«Девушки Аушвица, может быть, вы видели мою любимую?» О самой печальной греческой песне

В Афинах на склоне холма Акрополя, который все мы так часто видели на картинках и о котором так часто слышали в школе, что почти уже не связываем его с реальным местом на земле, есть античный театр — одеон Герода Аттика. Много лет этот театр был засыпан землей, там росло ячменное поле. Когда археологи открыли его, выяснилось, что театр прекрасно сохранился, и после ремонта он вернулся к своему естественному предназначению: стал сценой с 5000 зрительских мест. Это крупнейшая сценическая площадка Греции в летнее время.

17 сентября 2013 года над Афинами, Акрополем и древним театром царит полная луна. На сцене стоит пожилая женщина и поет низким, богатым голосом песню, написанную когда-то именно для нее. Песня кажется древней, как мировой океан, такой древней, что Акрополь и всё вокруг на ее фоне предстает юным, хотя написана она относительно недавно и посвящена событиям современной истории:

Как прекрасна любовь моя:
В своем повседневном платье,
И с гребешком в волосах:
Никто не знал, что она так прекрасна.
Девушки Аушвица,
Девушки Дахау,
Может быть, вы видели мою любимую?

Эта песня, одна из цикла «Баллада о Маутхаузене», была написана композитором Микисом Теодоракисом специально под голос певицы, Марии Фарандури. Они сотрудничали всю жизнь.

Когда Фарандури было еще шестнадцать, Теодоракис спросил ее: «Ты знаешь, что ты родилась для того, чтобы петь мои песни?» И она ответила: «Ага».

Ее выступление в Геродовом одеоне стало легендарным — в том смысле, например, что я знала юную девушку, подростка, которая гордилась тем, что она еще ребенком в коляске была с родителями на этом концерте в 2013 году.

***

Композитор Микис (Михаил) Теодоракис — национальная гордость Греции, музыкант с мировым именем, общественный и политический деятель, за свои 96 лет принявший участие в стольких событиях, что даже странно перечислять их все, побывавший министром, заключенным, национальным героем.

Ему принадлежит танцевальная мелодия, которая более всех прочих ассоциируется с Грецией и иногда называется народной: это «Сиртаки» из фильма «Грек Зорба» 1964 года. Теодоракис — автор музыки ко множеству фильмов: «Федры» Жюля Дассена, «Дзеты» Коста-Гавраса, «Серпико» Люмета с Аль Пачино в главной роли и других. Работал с самыми разными музыкантами эпохи: Эдит Пиаф, Джоан Баэз, Ширли Бэсси и даже «Битлз». В классической музыке он занимался симфониями, балетом, ораториями, оперой и камерной музыкой.

В творчестве Теодоракиса сочетаются несовместимые жанры. Народная музыка, повествовательные песни, которые легко представить в исполнении какой-нибудь древней рыбачки, путающей христианские истории с языческими, опера, танцевальная музыка и вольные речи Одиссея нимфе Калипсо, как будто он их говорил вчера:

Ты не держи меня в объятьях волшебством:
Дай мне свободу, пусть я пропаду:
Когда моя судьба бросала этот жребий,
Похоже, с богом разругалась поутру.

Необычайно значимым для греческой культуры оказалось то, что Теодоракис положил на музыку многие шедевры новогреческй поэзии. Чтобы не утомлять читателя перечислением имен и названий, скажу только, что среди авторов текстов, которые Теодоракис взял для своих песен, было по крайней мере три нобелевских лауреата по литературе и два лауреата ленинской премии мира.

***

Будучи и сам лауреатом ленинской премии 1983 года, Теодоракис, как и многие из его друзей и коллег, придерживался коммунистических взглядов. У меня, как у далекого от политики человека, сложилось впечатление, что быть коммунистом в России и быть коммунистом в Греции — вещи совершенно разные.

В Греции быть коммунистом сегодня — примерно то же, что в современной России любить белогвардейцев. Это особый романтизм проигравшей стороны в гражданской войне, несбывшиеся народные чаяния — и вот, стены студенческих общежитий расписаны лозунгами в стиле «Ленин, Сталин и Энвер Ходжа умерли, так что работай без зарплаты». Но людей, которые рассказали бы о нынешней предвыборной программе коммунистической партии Греции, встретилось мне гораздо меньше, чем подобных лозунгов. По крайней мере, так это выглядит сейчас.

Во время Второй мировой всё выглядело иначе. Кардинально иначе.

В 1943 году в Греции, отказавшейся от участия в войне на стороне фашистского блока, хозяйничали итальянцы. Теодоракис, как участник Сопротивления, был арестован на демонстрации, подвергнут пыткам, бежал из тюрьмы и вступил в коммунистическую партию. В 1949 году после множества перипетий, изгнания и ареста, в ходе которого его опять пытали, ему разрешили специальным ходатайством уехать в Париж, где он продолжил музыкальное образование. В 1957 году на московском фестивале он получает из рук Шостаковича золотую медаль за Сюиту № 1 для пианино с оркестром. В 1959-м он вернулся в Грецию, активно участвовал в политической жизни. В 1967 году, после путча, устроенного хунтой, оказался вне закона, его музыка запрещена, а сам он арестован и посажен в тюрьму, затем отправлен в лагерь, но позже освобожден под давлением мировой общественности. Вновь вернулся в Грецию в 1974 году. В 80–90-х несколько раз избирался в парламент, какое-то время работал в правительстве.

Когда Теодоракис умер в 2021 году, был объявлен трехдневный государственный траур.

***

Факты биографии Теодоракиса много говорят о масштабе его личности, но ничего о том, тронуло ли его творчество хоть кого-то. А оно оказалось очень важным практически для всех греков, которых я встречала. Его любят люди любых сословий и в любом настроении.

— Вам нравится творчество Теодоракиса? — спрашиваю я своего автомеханика.
— А как же! Сейчас, подожди минуту, найду в телефоне фотографию. Вот, смотри, это мы с Федором, жестянщиком, ты его знаешь. В конце 80-х собрали группу и как раз играли песни Теодоракиса.

Или:

— Вы любите музыку Теодоракиса? — спрашиваю почтенного пожилого монаха.
— А как же, мы все выросли на его песнях. Моя школьная учительница пела в хоре, который он организовал в городе Трикала.

И так ответят примерно все, кого бы вы ни спросили.

***

«Баллада о Маутхаузене» — это стихи Якова Кампанелли, греческого писателя и драматурга, который во время войны был заключенным в лагере Маутхаузен. В 1965 году он написал несколько стихотворений об этом и попросил своего друга Теодоракиса положить их на музыку:

Мы видели ее в дальнем странствии,
Не было на ней ни ее платья,
Ни гребешка в волосах.
Как прекрасна моя любимая,
Мамина любимица,
Любимица брата,
Никто не знал, что она так прекрасна.

Центральная композиция цикла под названием «Песнь песней», одна из самых прекрасных и печальных греческих песен, посвящена холокосту. Большой город Фессалоники когда-то был крупнейшим портом Средиземноморья, вторым по величине после Константинополя, с самой большой в Греции еврейской диаспорой. К началу Второй мировой там жили 77 тысяч евреев. После войны осталось 10 тысяч. Это не сравнимо с числом жертв в России, да и вообще такие сравнения циничны, но во всей Греции живет примерно столько людей, сколько в одной только Москве. И вот, в городе Фессалоники была старинная еврейская культура, а теперь — нет, зато есть огороженные развалины: «здесь была синагога», «здесь было еврейское кладбище».

Как говорить о печали? Как говорить о печали, чтобы не сказать о ней слишком мало, не опорочить чрезмерным красноречием?

Видимо, так же, как о любви, «ибо крепка, как смерть, любовь». Рефрен и сюжет в стихах, на которые написана песня, взят из соломоновой Песни песней. В ней девушка ищет своего возлюбленного, и весь мир открывается ей постольку, поскольку она идет вперед ради любви. Весь мир с его красотами важен лишь потому, что человек в пути.

Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его.

Встретили меня стражи, обходящие город: «не видали ли вы того, которого любит душа моя?»

И через три тысячи лет:

Девушки Маутхаузена,
Девушки Бельзена,
Может быть, вы видели мою любимую?
Мы видели ее на заледеневшей площади,
С номером на белой руке,
И с желтой звездой на сердце.
Как прекрасна моя возлюбленная,
Мамина любимица,
Любимица брата,
Никто не знал, что она так прекрасна.

Классическое исполнение этой песни на греческом языке 1966 года принадлежит Марии Фарандури. Позже ее спели Элинор Моав Вениади на иврите и Надя Вайнберг на английском. В зависимости от исполнительницы стиль песни варьируется от классики к джазу. Сам Теодоракис в интервью греческой газете «Катимерини» говорил, что «Асма асматон» стала для него одним из самых значимых сочинений, точкой опоры в творческом пути.

***

Над холмом Акрополя ночью иногда стоит полная луна. Днем же здесь безжалостно палит солнце, малейший ветерок покрывает одежду древней мраморной пылью. Тому, кто никогда здесь не был, может казаться, что это место предназначено, чтобы мучить школьников бессмысленной информацией, которая им никогда не пригодится. Многие туристы смотрят на большие пыльные камни, внимательно читают информационные стенды в начале подъема и мельком смотрят, что говорится на них в конце. Самые продвинутые стараются избежать туристического часа пик и полуденного солнца, садятся где-то в углу и представляют себе сцену суда над Сократом, уносясь мыслями в античные истории об уважении к павшим врагам, отказе от власти или превращении мстительных фурий в мирных эриний. Словом, это очень подходящее место для того, чтобы помечтать.

А можно ли оживить это место? Что мы, современные люди, можем сделать здесь такого, чтобы оно ожило? Не просто дремало, демонстрируя свои изгибы всем, кому не лень на них смотреть, а заставило зашедшего сюда человека внезапно устыдиться, что он думает только о себе, прихорашивается или жует, что принес с собой. Мне кажется, Песнь песней, так понятая и так исполненная, может не просто разбудить этот древний театр, одеон Герода Аттика, но и сделать его самим собой, как и было задумано. А может быть, и не только этот театр.

В мире много вещей, в которых можно сомневаться: хороши ли они. Но в этой песне усомниться все-таки не выходит.