«Опишите ваши внутрижелудковые солнца». Интервью с мистическим драматургом Женей Сташковым

— Если загуглить два слова, «Женя» и «Сташков», выскочит много разных ссылок: твои пьесы, картины, фрагменты биографии и т. д. Какую из них ты порекомендовал бы для начинающих?

— Да, я действительно неплохо гуглюсь на русском и на английском, следов в сети оставлено много за годы. Если нужно указать только одну ссылку, то, наверное, пусть это будет мой чат в телеграм — «Мистическая драматургия. Образовательный чат». Я там даю странные задания, по форме похоже на ван-лайнеры. Типа: «опишите все ваши внутрижелудковые солнца». Мы там с ребятами пишем коллективные пьесы, обмениваемся фотками, всё достаточно мило.

— Участником чата может стать любой желающий? Скажем, прочитает интервью эпатажная пенсионерка Клавдия Петровна и скажет: «Ван-лайнер? Это мне надо». Как тебе такое?

— Офигенно, я считаю!

— Значит, если сегодня мы захотим дать Жене Сташкову энциклопедическое определение, то после тире сначала следует писать «драматург», а потом уже всё остальное?

— Давай после тире будет «мечтатель». А энциклопедия эта будет о мечтах, планах и оптимизме.

Я начал заниматься драматургией, потому что мечтал жить интересно. Я родом из города Кушва Свердловской области и лет до двадцати думал, что моя судьба предрешена: малая родина и пивной алкоголизм. Я пытался учиться на геолога и учителя истории, играл панк и нойз в группах, но, пожалуй, в большей степени именно драматургия и театр очень сильно изменили мою жизнь на многих уровнях: от работы, постановок, лабораторий до встречи с Леной и переезда в ЮК. Я также иногда называю себя постдраматургом, потому что был участником лаборатории «Практика постдраматурга» в 2018–2019 годах, и это очень сильно на меня повлияло.

Я нигде не учился драматургии в смысле вузовского или семинарского образования, но чувствую некоторое тонкое родство с драматургами питерской формации, такими как Полина Коротыч, Ксюша Савельева, Оля Потапова, Марина Дадыченко, ты, Лидия Голованова. Все эти драматурги, как мне кажется, очень свободны в работе с формой, а еще они провернули какой-то незаметный, но ощутимый лиро-эскапистский поворот в драматургии. Но я пока не готов развернуть эту мысль.

Мне также очень близко и волнует то, чем занимаются Вика Костюкевич и Катя Августеняк. Но если честно, за то время, что живу в ЮК, я концептуально и языково выпал из русскоязычной драматургии и не могу сказать, что понимаю, что с ней теперь происходит. Поэтому сейчас я пишу пьесы на английском — это вернуло мне ощущение самозванства и изобретателя колеса, того, с чего я начинал. Так что, ладно, да, пусть определяющим будет «драматург».

— Как раз собирался спрашивать про Кушву, но ты меня опередил. Кстати, ты в курсе, что в Кушве родилась медийная тетенька-садовод Октябрина Ганичкина, которая известна по мему «Я открыла дверь и вижу — всё в дерьме»?

— Не слышал про тетеньку-садовода, но если вспоминать кого-то из знаменитых кушвинских уроженцев, мне в голову приходит актриса Ирина Шмелева. Она играла в фильме «Кин-дза-дза!» жительницу Плюка, у которой скоростная повозка была.

— Значит, сейчас ты в ЮК. Кстати, прикольно, что это звучит как «кю», только наоборот. Но ты ведь еще много успел где пожить?

— Я много жил в Нижнем Тагиле, потом немного в Санкт-Петербурге, последние пять лет в Ачинске. В ЮК я сменил уже четырнадцать адресов. Сейчас завис в Шеффилде. Это такой старенький сталелитейный городок, который по вайбам очень похож на Нижний Тагил. Он может быть тебе знаком тем, что над ним нашли парящую в воздухе тетю Гарри Поттера, которую он надул в «Узнике Азкабана». Ну и, наверное, ты смотрел фильм «Мужской стриптиз»? Там всё в Шеффилде происходит.

— Твои переезды связаны исключительно с работой или это такое врожденное скитальчество, которому ты дал волю?

— Да я вообще-то врожденный домосед, очень стабильный и заземленный человек. Но вот, понимаешь, таков путь. Я просто в какой-то момент понял, что нужно уезжать с Урала. Пришло острое ощущение, что мы с этим местом провернули весь возможный энергообмен и переросли друг друга. С одной стороны, я искренне завидую тем людям, которым по судьбе выдана возможность спокойно и ровно прожить жизнь там, где суждено было родиться. Но с другой, это определенно не мой случай.

Вообще, любой переезд — это репетиция смерти. Вот ты оказываешься в новом месте, всё старое отсечено и надо как-то разбираться, что делать дальше. Я, помимо того что мечтатель, еще и инициированный индуист. А у нашей индуистской парадигмы есть глобальная мечта об освобождении после смерти. Ну и, как мне кажется, очень сложно выбежать из круга рождения и смерти в материальном мире, если ты не можешь освободиться от города, страны, языка, еще каких-то идентификаций. В какой-то момент душе придется выйти из тела в никуда. Мне кажется, что это похоже на мой опыт, когда я оказался в Санкт-Петербурге в марте 2017 года без работы, без жилья, с маленькими денежными накоплениями.

— Чем ты в итоге жил в Петербурге?

— Работал в йога-магазине, а Лена делала крутые уличные перформансы, в которых я участвовал. Мой любимый — «Паломничество воды», где мы доливали недостающую воду в Фонтанку.

В Ачинск я поехал, чтобы работать завлитом в местном театре. Работая там, я объездил практически всю Россию от Волгограда до Владивостока, но это были краткосрочные поездки. Этот город, и театр, и люди очень много мне дали, а я очень много дал им, но и эта глава закончилась. Мы с Леной стали думать про ЮК в 2017 году. Думали-думали, и мечта сбылась.

— Как тебе ЮК?

— Здесь абсолютно своя атмосфера. Похожее ощущение у меня было, когда я жил в Сибири. Мы как-то возвращались с прогулки семьей, я нес в руках большую коробку пиццы. На встречу шел среднестатистический пожилой юканианин. Поравнявшись с нами, он протянул руки к пицце и сказал: «О, спасибо, я как раз хотел пиццы!» Улыбнулся, посмеялся, убрал руки и пошел куда-то по своим делам, довольный этим приколом. Потом другой юканианин подарил мне свою бирюзовую шапку на улице. Много таких микроисторий.

В целом ЮК — место, где я очень сильно обнулился и начинаю всё заново. Я отдаю себе отчет, что живу в такое время, что очень сложно что-то планировать даже на неделю, огромное количество людей страдает или в полном «невресурсе» от влияния тотальной сконцентрированной реальности, и поэтому я спасаюсь только мечтами, разработкой планов (включая абсолютно фантастические) и маленькими (даже зачастую эфемерными) шажками в сторону их реализации.

Например, хочу стать самым странным драматургом в ЮК и основать свой театр. Я написал две монопьесы: Morden Garden (сюрреалистическое путешествие за спагетти) и Golden Sun & Silver Moon (странная сказка о зодиакальном круге и сотворении небесной тверди), а Лена как художник и режиссер поставила по ним спектакли.

Меня часто спрашивают друзья: «О, у тебя, наверное, высокий уровень английского языка, раз ты спектакли играешь на нем?» А у меня вообще очень средний уровень типа B1 или B2. Просто я отношусь к такой драматургической традиции, в рамках которой нет задачи быть абсолютно понятным, хоть из-за акцента, хоть из-за странной драматургической формы. Я начинал писать пьесы, плохо зная, как писать на русском, и ничего не зная о каких-то там законах драматургии [в итоге Женя стал одним самых необычных современных русскоязычных драматургов. — Прим. авт.] Поэтому почему бы мне просто не начать писать и играть на английском? Некоторые называют мой путь «растворением своей идентичности». Но я не думаю, что можно растворить мою идентичность, потому что я в первую очередь чудак и мечтатель.

— При этом ты здорово умеешь себя продвигать. Даже «ощущение самозванства» тебе на пользу, хотя многих синдром самозванца очень сильно тормозит.

— Прикольно, что у тебя сложилось впечатление, что я активно себя продвигаю. Наверное, я просто выбрал для себя такие зоны комфорта — «мистическая драматургия», «постдраматургия», — где только я знаю, как всё должно работать, и из этой рамки мне очень комфортно себя показывать. Меня также очень поддерживает Лена, она главный человек в моей жизни, я ее безумно уважаю. Как личность и человек искусства она превосходит меня в миллион раз. Я стараюсь прислушиваться к ее советам и мнению на свой счет, а к другим не очень.

А на самом деле я больше люблю других людей продвигать, стараюсь публиковать новые прикольные пьесы друзей. Мы с поэтом Русланом Комадеем делаем журнал «Здесь», вот там их и публикуем. У меня еще до недавнего времени была своя драматургическая премия, но пока она на паузе.

— Давай теперь про мистическую драматургию. Когда ты ее основал, открыл, обнаружил, придумал (нужное подчеркнуть) и для чего?

— Я представляю, что мистическая драматургия — это изначальная деятельность, возникшая до появления мира. Типа любое действие в мире — это результат действия мистической драматургии (что бы это ни значило). В этом смысле драматургия + свобода = мистическая драматургия. Я делю это явление на три части:

1. Мне важно смотреть на правила и границы того, что мы называем драматургией и думать, а что еще мы можем туда засунуть. Каких существ? Какие языки? Какие слова? Меня интересует, что еще можно засунуть в авоську под названием пьеса.
2. Мне кажется, что каждый человек может успешно заниматься драматургией, но только эта драматургия должна быть максимально приближена к нему с точки зрения тела, бэкграунда, психических особенностей, кармы (извиняюсь за выражение). Тогда мистическая драматургия — это кем-то изобретенный способ максимально личностного высказывания.
3. Я очень люблю всякие гороскопы, алхимию, таро — не самой серьезной любовью, но отдаю себе отчет, что такого рода мистицизм может успокаивать и немного отвлекать людей. Мне бы хотелось, чтобы мистическая драматургия держала в голове цель успокоить кого-то и вдохновить, несмотря на некоторую «шизовость» и «улетевшесть».

— Мистическая драматургия являет саму себя здесь и сейчас или есть некий план, по которому она разыгрывается? Видимо, это вопрос про фатализм.

— Мне очень нравится термин лила, или игра. Вот типа происходит игра. Можно присоединиться, можно мимо пройти. Вот ответь, пожалуйста, какого цвета пространство над твоей головой, если закрыть глаза?

— Даже не знаю. А пространству не всё равно, закрыл я глаза или нет? Чего это оно будет менять свой цвет из-за моих глаз?

— Сейчас оно еще как поменяет цвет, когда я в ладоши хлопну. [Женя присылает аудиофайл со звуком, напоминающим тихий хлопок.]

— Это был хлопок одной ладони?

— Это к вопросу о фатализме.

— С тех пор как ты осознанно стал заниматься мистической драматургией, какие важные для тебя результаты это принесло?

— В последние два года я вел много онлайн-курсов с различными практиками и благодаря этому нашел много друзей, которые создают прекрасные вещи. Многие из этих вещей не окончены, но вот из законченного несколько отличных визуальных пьес (то есть совсем без слов): «я вышел из чулана в 03:54» Кеши Башинского, «сейчас и всегда» Алины Сагачеевой и «Көл менен убакыт» Жени Полянской.

В чатике мистической драматургии мы написали несколько коллективных пьес. Одну из них в 2021 году я играл на сцене во Владивостоке (режиссура и художественное оформление спектакля — Лена Сташкова), торжественно провозгласив, что это была премьера мистических драматургов.

А если говорить о каких-то косвенных результатах, то я много лет популяризировал бирюзовый цвет как самый мистический и заметил, что индекс использования слова «бирюзовый» в пьесах с 2021 года заметно вырос.

— Кажется, лет двадцать назад была такая тема, что М&М хотели ввести новый цвет для своих конфеток и предлагали варианты для смс-голосования. В числе кандидатов был бирюзовый. Я был за него.

— Это тоже к вопросу о фатализме.

— А тебе не страшно так свободно заниматься тем, чем ты занимаешься?

— Я рекомендую максимально избегать вещей (если есть такая возможность, конечно), которые не позволяют мечтать, планировать и чувствовать себя спокойно. Мистицизм к этим вещам, думаю, не относится.

— Получается, что ты как инициированный индуист не находишься в строгих рамках, которые четко определяют, что тебе можно, а что нельзя?

— Я тебе даже больше скажу: я получал инициацию, когда жил в Ачинске, только-только переболев ковидом, и это происходило по зуму. Так что я удаленно инициированный.

Мне по почте из Индии пришла посылка с необходимым стаффом, а инициировал меня Манохамуртидас Свами (монах из Лондона). А что касается правил и предписаний, то они должны соответствовать твоей личной природе, и следовать им должно быть по фану. Вообще всё нужно делать по фану, и пьесы писать, и в мандире танцевать.

— Выходит, когда ты писал и танцевал, не будучи индуистом, фана было меньше?

— Слушай, я просто определился с религиозным аспектом моей жизни. Я пишу «просто», хотя это заняло больше десяти лет.

Мне кажется, есть вещи в жизни, с которыми однажды нужно тупо определиться: где жить, с кем жить, чем заниматься, во что верить и т. д. И больше не терзать себя.

Этот выбор меня очень сильно успокоил, сделал частью общности, которой я приношу благо и которая мне приносит благо. Я не растворен в своей религии, но знание, что я могу прийти в любой мандир BAPS в любой стране мира, получить даршан ослепительно белоснежых мурти Господа Сваминараяна, быть тепло принятым, очень сильно меня радует.

— Ты часто иллюстрируешь тексты товарищей и собственные, у тебя проходят выставки, а твои подписчики в соцсетях, наверное, не представляют тебя без разнообразных диковинных нарядов. Художник в тебе пробудился одновременно с драматургом или они выросли независимо друг друга и уже потом сдружились?

— Все костюмы и маски делает Лена. Она потрясающий художник, скульптор, поэтесса и режиссер. Я ей очень благодарен за то, что она позволяет мне быть моделью и актером в ее космических мирах. Она очень поддержала мои занятия графикой, когда мы с ней только познакомились, и продолжает поддерживать.

Но вообще я всегда что-то писал и что-то рисовал. Вот как раз сейчас мне родственники из Кушвы прислали мой первый арт. Мне было лет пять, у меня был фломастер и комната с красивыми обоями. Собственно вот отсюда и пошло-поехало мое искусство.

Я люблю иллюстрировать тексты, потому что это отличный способ завязать знакомство с человеком. Однажды я написал в соцсетях канадскому поэту Стюарту Россу, который каким-то образом очутился в моей ленте, мол, классные стихи, Стюарт, вот, лови иллюстрацию. И мы начали общаться и сделали вместе с ним и Леной двуязычную антологию стихов канадских и уральских поэтов. Стюарт сделал канадскую подборку стихов, а Лена уральскую. Книжка вышла в Канаде. В руках я ее не держал, к сожалению, но она существует в электронном виде.

— Ты говорил, что любое действие в мире — это мистическая драматургия. Значит, это интервью — тоже пьеса?

— Да, вполне. Мы можем с тобой подумать, как усугубить ее ход. Один из методов мистической драматургии — это засунуть такую маленькую ремарку, которая бы разом перевернула всю вселенную пьесы. Например, пишешь ты пьесу про ангелов или асфальтоукладчиков и по ходу делаешь замечание, что всё происходит внутри маленькой жестяной коробочки с монпансье, которую проглотил слепой и безротый великан.

— Ну, ты начни как-нибудь. А я сориентируюсь по ходу.

— Выбери любое число от 1 до 100.

— Выбрал.

— На какое животное похоже это число?

— На устрицу с жемчужиной.

— Представь, что нет ни меня, ни тебя, а только гигантская устрица парит в космосе (мои реплики) и разговаривает с жемчужиной (твои реплики). Жемчужина бесконечно растет и всё больше пропитывается электричеством. И вот сейчас будет ее ключевая фраза:

— Ля-ля-ля. Как я мечтаю очутиться на пальчике твоей любимой.

— Внутри моей раковины жемчужина. А что внутри жемчужины?

—  В одном журнале писали, что главный секрет мира жемчуга в том, как он зарождается. Всё дело в паразитах. В природе они проникают в раковину сами, а на фермах подсаживаются рабочими. Стоит хотя бы одному паразиту пробраться внутрь раковины, как устрица начинает противостоять ему, защищаться. У нее нет рук или ног, чтобы выгнать незваного гостя, но есть перламутр — плотное вещество, которым она обволакивает паразита и лишает его способности вредить. Перламутр окутывает вредителя слой за слоем, и так появляется жемчужина. Так что внутри каждой жемчужинки есть живая душа.

— Я вот представляю таких существ, для которых мои жемчужины это типа как паразиты для нас, устриц. То есть в тело такого существа попадаешь ты или какая-нибудь другая жемчужина и там начинается такой процесс образования каких-то штук более прекрасных, чем обычные жемчужины. Типа если вместо паразита там жемчужина, то я даже боюсь представить что там вместо итоговой жемчужины… Смекаешь?

— А вдруг здесь не по возрастанию, а инверсия: если из паразитов получаются жемчужины, то из жемчужин — паразиты?

— Не думай об этом. Возьми меня за руку. Видишь там далеко внизу река, а в реке кто-то плещется. Что чувствуешь? То же, что и я?

— Надеюсь, что так, жемчужина. Спасибо тебе за интервью.

— Пожалуйста. Только это ты жемчужина, а я устрица.