Булгаков, Вертинский и Белая гвардия: загадочная жизнь Нины Нечволодовой
Сегодня мы привыкли к знаменитостям, о которых можно сказать: «Известна тем, что известна». Нина Нечволодова, женщина-доброволец Русской императорской и Добровольческой армий, одна из первых советских киносценаристок и жена знаменитого белого генерала Якова Слащева, известна тем, что о ней, по сути, ничего неизвестно. Тем не менее эта загадочная женщина вошла в российскую культурную историю, став прототипом одной из героинь булгаковской пьесы «Бег» и вдохновительницей образа Анны Михалковой в сериале «Вертинский». Елена Кушнир рассказывает о фантоме времен Гражданской войны, у которого есть имя и яркий образ.
Девушка и смерть
О жизни Нины Нечволодовой не существует практически никаких достоверных фактов. Предполагается, что она родилась в 1899 году. Точная дата и место ее рождения неизвестны, так же как и отчество — одни исследователи называют ее Ниной Николаевной, другие — Ниной Павловной. Согласно некоторым предположениям, она родилась на Кубани и могла быть племянницей исполняющего обязанности начальника Главного артиллерийского управления РККА Платона Нечволодова. По другим данным, она была племянницей генерала Алексея Маниковского, который в 1918–1920 годах был начальником Главного артиллерийского управления и Управления снабжения Красной армии. Среди неподтвержденной информации того времени есть сведения о том, что брат Нины, будучи белым офицером, в 1919 году подавил в Грозном мятеж красных во главе с известным большевиком Николаем Гикало.
Между 1914 и 1916 годами Нечволодова пошла добровольцем на фронт Первой мировой войны в составе Российской императорской армии.
Ничего неизвестно о том, каким был путь девушки в солдатских рядах, но к моменту Брусиловского прорыва в июне 1916 года она уже была унтер-офицером, в числе боевых наград которой было два Георгиевских креста.
В 1918 году, после прихода к власти большевиков и заключения Брест-Литовского мира, Нина присоединилась к Кубанскому конному отряду особого назначения, который возглавлял участник Первой мировой войны Андрей Григорьевич Шкуро. Среди легенд Гражданской — лихая казачья атака на город Кисловодск, из которого войска Шкуро выбили красных и спасли от неминуемой смерти великую княгиню Марию Павловну с сыновьями Андреем и Борисом. Однако в мемуарах современников отмечалось:
«Войска под командованием Шкуро отличались исключительной жестокостью, недисциплинированностью, занимались безудержными грабежами, что вызывало недовольство даже белогвардейского командования».
Невозможно сказать, как в рядах беспощадных солдат чувствовала себя Нечволодова, предположения могут быть любыми, включая то, что она принимала участие в самых жестоких действиях. Неспроста среди многочисленных прозвищ Нечволодовой звучало «Фурия Белого движения». Однако можно предположить и то, что в отряде Шкуро, по крайней мере какое-то время, Нечволодова была сестрой милосердия.
В то время Нина встретила будущего генерала Якова Слащёва, который был начальником штаба Шкуро, влюбилась в него и решила последовать за ним. Последующие события скорее подтверждают, что Нечволодова в то время была сестрой милосердия, а не амазонкой Белого движения. В апреле 1919 года во время боев на Ак-Монайских позициях Слащёв получил три пулеметных ранения в легкие и живот. В тяжелом состоянии его доставили в селение, захваченное красными. Дальнейшая история напоминает роман или приключенческий фильм. Об этих событиях известно из очерка о генерале Слащёве, написанного по воспоминаниям его сослуживцев в 1929 году генералом Петром Ивановичем Аверьяновым.
«Спасла Слащёва молоденькая сестра милосердия, бывшая при гвардейском отряде, т. к. была сестрой служившего в этом отряде гвардейского офицера. Она верхом отправилась в селение, в котором лежал Слащёв, метавшийся в то время в жару и беспамятстве, взвалила при помощи крестьян раненого на лошадь и на той же лошади прискакала с раненым к гвардейскому отряду. Эта сестра милосердия неотлучно оставалась при боровшемся со смертью Слащёве и выходила его».
Предполагается, что это сестрой милосердия и была Нина Нечволодова. О дальнейших событиях Аверьянов рассказывает:
«Вскоре после выздоровления Слащёв женился на спасшей ему жизнь сестре милосердия. Его первый брак не был счастлив. Эта же вторая его жена вполне подходила к нему: под видом ординарца (из вольноопределяющихся) Никиты она безотлучно находилась при Слащёве и сопровождала его и в бою под огнем».
Хотя в те времена походно-полевые жены, то есть любовницы командиров достаточно высокого ранга, встречались намного чаще, Слащёв, скорее всего, действительно женился на Нечволодовой. По крайней мере, в эмиграции в Турции они были официальной парой.
В отличие от героини пьесы Александра Гладкова «Давным-давно» и ее экранизации «Гусарская баллада», которая сражается под видом мужчины в российской армии против Наполеона, Нечволодова вовсе не скрывала, что она женщина. Однако официально она числилась в рядах Белого движения под командованием Слащёва как «ординарец Никита Нечволодов».
В боях и походах Нина была дважды ранена и, возможно, еще несколько раз спасала Слащёву жизнь. Из очерка Аверьянова:
«Держал себя Слащёв с офицерами и солдатами очень просто, доступно, всякий мог смело обратиться к нему с правдивыми словами во всякое время и при всяких обстоятельствах. Жил тоже очень просто, в самой скромной обстановке, почти по-спартански, в обыкновенном вагоне. Вагон его начальника штаба был много роскошнее простого вагона начальника их отряда, а потом и командира корпуса Слащёва. Никаких адъютантов, дежурных офицеров или иных „докладчиков“ при Слащёве в вагоне не имелось. Только „ординарец Никита“ в том же вагоне, да еще часовой у входа в средний вагон слащёвского поезда, стоявшего в Джанкое».
Охрана и жена генерала
Информация о жизни Нечволодовой как спутницы Слащёва складывается из разрозненных фрагментов. Она принимала участие в дерзкой атаке на Чонгарскую гать 22 марта 1920 года. Место было занято хорошо вооруженными красноармейцами. По воспоминаниям самого Слащёва, он приказал «ординарцу Никите» передать начальнику Константиновского военного училища приказание прибыть с учениками и музыкой на позицию. После речи генерала под воодушевляющую музыку 250–300 юнкеров двинулись в «психическую» атаку на противника, которая оказалась успешной. Нина, сражавшаяся бок о бок с генералом Слащёвым, получила одно из своих ранений, но выжила.
Нечволодову упоминает митрополит Вениамин (Федченков) в книге воспоминаний «На рубеже двух эпох»:
«Однажды я посетил его (генерала Слащёва) в штабе около ст. Джанкой. Отдельный вагон. Встречает меня его часовой, изящный, красивый, в солдатской форме. Оказывается, это бывшая сестра милосердия, теперь охрана и жена генерала».
Эффектная внешность Нечволодовой, поражавшая гражданских, не привыкших к сражающимся женщинам в армии, упоминалась и в других мемуарах.
О ней писали как о «большой красоты девушке, в чине поручика, и всегда в мужской форме».
Вероятно, в 1920 году ее заметил мемуарист и офицер Белого движения Иван Сагацкий:
«Около вагона Слащёва стояла большая группа и Ниночка-ординарец. Это была миловидная и стройная девица в белой рубахе с погонами унтер-офицера и одним или двумя Георгиевскими крестиками, в кавалерийских синих бриджах и сапогах со шпорами. Мне успели шепнуть, что Ниночка — из хорошей семьи, ведет себя безупречно и вполне заслуживает свои Георгиевские крестики».
О Слащёве и Нечволодовой в своей книге «Четверть века без Родины. Страницы минувшего» рассказывает великий шансонье Александр Вертинский. Он вспоминает первую встречу в Одессе в 1918 году, во время правления в городе генерала Николая Шиллинга. Однако автора подводит память: правление Шиллинга началось в 1919-м. Вертинский также путает имя Нечволодовой, которую в его тексте Слащёв называет «Лидой», а не «Ниной». Кроме того, он несколько иначе пишет ее фамилию. Однажды ночью Вертинского разбудили адъютанты Слащёва и стали настоятельно приглашать его в гости «к нему в вагон откушать бокал вина».
«Сопротивление было бесполезно. Я оделся и вышел. У ворот нас ждала штабная машина. Через десять минут мы были на вокзале. В огромном пульмановском вагоне, ярко освещенном, сидело за столом десять-двенадцать человек. На столе — грязные тарелки, бутылки вина, цветы… Все скомкано, смято, залито вином, разбросано. Из-за стола быстро и шумно поднялась длинная, статная фигура Слащева. Огромная рука протянулась ко мне. — Спасибо, что приехали. Я большой ваш поклонник. Вы поете о многом таком, что мучает нас всех. Кокаину хотите?.. — Нет, благодарю вас. — Лида, налей Вертинскому! Ты же в него влюблена! Справа от Слащева встал молодой офицер в черкеске. — Познакомьтесь, — хрипло бросил генерал. — Юнкер Ничволодов.Это и была Лида, его любовница, женщина, делившая с ним походы, участница всех сражений, дважды спасшая ему жизнь. Худая, стройная, с серыми сумасшедшими глазами, коротко остриженная, нервно курившая папиросу за папиросой».
Угостив гостя вином, генерал уговаривает его спеть знаменитый антивоенный романс «То, что я должен сказать», посвященный памяти молодых юнкеров, погибших во время Октябрьского вооруженного восстания в Москве в 1917 году.
» — Спойте мне, милый, эту… — Он задумался: — «О мальчиках»… — «Я не знаю, зачем»… — Его лицо стало на миг живым и грустным. — Вы удивительно угадали, Вертинский. Это так верно, так беспощадно верно. Действительно, кому? Кому это было нужно? Правда, Лида?.. На меня взглянули серые русалочьи глаза. — Мы все помешаны на этой песне, — тихо проговорила она. — Странно, что никто не сказал этого раньше«.
Этот эпизод воссоздан в сериале «Вертинский» (2021), в котором Анна Михалкова играет несуществующую личность — спецагентку Анну Бурковскую, выступающую то на стороне белых, то на стороне красных. Вертинский встречает ее в Одессе, где адъютанты везут его на встречу с «очень важной персоной». К его изумлению, ею оказывается женщина — командир белогвардейского отряда. В одной героине оказывается воплощенным как генерал Слащёв, так и Нина Нечволодова, которую трогает до слез исполнение романса.
Эмиграция и Булгаков
Как многие представители Белого движения, Слащёв вместе с Нечволодовой отправились в эмиграцию в Турцию. В то время у супругов появилась маленькая дочь. Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, находившийся под покровительством великой княгини Елизаветы Федоровны, предоставил Слащёву средства для открытия фермы под Константинополем, о чём большинство эмигрантов не могли даже мечтать, но к ведению хозяйства у супругов не было талантов. Они откровенно бедствовали. В тот период жизни Вертинский вновь встречает генерала и его спутницу в Константинополе:
«В числе наполнивших город соотечественников, к моему изумлению, оказался и Слащев. Он поселился где-то в Галате с маленькой кучкой людей, оставшихся с ним до конца. В числе их была и „знаменитая“ Лида. Мы встретились. Вернее, я сам разыскал его. Слащев жил в маленьком грязноватом домике, где-то у черта на куличках».
В 1921 году Нечволодова и Слащёв, устав от нищенской жизни в Турции, вернулись в красную Россию в рамках акции, организованной Дзержинским. Советская власть пыталась показать, что бывшие белые офицеры, во-первых, полностью провалили свою миссию, а во-вторых, видят в новой, советской России настоящее будущее своей родины. Дела у супругов — бывших врагов Советов — шли неплохо.
В Москве бывший белый генерал преподавал тактику на высших командных курсах Красной армии «Выстрел». При них Нина Нечволодова организовала любительский театр.
Под псевдонимом Поручик Нечволодов Нина попыталась заняться литературной деятельностью и, вероятно, познакомилась с Михаилом Булгаковым, который включил ее в число персонажей пьесы «Бег».
Среди прототипов генерала Чарноты, запорожца по происхождению, кавалериста и генерал-майора армии белых, был Яков Слащёв, которого также иногда считают прототипом генерала Хлудова из пьесы, хотя на самом деле более непохожих персонажей, чем лихач Чарнота и мрачный рефлексирующий Хлудов, нельзя представить. Прототипом же походной жены генерала Чарноты, названной по-простому «Люськой», стала Нина Нечволодова, официально — «юнкер Нечволодов».
Люська. Куда?
Чарнота (тускло). На Карпову балку.
Люська. Я с тобой. Бросаю я этих раненых и Серафиму тифозную!
Чарнота (тускло). Можешь погибнуть.
Люська. Ну, и слава Богу! (Уходит с Чарнотой).
Появление в советском кино
В 1970 году режиссерский тандем Александра Алова и Владимира Наумова экранизировал «Бег» — это была первая киноадаптация произведения Булгакова в СССР. Роль Чарноты блестяще сыграл Михаил Ульянов. Роль Люськи Корсаковой досталась красавице Татьяне Ткач, чьи немногочисленные, но яркие сцены запоминаются даже в толпе звезд в главных ролях. Само по себе появление этой героини кажется удивительным: мы очень мало знаем о ее прототипе, но он нашел воплощение на экране в одном из важнейших фильмов в истории советского кинематографа.
Героиня представлена Булгаковым как «девушка пониженной социальной ответственности»: любовница Чарноты, которая во время турецкой эмиграции занимается проституцией, а затем в Париже выходит замуж за самого противного персонажа пьесы, Парамона Корзухина.
Однако отрицательной героиней ее назвать нельзя: Люська разделяет все тяготы борьбы Белой гвардии против красных, а в Париже помогает Чарноте решить его финансовые проблемы, желая помочь менее удачливым собратьям по эмиграции. По тем временам это можно назвать самым снисходительным отношением к женщине из Белого движения.
В дальнейшем Нечволодова имела отношение к первым опытам «красного» кинематографа. В 1925 году объединение «Красное кино» пригласило к себе Слащёва в качестве консультанта художественного фильма «Врангель», в котором он должен был сыграть роль самого себя. Нечволодова тоже должна была появиться в картине в роли себя.
В 1929 году Слащев был убит на собственной квартире, возможно, в рамках операции ОГПУ, после чего Нечволодова и ее дочь исчезли из виду, но не попадали в списки репрессированных.
Дальше существуют лишь версии о жизни Нины, согласно которым она работала в театре и кино. Возможно, при ее участии состоялась первая постановка «Белой гвардии» Булгакова. В 1937 году на экраны вышел фильм «Юность» о Гражданской войне в Крыму. Нечволоводова была сценаристкой фильма. В 1950-х годах ее имя и фамилия принадлежали авторке книги о юности Ленина.
Если допустить, что речь идет об одной женщине, то Фурия Белого движения стала одной из первых сценаристок отечественного кинематографа и прожила минимум до 1950-х годов, став не только загадочной тенью прошлого, но и реальным лицом советского экрана. Возможно, появляющаяся в титрах мистического перестроечного нуара «Переступить черту» (1985) бывшая русская аристократка, сыгранная «М. Нечволодовой», — это тоже она.
