Наши глаза истекали бы кровью
Когда-то давным-давно авторы комиксов не переживали из-за того, что обыватель не считает их творчество «настоящей» литературой, и просто дарили читателям бумажный аттракцион с ограниченной типографскими возможностями палитрой. Это был Золотой век комиксов: на пестрых газетных страничках отважные мужчины и женщины в трико колотили отморозков просто потому, что так надо. Никто и не думал о Психологизме, сложном Нарративе и прочей литературщине, которая теперь захватила мир комиксов.
Но уже в те блаженные времена авторы решили, что за особенно полюбившимися героями должно стоять некоторое подобие драмы.
Хороший персонаж в маске должен пережить некую травму, которая заставит его встать на путь добра или зла и будет направлять на этом пути.
Все помнят, что родителей Брюса Уэйна застрелили, когда они выходили из кинотеатра, и он стал Бэтменом. Грабитель убил дядю Человека-паука, а Питер Паркер его не остановил. Будущий Джокер у Алана Мура потерял жену, а потом навернулся в заводской казан с химикатами. И так далее.
А теперь представьте, что будет, если от всех супергеройских и суперзлодейских приключений оставить только эту драматическую завязку. Вы смотрели сериал «Готэм»? Мы, Лорд Тритогенон, смотрели. Если из всего хронометража вырезать все сцены, когда Брюс Уэйн видит флешбэки с убийством родителей и говорит “That’s my fault”, получится еще один полноценный сериал про набриолиненного нытика, который во всем себя винит. Отвратительное зрелище. Наши глаза истекали бы кровью, если бы мы не побрезговали тратить эту бесценную субстанцию на такое убожество.
Поразительно, но именно такой сериал решили сделать сценарист Джеф Лоэб и художник Тим Сэйл, когда взялись за «Цветную серию». Поразительно потому, что на выходе у них получилась живая классика, с которой, пожалуй, стоило бы начинать знакомство с комиксами марвеловского мейнстрима.
Лоэб и Сэйл вместе работали над многими общепризнанными Meisterwerk’ами, среди которых особняком стоит «Бэтмен: Долгий Хэллоуин».
Лоэб также прославился как сценарист фильмов «Коммандо» и «Волчонок». Если вы не видели эти кинокартины, то можете смело говорить, что ваше детство было украдено.
Над «Цветной серией», которая в локализации «Параллель комикс» стала «Эмоциональной», Лоэб и Сейл работали на протяжении нулевых. В ней рассказываются четыре истории ультраканоничных героев: Сорвиголовы, Халка, Капитана Америки и Человека-паука. В оригинале они озаглавлены соответственно: Yellow («Страх»), Gray («Злость»), White («Скорбь») и Blue («Грусть»).
Андрей Станкевич, StankoComics:
«Как писал сам Лоэб, „Цветная серия“ — это комиксы, которые напомнят читателям о тех вещах, что остались на обочине. Лоэб исследует знакомых героев с эмоциональной, личной стороны. Каждый из титульных персонажей перенес утрату. Потерю, которая имела длительные последствия и которая сыграла большую роль в формировании их характеров. Через закадровый текст главные герои четырех новелл не только ведут читателя по сюжету, но также и делятся душевными терзаниями и болью. Эта эмоциональная составляющая и заставляет любить эти комиксы. С этими историями словно заново открываешь для себя любимых супергероев, хотя это знакомство и получается немного грустным.
Не все сюжеты вышли одинаково хорошими. В каких-то чувствуется, что Лоэб не докрутил, как, например, в „Капитане Америка“. Какие-то на голову выше остальных — например, „Сорвиголова“, где помимо центральной линии, есть линия взаимоотношений с отцом, о которой многие забывают, или „Человек-паук: Грусть“ с душераздирающей историей, которая в финале приходит к настоящему катарсису. И хотя истории выдались разными, как части общей композиции они бесподобны».
Супергерой, который прекрасно всё видит, хотя не видит ничего
Лично нам наиболее эстетичной из всего цикла кажется серия «Сорвиголова: Страх». За счет эклектичного стиля Тим Сэйл нагружает рисунок предельным множеством самостоятельных смыслов. Художник делает отсылки к росписи Кносского дворца и воздушной геометрии спортивных хроник, красно-сине-желтая палитра классических комиксов соседствует с нуаром, облик героев в зависимости от характера меняется от мультяшного до сексуально-пинапового. «Страх» относится к тому роду комиксов, которые невозможно читать быстро — глаз застревает на его панелях, каждую страницу можно разглядывать, конечно, не часами, но куда дольше обычного.
«Если в какой-нибудь голливудской студии найдутся достаточно умные люди, чтобы экранизировать эту серию с большим бюджетом и заявкой на „Оскар“, то создание сценария и раскадровок будет проще пареной репы, — потому что всё это целиком и полностью было сделано на страницах этих шести выпусков», — пишет в предисловии к «твердому» изданию «Страха» не кто-нибудь, а сам Стэн Ли.
При всем уважении к хитрому бруклинскому румыну, не можем не заметить, что совет он дал вредный. Во-первых, ни в коем случае не экранизируйте комиксы покадрово. Это более чем очевидно, например, по «мультфильму» Сэма Лью «Бэтмен: Убийственная шутка». Во-вторых, «Страх» Лоэба и Сэйла сам по себе воплощает преимущества кинематографа, его динамику и витальность, при этом исключая его недостатки: пафосный симфонический саундтрек, дешевые гэги, некультяпистых актеров и другие обязательные приметы среднестатистического голливудского кинокомикса.
Комикс знакомит нас с личной катастрофой Мэттью Майкла «Сорвиголовы» Мердока — супергероя и адвоката, который прекрасно всё видит, хотя не видит ничего. Его отца, профессионального боксера, убили злочинцы, когда он отказался лечь на ринг в договорном бою. Повествование же ведется от лица самого Сорвиголовы, которые пишет письма возлюбленной, которую тоже давно убили. Но сюжет мы раскрывать не будем. Скажем лишь, что в повествовании нашлось место и боевику, и судебной драме, и love story, и комедии положений, и эффектному суперзлодею — Филину, представляющему собой кожаную человекосову.
Неудачное терапевтическое письмо
В основу другого комикса Лоэба и Сэйла — «Капитан Америка: Скорбь» — положена реальная и предельно грустная история. Вы могли заметить, что выше наш коллега Андрей Станкевич счел книжку провисающей на фоне остальных. Мы с ним полностью согласны, хотя и понимаем, почему так вышло. Эту историю Джеф Лоэб посвятил своему сыну Сэму, не дожившему до 18-летия.
Для сценария была взята одна из версий вселенной Капитана Америки, в которой его юный напарник Баки погибает вскоре после Второй мировой. На самом деле в случае «Скорби» можно пересказать и сюжет (но мы этого делать снова не будем), поскольку адвентюрные происшествия Кэпа и Баки совсем не важны в этой грустной книге. Значение имеют скорее выпукло прописанные в ней отеческо-сыновьи отношения, подкрепленные болью утраты. Даже мы, Лорд Тритогенон, знаем, каково это — навсегда потерять любимого человека. Одним словом, ясно, почему у Лоэба не выстроился лихой сюжет.
Психологи и психологини обычно учат нас, что травму лучше проговаривать. Если делать это через творчество — то вообще замечательно.
Пожалуй, «Скорбь» стоит читать как пример неудачного терапевтического письма. Вовсе не потому, что она плохая, а потому, что желаемого выздоровления у автора явно не случилось.
Повествование разваливается, как упавший в чай бисквит: сценарист хватается то за одну нитку, то за другую, но сюжетные повороты не складываются в стройную картину. Невооруженным глазом видно, как на помощь сценаристу приходит художник, вставляющий в безысходный нарратив нарочито комичных богов из машины.
Впрочем, визуальный ряд, созданный Сэйлом, остается на высочайшем уровне. В «Скорби» нет многообразия «Страха», книга построена на двух тонах: сизо-сером для скитаний в тумане и полумраке и красно-коричневая — для боевых сцен с участием нацистов, похожих на неонацистов. Особенно притягательным в своей нечеловеческой злобе вышел Красный Череп — товарищ Гитлера, решивший начать уничтожение Парижа с Эйфелевой башни и расхищения картин, хранящихся в Лувре. Звучит как план.
Доброе сердце и стремление убивать
И совсем в иной манере написан третий комикс Лоэба и Сэйла, на котором мы остановимся, — минималистичный «Халк: Злость».
Сразу оговоримся: лично нам культ, сложившийся вокруг Халка, не до конца понятен. Зеленый Монстр — это скорее пример того, как убедить всех, что ваша неудачная идея на самом деле удачная. В начале 1960-х, когда Стэн Ли придумал Халка, персонаж, как говорится, не взлетел. Ли сотворил гибрид чудовища Франкенштейна и Доктора Джекила, но сам долго не мог понять, что с ним делать. За первые несколько выпусков герой многократно менялся — как внешне, так и внутренне, пока серию просто не закрыли. Затем он появлялся в качестве побочного персонажа.
Полноценный успех к нему пришел лишь в конце 1970-х, когда на экраны вышел телесериал «Невероятный Халк». Главную роль в нем исполнил обладатель титула «Мистер Вселенная», бодибилдер Лу Ферриньо. Но и тогда успех был обусловлен не выдающимся сюжетом, а тем, что потребителей временно убедили в том, что перекачанное мужское тело — это очень красиво. В наше время сериал этот смотрится несколько диковато.
Не видим мы сокровенной духовности даже в крайне популярной серии фильмов с Эдвардом Нортоном. О проектах помельче и говорить не приходится. И всё же Лоэбу и Сэйлу удалось написать нечто замечательное. К трагедии Халка они ничего добавлять не стали: перед нами всё тот же монстр с раздвоением личности, добрым сердцем и стремлением убивать.
Всё, что он любит, он разрушает, и потому он сверхчеловечески одинок и несчастен. Нам, к сожалению, это знакомо. Пусть это будет знакомо и вам.
В отличие от «Капитана Америки», в «Халке» сохранен идеальный баланс между сценарием (вы уже поняли, что пересказывать истории мы не собираемся — и точка) и рисунком. Черно-белые страницы чередуются с благородным зеленым Питера Стила, а Тим Сэйл проявляет мощные навыки в области лаконичной графики, впечатляющей и без художественного жонглирования «Сорвиголовы». Отдельное эстетическое наслаждение дарует Железный Человек, который появляется в своей ранней инкарнации, столь непохожей на тот образ Тони Старка, что знаком всем по работе бывшего полинаркомана Роберта Дауни-младшего.
Удивительным образом мы проникаемся сочувствием к этому персонажу, который всегда казался нам невнятным, и всё благодаря здоровой доле злого юмора, который довел образ Халка до ума. Обычно Зеленый Монстр представал перед нами либо гневным дурачком, либо театрально страдающим демоном, либо просто неуклюжим комическим персонажем. И именно злость комических сцен заставляет наконец увидеть в нем действительно живого и по-настоящему несчастного героя. Тогда история его наконец обретает цельность и смысл. И, как всякая цельная осмысленная история, делает нас немного лучше, чем мы были до того, как открыли книгу. Некоторые называют это силой искусства.
Нормальные взрослые увлечения
Выше мы заметили мимоходом, что с квадрологии, выпущенной «Параллель комикс», неплохо начинать знакомство с миром мейнстримных комиксов. Попробуем же сагитировать и читателя присоединиться к нашей компании унылых переростков, не имеющих нормальных взрослых увлечений, приличной работы и прочего отстоя, навязываемого нам так называемым обществом. Зачем порядочному человеку интересоваться «детскими» книжками с картинками, не имеющими ничего общего с Большой Мировой Культурой?
Эдуард Лукоянов, «Горький»:
«Мне кажется, стремление подчеркнуть свою высокую культурность — это первый признак человека бескультурного. Мне лично не дают покоя хулиганские выходки Мединского, который постоянно будто компенсирует свою неполноценность, прыгая на комиксы. Доктор исторических наук не может правильно прочитать число, записанное римскими цифрами, зато регулярно переводит стрелки на читателей комиксов, называя их дебилами.
Сам я довольно много читаю и пишу не только про „интеллектуальные“ комиксы, но и про мейнстрим — в основном про тот же Marvel. Если честно, я не большой поклонник марвеловской вселенной, несмотря на ее очевидные и высочайшие художественные качества.
За „Параллель комикс“ слежу едва ли не с первых дней, как они появились. Далеко не всё у них пока идеально — особенно много вопросов лично у меня вызывает корректура. Но подобные огрехи порой даже делают издание более симпатичным, чем идеально вылизанные книги мейджоров. Есть в этом какое-то живое фанатское тепло.
Когда, допустим, один парень признается в любви другому, он может сказать: „О, золотистый пух щек, что обрамляет шелковый альков твоих губ, подобно окладу на греческой иконе“. И потерпеть крах. А может сказать: „Я тебя, короче, люблю“. И всё у них будет хорошо. Вот „Параллель комикс“, по-моему, выбрали некоторую грубоватость и чистосердечность, помноженные на похвальную решительность».
Отступление от отступления
Эх, левачки… Однако коллега совершенно справедливо употребил слово «искренность» в разговоре о современной продукции Marvel. Сделаем небольшое философское отступление в отступлении, не имеющее прямого отношения к комиксам.
Вы, наверное, давно заметили, что общество в его нынешнем мелкотравчатом состоянии легко режется пополам, как плавленый сырок «Дружба», разделяясь на две партии: «партию Трампа» и «партию Обамы».
Нам, темным коучам, это решительно не нравится, потому что это отнимает у нас хлеб, которым мы кормим наших нерожденных детей. Но об этом мы расскажем как-нибудь в другой раз.
Так вот. После симулятивной взбучки новейших дней, подаривших нам смерть факта, появилось и, к счастью, быстро исчезло словечко «постправда». Люди продолжают говорить, что им нужна правда. Но на самом деле им нужна лишь та версия правды, которая соотносится с их картиной мира.
В такой ситуации место правды в символической валюте власти и обмена идеями занимает искренность. «Партия Трампа» побеждает, потому что искренне (и подчас справедливо) обвиняет «партию Обамы» в лукавстве, двурушничестве и прочем лицемерии. Этому «партия Обамы» может противопоставить только искреннюю ненависть к «партии Трампа», которая должна сплотить всё просвещенное человечество. (Даже анархист и враг парламентаризма Алан Мур собрался на выборы, лишь бы тори проиграли.) Ну и поэтому Трамп и его зарубежные дженерики могут быть спокойны — их переизберут на новые сроки.
Разумеется, искусство на всё это тоже реагирует.
В идеалистическом обществе, одним из последних оплотов которого пока еще из последних сил остается Россия, художник прежде был тем, кто может рассказать всю Правду.
Но теперь показателем выдающегося произведения становится искренность, граничащая с эксгибиционизмом. Самые бессовестные из «критиков» уже лет десять называют эту специфическую чувствительность гротескным словом «парамодерн». Если же допустить, что подобный феномен действительно существует, то у Лоэба и Сэйла вышло эталонное парамодернистское произведение. Взяв форму, которая традиционно служит поверхностному энтертейнменту, они наполнили ее содержанием, которое русские парамодернисты уже не первое столетие характеризуют термином «от души».
Три причины читать комиксы
На этом заканчиваем отступление в отступлении и переходим к завершению основного отступления, а равно и всего нашего сегодняшнего опыта чтения графических историй. Итак, зачем нужно покупать комиксы? После долгих раздумий мы выявили три основные причины заниматься этим делом, которое стороннему наблюдателю кажется инфантильным.
Во-первых, комиксы занимают много места, благодаря чему ваша жизнь покажется менее пустой, чем она, скорее всего, есть. Во-вторых, женщины любят запах хорошей свежей бумаги. Приведите понравившуюся вам девушку домой, дайте ей понюхать свою коллекцию комиксов, и вы надолго решите проблемы с личной жизнью. Ну а если вы женщина, то вам и подавно больше ничего не надо будет, если на полке стоят глянцевые цветные тома. В-третьих, почитайте отрывок из «Человека-паука», входящего в квадрологию Лоэба и Сэйла, и сами всё поймете:
