Порношик: 6 фильмов о фильмах для взрослых

«Жесткач» (1979)

Hardcore

У богатого бизнесмена-кальвиниста Ван Дорна (Джордж К. Скотт) во время школьной экскурсии исчезает скромница-дочка. Поиски ни к чему не приводят, пока в его руки не попадает 8-миллиметровая пленка, запечатлевшая, как девушка занимается сексом с несколькими мужчинами. Уверенный, что ее похитили и принудили к гнусному занятию, замученный отец отправляется в одиссею по калифорнийской секс-индустрии. Его Ариадна — порноактриса и секс-работница Ники (Сизон Хабли) — оказывается единственной, перед кем может раскрыться этот консервативный, эмоционально отстраненный человек.

Мрачный фильм, охватывающий почти все существующие виды секса на продажу, Пол Шредер снял еще в те времена, когда его имя произносили с неизменной приставкой «сценарист „Таксиста“ Скорсезе». Лучшие картины Шредера, будь он их сценаристом или режиссером, — это пространства ночи, когда лица искажены неоновой рябью мегаполиса и не особенно похожи на человеческие. «Жесткач» можно назвать одним из первых неоновых нуаров; даже человек-гора и лучший в мире актер Джордж К. Скотт, который мог бы сниматься в рекламе чипсов и всё равно что-то потрясать в самых глубинах наших душ, растворяется в море холодных огней. Ночь кажется темным экраном, который вот-вот включится, и мы увидим что-то интересное или ужасное, как отец, который смотрит порнофильм с участием своей дочери, оставшись один на один с картиной в темном зале. «Жесткач» — одна из самых причудливых автобиографий: cбежавшая от религиозного отца в объятия продюсеров девочка — это Шредер, которому родители-кальвинисты не давали смотреть кино до совершеннолетия. Но это еще и, как пишут в плохих рецензиях, признание в любви к кинематографу, — даже к тому, что на 8-миллиметровых пленках.

«Ночи в стиле буги» (1997)

Boogie Nights

1970-е, Калифорния. Старшеклассник Эдди Адамс (Марк Уолберг) подрабатывает посудомойщиком в ресторане, иногда показывая мужчинам за деньги свой огромный член. Его симпатичная внешность привлекает небывалого персонажа — честного и ответственного продюсера порнофильмов с благородными сединами Джека Хорнера (Берт Рейнолдс), который мечтает снимать, как Бергман, только с рейтингом X. Юноша вливается в большую счастливую семью: Джек — за папу, его главная звезда Эмбер (Джулианна Мур) — за маму, блондинка, которая не снимает ролики даже во время секса, (Хизер Грэм) — за сестру, а порноактер-ветеран Рид (Джон Си Райли) — за брата. То, что с некоторыми из них ему нужно спать, Эдди ничуть не смущает, так даже лучше. Выбрав удачный псевдоним Дирк Дигглер, герой становится сенсацией порномира.

Сегодня, когда Пол Томас Андерсон признан живым классиком, каждую его работу почти неудобно не считать шедевром, открывающим какую-то истину о человечестве. Но правда в том, что «Ночи» — это комедия, вдохновленная реальным половым членом порнокороля Джона Холмса, длина которого составляла 32 сантиметра. В картине со сладостной стереотипностью разворачивается панорама жизни золотого века порно: голубые бассейны, коктейльные вечеринки, килограммы кокаина, брюки клеш, перламутровые тени для век и всё известное вам диско за кадром. Будут, конечно, и жестокое падение с вершины, наркозависимость, сексуальная дисфункция, ограбление наркодилера (абсолютно кэмповый Альфред Молина), а еще Уильям Х. Мэйси застрелит реальную порнозвезду и легенду индустрии Нину Хартли, играющую его жену, которая постоянно и публично ему изменяет, каждый раз вызывая у мужчины бесхитростный вопрос:

На что каждый раз следует понятный ответ:

Но печаль здесь светла, как калифорнийское небо, все персонажи — милейшие люди, даже педофил, Уолберг два с половиной часа ходит с улыбкой счастливого ребенка (кроме сцен с потерей эрекции), а по-настоящему грустно смотреть только на Филипа Сеймура Хоффмана, для которого Андерсон специально написал роль застенчивого гея, безнадежно влюбленного в главного героя, но на Хоффмана после его смерти всегда грустно смотреть. Пока еще никому не удавалось открыть истину или даже просто снять драматическое кино под песню Sunny группы Boney M, так что, как в ней поется:

«Зак и Мири снимают порно» (2008)

Zack and Miri Make a Porno

Два взрослых неудачника, Зак и Мири (Сет Роген и Элизабет Бэнкс), которые задержались после колледжа в аналогах «Макдоналдса», снимают вместе квартиру и не спят в одной кровати, чтобы не портить дружбу сексом. Финансовые дела становятся еще хуже ближе к встрече выпускников, где Мири в кринжовой сцене пытается соблазнить свою первую любовь, а Зак знакомится с парнем той самой первой любви. Парень снимается в гей-порно и подкидывает идею, как легко заработать деньги. Думают герои недолго.

После 1990-х культовые фигуры десятилетия, включая Кевина Смита, слегка растерялись и приуныли. В нулевые людей интересовали вопросы денег и статуса, которые в предыдущем десятилетии волновали сегодняшнего предпенсионера меньше, чем прыщ на щеке. Смит здраво рассудил, что нужно идти в ногу со временем, и снял кино о судорожной попытке удержаться на плаву в обстоятельствах, которые десять лет назад казались бы чистой романтикой: общество выбрасывает тебя на помойку, а у тебя есть возможность стать хастлером, твоя красивая девушка-блондинка потрясающе выглядит в кадре, когда кончает (Элизабет Бэнкс следует признать лучшей из актрис художественного кино, изображавших оргазм), а на съемочной площадке у тебя Трейси Лордс. Это веселое, по-подростковому похабное кино, где матерятся десять раз через слово, портит только то, что в нулевые подобный сюжет подходил лишь для инди-фильма про инфантилов, хотя, казалось бы, недавно это сошло бы за мейнстрим. Но всё течет, всё меняется, что поделать, если в мире, стремительно катящемся в консерватизм, начинающие наивные порнографы способны занять только самую скромную нишу.

«Вставки» (1975)

Inserts

Голливуд, 1930-е годы. На смену Великому Немому пришло звуковое кино, которое поменяло правила игры и разрушило немало карьер. Один из пострадавших — некогда популярный режиссер по прозвищу Чудо-парень (Ричард Дрейфус), который отказался менять свои высокие стандарты и съемочную технику ради «болтушек». Или на самом деле его терзают комплексы, импотенция и алкоголизм. Как Глория Свенсон в «Бульваре Сансет», он давно не выходит из своего ветшающего особняка, а на жизнь зарабатывает, став порнографом. У него есть камера, актриса-наркоманка (Вероника Картрайт), которая не смогла вскочить в «звуковой поезд» из-за слишком высокого голоса, и ненадежный актер из похоронного бюро (Стивен Дэвис, один из первых мужчин, представший полностью обнаженным на экране). Позже придут крикливый продюсер (Боб Хоскинс) и его подружка-тихоня (Джессика Харпер), которая, как и все, хочет стать звездой.

Пусть и весьма откровенный, но элегический камерный фильм всего с пятью актерами посвящен то ли упущенным возможностям, то ли неумолимому бегу времени. Лента не стала таким же известным реквиемом немому Голливуду, как нуар Билли Уайлдера, хотя здесь тоже есть труп. Но труп скучный, появляется он, можно сказать, вследствие драмы на производстве, а сочувствовать амбициозным художникам, которые упиваются жалостью к себе (Дрейфус упивается очень убедительно), способен только святой. Зато картина личная, поэтому честная: сценарист и режиссер Джон Байрам, переживая плохие времена, получил предложение написать сценарий для порно, но не смог этого сделать, поэтому написал сценарий о том, как он не смог (само по себе достижение для мужчины).

Не самая, возможно, захватывающая ретродрама интересна как реэнактмент stag film — незаконно снимавшейся в первой трети XX века хардкорной немой порнографии, с демонстрации которой начинается картина. Недовольный зритель жалуется, что кульминационного камшота не было, с ошеломляющей точностью открывая в этой простой сцене секрет того, почему нам нравится или не нравится любое явление в жизни — от фильмов для взрослых до всего нашего существования.

«8 миллиметров» (1999)

8MM

Частный детектив с неподходящим Николасу Кейджу именем Том Уэллс занимается самым презренным для нуарного сыщика делом — выясняет за хорошие деньги, кто с кем спал. Когда он предается самому неубедительному в кинематографе занятию (расчищает от листьев двор своего дома), ему звонит небывалая богатая вдова, которая случайно обнаружила в сейфе пленку со снафф-фильмом, где мужчина в маске истязает девушку для сексуального удовлетворения неизвестных лиц. Проведя не самый лучший косплей «Жесткача» в сцене просмотра ленты, Кейдж приступает к расследованию. На этом кончается всё неубедительное — и начинается невероятное.

Снафф-индустрия — городская легенда, которую очень легко эксплуатировать в кино. Одна из сцен «Брата-2», которая должна подтвердить супергеройский статус Данилы Багрова — расиста, киллера и не самого приятного для женщин типа, — вытаскивает Данилу в благородные герои, когда он расстреливает бандитов, смотрящих фильм, в котором показывается реальное изнасилование девушки. Хотя нет ни малейших оснований снимать подобное в коммерческих целях, когда обычное порно с добровольно участвующими в нем актерами приносит миллионы, воображение зрителя, падкого на тейки желтой прессы, будоражит возможность существования в одной реальности с теми, кто платит за съемки и просмотр картин, относящихся к категории чистого зла.

На скользкий путь изучения этого самого зла встает Кейдж, который в наше время способен вытянуть слешер о немом уборщике, мочащем в парке аттракционов оживших аниматроников. Что говорить о его путешествии в сердце тьмы, где он обнаружит одного из самых впечатляющих в своей обыденности маньяков.

Предыдущие провальные постановки «Бэтмена» так испортили репутацию Джоэля Шумахера, что в премьерное десятилетие картины в запах его расплавленных тел не плюнул только ленивый. Никому не понравилось и даже показалось смехотворным сочетание кровавой жестокости с физиономией Кейджа, который автоматически разъединяет на экране этику с эстетикой. Но с каждым годом его инфернальное путешествие кажется всё менее смехотворным. Мы видим обывателя (то есть нас), сталкивающегося с невообразимым ужасом, в котором мелькают Питер Стормаре и Хоакин Феникс с лицами Джокера на минималках (тогда еще трудно было представить Феникса реальным Джокером). Мы совершаем путешествие в мрачное царство Аида. Нам плохо вместе с Кейджем. Снафф-фильмы могут быть выдумкой, изуверство всегда реально.

«Глубже!» (2020)

Интеллектуальный режиссер Роман (Александр Паль), который верен своим представлениям о высоком искусстве (то есть копает в сторону глубокомысленной ахинеи), уступает дорогу в театре модному режиссеру (Антон Лапенко), который ставит нечто «зрительское». Промаявшись двадцать минут экранного времени без работы (всё-таки у нас очень духовная страна, в голливудском фильме история принципиального художника заняла бы от силы минуты три), Роман принимает предложение о съемках порнографии — последнего пристанища для его гения.

В глубоком русском порно никакого порно вы, конечно, не увидите. Сцены, разыгрываемые порноактерами из проектов Романа, Лерой и Тимуром (Любовь Аксенова и Олег Гаас), достойны зрителя, который смотрит фильмы только про холокост (фраза, произнесенная Палем с каменной серьезностью, может стать самым смешным моментом, который вы видели в этом году в кино).

Комедия Михаила Сегала не претендует даже на статус пародии о съемках порнографии. Ассистентка на съемочной площадке, куда впервые прибывает сумеречный гений Паля, напоминает оператору о местах на кухне, где лежат презервативы и виагра. Вероятно, если бы Сегал снимал настоящую сатиру на мир индустрии развлечений для взрослых, он бы придумал историю человека, который работает на съемках порнографии виагрой, — такой сотрудник называется fluffer, и в его задачу входит поддержание пениса актера в эрегированном состоянии. Если бы исполнителям пришлось постоянно принимать препараты от эректильной дисфункции, вся порноиндустрия бы рухнула.

Но глубокое русское порно не нуждается в таких подробностях. Режиссер, который привнес Толстого и Чехова в самый неглубокий из жанров, начинает использовать свои способности в политической журналистике, а затем для самых верхов, которые представляет культовый комик 1990-х Игорь Угольников, дважды игравший президента страны, народ которой в любом жанре ищет глубину. Может быть, это кажется юмореской, но разве Россия во всём и всегда не жаждет глубинного подхода? И разве каждое слово, сказанное на территории государства, не фонит многовековой тоской?

До слез.