Гомонационализм и пинквошинг: как борьба за права ЛГБТ становится частью консервативной политики

Фея-крестная европейских альт-райтов

В марте 2002 года на выборах в городской совет Роттердама партия «Список Пима Фортейна» неожиданно одержала триумфальную победу, положив конец 60-летнему правлению социал-демократов. Она возникла всего месяцем ранее, через день после того, как самого Пима Фортейна, возглавлявшего список кандидатов от центристской партии «Пригодные для жизни Нидерланды», выгнали из нее за скандальное интервью местной газете. В нем он назвал ислам отсталой культурой и выступил за запрет миграции из исламских стран в Нидерланды — возмутительное заявление для голландского общества, которое гордится своей толерантностью.

Идеология большинства европейских правых в то время строилась на антисемитизме, гомофобии и откровенно расистских утверждениях о том, что небелые люди по природе своей хуже белых и к ним нельзя проявлять никакой терпимости. Однако Фортейн поддерживал Израиль и, что самое главное, был открытым геем.

Свои взгляды на миграцию политик обосновывал тем, что Нидерланды — это общество, где принято терпимо относиться к людям, которые отличаются от тебя. Это доказывал сам факт того, что Фортейн, открытый гомосексуал, выдвигался от крупной партии. От обвинений в расизме он отмахивался, говоря, что не может быть расистом, ведь он спит с арабами и чернокожими. Проблема с мусульманами, по его мнению, заключается не в том, что они низшая раса, а в том, что это они нетерпимые шовинисты, насаждающие нетерпимость к геям и выступающие против прав женщин.

На национальных выборах, которые должны были состояться в мае, партии Фортейна тоже предрекали успех. Причем опять же за счет электората левых, которые традиционно выступали в защиту прав женщин, национальных меньшинств, ЛГБТ и мигрантов. Гомосексуальность Фортейна и его заявления о том, что он спит с арабами, позволяли его избирателям избежать обвинений в нетерпимости, голосуя при этом за нетерпимую политику.

Самому же Фортейну прочили пост премьер-министра, однако за неделю до выборов его застрелил радикальный экоактивист. Это было первое политическое убийство в Нидерландах за более чем сто лет. В результате партия, чей успех строился на популярности лидера, получила всего несколько процентов на выборах и вскоре распалась.

Возникший политический вакуум вскоре заполнили другие новые правые политики, многих из которых позже назовут альт-райтами. Короткая политическая карьера Фортейна оказала на них огромное влияние: они тоже стали строить свою риторику в первую очередь не на расизме, антисемитизме, сексизме и гомофобии (при этом не отказываясь от них полностью), а на защите европейского космополитизма от «нетерпимых» мусульман. Например, так делает «Партия за свободу», сменившая на голландской политической арене «Список Пима Фортейна», или Датская народная партия. При Марин Ле Пен однополые гражданские партнерства начал поддерживать французский «Национальный фронт», который при ее отце выступал против прав ЛГБТ. В целом за период с 2004 по 2016 год среди людей, голосующих за правые партии в 10 европейских странах, доля тех, кто поддерживает права женщин и ЛГБТ, выросла с 12,7% до 44,5%.

Гомосексуальность и колониализм

Еще в XIX веке европейцы распространяли по всему миру представление о том, что цивилизованные страны отличает наличие четкой гендерной бинарности. Представление об извращенной сексуальности людей за пределами Европы (гаремы, распространенность гомосексуальных практик, небинарные персоны) помогала обосновывать необходимость вмешаться в жизнь этих «диких» обществ, чтобы принести им свет порядка и европейской цивилизации. Поэтому европейцы сами ввели в колониях многие из законов, криминализующих гомосексуальные отношения, и эти законы не отменены там до сих пор. Например, в Израиле до 1988 года действовал английский Закон о содомии 1533 года, установленный там, когда Палестина была британской колонией. Тот же закон до сих пор работает в Пакистане, Бангладеш, Мьянме, Малайзии, Сингапуре и на Ямайке.

В XXI же веке ситуация стала ровно обратной: положительное отношение к правам женщин и гомосексуальных людей стало маркером цивилизованности страны, а гомофобия — признаком варварства.

Сексуальность населения Востока вновь подается как извращенная, но теперь эта извращенность связана со слабостью, неудачей и подавлением своих тайных желаний (гомосексуальности, инцеста, педофилии), а само это население фетишизируется, становится объектом экзотического сексуального желания.

В этом контексте не случайно замечание Фортейна о том, что он спит с арабами, как не случайны популярность порно с азиатками или представление о том, что у чернокожих мужчин большие члены.

Одновременно с изменением отношения к гомосексуальности на протяжении ХХ века происходила деколонизация. Однако обретение бывшими колониями независимости не означает, что они полностью избавились от вмешательства европейцев в свою жизнь. Большинство из них остаются связаны неравноправными экономическими и военно-политическими договорами с бывшими метрополиями. Когда же они пытаются из этих отношений выйти и вступить в конфликт с западными странами, то те находят способы оказать политическое или военное давление, прикрываясь гуманитарными целями. И зачастую западные страны используют гомофобию противника, чтобы дополнительно обосновать необходимость противостояния с ним как с варварским обществом, которое угрожает свободе, демократии и правам человека по всему миру, мобилизуя в поддержку этого противостояния ЛГБТ-движение.

• Многие ЛГБТ-организации поддерживали вторжение США в Ирак, полагая, что иракское правительство пособничает террористам, атаковавшим США 11 сентября 2001 года, выступает против демократии и угнетает ЛГБТ-людей на своей территории. Соответственно, они считали, что вторжение в Ирак было необходимо для войны как с терроризмом, так и с гомофобией.
• Влиятельный консервативный американский гей публицист Эндрю Салливан поддерживал американское вторжение в Афганистан в том числе под предлогом того, что Талибан преследует женщин и гомосексуалов. Он утверждал, что ненависть террористов к Западу сродни извращенной гомофобии подавляющих свои влечения геев, которые ненавидят то, чего на самом деле больше всего желают.
• Британская группа OutRage! выходила на протесты против исламофобии и гомофобии с плакатами «Израиль: хватить преследовать Палестину! Палестина: хватит преследовать квиров!». Таким образом они демонстрировали, что Израиль якобы безопаснее для ЛГБТ-людей и цивилизованнее, чем Палестина, и таким образом в некотором смысле оправдывали оккупацию ее территорий.
• Права ЛГБТ в России после принятия скандального закона о пропаганде нетрадиционных отношений превратились в один из центральных вопросов идеологического противостояния между Россией и Западом.

Призывы группы OutRage! игнорируют тот факт, что наряду с гетеросексуальными палестинцами Израиль преследует также и гомосексуальных, делая их еще более уязвимыми.

Те, кто поддерживают вторжение в Ирак и Афганистан во имя прав ЛГБТ-людей, не понимают, что вторжение никак не поможет местным гомосексуалам, а только превратит их страну в руины, сделав их самих беженцами. Борьба же с терроризмом, подпитывающая исламофобию по всему миру, приведет к тому, что этим беженцам будет некуда податься и почти невозможно интегрироваться, потому что западные страны боятся их принимать, а их жители считают всех мусульман террористами, дикарями и насильниками.

Противоречия гомонационализма

При этом подобная мобилизация ЛГБТ-сообщества на борьбу с внешним врагом, сочетающая признание прав гомосексуальных людей с националистической и антиисламской риторикой, позволяет западным странам закрыть глаза на проблемы этого сообщества внутри страны. Такая стратегия, использующая показательно позитивное отношение к ЛГБТ, которое позволяет отвлечь внимание от негативных аспектов деятельности применяющих ее государств и корпораций, иногда называется пинквошингом (он англ. pink — «розовый» и whitewashing — «отбеливание»).

• Дональд Трамп во время предвыборной кампании стоял с радужным флагом и обещал защитить американское ЛГБТ-сообщество от мусульман, но после избрания отменил несколько законов, защищавших ЛГБТ-людей от дискриминации.
• Израиль использует палестинских гомосексуалов для шпионажа, угрожая им раскрытием их сексуальности, а местные израильские гомосексуалы обычно подвергаются атакам со стороны ортодоксальных евреев, а не исламских фундаменталистов.
• Союзники США, например Саудовская Аравия, Пакистан и Египет, — это не менее гомофобные страны, чем Ирак и Афганистан, а их власти тоже замешаны в спонсировании и тренировке террористов Аль-Каиды.
• В противостоянии с Россией, которая пытается избавиться от западного влияния с помощью гомофобных законов, обе стороны упускают из виду один факт. Принятию этого закона и распространению гомофобии среди православных верующих помогали деньгами американские евангелисты, уже давно борющиеся против прав ЛГБТ и женщин по всему миру, тогда как РПЦ на протяжении большей части своей истории гомосексуалами почти не интересовалась.

Гомонационалистическая риторика предлагает ЛГБТ-людям ограниченное принятие их идентичности, основанное только на том, что использующие ее страны менее гомофобны, чем другие. Она позволяет демобилизовать и интегрировать в капиталистическое общество в основном только белых гомосексуалов — при условии, что они воспроизводят нормы гетеронормативного социума. Тот же Эндрю Салливан в эссе, где он приводит консервативный аргумент в поддержку однополых браков, сильно повлиявший на их легализацию, утверждает, что после нее ЛГБТ-движение можно будет распустить, поскольку цель равноправия будет достигнута.

При этом Салливан игнорирует тот факт, что из-за повсеместного распространения бытовой гомофобии вступить в брак могут позволить себе в основном состоятельные гомосексуалы, не зависящие от семьи или других сетей поддержки.

Они же больше всего выигрывают от легализации однополых браков, потому что отсутствие этого права усложняет передачу собственности по наследству — что особенно актуально в период эпидемии ВИЧ, выкосившей целое поколение гомосексуалов, чьих партнеров потом выкидывали на улицу внезапно объявившиеся родственники усопших, — и регулирует ее разделение при разводе. Небелые же гомосексуалы оказываются особенно уязвимы для дополнительного полицейского надзора, который вводится под эгидой повышения безопасности, но затрагивает в первую очередь небелые сообщества, посылать в которые полицию ради защиты гомосексуалов почти так же эффективно, как посылать войска в Ирак ради защиты местных геев.

Гомонационализм ограничивает ЛГБТ-людей как в сфере дозволительной гендерной экспрессии, так и в сфере националистической идеологии. Те квиры, которые эту идеологию не поддерживают, немедленно лишаются ее защиты. Так произошло с американским гомосексуальным фигуристом-русофилом Джонни Вейром. Он заявил, что не хочет привносить политику в Олимпийские игры в Сочи в 2014 году и не будет носить там радужную атрибутику, чтобы выразить протест против недавно принятых российскими властями гомофобных законов. После этого на Вейра обрушился шквал критики со стороны западных медиа, которые позволяли себе употреблять в его адрес гомофобную риторику. Канадские комментаторы высмеивали его феминность и предполагали, что ему стоит принять участие в соревнованиях не в мужской, а в женской категории. В гей-журнале Out публиковались статьи, авторы которых заявляли, что мнение таких жеманных геев не стоит внимания, и постоянно противопоставляли Вейра другому олимпийцу-гомосексуалу — маскулинному новозеландскому конькобежцу Блэйку Скьеллерупу, который гордо носил радужные значки.

Обещание Дональда Трампа защитить гомосексуалов от мусульман были сделаны сразу после массовой стрельбы в гей-клубе Pulse. Тогда все считали, что она связана с деятельностью Исламского государства, потому что стрелок Омар Матин был мусульманином из семьи афганских мигрантов и, по некоторым свидетельствам, требовал, чтобы США перестали бомбить его страну. Однако Матин предположительно сам был негетеросексуален: посетители видели его в этом клубе несколько раз, кто-то из них видел его в приложении для гей-знакомств, о его гомосексуальных наклонностях говорили бывшая жена и одноклассники.

Он не был связан с ИГИЛ, и его нападение на гей-клуб не обосновывалось религиозными причинами.

Матин не мог вписаться в американское общество и в узкие рамки нормальности, задаваемые гомонационалистической риторикой, которая не защищает тех, кто подвергается одновременно гомофобии и исламофобии, а способствует только большей их маргинализации.

Своим нападением на гей-клуб Матин, скорее всего, хотел отомстить не принимавшему его гей-сообществу — так же, как многие подростки, устраивающие стрельбу в школах, пытаются отомстить своим одноклассникам за то, что те не принимают их.

В конечном итоге президентство Дональда Трампа привело к ухудшению положения как мусульман, так и ЛГБТ-людей. Он использовал гомонационалистическую риторику, чтобы привлечь ЛГБТ-сообщество на свою сторону, запугивая его мнимой угрозой, исходящей от якобы нетерпимых мусульман, желающих только его уничтожения. Однако и мусульман. и ЛГБТ-людей стоило защищать в первую очередь от самого Трампа.

Включение прав гомосексуалов в националистическую риторику обычно оказывается скорее фигурой речи, призванной демобилизовать движения за эти права и привлечь избирателей, перенаправив их недовольство. На практике же поддержка националистами ЛГБТ-людей ограничивается лишь небольшими уступками, уровень которых позволяет поддерживать видимость большего принятия, чем в культурах, которым они себя противопоставляют и на фоне которых пытаются выглядеть более прогрессивными.

---

Иллюстрации: проект Twinks for Trump