и безмерно уважала свою мать Жозефину. Жозефина была практичной и художественно одаренной женщиной, которая заботилась не только о семье, но и о реставрационной мастерской с 25 сотрудниками. Однако она не отличалась крепким здоровьем и умерла, когда Луиз исполнился 21 год. Буржуа настолько тяжело переживала утрату, что даже попыталась покончить с собой.
Именно тогда она оставила математику и ушла в искусство. Оно стало для нее спасительной терапией.
Луиз Буржуа считала творческий акт «формой психоанализа», через который открывается прямой доступ к бессознательному. Она представляла себя измученной фигурой Сизифа, обреченной бесконечно повторять травму в своих произведениях. Сам процесс создания искусства виделся ей способом изгнания демонов, а также средством для снятия напряжения и агрессии.
«Искусство есть гарантия здравомыслия», — говорила Буржуа.
После смерти отца в 1951 году Буржуа обратилась к психоанализу и посещала терапевта вплоть до начала 1980-х.
Помимо этого она вела дневники, по литературному качеству и исторической значимости их можно сравнить с дневниками Эжена Делакруа и письмами Винсента Ван Гога. В этих записях Буржуа анализирует свои мечты, эмоции и тревоги, а также противоречивые чувства по поводу роли художницы, матери и жены. Размышляет о женской сексуальности и идентичности. В дневниках четко прослеживается связь между чувством, мыслью и творческим развитием Луиз Буржуа.
В 1974 году она создала инсталляцию «Разрушение отца» — настоящий пир каннибализма, где на семейном обеде затираненные дети пожирают злорадствующего патриарха.
«Это, в сущности, стол, ужасный, пугающий семейный ужин во главе с отцом, который сидит и упивается господством. А остальные, жена и дети, что они могут сделать? Они сидят молча.
Мать, конечно, пытается угодить тирану, своему мужу. Дети озлоблены.
Нас, детей, было трое: мой брат, моя сестра и я. Еще было двое приемных детей, их отца убили на войне. Так что нас было пятеро. Отец раздражался, глядя на нас, объясняя нам всем, какой он великий человек. Тогда, разозлившись, мы схватили его, бросили на стол, расчленили и съели», — объясняла Буржуа.
К 1990 году художница начала работать над серией инсталляций «Клетки», где использовала найденные объекты. Инсталляции представляли собой изолированные пространства со своей внутренней историей.
Ассистент Буржуа Джерри Горовой рассказал, как Луиз создавала свои работы:
«В 1991 году в ее студии находилось шесть „Клеток“, которые она готовила к международной выставке Carnegie International в Музее Карнеги. Казалось, что, зайдя к ней в студию, попадаешь в трущобный поселок — так тесно стояли замкнутые каморки из деревянных дверей. Кое-какая деревянная мебель, деревянные двери и даже остатки ткани, которые она использовала в работах серии „Клетки“, — это старые вещи из ее студии. Между ними и художницей возникла психологическая связь. Она словно разбирала их на части и собирала заново, наполняя символическими метафорами собственного эмоционального состояния».
В «Клетках» сошлись воедино архитектура, тело, память и пять чувств. Луиз всегда считала себя пленницей своих воспоминаний. Сосредоточенная на желании помнить, она в то же самое время стремилась забыть.
Феминизм и фаллосы
Буржуа участвовала в феминистской деятельности начиная с середины 1960-х.
«Я считаю, что женщины должны иметь равные возможности и права, — заявила она в переписке с The Times. — Мои работы действительно высмеивают мачо, будь то мой отец или Фрейд».
В 1968 году художница создала скульптуру Fillette («Маленькая девочка»), которая представляла собой 60-сантиметровый латексный пенис. Лишенный фрейдистской сакральности, для Буржуа он был скорее забавен. Бульбообразный, морщинистый, больше любых возможных размеров, в сущности, он и есть не что иное, как раздутая величина. Эту мысль подчеркивает и само название работы.
А в 1982 году художницу вместе с работой сфотографировал Роберт Мэпплторп.
Вот как описывает эту фотографию писательница и искусствовед Бриджит Куинн:
«Буржуа, ухмыляясь, весьма довольная собой, небрежно держит Fillette под мышкой, правой рукой поддерживая головку пениса, словно мордочку маленькой собачки, скажем таксы, — выглянувшей из‑под рукава ее шубы. На ее месте могла быть любая: женщина, обедающая в центре города; модная дама, повсюду берущая с собой свою малютку-собачку. Как будто „Дама с горностаем“ Леонардо появилась в Манхэттене восьмидесятых, только вместо горностая она нежно поглаживает фаллос».
Фаллообразные формы из латекса, ткани, мрамора, дерева и прочих материалов — довольно частый мотив в творчестве Буржуа. Приручая этот символ патриархата, она словно утверждает над ним свою власть.
Одна из ключевых тем как у Луиз Буржуа, так и у фем-арта в целом — это отношение к телу. В работах художницы мы встречаем пристальное изучение телесного с упором на тактильность, интерес к пространству, в том числе замкнутому, органоморфность и фокус на частном, интимном, а также автобиографичность высказывания.
Луиз Буржуа фрагментировала человеческие тела, делая их частью сюрреалистических конструкций и ландшафтов, а также переосмысливала их символическое и сексуальное значение.
«Скульптура как уравнение, которое нужно решить, — говорила художница. — И мне нравится находить решение».
Женские тела в ее работах зачастую переосмысляются через призму традиционных архетипов и мифологических образов. Так, в скульптуре «Этюд природы» можно увидеть отсылку к Артемиде Эфесской и Сфинксу.
Инсталляция «Истерическая дуга (Арка истерии)» отсылает к исследованиям доктора Шарко, учителя Фрейда, открывшего истерию — главную женскую болезнь рубежа XIX–XX веков. Ее долгое время связывали с блужданием матки по организму и идентифицировали как психическое расстройство, присущее исключительно женщинам. Современные исследовательницы называют истерию бунтом бессильных, связывая ее повсеместное распространение с бесправным положением женщин позапрошлого столетия.
Буржуа, критически относящаяся к идеям психоанализа, изобразила именно мужское тело, скованное судорогой, притом обезглавленное и обезличенное. Таким образом она поменяла гендерные роли.
Перед созданием работы художница изучала и копировала истерические позы из иллюстрированных журналов и книг больницы Сальпетриер.
«Это феминистское заявление. Это документ, доказывающий предубеждение Шарко… Для Шарко изогнутое тело… истеричная женщина… предмет развлечения… Она [истерия] была сделана, чтобы быть смешной и смехотворной. Истеричными всегда считались женщины. Но это суеверие! Этот документ доказывает, что мужчины также истеричны. Я стараюсь раскрыть свою точку зрения… Шарко высмеивал женщин… как мой отец высмеивал меня», — заявила Буржуа.
Арахнофилия
Самая знаменитая серия работ Луиз Буржуа — это огромные скульптуры пауков, посвященные ее матери Жозефине. Образ паука, а точнее паучихи, был выбран не случайно, а как намек на античный миф об Арахне — искусной ткачихе, которая бросила вызов самой Афине. Жозефина занималась реставрацией старинных гобеленов, ее кропотливая деятельность была во многом схожа с медитативным процессом ткачества.
«Пауки — лучшие реставраторы, — признавалась Буржуа, — стоит только повредить паутину, и они тут же залатают дыру».
Громадные паучихи для художницы — это символ не страха, но защиты. Подобно стражам, они возвышаются рядом с крупнейшими музеями современного искусства по всему миру.
Заключение
Луиз Буржуа — художница поразительной судьбы. Проведя большую часть жизни в безвестности, она достигла мирового признания в преклонном возрасте, и не просто достигла — а превратилась в настоящую легенду. Пережила большинство своих гениальных современников, с которыми дружила и общалась. Состоялась не только как творческая личность, но и как жена и мать. Смогла превратить свои травмы в топливо для очень личного, но в то же время универсального искусства. Она менялась на протяжении своей бесконечно долгой жизни, не застревая в прошлом и всегда оставаясь на пике актуальности. Экспериментировала с техниками, медиа, стилями, направлениями: от живописи и графики до инсталляций и сайт-специфик, от абстракции и сюрреализма до концептуализма и паблик-арта.
О своем месте в вечности эта великая женщина говорила так:
«Я не настолько интересуюсь историей искусства. Я была замужем за искусствоведом, и мне этого хватило. История искусства — это одно, а быть художником — совсем другое. Я знаю, что я часть истории, всего лишь крошечный камень в очень большой стене».