Мифические животные Античности

В предыдущих главах речь шла о существах мифических в полном смысле этого слова — все они были более или менее активными участниками событий, донесенных до нас античной мифологией. Однако будет несправедливо пренебречь животными, которые никакими конкретными подвигами (или преступлениями) себя не прославили, в поле зрения мифографов не попали, но чья историчность (или, скорее, «биологичность») остается под столь же большим вопросом. Сегодня, пожалуй, можно с полной уверенностью сказать, что двухголовая амфисбена, крылатый василиск или таранд, умеющий менять цвет своего меха, тоже не существовали на самом деле. Это дает им право появиться на страницах настоящей книги, несмотря на то что сообщают о них не аэды и мифографы, а историки, географы и путешественники. И описанная на рубеже V и IV веков до н. э. Ктесием Книдским мантикора, обладающая телом льва и головой человека, ничуть не хуже воспетой Гесиодом и Еврипидом Сфинги. От последней она отличалась лишь тем, что не имела крыльев и интеллектуальных задатков, но зато умела стрелять из хвоста.

Животным, о которых мы знаем прежде всего со слов путешественников и ученых, и будет посвящена настоящая глава. Античные ученые, равно как и путешественники, писали свои труды в основном не раньше V века до н. э. К этому времени греки, а потом и римляне уже достаточно хорошо представляли себе окружающий мир и прекрасно знали, какие существа водятся в Греции, Италии и вообще в окрестностях Средиземноморья, а какие нет. Поэтому все животные, которые могли поразить их воображение, теперь должны были обитать на дальних окраинах Ойкумены — что они, судя по сохранившимся документам, и делали.

Драконы (они же крылатые змеи) водились по окраинам известного грекам мира во множестве. В V веке до н. э. Геродот писал: «Есть в Аравии местность, расположенная примерно около города Буто. Туда я ездил, чтобы разузнать о крылатых змеях. Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве. Целые кучи змеиных хребтов лежали там — большие, поменьше и совсем маленькие; их было очень много. Местность, где лежат кучи костей, имеет вот какой вид: это узкий проход, ведущий из горных теснин в обширную равнину. Равнина же эта примыкает к египетской равнине. Существует сказание, что с наступлением весны крылатые змеи летят из Аравии в Египет».

Позднее об аравийских летающих змеях (называя их почему-то сиренами) писал опиравшийся на античные источники Исидор Севильский: «Они передвигаются быстрее лошадей, а по слухам, еще и летают. Яд их таков, что смерть настигает укушенного раньше, чем боль».

Марк Анней Лукан в поэме «Фарсалия» описал ливийских драконов, которые, как и прочие местные змеи, возникли из капель крови, упавших на землю, когда над Ливией пролетал Персей с отрубленной головой горгоны Медузы. Лукан отличает их от драконов, обитающих в других землях, — почему-то он считает европейских и азиатских драконов существами сугубо мирными и к тому же бескрылыми (хотя, как мы уже писали, в Греции были известны и крылатые драконы). Автор «Фарсалии» пишет:

Вы же, везде на земле божества, ползущие мирно,
С телом блестящим своим в золотых отливах — драконы —
Африка знойная вас смертоносными делает: вьетесь
В воздухе вы на крылах и, стада преследуя, часто
Даже могучих быков в объятиях душите грозных.
Слон не спасется от вас; вы всем посылаете гибель,
И для того, чтобы убить, не нуждаетесь вовсе в отраве.

Гай Юлий Солин в своем «Собрании достопамятных сведений» оставил подробную информацию о чудовищах, водившихся в центральной части Эфиопии: «Среди этих раскаленных опаляющим зноем хребтов водится множество драконов. У настоящих драконов небольшая пасть, которая не может раскрыться для укуса. Кроме того, на морде у них имеются узкие отверстия, через которые они дышат и выпускают язык. Дело в том, что сила у них не в зубах, а в хвосте, так что они причиняют вред больше ударом, чем укусом. В головном мозге драконов находят драконий камень. Правда, камнем он будет только в том случае, если его извлекут из живого дракона. Если же змей уже умер, то камень теряет твердость и исчезает. Камень этот особенно ценят восточные цари, поскольку из-за его твердости в нем нельзя произвести никаких поправок, так что — и это говорит о его особом благородстве — он сияет своей естественной красотой».

Из сообщения Солина можно сделать вывод, что эфиопские драконы отличались от обычных змей (как, впрочем, и от других драконов) способом питания: они не охотились, а подбирали корм, лежащий на земле. Гай Юлий пишет: «Охотники исключительной отваги выслеживают убежища этих змей. Затем, дождавшись, когда они отправятся на поиски корма, охотники стремительно бегут перед ними и разбрасывают сонное зелье. Когда, отведав зелья, драконы засыпают, охотники отрезают им головы и уносят как награду за свою отчаянную храбрость».

Страбон (ссылаясь на побывавшего в Индии в начале III века до н. э. дипломата Мегасфена) сообщает об индийских летающих змеях. Существа эти, по мнению знаменитого географа, невелики и достигают всего двух локтей в длину. Но зато они в полете испускают «капли мочи или даже пота, что вызывает нагноение кожи у всякого, кто не уберегся от этого».

Позднее информацию о крылатых чудовищах Индии и Эфиопии подтвердил Исидор Севильский (хотя он и расходится со Страбоном по поводу их размеров): «Дракон больше всех гадов или даже всех животных на Земле… Он часто, покинув пещеры, носится в воздухе, возмущая его. У дракона есть гребешок, небольшой рот и узкие отверстия, через которые он вдыхает воздух и высовывает язык. Сила его не в зубах, а в хвосте, и вред он наносит скорее ударами, нежели укусами. В отношении яда он безвреден, но для причинения смерти яд ему не нужен, так как он убивает жертву сдавливанием. Из-за этого даже слон подвержен опасности, несмотря на величину тела. Ведь, спрятавшись у тропинок, по которым обычно ходят слоны, дракон обвивается узлами вокруг их голеней и убивает удушьем. Рождаются драконы в Эфиопии и Индии в самый зной середины лета».

Известен случай из времен Первой Пунической войны (III век до н. э.), когда с гигантским драконом, обитавшим на территории нынешнего Туниса, пришлось сражаться всему римскому войску. Авл Геллий пишет, как консул Атилий Регул, «разбив лагерь на реке Баграде, выдержал длительный и жестокий бой с одним змеем невиданного размера, обитавшим в этих местах, осаждая его при великом содействии всего войска с помощью баллист и катапульт, и, убив его, отослал кожу, длиной в сто двадцать футов, в Рим».

Исидор рассказывает еще об одной замечательной летающей змее, называемой якул. Якулы летают без помощи крыльев — «они взбираются на деревья и, когда какое-нибудь животное попадается навстречу, бросаются на него сверху и убивают» (впрочем, в средневековых бестиариях есть изображения якулов с крыльями). Интересно, что убивают якулы не с помощью яда — они пронзают жертву своим телом, как копьем. Известно, что при переходе римского войска через североафриканские пустыни в I веке до н. э. от нападения якула погиб римский воин по имени Павел — по крайней мере, его смерть подробно описывает Лукан в «Фарсалии». Правда, сам Лукан при гибели злосчастного Павла не присутствовал — он в те героические годы еще лежал в пеленках. Но от этого его поэма не стала менее убедительной:

Бросившись издалека, со ствола иссохшего дуба,
Сразу вонзилась змея (что «копьем» зовет африканец):
Павлу она прошла сквозь главу, виски пронизавши.
Яд ни при чем: мгновенную смерть нанесла ему рана.

Кроме того, по словам Лукана, римские воины познакомились в Африке и с двухголовой змеей амфисбеной. Впрочем, об этом примечательном существе писали многие античные авторы. Ее упоминает Плиний в своей «Естественной истории» — он сообщает, что «амфисбены имеют две головы, то есть и на хвосте, словно им недостаточно изливать яд из одной пасти». Элиан в «Истории животных» говорит, что, когда амфисбена ползет, она переднюю голову использует по прямому назначению (имеется в виду не мышление, а движение), вторую же использует как хвост. Если же направление движения меняется на противоположное, меняются и функции голов. Исидор пишет, что амфисбена «двигается в обе стороны, перемещая тело круговыми движениями». Авторы настоящей книги не вполне поняли, что имел в виду энциклопедист и как именно передвигается знаменитая змея. Но, возможно, именно это сообщение привело к распространившемуся позднее мнению, что амфисбена засовывает одну голову в рот второй и катится, как обруч. Исидор же утверждает, что «она одна из всех змей подвергает себя воздействию холода, первой появляясь после зимы». Это сообщение тоже не вполне понятно, поскольку амфисбена, судя по информации Лукана, обитает в Ливии (в Античности так называли Северную Африку, исключая Египет), где «подвергать себя воздействию холода» весьма затруднительно — средняя температура воздуха в Ливийской пустыне в январе составляет 12–14 °C. Впрочем, неподалеку, в Сахаре, в горных массивах зарегистрированы температуры до —18 °C. Подобно остальным змеям, амфисбена время от времени сбрасывает старую кожу — Элиан пишет, что кожа эта, если ею обернуть дорожный посох, отгоняет всех змей, а также и других существ, которые убивают не укусами, а ударами.

Одной из самых знаменитых мифических змей, водившихся в Ливии, был василиск. Исидор называл его «царем змей», а Солин — «пагубой, равной которой нет на земле». В те времена он еще не приобрел ни петушиной головы, ни жабьего тела, ни крыльев, ни ног (от четырех до восьми), которые появятся у средневековых василисков. По описанию Плиния, это была небольшая змейка, около 30 сантиметров длиной, с ярко-белой, напоминающей диадему отметиной на голове. Обитала она в Киренаике (северовосток современной Ливии) и славилась исключительно сильным ядом. Плиний рассказывает, как однажды всадник пронзил василиска копьем, и яд, поднявшись по древку, убил не только человека, но и лошадь. Подобную историю передает и Лукан: римский воин, ударивший василиска копьем, был вынужден немедленно отсечь себе руку возле плеча.

Солин писал о василиске: «Он несет с собой гибель не только человеку и другим животным, но и самой земле, которую это чудовище отравляет и сжигает повсюду, где обитает. Таким образом, василиск уничтожает траву, губит деревья, портит даже сам воздух, так что ни одна птица не может пролететь по воздуху, отравленному губительным дыханием. Когда василиск передвигается, половина его тела ползет по земле, а другая половина круто задрана вверх. Шипения василиска страшатся даже змеи, так что, заслышав его, они поспешно скрываются. Зверь не касается, птица не клюет того животного, что погибло от укуса василиска. Однако над василисками все же берут верх ласки, которых приносят туда люди, запуская их прямо в трещины, в которых они скрываются. Но и мертвый василиск остается ядовитым. Поэтому жители Пергама покупали их за большие деньги, чтобы в храм… не проникали ни пауки, ни птицы».

Кроме сверхъестественной ядовитости, василиск уже в античные времена имел и другую, столь же опасную особенность: он убивал взглядом. Лукан называл его «царь безграничных пустынь — василиск, и без яда губящий». Исидор писал: «Под его взглядом ни одна птица не пролетит невредимо, но, как бы далеко она ни была, погибнет в его пасти».

Античные авторы не сообщают о способах борьбы с василисками (кроме описанного Солином использования ласок). Но позднее, в Средние века, было достоверно известно, что василиск погибает, увидев свое отражение в зеркале. Смертелен для него также взгляд или крик петуха. Впрочем, как мы уже писали, средневековые василиски имели другое строение тела, и сегодня уже трудно сказать, могли ли воины Катона, пересекавшие ливийскую пустыню, спастись от василисков, если бы сообразили взять с собой петухов. Что же касается зеркал, то в античном мире они изготовлялись из полированного металла, без использования стекла, и отличались низким качеством, поэтому они, возможно, и не оказали бы на животных никакого действия.

Первые ливийские василиски появились на свет, по сообщению Лукана, из крови горгоны Медузы. Об их размножении античные авторы умалчивают. Средневековые василиски, насколько известно авторам настоящей книги, сами не размножались. На свет же они появлялись из яйца, снесенного петухом и высиженного жабой. Поскольку несение яиц петухами — явление крайне редкое, да и для жаб совсем нетипично сидеть на яйцах, василиски в Средние века были большой редкостью. Но к средневековым василискам мы еще вернемся в соответствующей главе. Что же касается василисков ливийских, то, поскольку в пустыне петухи и жабы практически не встречаются, есть основания думать, что они размножались естественным для змей способом.

«Я ездил в Аравию, чтобы разузнать о крылатых змеях». Какие необыкновенные животные встречались людям в Античности

Читайте также