Мостовая гигантов, Всемирный потоп и Крылатские холмы: как люди создают мифы о скалах, пещерах и катастрофах

Легенды о несчастных, преследуемых злобными волками или жестокими захватчиками, наверное, слышал каждый, кто ходил на экскурсии в Тысячеголовую пещеру в Крыму и другие похожие подземелья. Само появление подобных объектов часто объясняется вмешательством сверхъестественных сил — как, например, в легенде американских индейцев о горе Башня дьявола. Медведи догоняли девочек, но Великий Дух смилостивился, и земля у них под ногами поднялась, так что звери уже не могли их достать. Тогда медведи встали на задние лапы, начали царапать скалу, пытаясь настигнуть жертв, и оставили на ней вертикальные следы.

В Ирландии знаменитая Мостовая гигантов плавно уходит под воду. Согласно легенде, это остатки моста, построенного древним воителем.

Но как образуются подобные колоннады? И то, и другое — это примеры столбчатой отдельности в магматических горных породах, возникающей при охлаждении неподвижной (стоячей) горячей магмы или лавы. Усадка, уменьшение объёма приводит к тому, что в породе накапливаются напряжения, и она начинает трескаться. При разгрузке «автоматически» образуется структура, напоминающая пчелиные соты (кстати, их шестиугольная форма — следствие весьма схожей механики самоогранки). Но в Америке крепкий магматический слой находился среди непрочных осадочных пород, песчаников и известняков. На протяжении миллионов лет эти отложения размывались и эродировались. Так возникла Башня дьявола, возвышающаяся над окрестностями. В Ирландии же все породы прочные, потому размываются они достаточно равномерно, и образуется не возвышенность, а уходящая в воду «мостовая».

Далеко не всегда поверхность остывающего лавового потока (или магматического тела, расположенного в самых верхних слоях) будет плоской. Море, размывая грунт в прогибах кровли, оставит нетронутыми и выступы магматических пластов, и находящиеся над ними непрочные осадочные породы. Так у побережья Сицилии возникло несколько отдельных небольших скалистых островков. Это место названо «берегом циклопов»: глыбы-утёсы (на одной из которых даже построен замок!) бросал, согласно «Одиссее», Полифем вслед кораблю героя.

Нередко же магма настолько вязкая, что не растекается по поверхности, но образует так называемый экструзивный купол. Один из самых известных возвышался на 375 метров. Именно такое геологическое происхождение имеет скала Поленница на Камчатке — физические законы остаются теми же, и мы видим похожее растрескивание. Связанные с этой горой мифы коренных камчадалов не сохранились: к сожалению, огромный пласт языческого фольклора народов России до нас не дошел. В США считаются утерянными около 95 % сказаний, а с учётом того, что колонизация земель в обеих странах велась практически одинаковыми методами (даже термин «присоединение Сибири» — это наследие СССР и «дружбы народов», в эпоху Романовых процесс прямо называли «завоеванием»), — можно предположить, что в России утрачено никак не меньше.

Если же магма застывает на большой глубине, где охлаждение идёт намного медленнее, то вместо столбов образуются другие виды отдельностей. Одна из них — матрацевидная. Куда меньшие перепады температуры и скорости остывания приводят к растрескиванию на отдельные крупные уплощённые массивы.

Внешний вид таких блоков вдохновляет авторов современных полуконспирологических теорий (вполне мифологичных по своей сути и не менее захватывающих, чем сказания древних ирландцев), согласно одной из которых, например, красноярские столбы — это руины микрорайона в городе великанов.

Даже в скале Дед легко угадываются характерные для этого вида отдельности формы поверхностей: они образуют и глаза, и нос природной скульптуры. А легенда коренного населения, записанная этнографами, гласит, что в останцы-столбы были превращены люди. Точно такое же предание существует и о Долине Привидений в Крыму. Даже камчатские сказания повествуют о временах, когда никаких вулканов не существовало, а появились они, после того как враждовавшие между собой люди были обращены в каменные горы.

При воздействии дождя на прочные породы, их внутреннюю структуру может возникать бесконечное число разных «скульптур». Уже по этим нескольким примерам видно, сколь велико многообразие природных форм, «вылепленных» из одного и того же теста.

В приведённых легендах рассказывается о разовых событиях. Но многие природные и геологические процессы повторяются — если не каждый день (рассвет и закат), то регулярно. Землетрясения и извержения вулканов — наиболее страшные из них и наименее (даже по сей день!) предсказуемые. И тут миф перестаёт быть просто сказкой о делах давно минувших дней и становится чем-то куда более важным: он предупреждает, что некоторые катастрофические события могут повториться — причём неизвестно, когда именно — в ближайшем будущем или через несколько поколений.

В исландской мифологии землетрясения — это содрогания Локи, на которого попадает змеиный яд.

У греков же «заведующим» по этому явлению природы был Посейдон (чей постоянный эпитет — Энносигей — и означает «колебатель земли»), который лишь со временем стал повелевать морскими глубинами. За вулканы же отвечал бог-кузнец Гефест, получивший потом у римлян имя Вулкан. Оттуда это слово и пришло к славянам, ничего подобного никогда не видевшим. Первый (или один из первых) русскоязычный учёный Ломоносов ввёл новую языковую формулу «огнедышащая гора» для обозначения этого явления, и только потом было заимствовано слово «вулкан». Интересно, что именно ломоносовский термин будет для нас, не являющихся носителями латыни и римской культуры, гораздо более «одушевляющим» и в этом смысле мифологичным.

Вообще греческий фольклор богат образами, представляющими собой художественное переосмысление геологических процессов. Это пусть наивные, но всё же попытки объяснить наблюдения и явления природы, сделать их частью своей истории.

Греки верили, что царство Аида (Плутона) расположено под землёй. Его святилище находится на территории современной Турции. Как свидетельствуют исторические источники, там приносились сакральные жертвы, а ещё любой желающий мог удостовериться в том, что бог и правда работает, купив и бросив туда птичку или зверюшку. Природные газы, выходящие вдоль зоны геологического разлома, эффективно умерщвляли всех.

Вход в царство мёртвых был не фикцией, но абсолютно конкретным местом, куда каждый мог приехать. И умереть.

И предание об Орфее и Эвридике, равно как и многие другие подобные сказания, уже отнюдь не красивый вымысел о вечной любви, но, возможно, художественное осмысление чьих-то попыток спуститься через те врата в царство мёртвых.

Пророчества дельфийских пифий, как ни удивительно, тоже связаны с выходом на земную поверхность природных газов сквозь разломы в почве. Ещё Плутарх отмечал, что именно вдыхание этих веществ производит нужный эффект. Учёные же подтвердили, что храм находился как раз в месте пересечения двух разломов — и жрицы Аполлона могли использовать необходимый для пророчеств галлюциногенный поток.

Феномен подземных газов вдохновил древних на создание ещё одного мифа. Выход природных углеводородов на горе Химера, горящих днём и ночью, сделал её местом рождения одноимённого чудовища. Сейчас мы этим словом называем какое угодно существо, «собранное» из частей разных животных, оно даже стало биологическим термином, но тогда так именовался совершенно конкретный зверь — естественно, огнедышащий.

Объектами мифов становились не только определённые места, но и материалы. То же железо было известно человеку ещё до начала железного века — эпохи промышленного получения этого металла. Единичные железо-никелевые метеориты превращались в предметы культа, из них изготавливали оружие (которое, впрочем, было в те времена не менее сакральным объектом). Само слово, называвшее этот материал, в языках древних цивилизаций буквально означало ‘небесный металл’ — вполне возможно, наши пращуры когда-то наблюдали падение такого метеорита и сделали правильный вывод о его происхождении.

Ископаемые организмы также становились объектами мифов. Белемниты, древние моллюски, повсеместно именуются «чёртовыми пальцами», хотя раньше у них было и другое название — «стрелы Перуна».

Из-за характерной конической формы ростры в сознании древних ассоциировались с молниями-стрелами (впрочем, и находки наконечников настоящих стрел каменного века также порождали гипотезы о «божественном вмешательстве»), а аммониты с завитой ребристой раковиной — со змеями. Последние в языках и диалектах многих стран так и называются — «змеиными камнями»: в фольклоре находится человек (например, святой Патрик), обращающий гадов в эти минералы. Исследователи проводят прямую связь между мифами и легендами о драконах и находками скелетов динозавров.

На смену прекрасным варварским языческим мифам пришла христианская культура и Священное Писание. Многие упомянутые там события и города вовсе не являются вымыслом — это подтверждает современная археология. С другой стороны, в истории «появились» эпизоды, которые учёным мужам приходилось учитывать в рассуждениях о природе. Хотя давление инквизиции и не было настолько кошмарным, как его зачастую описывают (Джордано Бруно, к примеру, сожгли в первую очередь за сатирические памфлеты о священнослужителях и прямую критику Библии, что и сейчас чревато уголовным преследованием), философы-натуралисты вынуждены были так или иначе согласовывать свои умствования с догматом церкви. В одних случаях это играло им на руку: например, с помощью сюжета о Всемирном потопе можно было легко (и неправильно) объяснить, как останки морских организмов оказались на вершинах гор. В других же, например когда речь заходила о скорости накопления осадков, решительно не получалось уложиться в библейские несколько тысяч лет. Впрочем, уже в Новое время богословы могли идти на уступки и говорить, что «дни творения» — это метафора, а на самом деле в Писании имеются в виду куда более длительные периоды.

Упоминаются ли в Библии геологические процессы? Несомненно, и для полного их перечисления потребуется отдельная книга. Приведём несколько примеров.

Во-первых, в Книге Исход есть эпизод, когда Моисей получает заповеди на горе Синай, и происходящее описывается как типичное извержение вулкана: «Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошёл на неё в огне; и поднимался её дым, как дым плавильной печи, и очень сотрясалась вся гора. И звук трубный становился всё сильнее и сильнее». Современная геология позволяет даже определить наиболее вероятное место этих событий на Аравийском полуострове. И нам сейчас сложно сказать, что и как происходило (если вообще происходило) в те дни. Однако весьма вероятно, что неизвестный летописец вставил в свой текст повествование о настоящем извержении вулкана. Не исключено, что это ещё одно из тех искажений, которые случаются при переписывании текстов, — можно предположить с большой долей уверенности, что люди пытались описать и объяснить какие-то геологические процессы.

Землетрясение — одна из возможных причин разрушения стен города Иерихона. Опять же установить это точно, скорее всего, не удастся, но гипотеза выглядит достаточно логичной. Если солнечное затмение, описанное в «Слове о полку Игореве», так «удачно» выпало на военный поход и запомнилось людям, то почему сообщение о землетрясении, совпавшем по времени с одной из бесчисленных битв, не могло быть сохранено в летописи?

Самым же интересным событием является уже упоминавшийся библейский потоп. Как ни странно, «реальный прототип» есть и здесь. Одна из теорий, основанных на геологических данных, гласит, что около 5600 года до н. э. территория Чёрного моря, где находился куда меньший по размерам водоём, была затоплена при прорыве Босфорского пролива, причём уровень вод поднялся до современной отметки. Гипотеза имеет свои аргументы за и против (с чисто научной точки зрения), и сейчас нельзя с абсолютной уверенностью утверждать, что такое событие имело место. Тем не менее версия достаточно красивая и «удобная»: в этом случае мы можем рационально объяснить, откуда в фольклоре народов близлежащих территорий появился сюжет о потопе.

Существует и альтернативная гипотеза, в рамках которой речь идёт о более древних событиях — прорыве и спуске ледниковых озёр Америки, что отмечено в геологической летописи и должно было вызвать колоссальный, на 1–2 метра, подъём уровня вод Мирового океана и миграции народов Европы в неолите.

Миф о потопе и спасении людей на корабле или плоту широко распространён по всему земному шару. Есть он, например, у народов Камчатки и был записан ещё в XIX веке, до интенсивной христианизации или атеистического просвещения местных жителей. Там этот сюжет, вероятно, связан с цунами или другими подобными явлениями природы.

Такой процесс, как отступление моря, тоже может лечь в основу мифов или сказаний. Даже эпизод из Книги Исход, когда перед народом Израилевым разверзлось море и отворился проход по дну, можно рационально интерпретировать: это позволяют сделать данные моделирования и исторические наблюдения.

В Библии не описана «механика» процессов. Если в Эдде изображается корчащийся в муках Локи, когда на него стекает яд, то в христианском тексте сказано: «Гора содрогнулась, потому что Господь сошел на неё». В мифах люди зачастую являются активными участниками сотворения и развития мира. В Ветхом Завете (он не дошёл до нас в оригинале и неоднократно переписывался, а картина бытия при этом подгонялась под религиозную доктрину) человек уже просто действующее лицо на фоне природных процессов. В Новом Завете на него и на общество, в котором он находится, переключено всё внимание. Природные явления есть, но их описания настолько размыты, что понять, о чём именно идет речь, очень трудно. Потому, например, Вифлеемская звезда может быть и кометой, и вспышкой новой, и парадом планет. Есть предположение, что небесное тело, на время ослепившее апостола Павла, — это болид типа Челябинского метеорита.

Христианизация прежде языческих территорий способствовала формированию пласта мифов, не связанных с Библией, но обусловленных борьбой с древними верованиями или их адаптацией к новому «культурному пространству». Как уже говорилось, белемнитов стали называть «чёртовыми пальцами», а образование аммонитов — связывать с деяниями христианских святых. Церковь начала заявлять свои права на многие объекты религиозного поклонения язычников. Такова история Синего камня близ Переславля-Залесского (одной из немногих признанных святынь славян) и Змеиного камня. Оба артефакта — наследие древних оледенений. Эти глыбы, называемые «эрратическими валунами», перенёс на сотни километров ледник, скорее всего, от Балтийского щита — места, где подобные кристаллические породы выходят на земную поверхность.

Множество мифов возникало из-за неверной интерпретации древних топонимов, когда слово из забытого языка трактовалось по созвучию с родной лексикой. Так происходило, например, когда славянские наречия вытесняли финно-угорские.

Яркий пример, пусть и не совсем геологический, — описанное в XIX веке поверье русских крестьян, которые на церковный праздник обновления Царьграда молятся царю-граду, чтобы урожай не побило непогодой.

Сегодня мифы вытеснены на периферию во всех смыслах. Действительно, многие сказания и поверья славян забыты настолько основательно, что даже «базовые» представления о количестве богов и их функциях утрачены.

Несколько лучше дела обстоят в Сибири и на Чукотке, где коренные народы сохранили элементы традиционного уклада. Краеведы успели записать множество мифов и сказок. Одна из самых интересных посвящена Берингову проливу: в ней повествуется о борьбе орлов-богатырей, павших в океан цепочкой островов. А в другой описывается шторм, размывавший перемычку между отдельными клочками земли — с тем же географическим итогом. Мифы фиксируют не только состояние природы, но и её активное преобразование.

Отдельные сказания этих народов посвящены конкретным местам. Например, в сказке о Громе и Жизнетворце, вполне возможно, речь идёт о настоящем землетрясении, которое обрушило склоны горы.

Люди наблюдали определённые явления и сохранили память о них в иносказательной форме. В том числе — как предупреждение потомкам: события могут повториться! Так сказка становится важным элементом борьбы за выживание.

Интересны сказания об Анюйском вулкане. Хотя, согласно научным данным, никаких молодых лавовых потоков в этих краях не обнаружено, в легендах местных жителей есть упоминания о том, что, когда они стали забивать слишком много оленей, рассердился бог и обрушил на них огонь и камни. Вполне возможно, что легенда родилась не здесь, но местное население переняло её и связало с подходящим объектом. Или всё же было извержение? Тогда рассказ приобретает огромное значение: если описанные в нём события повторятся, не должно быть жертв. Табуированная территория — это защита народности от стихии. Наверное, лучшее, что можно было предпринять в те времена.

Казалось бы, всё это не имеет никакого отношения к современности. Но возьмём, к примеру, Крылатские холмы в Москве. Геология вполне удовлетворительно объясняет их происхождение: такие же продукты таяния ледников, озы и камы, как и те, что есть на известном горнолыжном курорте Подмосковья — в Яхроме. Любой, кто поедет на север от столицы, в Ярославскую область, может заметить этот рельеф с многочисленными увалами.

Но поскольку место крайне удобно для застройки, создаётся вполне мифологическая история: дескать, Крылатские холмы — насыпные, из строительного мусора (а значит, природной ценности не представляют). Эта легенда ничем принципиально не отличается от любой из вышеупомянутых сказок — в стародавние времена строили люди города, а обломки кирпичей сгружали в кучи — так и возникли холмы.

В основе мифов и легенд лежат наблюдения. Пересказы, особенно в устной традиции, ведут к их искажению, хотя рациональное зерно остаётся тем же. Кто-то назовёт наших предков наивными — но они смогли выжить. И тем интереснее изучать фольклор, который хранит память обо всех испытаниях, выпавших на долю рода, племени или народности.