Горняцкое искусство африканского сукуса. Краткая история группы Markscheider Kunst
В 1990-х в Санкт-Петербурге на полную громкость зазвучала крайне необычная для России музыка, которую, однако, моментально опознали бы жители далекой Африки. В ту пору несколько студентов петербургского Горного университета, занимавшихся музицированием в свободное от учебы время, основали группу, названную ими Markscheider Kunst. Первую свою площадку для выступлений они нашли в клубе TaMtAm, основанном бывшим виолончелистом «Аквариума» Всеволодом Гаккелем. В ту пору TaMtAm был настоящей лабораторией молодой российской инди-музыки, в которой вызревали новые для страны жанры и течения. То направление, в котором работают Markscheider Kunst, снискало множество поклонников, с восторгом принявшие этот необычный микс рокабилли, кантри, ска, африканской и латиноамериканской этники. И спустя тридцать лет группа остается уникальным явлением на отечественной сцене.
Как клуб TaMtAm стал колыбелью российской инди-музыки
Бывшие студенты Горного института в Санкт-Петербурге Сергей Ефременко и Серафим Селенге Макангила вспоминают, что судьбоносным для них событием стало знакомство со знаменитым Всеволодом Гаккелем, незадолго перед тем ушедшим из «Аквариума». И для понимания феномена группы Markscheider Kunst необходимо сначала обратиться к истории клуба TaMtAm, который до сих пор с ностальгией вспоминают многие петербургские меломаны. По сути, это оказался первый в России «нормальный» музыкальный клуб — «независимый», как его впоследствии стали называть. TaMtAm резко отличался от прославленного Ленинградского рок-клуба советских времен с его официозной помпезностью, бюрократизмом и литовками.
А мысль о создании того, что позднее станет клубом TaMtAm, посетила Гаккеля, когда в 1988 году он впервые оказался в США:
А позже Гаккелю довелось сходить на концерт Peter Gordon Orchestra в заведении Knitting Factory, которое позиционировало себя как клуб экспериментальной музыки.
Вернувшись в город, тогда еще называвшийся Ленинградом, Гаккель твердил всем друзьям, что «нужен клуб». В это же время он лично познакомился с Sonic Youth, выступление которых дало ему представление о новом звуке, адекватном концу XX века. И в очередной раз оказавшись в Нью-Йорке, и чуть позже в Лондоне, Сева Гаккель стал уже целенаправленно изучать клубную среду. И в итоге по возвращении сам взялся за организацию клуба — пока еще не представляя, какие препятствия ему придется преодолевать.
В 1991 году перкуссионист группы «АукцЫон» Павел Литвинов познакомил Севу Гаккеля с Александром Кострикиным, председателем Василеостровского Молодежного центра. Это учреждение располагалось в доме 49 по Малому проспекту Васильевского острова. Увидев помещение, Сева нашел его идеально подходящим для своей цели. В летнее время в центре ничего не происходило, и Кострикин дал согласие на проведение концертов. С чего-то надо было начинать — и на первые концерты, состоявшиеся на сцене новоиспеченного клуба, Гаккель позвал своих друзей-музыкантов «старой школы».
В городе к тому моменту в концертном плане практически ничего не происходило — и вот разлетелся слух, что «появилось какое-то место». На первое выступление молодой группы «Нож для фрау Мюллер» — несмотря на то, что «аппарат», который удалось найти, оставлял желать лучшего — пришло изрядное количество людей.
А потом в TaMtAm потянулись и другие начинающие группы.
В дальнейшем в клубе TaMtAm выступали самые разные группы, некоторым из которых суждено было стать очень известными: «Химера», Tequilajazzz, «Король и Шут», «Сплин», «Джан Ку», «Кирпичи», «Машнинбэнд», «The Пауки», «Пупсы», Spitfire, «Хулиганы» (впоследствии они трансформировались в «Сказы леса») и даже разок-другой успели сыграть совсем юные «Последние танки в Париже».
«Тормози свой паровоз». В этом документальном фильме рассказывается о группах, которые в начале 1990-х выступали в клубе TaMtAm
От рокабилли до сукуса
Одной из групп, в числе первых взошедших на сцену клуб TaMtAm, оказался коллектив под названием Markscheider Kunst (нем. Markscheider — «горный инженер», Kunst — «искусство»).
Территориально TaMtAm находился недалеко от общежития Горного института, в котором учились музыканты Markscheider Kunst. Точная дата создания группы теряется в тумане времени — известно лишь, что это произошло осенью 1991-го. В первоначальный состав вошли студенты младших курсов питерского Горного института Сергей Ефременко (гитара, вокал), Кирилл Оськин (бас) и Сергей «Егорыч» Егоров (тенор-саксофон). Последний, кстати, оказался единственным в группе, кто получил музыкальное образование и вырос в музыкальной семье. А вскоре Егорову пришлось сменить саксофон на барабаны — когда первоначальный барабанщик Михаил Богданович по каким-то причинам не явился на один из концертов. В итоге Егоров занял место за ударной установкой на постоянной основе. В таком составе Markscheider Kunst просуществовали два года и записали «ученические» альбомы «Разные формы оргазма» и «Хорошие мысли», так и не изданные официально.
Как вспоминает Сева Гаккель, начинающая группа играла совсем не ту музыку, которая прославила их впоследствии. Тогда, в 1991-м, это были, по словам Гаккеля, «ковбои», исполнявшие игривый рокабилли. Фронтмен «маркшейдеров» Сергей Ефременко, он же Ефр, соглашается, что их музыкальный курс складывался весьма не сразу и постепенно.
Впервые пластинку Боба Марли Сергею поставил отец — и эта музыка парню жутко понравилась. А с творчеством черных блюзменов Сергей познакомился, посещая музыкальный магазинчик на 8-й линии Васильевского острова. Мадди Уотерс и Хаулин Вульф, по словам Ефра, восхитили его и подтолкнули к мысли создавать музыку в подобном стиле.
Впрочем, по словам Ефра, кое-что Markscheider Kunst почерпнули и у ленинградских групп 1980-х. Например, «Странные игры» исполняли ска, а тот же «Аквариум» периодически обращался к регги. Так или иначе, «маркшейдерам» быстро наскучило играть обычный рокабилли. Дальнейшее направление подсказал случай.
Как-то гитарист Владимир Матушкин вручил Ефру кассету с альбомом знаменитой ска-группы The Skatalites, дописанную несколькими песнями нигерийского мультиинструменталиста Фелы Кути, одного из основателей жанра афробит. Этот замысловатый жанр, балансирующий между фанком, джазом, психоделией и традиционными африканскими этническими мотивами, очень впечатлил Ефра.
Он всерьез заинтересовался данным музыкальным стилем.
В «тамтамовской» среде было принято сразу же делиться друг с другом новой интересной музыкой. А 1990-е — это была эпоха расцвета жанра world music, он всё больше интересовал широкую публику. После Фелы Кути в руки Ефра и его друзей попали сборники африканских групп Zimbabwe Frontline и Cancan 22. Потом Сева Гаккель вручил Сергею свежий альбом знаменитого гитариста Рэя Кудера Talking Timbuktu, записанный совместно с мультиинструменталистом из Мали Али Фаркой Туре. Итоги всех этих изысканий оказались необыкновенно интересными.
Ему с друзьями быстро надоел рокабилли — и они решили переключиться на блюз, регги и ска. Группа начала «конвертировать» в эти стили сочиненные Ефром песни. Новые задачи потребовали новых музыкантов. Инструментальный состав группы усилился — с «маркшейдерами» стали играть гитарист Владимир Матушкин, перкуссионист Кирилл Ипатов, гармошечник Дмитрий Храмцов, перкуссионист Павел Литвинов. Но тут встал актуальнейший вопрос: кого поставить к микрофону?
Конголезец в Петербурге
История появления в Петербурге Серафима Селенге Макангилы заслуживает отдельного рассказа. 22-летний уроженец Демократической Республики Конго оказался в СССР в 1990 году — приехал на учебу. В ту пору Советский Союз совместно с ЮНЕСКО предоставлял иностранцам возможность бесплатного обучения у себя, выплачивая им стипендии. И Серафим сначала прибыл в Донецк, где изучал русский язык. Впервые у микрофона перед аудиторией он оказался, можно сказать, случайно. На мероприятии «Давайте познакомимся!», организованном для иностранных учащихся на базе отдыха под Харьковом, преподаватели попросили студентов продемонстрировать традиционные песни и танцы их родных стран. Несколько сверстников из Сенегала предложили Серафиму исполнить народную пляску. Но вместо этого он захотел спеть песню одного из популярных исполнителей своей родины. Серафима не остановило то, что он не имел музыкального образования и не играл ни на одном инструменте. Макангила нашел парня из Мадагаскара, согласившегося подыграть на гитаре, — и спел. Как ни удивительно, но аудитория оказалась в восторге. Этот опыт так понравился Серафиму, что он решил его при случае повторить.
Поскольку Макангила оказался в числе отличников, ему предоставили право самостоятельно сделать выбор из нескольких городов СССР, где имелись свои горные институты. Серафим назвал Ленинград — город, где он никогда раньше не был, но всегда, по его словам, мечтал побывать. В тамошнем Горном институте его зачислили на факультет экономики горных предприятий. В институте ему суждено было провести следующие пять лет жизни. Выяснилось, что в Ленинграде много студентов из Африки. В частности, в студенческом общежитии на Лесной Серафим познакомился с еще несколькими выходцами с Черного континента, так же, как и он, любившими национальную музыку. Итогом этой встречи стало создание группы M`Bond Art, со временем тоже оказавшейся на сцене TaMtAm.
В ту пору Серафим выходил к аудитории в громадном пиджаке и черных очках — за которыми неопытный вокалист, казалось, пытался спрятаться от слушателей. Публики он в ту пору опасался: боялся, что его свистом прогонят со сцены. Но слушатели, охочие до всякой экзотики, принимали M`Bond совсем даже неплохо. Серафим быстро обжился в клубе. К слову, как вспоминает Макангила, одним из главным «тамтамовских» впечатлений для него стал сам Сева Гаккель.
По его словам, клуб помог ему получить знания о современной рок-музыке, о которой он до того имел довольно смутные представления. Группа же M`Bond Art просуществовала несколько лет. Последний концерт она отыграла в январе 1995-го, после чего большинство ее участников, закончив учебу, отбыли на родину. Серафим, однако, уезжать не стал — он решил связать свою дальнейшую судьбу с Россией. Среди тех, кто наблюдал выступления M`Bond Art из зала, оказался и Сергей Ефременко, к тому времени уже хорошо знакомый с Серафимом, с которым они учились в одном институте. Это знакомство побудило Ефра к более глубокому знакомству с африканской музыкой — тем более что Серафим делился с приятелем привезенными с родины записями. Этот вид музыки назывался «сукус» — Ефр определил его для себя парадоксальным словосочетанием «веселый блюз».
Идея сотрудничества возникла довольно быстро — как-то Сергей предложил Серафиму спеть блюз. Тот, правда, сначала отказался — дескать, «не мое». Однако, оставшись без M`Bond Art, Макангила всерьез задумался: как быть дальше, с кем выступать? Как-то к нему подошли Кирилл Ипатов, Павел Литвинов и Алексей «Микшер» Калинин — все трое специализировались на ударных инструментах — и спросили у Серафима: почему бы ему не создать новую группу?
Вообще для Макангилы это было нелегкое время — и не только из-за распада M`Bond Art. Он только что расстался со своей девушкой, уроженкой Саратова, — и закономерно решил бороться с грустью посредством творчества. Итогом стало создание коллектива Motema Pembe («Чистое сердце»), позаимствовавшего название у футбольного клуба из Киншасы. Группа исполняла конголезскую народную музыку. За гитару в Motema Pembe взялся Владимир Матушкин, одновременно игравший в Markscheider Kunst. А на место второго гитариста попросился и был принят Сергей Ефременко, всё больше интересовавшийся африканской стилистикой. Взамен он попросил Серафима исполнить партию вокала в песне «Наше дело».
Серафим начал выходить на сцену с «маркшейдерами» — сначала ради одной-единственной песни, неизменно игравшейся в конце их концертной программы.
День рождения Серафима Макангилы, празднование в клубе TaMtAm
В 1996-м Motema Pembe сделали свою первую демозапись. Но так получилось, что к тому моменту в Markscheider Kunst и Motema Pembe играли фактически одни и те же люди. Закономерно встал вопрос о необходимости объединиться под одной «вывеской» — и одновременно объединить концертный репертуар. Разговор на эту тему у Серафима с Ефром состоялся в тот момент, когда они ехали на трамвае по Среднему проспекту на Васильевском острове. По словам Макангилы, рассматривались варианты Markscheider Pembe и Motema Kunst.
«Великое объединение» состоялось в 1996-м. Однако свой первый официальный альбом Markscheider Kunst записали годом ранее.
У Серафима Макангилы тоже остались яркие воспоминания о том периоде:
Markscheider Kunst, «Деньги»
Поскольку никто его этому не учил, Серафиму пришлось инстинктивно нащупывать свой способ сочинения музыкальной композиции.
По его словам, он воспринимал свое творчество как миссию.
Альбом St. Petersburg — Kinshasa TRANSIT принес группе Markscheider Kunst определенную известность. Соединение регги, ска и блюза с африканскими ритмами заинтересовало искушенную публику — так в России никто еще не играл. Тем более что группа очень много выступала, набирая собственную, беспредельно преданную ей аудиторию. Впрочем, завоевание слушателя не всегда проходило гладко — особенно в тех случаях, когда «маркшейдеры» покидали родной Петербург.
Впрочем, в целом появление Серафима в Markscheider Kunst способствовало росту популярности группы:
Из TaMtAm— на международную сцену
Что характерно, TaMtAm не был самым безопасным в мире местом. Периодически там имели место выплески пубертатно-подростковой агрессии, посетители устраивали драки. К тому же клуб регулярно навещала милиция, которая трясла публику на предмет запрещенных веществ. Конкретно во время выступлений Markscheider Kunst драки возникали редко — видимо, сам характер их музыки способствовал умиротворению. Но досадные инциденты всё же бывали. Как делится Макангила, ему нечасто приходилось сталкиваться с проявлениями расизма — но приходилось. Так, однажды Серафим стоял перед входом в клуб, дожидаясь своего выхода на сцену. К нему подошел какой-то незнакомый парень и ударил:
Позже имел место другой подобный случай — но там музыканты приняли участие в силовом разрешении вопроса. Это было, когда «маркшейдеры» давали концерт в другом петербургском клубе — Fish Fabrique.
Вспоминает Серафим Макангила:
«Дал ему в пятак, остальные лезть не посмели. Мы вернулись в клуб и доиграли», — кратко комментирует Ефр.
Серафим уверяет, что к подобного рода происшествиям он относится философски, старается не брать в душу:
После середины 1990-х жизнь поставила перед Markscheider Kunst необходимость освоения новых территорий. Именно тогда в жизни группы начался насыщенный событиями московский период. Ефременко говорит о нем так:
На тот момент в Москве в рост пошла клубная культура — новые клубы возникали словно грибы после дождя: «Не бей копытом», «Кризис жанра», «Вермель»…
Для «маркшейдеров» своеобразным знаком качества стало признание со стороны уроженцев стран, чью музыку они исполняли. В Москве группа выступила перед представителями общины конголезцев, в Петербурге — перед обитателями студенческих общежитий, приехавшими из разных стран Африки. Известность Markscheider Kunst достигла таких размеров, что их стали звать за рубеж.
Серафим с теплотой вспоминает те заграничные поездки:
В 2001 году группа выпустила новый альбом «Красиво слева», еще больше утвердивший реноме Markscheider Kunst в среде отечественных меломанов. Он оказался под завязку набит ударными номерами — «Моряк», «Река», «Танец», «Бабушка», «Встреча», «Зуму-Зуму», «Наше дело».
Markscheider Kunst, «Встреча»
Группу стали показывать по телевизору, всё чаще звать за границу; о них с похвалой отозвался Борис Гребенщиков. Спустя два года последовал не менее мощный альбом «На связи» — для автора этих строк любимейшее произведение группы. Стартует альбом мощным энергетическим вступлением Jamaica — и потом пролетает до самого конца практически на одном дыхании. Причем альбом ничуть не проигрывает оттого, что значительную его часть, помимо всеми любимых хитов типа Kokeiro, Kvasa-Kvasa или «Счастье@RU», составляют чисто инструментальные вещи и этнические напевы. Великолепные мелодии, филигранные аранжировки, общий дух позитива… Эту пластинку, как и другие творения Markscheider Kunst, лучше ставить, когда пасмурно на улице или уныло на сердце, — и гарантированно помогает. Своей музыкой они создают то уютное теплое пространство, в котором хочется жить и никогда его не покидать.
Markscheider Kunst, Kvasa-Kvasa
И хоть Markscheider Kunst является великолепной концертной группой, выпуск альбомов всегда был для них очень важен.
Separate Ways
В начале 2000-х с группой начали происходить серьезные перемены. Ефр говорит, что в какой-то момент устал от московской жизни:
Серафим Макангила ушел из группы в 2003 году. Причиной послужили творческие разногласия. Серафим хотел продолжать играть только регги и сукус, в то время как Ефр хотел сместить фокус на карибскую этнику — теперь его больше интересовали сальса, кумбия, меренге.
После ухода из Markscheider Kunst Серафим некоторое время сидел без дела. «Я мощно тогда забухал», — вспоминает он, вздыхая. Но в 2005 году Макангила собрал вокруг себя новый состав музыкантов и организовал группу Simba Vibration. В ней он продолжает исполнять свой любимый сукус. Первое выступление Simba Vibration состоялось на новой для Серафима территории — в Выборге, где он раньше бывал лишь проездом вместе с Markscheider Kunst. На радостях в предвкушении своего концертного дебюта они тогда серьезно выпили — но это не помешало отыграть с огромным воодушевлением.
Что касается Ефра, то он в 2000-х серьезно сместил свой интерес с чисто африканской музыки на латиноамериканскую. До такой степени, что организовал сайд-проект Tres Muchachos & Companeros, четко заточенный под ритмы Карибского бассейна.
Tres Muchachos & Companeros, концерт-online в «Сердце»
На данный момент Markscheider Kunst, Tres Muchachos & Companeros и Simba Vibration идут разными творческими путями — но у каждой из групп есть свои поклонники. Существенно, что Ефр и его друзья сумели, по сути, войти в элиту мировой world music и делили сцену с лучшими ее представителями.
И для Ефра тот факт, что как-то он выступил вместе со своими кумирами, является одним из самых драгоценных воспоминаний.
Еще одним важным фактом стали колумбийские гастроли Markscheider Kunst. Ефр вспоминает об этой поездке с огромным удовольствием:
Markscheider Kunst, San Marasan
Сейчас, спустя тридцать с лишним лет после начала ее карьеры, группа Markscheider Kunst стала неотъемлемой частью петербургского культурного пространства. Ефр говорит: