«Три К», или «Дети, кухня, церковь»: как сформировалось представление о «типичной женской роли», которое взяли на вооружение нацисты
Веймарская республика дала женщинам право голоса — но ни полноценно распоряжаться собственностью, ни делать аборты они не могли. А доля работающих женщин выросла незначительно, причем они несли «двойную нагрузку» — работа не отменяла быт. Так что идеи нацистов о возрождении патриархата нашли отклик в немецком обществе. О том, как это происходило, рассказывает Андрей Вдовенко.
Кайзер, его жена и британский след в немецких фразеологизмах
Вильгельм II, двоюродный брат британского короля Георга V, стал последним германским императором (1888–1918). Всю жизнь скрывавший последствия родовой травмы, кайзер был человеком волевым, самоуверенным и консервативным, хотя и проводил некоторые прогрессивные реформы. Ярый империалист, он обожал военную службу, на которой прошла значительная часть его молодости.
К женщине император относился соответствующе, считая, что ее главная задача — это «незаметный домашний труд в кругу семьи». Именно Вильгельму II и его не менее консервативной жене и матери семерых детей Августе Виктории, а также завсегдатаю пабликов с цитатами Отто фон Бисмарку приписывают фразу о «трех К». Это три вещи, которые якобы должны определять жизнь женщины: дети, кухня, церковь. По-немецки это звучит так: Kinder, Küche, Kirche, отсюда и «три К».
Это выражение описывает социальную роль женщины в системе консервативных ценностей. Заботиться о воспитании детей и домашнем очаге, соблюдать моральные принципы, которые провозглашает церковь, и быть чуткой женой и матерью — вот ее удел. Эквиваленты «трех К» существовали и существуют в других культурах. Например, американские «культ домашнего уюта» и «босоногая и беременная» или японское «хорошая жена, мудрая мать». Но именно немецкий лозунг стал наиболее популярным для обозначения патриархальных воззрений на женщин и насмешек над женским движением. Например, уже в 1901 году выражение попало в Оксфордский словарь английского языка.
Впервые «три К» назвала идеологическим клише германского императора британская писательница Мари Ремик в книге «Путевые заметки женщины об Англии» 1892 года. После этого аналогичные комментарии стабильно появлялись в британской и американской либеральной печати 1890-х годов, критикующей немецкий консерватизм. Например, в 1899 году влиятельная Westminster Gazette рассказывала о том, как Вильгельм встретился с двумя американскими суфражистками. Выслушав их, кайзер якобы сказал:
«Я согласен с моей женой. И знаете, что она говорит? Она говорит, что женщины не имеют права вмешиваться ни во что, кроме четырех К. Четыре К — это дети, кухня, церковь и платье (Kleider)».
Произносил ли Вильгельм II эту фразу, доподлинно неизвестно. Так, в немецкой печати, по мнению исследовательницы Сильвии Палечек, «три К» появились только в 1899 году, причем в переводах с английского. Но в народном фольклоре Германии считалки об «истинно женских К» существовали очень давно. Немецкий исследователь Карл Фридрих Вильгельм Вандер упоминал несколько ее вариантов в сборнике пословиц 1870 года. В одном из них, например, на месте платья была комната, а в другом пятая К — погреб. По мнению Вандера, первое упоминание «женских К» относится еще к комментарию на Екклесиаста XVI века. С тех пор в Германии выражение стало крылатым. И нельзя исключать, что кайзер или его супруга были знакомыми с ним. Косвенно об этом говорит и то, что отношение к женщине в немецком обществе и государстве было консервативным.
Женщина Германской империи
Развитие идей феминизма и признание прав женщин в Германии шло медленнее, чем в Англии и Франции. В том числе потому, что немецкие девушки реже получали образование — в университеты их допустили только в 1909 году (правда, работать потом по специальности всё равно было практически невозможно). В основе созданной в 1871 году дедом Вильгельма II Германской империи были милитаристские образы воина, доблести и отечества — Vaterland. А законодательство, корни которого уходили в XVIII столетие, в том, что касалось женщин, осталось фактически неизменным.
Поэтому вплоть до XX века жизнь немок определяли их мужья и отцы. Замужняя женщина не имела имущественных прав, а ее интересы обязательно должен был представлять мужчина-опекун. Так, женщины, которые получили какое-то дело в наследство и стали его владелицами, не могли, например, ходить на собрания гильдий. За них это должен был делать мужчина-опекун. В общем, и закон, и общественная мораль отводили женщине только роль матери, жены и в лучшем случае приятной собеседницы мужа.
При этом соответствовать «трем К» могли далеко не все немки — лишь представительницы небольшой прослойки буржуазных семей с хорошим заработком. В большинстве же домохозяйств достаток был низким. Поэтому женщинам так или иначе приходилось выходить за пределы детской, кухни и церкви, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. В сельской местности хозяйки брали на себя уход за скотиной и огородом. В городах же женщины подрабатывали горничными, трактирщицами и продавщицами. Нередко — в заведениях мужей, отцов или братьев абсолютно бесплатно.
Еще около 30% женщин работали на постоянной основе, в том числе на производстве. Обычно они занимали второстепенные или низкооплачиваемые должности, а за сопоставимый труд получали меньше, чем мужчины. При этом условия труда, мягко говоря, не располагали к роли хранительницы очага. Рабочий день длился 11 и более часов, а выходной был лишь один — воскресенье. Также до 1910 года работодатели могли неограниченно ставить женщин на ночные смены и увольнять беременных, когда те становились временно нетрудоспособными.
При этом «женские обязанности» — готовка, стирка, уход за детьми — никуда не исчезали. В итоге женщины отрабатывали так называемую вторую смену. Особенно тяжело было тем, кто трудился на производствах. Они вынуждены были вставать до восхода солнца, чтобы подготовить семью к рабочему дню, а придя вечером со смены, готовили, стирали, убирались и т. д. Даже во время коротеньких обеденных перерывов им приходилось заниматься бытовыми делами. Например, штопать носки.
Читайте также
2 женщины на 72 мужчины: история женской космонавтики в СССР и США как история дискриминации
Впрочем, Германия была не самой отсталой страной в женском вопросе, а сами немки были не более патриархальны, чем женщины в других странах. Так, уже во времена империи в Германии появилось множество феминистских организаций. Они активно включались в мировое женское движение, боролись за право голоса, образования, свободную контрацепцию и аборт, а также за изменение законов о разводе, вели борьбу с проституцией. Кроме того, на стороне женщин выступало масштабное движение немецких социалистов. Концепцию «трех К», которая была насмешкой над женским движением, феминистки стали использовать для критики патриархальной роли женщины.
Первая немецкая эмансипация, которая не взлетела
Противники эмансипации в Германии появились уже во времена кайзера. Например, в начале XX века в стране существовала Лига предотвращения женской эмансипации, состоявшая из нескольких сотен членов. Они обращались к неизменным аргументам патриархата и заявляли, что женщины неполноценны, разделение полов определено богом или природой, а эмансипация идет вразрез с вековыми традициями.
Однако остановить эмансипацию Лига не могла. Перемены в межполовых отношениях постепенно наступали, а происходящие события только ускоряли их. Например, статус немецких женщин значительно изменился во время Первой мировой войны. Традиционная роль матери и жены пошатнулась: женщины вынуждены были выйти на работу вместо ушедших на фронт мужчин. Однако кайзеровское правительство было непреклонно: когда началась подготовка к демобилизации, оно попросило женщин покинуть рабочие места в пользу ветеранов.
Но осенью 1918 года Германию, проигрывавшую войну и уставшую от имперской политики, захлестнула волна протестов. Кайзер, которому отказались подчиняться даже его горячо любимые военные моряки, в ноябре отрекся от престола и навсегда уехал из Германии. На смену монархии пришла Веймарская республика, правительство которой в 1919 году неожиданно для всех предоставило женщинам право голосовать и избираться. Им не преминули воспользоваться даже те женские организации, которые выступали против предоставления женщинам избирательных прав.
Однако серьезного скачка в плане эмансипации Веймарская республика сделать не смогла или не решилась. Число работающих женщин выросло незначительно, разрыв в зарплатах сохранялся, а распоряжаться совместным имуществом или свободно делать аборт, например, они всё еще не могли. Двойная нагрузка никуда не исчезла, и заниматься политикой или получать образование многим женщинам было попросту некогда. Кроме того, уровень жизни значительно снизился: страна была на грани полного экономического опустошения. В условиях огромной инфляции и дефицита крайне остро встал вопрос безработицы. Вернувшиеся с войны мужчины считали, что женщины «отобрали» у них рабочие места. При этом трудоустроиться женщинам стало сложнее: часто работодатели отказывались их принимать.
В итоге борьба за женские права закончилась практически ничем. Многие женщины разочаровались в эмансипации и с ностальгией стали смотреть в прошлое. Первые разговоры о том, что нужно вернуться к «детям, кухне и церкви», начались сразу после Ноябрьской революции. А идея о том, что женщина — это опора немецкой семьи и основа немецкой идентичности, была и оставалась очень популярной. И вскоре традиционные и патриархальные идеалы возродились на государственном уровне.
На чувстве горечи от поражения, краха великой державы и утраты великого наследия играли различные консервативные, правые и националистические партии. Среди них была и НСДАП. Национал-социалисты призывали вернуться к традиционным семейным ценностям, и в итоге за партию Гитлера голосовали многие женщины. Ведь нацисты обещали, что взамен на согласие быть домохозяйкой женщине ни о чем другом, например о заработке или образовании, волноваться не придется. Умелыми манипуляциями нацисты создавали страх перед всем новым (например, перед моделями женского поведения, появившимися в годы Веймарской республики) и взывали к старым общественным нормам.
Работающих женщин нацисты сделали одним из козлов отпущения (наряду с евреями, либералами и коммунистами) — виновницами всех бед Германии. Те якобы бросили семьи, детей и дома и заполонили рынок труда, оставив Familienvater, то есть отцов семьи, без «работы или хлеба».
В итоге в будущем фюрере отчаявшиеся немцы увидели спасителя от тяжелого кризиса межвоенного периода, и его призыв к женщинам вернуться к домашнему очагу нашел отклик.
Маткапитал от Гитлера и сертификат «прекрасной нацистской невесты»
Лозунг «трех К» фактически описывал политику нацистов в женском вопросе, хотя напрямую и в изначальном варианте те никогда его не использовали. Женщина и мать в национал-социализме считались опорой сильной Германии. Нацисты настаивали на том, что женщина должна оставаться дома и вести хозяйство, а стремление к производству потомства у нее от природы. Их идеалом была женщина-мать, которая любит своих детей, полна патриотизма и верит в светлое будущее Германии. Под руководством фюрера и НСДАП, конечно же.
Деторождение национал-социалисты воспринимали как долг женщины перед нацией, аналог воинской обязанности и даже «народную» или «имперскую службу матери». За годы республики рождаемость в Германии значительно снизилась. В этом теоретики нацизма видели последствия «сверхэмансипации», развязанной «либералами и материалистами». Из-за них, мол, женщина стала видеть в деторождении лишь тягость и жертвенность, а не свою первейшую задачу.
Нацистская пропаганда, которая не прекращалась даже во время Второй мировой войны, пугала вымиранием немецкой нации и призывала женщин рожать так много, как только возможно. В пример молодым немцам приводили их бабушек и дедушек и родителей, в семьях которых было много детей. При этом, естественно, делалась оговорка, что появляться на свет должны только истинные арийцы без «дефектов». Брак же, как провозглашалось в семейном кодексе, заключался не для личного счастья, а для «выполнения обязанностей перед народным сообществом».
Политика поддержки рождаемости и семьи вообще стала одной из ключевых для Гитлера. Она преподносилась как укрепление нации и сакральной роли матерей — которые хранили и передавали немецкую культуру. Уже в 1933 году, когда Гитлер стал канцлером, вышел «Закон о поощрении брака». Согласно ему, правительство предоставляло молодоженам беспроцентный заем в 600–1000 марок. Это составляло от половины до двух третей среднего годового дохода молодого рабочего или служащего. Деньги можно было потратить на решение насущных проблем новой семьи, например на покупку мебели. Ежемесячно нужно было возвращать 1% от займа, то есть 6–10 марок. При этом, чтобы получить ссуду, жена должна была отказаться от работы, пока муж выплачивает кредит. После рождения ребенка с займа списывалось 250 марок, после рождения четырех детей он считался погашенным.
Семья с четырьмя детьми вообще считалась эталоном. В 1934 году в НСДАП разработали «10 принципов выбора жены» для членов партии. Главным критерием, естественно, называлась способность к материнству. Еще потенциальная супруга должна была быть «арийского» либо «нордического» происхождения, не иметь «ущербных» предков и предоставить результаты медицинского обследования на пригодность к браку.
Цель такой пронатальной кампании была прозаична — для будущих войн рейху были нужны солдаты, рабочие и колонизаторы. Нарожать их могли только немецкие женщины. Политические соперники нацистов (когда они еще могли существовать) даже пытались играть на этом и выпускали листовки в духе «Женщина — племенная кобыла Третьего рейха». Стимулировать рождаемость в задуманных объемах нацистам, правда, всё равно не удалось. Доля бездетных семей за время их пребывания у власти даже увеличилась.
Также нацисты стремились создать иллюзию того, что они решили проблемы женщин. В частности, якобы сделали их равными с мужчинами, вернув девальвированную ценность материнства. Многодетные семьи с низким доходом, а также одинокие матери получали пособия. Мать четырех (а позднее и трех) детей имела те же льготы, что и, к примеру, ветераны национал-социалистического движения, инвалиды Первой мировой войны и почетные граждане рейха.
При этом с независимым женским движением было покончено, все женские организации в Германии действовали только под контролем НСДАП. Политика в отношении абортов стала еще строже. Это означало, что женщина, обладающая индивидуальностью (впрочем, как и мужчина), вызывала подозрение. Ее могли объявить «разложенной еврейско-либеральным мировоззрением» и обвинить в содействии «народному упадку».
Произнося речь в Национал-социалистической женской организации, фюрер заявил, что мир немецкой женщины — это «ее муж, ее семья, ее дети и ее дом». Мужским же миром Гитлер считал государство. Такое положение, согласно ему, предопределено природой и в идеальном немецком (мужском) государстве женщине будет отведена роль «спутницы» или матери воина. Всё потому, что женщины якобы интеллектуально ограничены, не способны противопоставить разум чувству. Вторил Гитлеру и Альфред Розенберг, заявляя, что женщин нужно «эмансипировать от эмансипации», в этом, мол, эмансипация и состоит.
Одними словами дело не ограничивалось. Нацисты аккуратно делали всё, чтобы запереть женщин по домам. Например, их ущемляли в праве на образование — в университетах для девушек была установлена квота в 10%. Параллельно девочек с самого детства обрабатывали пропагандой. Например, в ответвлении гитлерюгенда — Лиге немецких девушек, а также с помощью сети весьма специфичных учебных заведений — школ матерей и невест штурмовиков СС. В них девочки учились всем видам домоводства, правилам поведения во время беременности, уходу за новорожденными и малолетними детьми, а также больными родственниками. Еще они осваивали идеологию нацизма и приносили клятву верности фюреру. По окончании школы они могли получить сертификаты «прекрасных нацистских невест» и разрешение на брак. К 1937 году в Германии было 53 тысячи таких школ, в которых училось 1,14 миллиона девушек.
Интересно, что от исключенных из политической и социальной жизни женщин требовалось прививать нацизм своим детям.
Также, пытаясь решить острую проблему нехватки рабочих мест (свыше шести миллионов безработных в 1933 году), нацисты вытесняли женщин из сферы занятости. Конечно, постепенно с улучшением ситуации их снова стали принимать на работу. Число трудящихся женщин доходило до 53%. Однако доступ к медицинским, юридическим и правительственным должностям для них всё равно почти полностью был закрыт. А там, где устраиваться на работу им всё-таки было можно, нацисты настоятельно рекомендовали принимать женщин зрелого возраста, а не молодых, у которых шанс родить был выше. Только тяжелые потери на фронте вынудили правительство Гитлера изменить свою позицию.
От «кухни, детей и церкви» к «карьере, детям и компетентности»
После войны ситуация с женским вопросом в Германии оставалась сложной. Так, в ФРГ замужняя женщина не могла работать без разрешения мужа. Это ограничение в реальной жизни не соблюдалось, так как в стране катастрофически не хватало рабочей силы. Тем не менее оно было закреплено в законодательстве и перестало действовать только в 1976 году. Также женщинам по-прежнему было сложно получить образование, они реже были трудоустроены и чаще занимали низкооплачиваемые должности.
Положение женщин в ГДР в целом было сравнимо с тем, что существовало в СССР: двойная нагрузка и равенство только на словах.
Поэтому Западную Германию захлестнула вторая волна феминизма. Возникли даже радикальные группы вроде леворадикальной Rote Zora, участницы которой устраивали поджоги и взрывы. В полемике между феминистскими и антифеминистскими кругами вновь заговорили про «три» или «четыре К». Чаще всего, как и веком ранее, их воспринимали как синоним патриархального отношения к женщине, а точнее его крайней формы. Только теперь при этом чаще вспоминали политику Гитлера, а не Вильгельма II. В итоге выражение вновь стало популярным.
Ситуация с женскими правами менялась медленно. Например, до 1980-х годов число женщин в бундестаге не превышало 10% (как во времена Веймарской республики), а изнасилованием до 1997 года считалось только внебрачное принуждение к сексу.
Коренные изменения произошли только на рубеже 1990–2000-х годов, со сменой поколений в немецком обществе. Число женщин-политиков достигло 20–40%, и они сыграли весомую роль в определении политики современной Германии.
В 2005 пост канцлера, наивысший в немецкой политике, заняла Ангела Меркель. Она находилась в должности до 2021 года. Одним из министров (по делам семьи и молодежи, затем труда, а после — обороны) в правительстве Меркель стала мать семерых детей Урсула фон дер Ляйен. Она добилась продления отпуска по уходу за ребенком, в том числе для семей, в которых муж ухаживает за ребенком вместе с женой, а также всеобщего права для детей до трех лет на ясли. Как результат — Германия считается одной из лучших стран для материнства (правда, рождаемость в стране всё равно низкая). Ныне фон дер Ляйен возглавляет Еврокомиссию.
Сегодня в немецком обществе в моде другие «три К». Например, Karriere, Kinder, Kompetenz, то есть «карьера, дети, компетентность», или Kinder, Kapital, Karriere — «дети, капитал, карьера». В противовес женским возникли и «мужские К»: Konkurrenz, Karriere, Kollaps — «конкуренция, карьера, крах». Это критически-ироничное выражение, которое обозначает разговоры об «истинной роли мужчины» и токсичную маскулинность.
Может быть интересно
Будь мужиком или умри: что такое токсичная маскулинность и как она вредит мужчинам
История лозунга о «трех К» показывает, как долго германское общество шло к признанию женских прав. Реальный отход от патриархальных ценностей в нем начался относительно недавно — в последней трети XX века. Но, несмотря на «запоздание» в решении женского вопроса и многочисленные катаклизмы, страна достигла впечатляющих результатов.