Профессиональные прохожие
Представьте, что вы стоите на пустыре, а мимо вас проходят люди, несущие ветви деревьев. На ветках зеленеют умирающие листья, и их смещение обозначает ваше движение: если поместить вас в статичный кадр, то именно так следует воспринимать мелькающие на заднем плане «деревья».
Но оставим растительность и перейдем к миру людей. Представьте, что вы идете по улице и от нечего делать разглядываете прохожих. Через какое-то время вы замечаете, что их разнообразие ограничено. Прохожие с очевидностью повторяются. Они перемещаются по замкнутым траекториям и, пока вы их не видите, меняются одеждой, париками, зонтиками, портфелями, собаками, детскими колясками. Это люди, играющие других людей.
Профессиональные прохожие.
Всюду, где бы вы ни оказались, вас окружают они — имитаторы прохожих, пассажиров, покупателей, слушателей, клиентов, посетителей, читателей… Словом, участники нескончаемого спектакля…
Интернет
Аналогично уличному происходит отчуждение в интернете. Когда-то сеть была крохотным клубком единомышленников, первопроходцев новых форм коммуникации и интеллектуального обмена. Со временем ситуация изменилась, и сейчас интернет такое же пространство отчуждения, как улица или кинофильм.
Природа уподобилась веткам деревьев в чьих-то руках, люди — наспех переодевшимся поденщикам. Всё, что вас окружает, — сплошная имитация, грубая подделка реальности, про которую почти забыли. Вы словно в рекламе йогурта, который с каждым технологическим витком всё более напоминает попробованный в детстве. Только ту деревню, тот йогурт и собственное детство вы давно позабыли. В чувственном вакууме вы готовы соблазниться любой пародией.
Интернет есть продолжение жизни на новом технологическом уровне. Но жизни, давно процеженной сквозь сито отчуждения. Жизни, в которой не осталось никакой экзистенции, один лишь субстрат, разведенный концентрат существования.
Слегка перефразируя Джона Кассаветиса, назовем пользователей сети профессиональными людьми. Это в бескомпьютерной реальности было достаточно беглого взгляда, чтобы определить человека. В интернете взгляда недостаточно. Пользователи существуют в качестве наборов раздражителей — заявлений и реакций. Они пишут или читают, выкладывают или просматривают. Причем так же человечно, как машины.
Или почти так же.
Сначала Всемирную сеть заполонили боты, подражающие людям. А затем и сам человек стал неотличим от бота.
Функционал социальных сетей (просмотры, лайки, односложные комментарии на птичьем языке) сужает зазор между личностью и скриптом до полного исчерпания.
Личность редуцируется вслед за усложнением компьютера. Интерфейс новых систем доступен шимпанзе, а их вычислительная способность многократно опережает первые комплексы для полетов в космос.
Массовый человек превращается в пользователя, а затем мутирует в бота, присутствующего в сетевом мире посредством бесхитростной пульпации сенсорного экрана. Индивид больше ничего не заявляет — только реагирует на сигналы безличного сетевого пространства.
Новое пристанище человека
Дабы окончательно не уподобиться последовательности единиц и нулей, личность вынуждена манифестировать себя, навязывать живое неживому, искать прорехи в герметичном интерфейсе виртуальности.
И эта манифестация всегда связана с протестом. Индивид существует лишь постольку, поскольку не сливается с фоном. Но чем более индивид укореняется в современности, тем меньше у него возможностей заявить о себе, минуя технологии.
Если отбросить чисто утилитарную функцию, Всемирная сеть — место несмолкаемых роптаний по поводу притеснений, угнетения, рабства.
Пока остальные (пользователи/боты) наслаждаются безграничными возможностями, подаренными технологиями, настоящие (личности) манифестируют свое предельное несогласие, свой категорический протест.
В царстве безудержного гедонизма и виртуализации потребностей личность обретает себя в изъятии. Она выпадает из радуги возможностей и пытается сформулировать новые требования к моральному большинству. Протестующая личность, словно неисправная лампочка, грозит вывести из строя всю гирлянду.
Инфицированный комфортом в разветвленной паутине возможностей, человек становится всё более чувствительным и нетерпимым. Его выводит из себя любая мелочь. Рукотворный эдем грозит обрушиться от легкого дуновения несвободы.
То здесь, то там раздаются выкрики, нестройные скандирования. Кто-то что-то требует, настаивает на изменениях, отмене или хотя бы пересмотре удушающих правил. Люди с «оскорбленными чувствами», болезненно ранимые, беспокойные…
В виртуальном рае они единственные носители человеческого. Но их человечность невыносима для остальных. Личность заявляет о себе, не только корежа социальный фон, но и вычеркивая все прочие личности.
Месье, уберите свой нос: вы сужаете мою свободу!
Если скрестить пальцы и коснуться кончика носа, то покажется, что нос раздвоился. Схожее ощущение возникает при взгляде на любой активизм, будь то политический, общественный или культурный.
Быть современным значит быть заметным, то есть перешагивать через расплывчатую максиму о том, что свобода одного заканчивается у кончика носа другого.
У чьего носа заканчивается свобода в мире, где «я» получает право на существование, лишь жаля другие «я»? Оно немедленно сольется с фоном, превратится в анонимную точку в континуальной сетке множества, если не попытается навязать себя, свои потребности и свое мировоззрение остальным. Отвоевав свое «я» в мириадах чужих «я».
Концепт свободы, такой соблазнительный в своей невразумительности, всё более расползается. Индивида, словно скот, втаскивают в будущее (еще более вольное, чем угрюмое настоящее) за кольцо в носу. А если скот недовольно мычит, ему показывают фокус со скрещенными пальцами: нос не один, их много.
Так каким именно кончиком ограничена свобода?
В мире до интернета ареал гражданина определялся пространством между чужими носами. Виртуальность перевернула всё с ног на голову.
Теперь свободный человек опирается на чужие носы, словно многоножка на бесчисленные трости. И устремляется к цели, сворачивая эти носы один за другим.
Отныне свобода неотличима от существования, от обнаружения субъектности. Человек появляется только рядом с искореженными физиономиями, которые мешали его манифестации.
Новая личность рождается там, где страдают другие.
Их стонами наполняется Новый Виртуальный Мир.
Еще немного, и он лопнет от надрыва.