«Если они пропускают лечение, мы идем к ним домой». Как работает метадоновая заместительная терапия в Китае, Иране и странах Африки
Метадоновая заместительная терапия признана ВОЗ и ООН одним из самых эффективных методов лечения опиоидной зависимости. Наркозависимым пациентам выдают растворенный в сиропе (чтобы им нельзя было сделать инъекцию) опиоид метадон — он не вызывает эйфории и не изменяет сознание, так что, приняв ежедневную дозу, человек может поехать на работу и вести обычный образ жизни. Благодаря этому веществу даже те, кто очень долго употреблял героин, способны отказаться от него без мучительных ломок, которые иногда приводят к летальному исходу. Российское правительство упорно сопротивляется легализации медицинского метадона (на данный момент вещество внесено в список веществ, оборот которых в стране запрещен), хотя поддерживающая терапия на его основе уже давно практикуется не только в США и Европе, но и, например, в Иране, Китае, Танзании и Сенегале. Подробнее о том, как она осуществляется в исламских, азиатских и африканских странах, рассказывает редактор паблика об истории и культуре государств третьего мира «Хунта Экспресс» Роман Королев.
18+
Редакция журнала «Нож» утверждает, что настоящая статья не является пропагандой каких-либо преимуществ в использовании отдельных наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, в том числе пропагандой использования в медицинских целях наркотических средств, психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, подавляющих волю человека либо отрицательно влияющих на его психическое или физическое здоровье. Статья имеет исключительно историческую и культурную ценность, предназначена для использования в научных или медицинских целях либо в образовательной деятельности. Ведите здоровый образ жизни. Используйте свой мозг продуктивно и по назначению!
Содержание:
1. Китай: набери 100 баллов и получи метадон со скидкой
1. Малайзия: метадон в мечети
2. Иран: о чем говорят наркопотребительницы без хиджабов1. Маврикий: остров зависимости
2. Танзания: барьер на пути эпидемии ВИЧ
3. Сенегал: терапия в тени манговых деревьев
I. Азия
1. Китай: набери 100 баллов и получи метадон со скидкой
Поднебесной империи приходилось бороться с наркотрафиком еще во времена опиумных войн, а когда после 40 лет изоляции страна вновь открыла свои границы в 1980-х годах, вместе с развитием торговли и туризма в нее пришел героин. Самый опасный наркотик в мире импортируется в Китай с юго-востока через границу с Бирмой и с северо-запада — из Афганистана, Пакистана и Таджикистана. Более того, благодаря развитой химической промышленности КНР является крупнейшим в мире производителем прекурсоров для изготовления синтетических психоактивных веществ (каждый год в стране изымают их сотни тонн).
По официальным данным, в 2013 году в Китае насчитывалось 2,475 млн наркопотребителей, 1,326 млн (53,6%) из которых страдали героиновой зависимостью. По данным неофициальным, число наркопотребителей в стране достигает 12 млн.
В Гонконге метадоновая поддерживающая программа появилась аж в 1976-м при непосредственном участии доктора медицины Роберта Ньюмана, идеолога концепции снижения вреда и одного из пионеров внедрения заместительной терапии в Соединенных Штатах. Сейчас в этом городе действует 20 клиник, где пациентам выдают метадон и презервативы, тестируют на передающиеся с кровью инфекции и консультируют по вопросам профилактики ВИЧ. По статистике, более 70% потребителей медицинского метадона в Гонконге трудоустроены и ведут социально активный образ жизни. Заражение ВИЧ среди участников метадоновой программы удерживается на уровне 0,2–0,4% в год.
Материковый Китай по понятным причинам реагировал на проблему наркозависимости гораздо медленнее. Лишь в 2001 году Государственный совет КНР дал согласие на исследование заместительной терапии как инструмента в борьбе с распространением ВИЧ. В 2004-м открылось 8 пилотных клиник в 5 провинциях Китая. Первые результаты их работы оказались положительными, и китайские власти учредили еще 120 таких клиник.
«Вторая волна» программы подтвердила данные, полученные ранее: заместительная терапия способствует падению уровня преступности, наркопотребления и уменьшению количества новых случаев инфицирования ВИЧ.
В 2006 году правительство КНР одобрило метадоновую программу официально, и началось ее быстрое распространение по стране.
Новые центры заместительной терапии в первую очередь открывались в тех районах Китая, где, согласно данным Национальной службы учета потребителей наркотиков, было зарегистрировано более 500 наркозависимых, однако могли быть рассчитаны и на меньшее число клиентов. Чаще всего они создавались при уже имеющемся медицинском учреждении: например, больнице, центре добровольной детоксикации или центре психосоциального здоровья. Существуют и передвижные клиники: медицинский метадон раздают прямо из микроавтобуса, чтобы охватить как можно больше пациентов из сельской местности.
Первое время после открытия клиника обычно набирала клиентов за счет программы обмена использованных шприцев. Кроме того, нового пациента в центр заместительной терапии могли привести другие клиенты или направить медицинские работники и правоохранительные органы. Уже к 2010 году было открыто 684 клиники в 27 провинциях Китая. Их услугами воспользовались четверть миллиона жителей Поднебесной, что сделало китайскую национальную программу заместительной терапии крупнейшей в мире.
Кандидат медицинских наук, научный сотрудник НМИЦ психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского Юлия Шевцова в статье «О борьбе с наркотиками и о заместительной метадоновой терапии в Китае и Гонконге», опубликованной «Российским психиатрическим журналом» в 2009 году, пишет: «Метадон поставляется из США в виде порошка, разводится до нужной концентрации уже в Китае. Одна суточная доза стоит для больного около 1 евро. Для стимуляции клиентов в некоторых местах используется система финансового поощрения. При ежедневном, без пропуска посещении начисляются баллы (например, за 100 посещений присваивают 1 балл). Набравший определенное число баллов имеет льготу — уменьшение стоимости дозы метадона, но есть и ограничение — доза не может стоить меньше определенной суммы. Стенды с фамилиями „передовиков“ и их баллами висят на видном месте напротив входа».
В 2014 году группа ученых из Национального центра по контролю и предотвращению распространения ВИЧ и венерических заболеваний Китая опубликовала в академическом журнале международного Общества изучения зависимостей исследование, в котором анализировался портрет среднестатистического участника метадоновых программ (мужчина, безработный, женат, выпускник средней школы, этническая группа — хань, средний возраст — 35 лет).
«Как и во многих программах заместительной терапии, введенных в последние годы в странах с эпидемией ВИЧ, основной целевой группой были ВИЧ-положительные потребители наркотиков, — объясняют авторы исследования. — Во время пилотного этапа набирали в основном ВИЧ-положительных и подверженных наибольшему риску заражения им лиц. По мере того, как программа распространилась на новые провинции, доля клиентов с ВИЧ или подверженных риску заражения им сократилась. Это позволяет надеяться, что метадоновую терапию клиенты получают раньше, чем они переходят к рискованному поведению, такому как внутривенные инъекции и совместное использование игл».
Представитель Международного консорциума по наркополитике Патрик Тибке в статье «Лечение наркозависимости в Китае: анализ политики», опубликованной в 2017 году, сообщает, что в последние годы администрации некоторых провинций стали финансово стимулировать работодателей, предоставляющих рабочие места для наркозависимых людей в то время, как те проходят лечение по месту жительства.
В 2012-м The Economist опубликовал положительный отчет об опыте упаковочного завода в городском округе Цзуньи, где работникам разрешено принимать свою суточную дозу метадона прямо во время обеденного перерыва.
Между тем всем официально зарегистрированным наркозависимым в Китае ставят специальную отметку в электронном удостоверении личности. Когда используют эту карточку (например, во время поездки в другую провинцию или заселения в отель), местная полиция сразу же получает уведомление о местонахождении ее владельца. Людям, зарегистрированным как наркопотребители, запрещено заниматься любой деятельностью, связанной с управлением автомобилем, а их водительские права немедленно аннулируются.
Государственные клиники обязаны быть абсолютно нетерпимыми к употреблению наркотиков во время метадоновой терапии и немедленно сообщать об этом властям. Выйти из черного списка можно только после двух лет доказанного воздержания.
«Эта система наблюдения представляет собой серьезное препятствие на пути к добровольному лечению, поскольку полиция преследует и запугивает занесенных в черный список людей, подвергая их внезапным допросам и заставляя сдавать обязательные анализы мочи», — пишет Тибке.
Метадоновая терапия также практикуется в Индии и многих других азиатских государствах: Вьетнаме, Бангладеш, Индонезии, Непале, Таиланде, Мьянме и на Мальдивах. Основными преградами на пути распространения заместительной терапии в регионе остаются стигма и дискриминация наркопотребителей. К тому же стоимость терапии для отдельных участников зачастую непомерно высока. Только в 2012 году около 235 000 человек находились под стражей в более чем 1000 центрах принудительного содержания для наркозависимых в Восточной и Юго-Восточной Азии. ООН призывает к их закрытию по причине нарушения прав человека и отсутствия доказанной эффективности.
II. Исламские страны
1. Малайзия: метадон в мечети
Страны исламского мира обычно ассоциируются у нас с нулевой толерантностью к наркопотреблению и другим формам девиантного поведения, однако, как мы увидим далее, метадоновую терапию и концепцию снижения вреда вполне можно вписать в традиционную мусульманскую культуру.
Первая в мире программа «исламской заместительной терапии» появилась в Малайзии. Это консервативное исламское государство, в котором действует шариатский суд, запрещены браки между мусульманами и иноверцами и приговаривают к смертной казни за контрабанду наркотиков. Пока в стране не появилась метадоновая программа, наркопотребителей отправляли на принудительное лечение в государственные реабилитационные центры на два года. Там с ними плохо обращались, и по возвращению домой это приводило к большому количеству срывов.
Тысячи ежегодных случаев заражения ВИЧ-инфекцией в процессе употребления инъекционных наркотиков и обнадеживающие результаты исследований ученых Малайзийского университета, где некоторое время действовала платная метадоновая программа, убедили местные власти в 2005 году выделить финансирование на национальную систему заместительной терапии.
Как пишет The New York Times, благодаря программе обмена шприцев и переходу наркозависимых на метадон к 2009 году количество случаев инфицирования ВИЧ через нестерильную инъекцию сократилось почти вдвое, а в 2010-м их стало меньше, чем случаев заражения при незащищенном сексе.
Несмотря на успех этих программ, в клиниках страны не хватало доступных для наркозависимых помещений, и врачи из Малайзийского университета обратились к властям с просьбой разрешить использовать для выдачи метадона мечети. Сначала они столкнулись с сильным сопротивлением. Религиозные лидеры утверждали, что метадон запрещен в исламе, однако медикам удалось объяснить им, что в отличие от других опиатов он не вызывает эйфории и является просто лекарством.
В 2010 году программа заместительной терапии стартовала в мечети Куала-Лумпура «Ар-Рахман», и к 2012-му, когда репортаж о ней вышел в The New York Times, охватывала 50 малайзийцев в возрасте от 18 до 60 лет.
Все пациенты первое время должны приезжать в «Ар-Рахман» каждый день и после молитвы получать метадон из рук фармацевтов. Через несколько месяцев пациент сдает подряд несколько анализов мочи, и если они показывают, что он не употреблял другие препараты, ему разрешают забирать до трех флакончиков лекарства с собой.
48-летний мужчина по имени Карлос, зарабатывающий на жизнь игрой на музыкальных инструментах в туристических местах Куала-Лумпура, рассказал журналистам, что пришел в мечеть год назад. До этого Карлос 30 лет употреблял героин. Перестав тратить деньги на утоление зависимости, он смог накопить на маленький домик для своей семьи.
«Думаю, что это очень здорово. Христианские церкви помогают наркозависимым, — сказал Карлос, имея в виду программы заместительной терапии, которые зачастую проводятся прямо внутри протестантских приходов. — Мусульмане тоже могут использовать мечети, чтобы помогать людям вроде нас».
В 2014 году доктор Абд Рашид, ведущий координатор Центра исследования зависимостей Малайзийского университета и создатель программы заместительной терапии в «Ар-Рахмане» опубликовал вместе с коллегами большое исследование в International Journal of Drug Policy. Абд Рашид называет свой проект «духовно усиленной терапией наркозависимости». «Идея использования мечетей и, возможно, культовых мест других религий для лечения наркозависимости является логичным следствием из растущего числа свидетельств, указывающих на положительную роль религии, духовности и психорелигиозных подходов к лечению физических и ментальных заболеваний», — убеждены авторы статьи.
Метод доктора Абд Рашида оказался эффективен: в экспериментальной группе после года заместительной терапии уровень потребления наркотиков снизился с 30,85 до 8,09%, криминального поведения — с 0,19 до 0,04%, а проблем со здоровьем — с 3,63 до 0,89%.
«Духовно усиленная терапия» Абд Рашида до сих пор не перенята иранскими мечетями, однако и в этой исламской стране, где за распространение запрещенных субстанций еще недавно грозила смертная казнь, а на границах с Афганистаном и Пакистаном не прекращается война с контрабандистами опиума, наркозависимым доступна заместительная терапия.
2. Иран: о чем говорят наркопотребительницы без хиджабов
Исламскую Республику любят приводить в качестве примера традиционного общества, напрочь забывая при этом, что Иран — одна из стран с самым высоким уровнем распространения опийной наркомании. Только по официальным правительственным данным, 2,8 млн иранцев (более 3%) наркозависимые, от 220 до 250 тыс. вовлечены в наркоторговлю и порядка 500–700 тыс. ежегодно ложатся в реабилитационные клиники.
Опиум в Иране дешевле и зачастую доступнее, чем пиво. Из-за особенностей культуры многие иранцы до сих пор считают его универсальным лекарством от разных болезней, и в тех регионах страны, где медицина труднодоступна, курением опиума жители заменяют поход к врачу. Ежегодно иранская полиция конфискует 600–700 тонн запрещенных субстанций, но это лишь малая часть того, что проникает в Исламскую Республику через восточную границу. До тех пор, пока опиумный мак будут выращивать в странах «Золотого полумесяца», все потуги местных властей побороть наркоэпидемию, скорее всего, будут напоминать попытку вычерпать море решетом.
Вплоть до 1997 года наркополитика в Иране оставалась исключительно репрессивной. Реальное лишение свободы было неотъемлемой частью наказания за преступления, связанные с наркотиками. Такой подход способствовал росту заболеваемости ВИЧ среди заключенных, особенно тех, кто употреблял инъекционные наркотики.
Затем отношение иранского правительства к наркопотреблению стало понемногу смягчаться. Современная наркополитика Ирана по-прежнему нацелена на искоренение торговли запрещенными веществами, однако наркозависимым доступны обмен шприцев и медикаментозное лечение. В стране действует Национальный комитет по снижению вреда, куда входят представители различных министерств, академических институций и НКО. В 2017 году парламент Ирана отменил смертную казнь за наркоторговлю, заменив ее пожизненным заключением при условии, что у задержанного при себе не было обнаружено оружия.
Первый центр заместительной терапии появился в Иране в 2003 году. В 2007-м в Тегеране открылась первая специализированная клиника по лечению женщин от наркозависимости «Персеполис». Исследование адъюнкт-профессора Национального центра исследований наркотиков и алкоголя Университета Нового Южного Уэльса в Австралии Кейт Долан показало, что иранские женщины редко прибегают к терапии, поскольку страдают от стигматизации наркопотребления еще сильнее мужчин. Как следствие, об иранских наркопотребительницах мало что известно ученым, а страна нуждается в большем количестве реабилитационных центров только для женщин.
Спустя полгода заместительной терапии компульсивное желание принять опиаты наблюдалось уже не у 85%, а у 27,5% пациенток Долан, абстинентный синдром — не у 82,5%, а у 15%. Если в начале исследования 15% пациенток занимались незащищенным сексом за деньги (и 10% — в обмен на наркотики), то к его концу эти цифры снизились до нуля. 42,5% (до терапии — 20%) девушек начали всегда использовать презерватив, даже во время секса с постоянным партнером.
В апреле текущего года Долан опубликовала книгу «Избавление от наркозависимости в Тегеране: женская клиника», в которой описываются судьбы четырех ее пациенток.
«Одним из самых интересных мест в клинике была безопасная комната, где женщины могли снять хиджаб, выкурить сигарету и рассказать о своей жизни, и эти истории очень сильно отличались от того, что наркопотребительницы говорят о себе на Западе», — вспоминает Долан.
К 2017 году 2000 клиник заместительной терапии существовало только в одном Тегеране и 8000 — по всей стране. Их посетителям предлагают первичный медицинский осмотр, тесты на ВИЧ, антиретровирусную терапию, а также помощь в лечении гепатита и туберкулеза.
Директор одной из таких тегеранских клиник, доктор Мохаммад Фаллах, рассказал изданию Financial Tribune, что в рамках программ заместительной терапии пациентам выдают метадон и бупренорфин (запрещенное в России вещество), а также лауданум (опиумную настойку). Все эти препараты произведены фармацевтическими компаниями, а медики тщательно следят за их применением.
«Эти вещества намного безопаснее, чем те, что поставляются по цепочке контрабанды, ведь дозировка и качество кустарного опия часто сомнительны, а цены на него намного выше, — говорит Фаллах. — Около шести месяцев назад значительное количество пациентов было госпитализировано из-за курения отравленного свинцом опиума. Контрабандисты часто смешивают с опиумом свинец или даже рентгеновские пленки, чтобы увеличить вес своей продукции».
По словам Фаллаха, программы заместительной терапии привлекают множество респектабельных пациентов, от государственных служащих до врачей и полицейских, и позволяют им сохранить семью и работу.
«Эти люди ежедневно принимают лекарства, в которых нуждается их организм, и живут нормальной жизнью, не представляя угрозы для общества», — заключает Фаллах.
III. Тропическая Африка
1. Маврикий: остров зависимости
Как отмечалось в исследовании, опубликованном в 2009 году в медицинском журнале Lancet, «почти во всех странах Африки к югу от Сахары, в том числе в тех, которые наиболее затронуты ВИЧ, лечение от наркозависимости недоступно, программа обмена шприцев отсутствует, а юридические услуги слишком дороги». С тех пор ситуация, хоть и очень медленно, но начала меняться к лучшему.
Расположенное к востоку от Мадагаскара миниатюрное островное государство Маврикий, население которого составляет всего 1,29 млн человек, стало первой из стран Тропической Африки, развернувшей на своей территории программу заместительной терапии.
Каннабис и опиум появились на Маврикии еще в XIX веке, но долгое время их потребление не выходило за рамки традиционной культуры и не вызывало ни у кого серьезного беспокойства. «Наркобум» начался на острове в конце 1970-х годов в связи с распространением героина и тем, что Маврикий находится поблизости от важных морских и воздушных путей между Африкой, Европой и Азией.
Согласно Всемирному докладу ООН о наркотиках 2009 года, на тот момент эта крохотная страна занимала второе (после Афганистана) место в мире по уровню распространения опиоидной зависимости: опиаты употребляли почти 2% маврикийцев. 97,3% потребителей инъекционных наркотиков были инфицированы гепатитом С и 47,4% — ВИЧ.
Однако еще за несколько лет до того маврикийское правительство запустило под давлением разъяренной общественности программу снижения вреда. С января 2006 года в Маврикии появилась метадоновая заместительная терапия, а с ноября 2007-го — обмен использованных шприцев на новые.
Результат оказался ошеломляющим: количество новых случаев заражения ВИЧ инъекционным путем снизилось почти втрое (с 92% в 2005 году до 31% в 2014-м), а уровень преступности упал более чем в два раза (2650 нарушений закона в 2007-м против 1085 в 2012-м). Маврикий также гордился тем, что стал одной из немногих стран мира, где метадоновая терапия доступна заключенным в тюрьмах.
Уровень инъекционной наркомании и преступности вырос в 2015–2016 годах, когда новое правительство страны решило заменить метадоновую терапию лечением бупренорфином и налтрексоном и перенести выдачу таблеток из клиник в полицейские участки. Не желая сталкиваться с полицией, наркозависимые стали массово отказываться от лечения. В 2017 году новый министр здравоохранения страны Анвар Хасну ко всеобщему облегчению своих сограждан заявил, что Маврикий возвращается к метадоновой программе.
Сегодня на территории Маврикия работают 42 клиники заместительной терапии: это больше, чем во всех остальных странах Тропической Африки, вместе взятых.
2. Танзания: барьер на пути эпидемии ВИЧ
В 2011 году к Маврикию присоединилась Танзания — восточноафриканская страна, в которой ситуация с опиоидной наркоманией и эпидемией ВИЧ тоже приобрела характер катастрофы. К тому времени в стране насчитывалось порядка 50 тыс. потребителей инъекционных наркотиков (преимущественно героина). От 42 до 50% из них были заражены ВИЧ, а среди женщин этот показатель достигал 71%.
Наркотрафик из Афганистана шел в Танзанию через портовый город Дар-эс-Салам, где дозу разбавленного героина можно было купить на улице дешевле стоимости завтрака, и постепенно распространился по всей стране.
Центр поддерживающей терапии, в котором пациентам ежедневно выдавали метадон, делали тесты на ВИЧ и туберкулез и оказывали психологическую и социальную поддержку, открылся в Национальной больнице Мухимбили — крупнейшем медицинском учреждении Дар-эс-Салама и всей Танзании.
Согласно опубликованному в 2014 году исследованию, за это время в клинику обратились за помощью 629 человек, зависимых от опиоидных наркотиков. Спустя год большинство из них (57%, или 358 человек) оставались участниками программы: этот показатель сопоставим с успехами заместительной терапии в Европе, Азии и Северной Америке. Выше всего риски бросить лечение и вернуться к наркопотреблению оказались у людей, переживших опыт сексуального насилия, и тех, кто получал небольшую дозу метадона.
Авторы исследования отмечают, что в регионе с генерализованной эпидемией ВИЧ метадоновая терапия имеет решающее значение для борьбы с распространением этой инфекции. «Эффективная программа профилактики ВИЧ для наркопотребителей заключается в том, чтобы удерживать их на лечении столько, сколько необходимо, чтобы свести к минимуму риск рецидива инъекционного употребления героина», — утверждают ученые.
В 2018 году, по словам доктора Пилли Сахид Мутоки из Национальной больницы Мухимбили, заместительную терапию в городе получали порядка 3 тыс. пациентов. При этом, по приблизительным подсчетам, 25 тыс. жителей Дар-эс-Салама оставались потребителями инъекционных наркотиков.
Доктор Мутоки с гордостью сообщила, что метадоновая программа в Танзании оказалась одной из самых успешных на континенте и теперь врачи из других стран, таких как Кения, Мозамбик и Замбия, приезжают к ним, чтобы поучиться и перенять этот опыт.
33-летний Юсуф Ахмед Мзитто по прозвищу Кесси рассказал Всемирной организации здравоохранения, что медицинский метадон помог изменить его жизнь после трех лет героиновой зависимости и нескольких безуспешных попыток покончить с наркопотреблением:
«Чего больше всего боятся потребители наркотиков, так это абстинентного синдрома. С ним ничто не может сравниться, даже страх перед ВИЧ или смертью. Я пытался справиться один, даже запирался в комнате. Но ничего не помогало, пока я не начал принимать метадон».
Кесси объяснил, что большинство наркозависимых боятся начать метадоновую терапию из-за связанной с ним в этой среде стигмы. Многие думают, что метадон — это просто еще один наркотик и с ним они ничего не добьются, только сменят одну зависимость на другую, а наркодилеры распространяют про терапию всякие страшные небылицы, чтобы не потерять клиентов.
К счастью, Кесси удалось преодолеть эту стигму, и теперь он планомерно снижает потребляемую дозу метадона, чтобы в обозримом будущем свести ее на нет и жить без опиоидной зависимости. Мужчина посещает клинику каждый день: не только ради дозы, но и чтобы пообщаться с другими пациентами, увидеть своего консультанта и оказать учреждению профессиональную помощь в качестве IT-специалиста.
Со временем программы метадоновой терапии появились в районной больнице Кинондони (округа Дар-эс-Салама, где особенно много наркозависимых), на Занзибаре и в городе Мванза. «Я призываю танзанийцев, которые встретят молодых людей с наркозависимостью, привести их в зарегистрированную клинику, чтобы те получили лечение», — сказал на церемонии открытия больницы в Мванзе премьер-министр Танзании Кассим Маджалива и пообещал, что государство создаст рабочие места для пациентов после реабилитации.
3. Сенегал: терапия в тени манговых деревьев
В декабре 2014 года первый финансируемый государством центр заместительной терапии на территории Западной Африки открылся в столице Сенегала, Дакаре. Еще в 2011-м (ранее в стране никто просто не собирал подобной статистики) исследование Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) показало, что по меньшей мере 1300 жителей Дакара являются потребителями инъекционных наркотиков. 9,4% из них были заражены ВИЧ и 38,9% — гепатитом С. Треть опрошенных признали, что делали последнюю инъекцию вне дома (а это значит, что у них отсутствовала безопасная и стерильная среда для употребления наркотиков), и более 10% сообщили, что пользовались общими шприцами.
С тех пор с каждым годом проблема наркозависимости становилась для Сенегала всё актуальнее. Эта омываемая на западном побережье Атлантическим океаном страна, 95% жителей которой исповедует ислам, в последнее десятилетие стала важным перевалочным пунктом для наркотрафика, идущего в Европу из стран Латинской Америки. Как объясняет представитель УНП ООН в Центральной и Западной Африке Пьер Лапак, контрабандисты зачастую расплачиваются со своими посредниками товаром вместо денег и таким образом постепенно создают наркорынок в стране, где его исторически не существовало.
Основанный в неблагополучном районе Дакара, Фанне, Центр комплексного лечения наркозависимости (ЦЕКЛЕН) предлагает своим посетителям обмен шприцев, консультации по снижению вреда и антиретровирусную терапию.
За первые семь месяцев работы организации ее услугами воспользовались около 250 человек, три четверти из которых являлись потребителями героина. Большей популярности Центра в кругу сенегальских наркозависимых мешало его неудобное расположение: чтобы добраться до ЦЕКЛЕНа, многим требовалось провести часы в дороге, так что им проще было сделать себе очередную инъекцию, чем обратиться за помощью к специалистам.
Так или иначе, приехав в Фанн в 2018 году, журналисты CNN обнаружили в ЦЕКЛЕНе целую очередь из наркопотребителей. В то время как одни из них получали из рук медсестры чашечки с растворенной в синей жидкости порцией метадона, другие спасались от изнуряющей жары за игрой в шашки в тени манговых деревьев. За два последних года специалисты по снижению вреда раздали наркозависимым более 18 тыс. стерильных шприцев и 17 тыс. презервативов.
Благодаря метадоновой терапии 58-летний Мустафа Мбодж, употреблявший героин на протяжении более 30 лет, смог отказаться от разрушительной зависимости и основать собственную группу помощи наркопотребителям под названием Santé Espoir Vie («Здоровье, надежда, жизнь»). Каждый день Мбодж и его коллеги отправляются в трущобы Дакара, чтобы поговорить с наркозависимыми, убедить их обратиться в ЦЕКЛЕН и стать участниками метадоновой программы.
«Когда мы приходим в эти горячие точки, людям с нами очень комфортно, потому что мы сами были наркопотребителями. Мы знаем, как найти к ним подход. Если они пропускают лечение, мы идем к ним домой. Мы должны сесть, поговорить с ними и убедить вернуться», — рассказал журналистам Мбодж.
Социальная реабилитация не менее важна, чем прием лекарств. Психологи, арт-терапевты, специалисты профессиональной переподготовки помогают людям, которые давно потеряли работу и провели годы в тюремном заключении, восстановить социальные навыки и вернуться к обычной жизни.
При этом координатор программы здравоохранения ЦЕКЛЕНа Мбаянг Фалл Буссо признала, что работа организации всё еще далека от идеала: даже в Дакаре далеко не все наркозависимые знают о ее существовании, а задача состоит в том, чтобы выйти на национальный уровень.
В 2020 году Управление ООН по наркотикам и преступности выделило ЦЕКЛЕНу деньги на продолжение работы в период пандемии. На них были закуплены средства индивидуальной защиты, и когда в Дакаре объявили карантин и комендантский час, часть пациентов Центра получала лечение на дому.
Помимо стран Тропической Африки, упомянутых выше, заместительная терапия сегодня практикуется в ЮАР, Кении, Буркина-Фасо, Кот-д-Ивуаре и на Сейшельских островах. К сожалению, большинство африканских государств не спешат следовать их примеру, а без программ заместительной терапии едва ли возможно говорить о победе над охватившей континент эпидемией ВИЧ.
Как следует из Глобального отчета по снижению вреда за 2020 год, от 560 тыс. до 2,7 млн африканцев в странах, расположенных южнее Сахары, употребляют инъекционные наркотики (столь значимый разброс в цифрах объясняется отсутствием адекватной статистики). Порядка 30% из них больны ВИЧ, и лишь около половины (51%) этих людей получают необходимое лечение. Наконец, на территории Тропической Африки до сих пор нет ни одной страны, где бы налоксон был доступен «из рук в руки» и существовали комнаты для безопасного употребления наркотиков.
Идеолог метадоновой программы, доктор медицины Роберт Ньюман говорил, что метадон:
а) абсолютно безопасен при правильном соблюдении дозировок;
б) резко снижает нелегальное потребление героина;
в) может быть произведен в больших масштабах по невысокой стоимости;
г) привлекателен для потребителей нелегальных опиатов, принимающих его вопреки тому, что ежедневные дозы метадона не создают никакой эйфории;
д) может употребляться в течение нескольких лет и даже десятилетий без каких-либо побочных эффектов.
Эффективность метадоновой программы в борьбе с эпидемией ВИЧ, снижении преступности, улучшении качества жизни наркозависимых и их близких давно доказана статистически, а причины ее неприятия иррациональны. Многие представители власти до сих пор считают, что проблему наркопотребления поможет решить не кампания по снижению вреда, а бескомпромиссная война до полного уничтожения. Однако, как мы разобрали выше, даже те страны, на которые любители «жесткой руки» так любят ссылаться, уже научились проводить более гибкую политику по отношению к наркозависимым. Когда-нибудь этому предстоит научиться и России.