Неслучайный человек: о секретной миссии Михаила Маклярского, контрразведчика и сценариста культовых советских фильмов про шпионов

Услышав эту фамилию, продвинутый юноша переспросит: Макларен? Конечно, знаю — это же отец панк-рока, «Секс Пистолз» и все такое!

Мало кто запоминал имена сценаристов, чьими репликами говорили с экрана любимые актеры, герои любимых фильмов, хотя эти слова часто становились крылатыми фразами на все случаи жизни, определяя стиль целого поколения.

С их помощью можно было разрядить обстановку, познакомиться с девушкой, понравиться начальству.

Проходит время, и некогда эффектные шутки выходят из моды, превращаясь в пародию на остроумие. Их стесняются произносить в компаниях и вставлять в тексты фельетонов. И тогда на параллельный мир образов, символов и магических формул спускаются сумерки, в которых так любят охотиться за первоисточником ценители всего отвергнутого и необычного.

Михаил Маклярский принадлежит к тем, кто (по выражению Надежды Мандельштам) «спланировал» в кинематограф из госбезопасности. Так было принято говорить о людях, которым пришлось по разным причинам переметнуться в торговлю, искусство или науку после смерти Сталина.

Посвященный обычно молчит. Или помалкивает.

Услуги разведке своей страны оказывали Сомерсет Моэм, Иэн Флеминг и Алистер Кроули. Степень влияния этих людей на популярную культуру и мировоззрение трудно переоценить.

Судьбе было угодно, чтобы сын одесского портного оказался не понаслышке знаком с миром шпионажа и заговоров в самых высших сферах, где без устали сражаются за власть могущественные группировки, причем в основе их противостояния нередко лежит оккультная вражда, уходящая во тьму веков.

Маклярский оставался верен любимой теме до последних лет жизни.

Противоборство политических систем, геополитика, революция, война гражданская, война холодная и, конечно, Великая Отечественная.

Названия картин, снятых по его сценариям, говорят сами за себя: «Подвиг разведчика», «Секретная миссия», «Заговор послов» и почти последняя — «Агент секретной службы».

Никакой лирики.

Лишь в начале семидесятых появилось «Седьмое небо», волнующая история любви двух людей на опасной возрастной черте. Последний дуэт Николая Рыбникова и Аллы Ларионовой. Но даже в этом лирическом фильме мы слышим, как поразительно весомо произносит Рыбников самые простые слова, и они, помимо нашей воли, отпечатываются в сознании, как адреса тайников и явок в тренированную память разведчика-профессионала.

Имена!

— Мюллер, Кройзинг, Шихматов…
— Бауэр.
— Бауэр?! Разве я его не назвал?
— Вот теперь назвали.

Каждое произнесенное имя явно имеет смысл, играя не последнюю роль в замыслах вражеской агентуры. И хотя нам не сообщают, какую именно, мы чувствуем, что человек, вложивший эти имена в уста немецкого резидента Штюбинга, прекрасно знает, какую.

Но Маклярский не болтает лишнего.

Средневековые авантюристы искали тайное знание в переписанных от руки гримуарах и манускриптах. Отщепенцы моего поколения, недовольные чтением между строк и кукишами в кармане, искали ключи к трансформации (по мере возможности) реального мира, там, куда, не желая рисковать репутацией культурного человека, гнушались заглядывать доморощенные эстеты и снобы.

Следует, наверное, отметить, что отечественные фильмы класса «Б» выследить и отсмотреть было, как это ни странно, не так-то просто. Обычно их демонстрировали либо на утренних, детских сеансах, либо в кинозалах окраинных ДК и санаториев.

Примечательно, что долгие годы одной из самых недоступных и вожделенных картин, связанных с именем Маклярского, оставалась «Следствие продолжается», о спецоперации бакинских чекистов по задержанию агента «Балтимора-32» и его сообщников. Музыку к фильму написал молодой Полад Бюль-Бюль Оглы, а голос, поющий за кадром, принадлежит Ларисе Мондрус.

Гениальный «Ночной патруль», где великолепно сыгранный Бернесом вор Огонек, произнес любимую фразу советских курильщиков («Проклятые рудники!»), вернули зрителям лишь в начале перестройки.

Даже классический «Подвиг разведчика» долгое время воспринимали не как образцовый триллер, а скорее как некий анахронизм сталинской эпохи.

Картина Барнета — предмет плоских шуток люмпен-интеллигенции. Но для обособленных денди этот фильм служил кладезем остроумия и стиля, первоисточником, чьи достоинства с каждым годом и просмотром становились все очевидней.

Наш избалованный «спецэффектами» современник слишком часто бывает разочарован «простотой» и скупостью глубинных произведений, рассчитанных на развитое и самостоятельное воображение читателя или зрителя.

Такие идеологизированные шедевры советского кино, как «Знакомьтесь, Балуев!» или «По тонкому льду», подвергались осмеянию поверхностных критиков, предпочитающих сделанные «под запад» картины, чей модернизм в свою очередь смехотворно выглядел в глазах изощренного Запада.

Если бы отечественный кинематограф, отбросив «идейщину», следовал линии Маклярского, в нем победили бы настоящие джентльмены, которым есть что рассказать и о времени, и о себе со свойственным людям такого сорта блеском.

Партийные штампы лучше всего игнорировать при просмотре картин, чье главное достоинство заключается в полной свободе от стоеросового захолустья, которым частенько шибает от наших нонконформистов.

Чего нет, того нет.

Меня зовут «господин Константин!» — чеканно произносит Вадим Медведев, и мы без лишних слов понимаем, что перед нами не простой человек, а еще один супермен из Одессы. Таким предстает в «Заговоре послов» ас мирового шпионажа Сидней Рейли — часть той Силы, что вечно делает добро, желая зла.

Говорят, что создатель Джеймса Бонда был в немалой степени вдохновлен подвигами демонического одессита.

Подругу мистера Рейли играет элегантнейшая Лариса Данилина (это ее голосом говорит в «Блефе» злодейка Бель Дюк: «Мерзкий пьяница! Шампанское в голову ударило?..»)

Попробуйте сказать своему отражению в зеркале: «Меня зовут господин Константин».

Ничего не получится.

Мы проверяли.

Mission impossible.

Маклярский диктовал свои перлы наиболее достойным. Кем можно заменить в «Подвиге» Кадочникова или Бучму? Совершенно верно — никем.

«Придется вас побрить, Католик».

Это уже «Выстрел в тумане». Американцев интересуют опыты советского физика Евдокимова (не путать с химиком Азимовым из Баку). Операцией руководит атташе посольства Бинкль (Бруно Оя).

Католика играет не кто иной, как Виктор Байков — счетовод Вотруба из «Кабачка „13 стульев“». Режиссерами «Выстрела» были Анатолий Бобровский и Александр Серый. Одному суждено было стать большим мастером кинодетектива, другому — очаровать полсоюза пропитанными презрением к человеку «Джентльменами удачи», одним из самых аморальных фильмов советской эпохи.

Полувековой юбилей Октябрьской революции («переворотом» в ту пору ее назвали только «голоса») и столетие со дня рождения Ленина стали поводом для создания целого ряда ярких картин. Одни и из них, такие как «Операция „Трест“» или «Неуловимые мстители», известны достаточно широко; другие — психоделический аттракцион «Держись за облака», или «Таинственный монах» (предвосхитивший культовую картину Михалкова) вспоминаются значительно реже.

К числу наиболее редких принадлежит картина «Стреляй вместо меня». Она посвящена отнюдь не разгрому басмачества, как может показаться из ее названия. Это еще один рассказ о пионерах советского кинематографа сродни куда более известному фильму «Служили два товарища».

Особый интерес представляет поп-расстрига во главе банды анархистов, произносящий написанные для него Маклярским короткие и острые проповеди в духе Ницше, Де Сада и Чарльза Мэнсона.

Напоминает тогдашние американские фильмы о нацишизоидных лидерах молодежных сект, хотя действие происходит в годы Гражданской войны.

Впрочем, революционные нравы различных эпох, как известно, имеют много общего.

Заговорив о нелинейном сходстве некоторых наших и заокеанских картин, нельзя обойти вниманием «Где 042?» Экипаж бронекатера объединил весьма живописных персонажей. В каком-то смысле перед нами «Грязная дюжина» по-советски.

Характерный для тех лет диалог восьмиклассника с воспитанником интерната для отсталых детей:

— Ну и чем вы там занимаетесь?
— Делаем передатчики (достает спичечный коробок и говорит в него): Где 042? Где 042? Где 042?

Как видите, чтобы оценить силу и качество Маклярского, совсем не нужен диплом киноведа.

Мы ни слова не сказали про «Секретную миссию», и, как нам кажется, поступили правильно. Этот важнейший фильм следует смотреть внимательно и молча, отсоединив все идеологические и пропагандистские присоски для промывки мозгов. Сколько в нем дальновидной державной мудрости! И как поэтично подчас способны звучать истины такого рода. Вспоминается классическая фраза графа Дракулы: «Сколько музыки в их голосах!»

Был такой сериал Dragnet («Трал») — в каждом эпизоде за двадцать с небольшим минут пересказывали раскрытие конкретного преступления. Надо сказать, что эти миниатюры смотрятся увлекательней многочасовых пижонских капустников, где актеры ведут себя совсем не по-детективному.

Так же и в фильмах по сценариям Маклярского — все держится на тексте, а не на трюках и стриптизных номерах. Важна прежде всего интонация.

«Молчит Кишинев? Отзываем двенадцатого».

Его последней работой для кино стала картина «Расследование», Если не ошибаюсь, единственный фильм режиссера с необычной фамилией Рык.

Типично застойный нуар, циничный, как комедии Гайдая. Тем не менее по концентрации, жестокости и корысти он не уступает итальянским джалло. Дерзкие побеги, тотальная ложь, все предают всех, разложение городской советской семьи. Чудовища с лицами Трофимова и Самойлова. Вероломные антигероини Майи Булгаковой и Натальи Фатеевой. И фанатичное корыстолюбие на грани сексуального помешательства.

Маклярский завершил свой роман с кинематографом весьма достойно. Хотя прощальной нотой следует считать все-таки «Агента секретной службы». По сути, перед нами ремейк «Выстрела в тумане». Только вместо ракетостроителя — молодой музыкант-молдаванин, предпочитающий заморским сигарам родной «Флуераш».

Сама зыбкая призрачность повествования делает «Агента» особо ценной находкой для каждого, кому не безразличен феномен по имени Маклярский.

Чем скуднее и эфемерней интерьеры, тем мощнее звучат на их фоне ключевые слова.

Слов немного — знающий, как правило, молчит. Знающий буквы и знающий ноты, молчит и слушает, нет ли ошибок. Если их нет, значит, сотворение мира состоялось.

И здесь ему не изменяет магическое чувство ритма. Он точно попадает в нужную клавишу, как опытный джазовый пианист, сознавая, что для атмосферы тревожного ожидания куда важнее не звук, а тишина в паузах.

«К нам едет Юджин Каминский».

И мы снова, в который раз готовы поверить, поддаваясь гипнозу, что именно Юджин, именно Каминский, именно к нам. Где бы мы в данный момент ни находились. Едет Каминский. Но по воле Маклярского.

«Нет ли среди них… неслучайных людей?» — интересуется опытный чекист, прекрасно понимая, что неслучайные люди среди них, конечно же, есть.

Мир без таких людей неинтересен. И не последний в их ряду — неслучайный человек Михаил Маклярский.

Когда-то, теперь уже давно, мой близкий друг передал мне кое-что из вещей своего покойного деда, который послужил прототипом Хозяина в «Подвиге разведчика».

Старинный свитер. Пластинку Бернеса. Детектив на английском «Долгая дорога в Силоам» и два словарика. На последней странице одного из них волевым почерком записан телефон и фамилия одного из членов Политбюро.

Свитер давно сносился. А словари — вот они, на расстоянии вытянутой руки.

Иногда, поздно вечером, обуревает желание позвонить, чтобы услышать в трубке голос мистера Бинкля:

«Ви не туда попали!»

Это сигнал о встрече.