Ни во что не верить — опасно или полезно? Краткий курс нигилизма

Как проницательно заметила философ Ханна Арендт, нигилизм — это не набор «опасных идей», а постоянная угроза, неразрывно связанная с самим процессом мышления. Какой бы верной и неопровержимой ни казалась та или иная идея на первый взгляд, размышляя над ней достаточно долго, мы рано или поздно начинаем сомневаться в ее истинности, а затем и в том, знают ли те, кто верит в эту идею, о том, истинна она или нет.

Отсюда — лишь один шаг до вопроса, почему все остальные настолько уверены в том, что нам теперь кажется сомнительным. К этому моменту мы уже балансируем на грани нигилизма и оказываемся перед непростым выбором: продолжить размышления и потерять связь с обществом или остановиться и потерять связь с реальностью.

Активный и пассивный нигилизм по Фридриху Ницше

Почти за сто лет до Арендт Фридрих Ницше описал в своем дневнике (опубликованном после смерти его сестрой) два вида нигилизма: активный и пассивный.

Ницше утверждал, что нигилизм возникает тогда, когда «высшие ценности теряют свою ценность».

Такие ценности, как истина или справедливость, часто наделяются сверхъестественной силой. Мы говорим: «Истина освобождает» или «Справедливость восторжествует». Когда вдруг оказывается, что эти ценности лишены приписываемой им силы — когда истина не освобождает, а правосудие не свершается, — мы чувствуем разочарование.

Но вместо того, чтобы упрекать себя в том, что мы слепо верили в эти ценности, мы виним сами ценности в том, что они не оправдали наших ожиданий.

По словам Ницше, в этот момент мы встаем перед выбором: стать активными нигилистами, отвергнуть навязанные нам ценности и создать собственные; или стать пассивными нигилистами и продолжить верить в традиционные ценности, вопреки сомнениям в их истинности.

Активный нигилист разрушает, чтобы найти то, во что стоит верить. По мнению Ницше и русских нигилистов XIX века, только ценности, прошедшие это испытание, могут сделать нас сильнее.

Пассивный нигилист не хочет рисковать и поэтому цепляется за безопасные, традиционные ценности. Ницше утверждает, что такая самозащита в действительности намного опаснее саморазрушения, так как вера ради самой веры ведет к поверхностной жизни и послушному принятию всего, во что верят остальные.

Сегодня слово «нигилизм» часто используется для описания отношения к положению вещей в современном мире. Причем ему почти никогда не дается определение — как будто каждому отлично известно, что оно значит.

Но теперь мы знаем, что нигилизм может быть активным и пассивным. И если мы хотим лучше понять современный нигилизм, мы должны проследить его эволюцию с точки зрения эпистемологии, этики и метафизики, а также рассмотреть его различные проявления: самоотрицание, отрицание смерти и отрицание мира.

Эпистемологический нигилизм: вы уверены в своем знании?

Эпистемологический нигилизм отрицает возможность достижения знания и утверждает, что наши самые заветные убеждения не имеют под собой основания.

Согласно этой позиции любые притязания на объективную истину ложны, а иллюзия знания создается, чтобы скрыть тот факт, что ничего не известно наверняка.

Томас Кун в своей книге «Структура научных революций» (1962) утверждал, что какими бы утонченными и эффективными ни были созданные нами модели для описания реальности, мы не можем доказать, что они действительно отражают объективную реальность.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании прошлого опыта, возникает проблема индукции: если что-то имело место ранее, это еще не значит, что оно должно произойти снова.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании научных доказательств, мы впадаем в заблуждение, которое в логике называется обращением к авторитету: утверждения других (даже экспертов) не могут служить основанием истинности, ведь даже эксперты могут быть необъективными и могут ошибаться. Поэтому, когда ученые делают свои заключения на основе выводов, сделанных учеными прошлого, они совершают ту же логическую ошибку.

Это, в свою очередь, ведет к еще одной проблеме — проблеме бесконечного регресса: любое утверждение, сделанное на каком-либо основании, неизбежно влечет за собой вопросы об основании этого основания, затем — об основании того основания — и так далее, и так далее.

Может показаться, что эпистемологический нигилизм ничем не отличается от скептицизма, ведь скептик также сомневается в том, что у какого-либо знания может быть надежное основание. Здесь уместно будет вернуться к различию между активным и пассивным нигилистом: активного нигилиста можно сравнить с радикальным скептиком; пассивный же нигилист знает, что есть основания для сомнений, но всё равно продолжает верить. Следовательно, для пассивного нигилиста знание основано на вере.

Таким образом, нигилистом можно назвать не только того, кто отвергает возможность существования надежного знания, но и того, кто, зная о том, что всё знание ненадежно, предпочитает игнорировать этот факт.

Все научные теории основаны на других научных теориях, которые, в свою очередь, основаны на третьих теориях, любая из которых может оказаться ложной. Но до тех пор, пока научные теории продолжают приносить плоды — в первую очередь плоды в виде технического прогресса, — истинностью этих теорий можно пренебречь.

Однако, пренебрегая окончательной истиной, пассивный нигилист обесценивает и сам поиск знания. Другими словами, для пассивного нигилиста знание не имеет значения.

Подумайте о том, как безответственно в повседневной жизни люди бросаются словами «знание» или «уверенность». Если кто-то говорит, что поезд скоро прибудет, мы либо вовсе не спрашиваем, откуда им это известно, либо сталкиваемся с абсолютным аргументом в современном мире: потому что так показывает их телефон. Если телефон окажется прав, его авторитет подтвердится. Если телефон окажется неправ, мы, скорее всего, будем винить в этом поезд, а не телефон. Поскольку телефон стал нашим главным гарантом знания, признать, что он может ошибаться, — значит признать, что не только наше основанное на информации из телефона знание, но и всё наше знание вообще может не иметь под собой основания.

В конце концов, мы и в других случаях предпочитаем не задаваться вопросом, почему мы так уверены в своих знаниях. Таким образом, пассивный нигилизм — это вовсе не радикальная «постмодернистская» позиция, а часть повседневной жизни.

Моральный нигилизм: с чего вы взяли, что ваши ценности универсальны?

В нравственной философии нигилизм определяется как отрицание морали. Как утверждает Дональд Аллен Кросби в книге «Призрак абсурда» (1988), моральный нигилизм — следствие эпистемологического.

Если знание и истина не имеют объективных оснований, то нет объективных оснований и для суждений о добре и зле. А значит, мораль основана лишь на нашем представлении о добре и зле, которое может быть разным для каждой исторической эпохи, каждой культуры и каждого отдельного человека.

Тот или иной поступок обычно считается правильным, потому что так говорит Бог, потому что так подсказывает здравый смысл или потому что он может сделать нас счастливыми.

Философ Иммануил Кант осознавал, что использование Бога или счастья в качестве основания для морали ведет к моральному скептицизму. Вера в Бога может побуждать людей поступать нравственно, но только для того, чтобы попасть в рай, а не в ад. Стремление к счастью может побуждать людей поступать нравственно, но невозможно знать заранее, какие поступки в итоге принесут счастье.

Поэтому Кант выступал в пользу нравственности, основанной на здравом смысле. Он предложил принцип универсализации поступков: прежде чем совершить поступок, человек должен представить, смогло бы общество, состоящее из существ, наделенных разумом, существовать, если бы все поступали так, как собирается поступить он.

Кант верил, что логика (а не Бог или стремление к счастью) может подсказать нам, является ли тот или иной поступок правильным (универсализуемым) или неправильным (неуниверсализуемым).

Но мораль, основанная на здравом смысле, также имеет свои недостатки. На один из них указал Жак Лакан в тексте «Кант с Садом» (1989): использование принципа универсализации в качестве критерия добра и зла дает возможность хитрым людям (вроде Маркиза де Сада) оправдать свои ужасные злодеяния, если им удастся доказать, что эти злодеяния могут пройти кантовский тест. Другой недостаток, описанный Джоном Стюартом Миллем в трактате «Утилитаризм» (1861), состоит в том, что разум — не единственный инструмент, которым наделен человек, поэтому следование кантианскому закону морали превратит людей в бессердечных роботов.

Ницше указал на еще один недостаток: здравый смысл может оказаться ничуть не более надежным, чем Бог или счастье. В книге «Генеалогия морали» (1887) Ницше отмечает, что разум — это не нечто абсолютное и универсальное, а нечто, возникшее со временем. Так же, как лабораторные крысы могут научиться принимать рациональные решения после участия в нескольких экспериментах, так и люди научились быть рациональными благодаря многовековым философским, религиозным и политическим «экспериментам».

Отвергнуть мораль — или исповедовать то, во что не веришь?

Активный нигилист и пассивный нигилист по-разному реагируют на моральный скептицизм.

Способность подвергать что угодно сомнению позволяет активному нигилисту либо отринуть мораль вообще, либо выработать собственные нравственные принципы.

Однако может оказаться, что его нравственные принципы на самом деле заимствованы, так как иногда очень трудно понять, когда мы мыслим самостоятельно, а когда — в соответствии с нашим воспитанием. Поэтому активный нигилист скорее попросту отвергнет мораль и будет оценивать, насколько тот или иной поступок приближает его к желаемой цели.

В таком случае поступки человека будут приравнены к поступкам животного или машины. Раз животное нельзя считать аморальным из-за того, что оно ест других животных, то и человека, утверждает активный нигилист, нельзя считать аморальным из-за того, что он крадет у других людей, когда голоден. Яркий пример активного нигилизма такого типа — древнегреческий софист Фрасимах. В «Республике» Платон приписывает Фрасимаху слова, что «справедливость» — это всего лишь то, что выгодно сильнейшему.

Читайте также

Добра и зла не существует. Как жить в мире без морали

Пассивный нигилист не станет отвергать традиционную мораль из-за того, что у нее нет надежного основания. Вместо этого он заявляет, что обоснованность морали не имеет значения.

Пассивный нигилист подчиняется закону морали не ради морали, а ради подчинения. Для него жить в соответствии с представлениями других людей о добре и зле предпочтительнее, чем жить, не придерживаясь никаких моральных норм. Моральные нормы служат человеку компасом, и пассивный нигилист скорее будет руководствоваться неисправным компасом, чем рискнет отбросить компас в сторону и заблудиться.

Моральные нормы также создают ощущение принадлежности к социальной группе. Общие нормы и ценности настолько же важны для совместной жизни, как и общий язык. Отвергая мораль, активный нигилист тем самым отвергает общество. Пассивный же нигилист боится одиночества, поэтому выбирает быть частью группы. Таким образом, для пассивного нигилиста важно не то, насколько обоснована та или иная моральная норма, а то, насколько она общепринята.

Пассивный нигилист ценит мораль лишь как средство достижения цели, а не как самоцель. Он принимает ту или иную систему моральных ценностей в первую очередь ради чувства общности с другими людьми. Пассивный нигилист напоминает зрителя, который болеет за команду хозяев спортивного чемпионата просто потому, что за нее болеют все остальные. Он принимает моральные нормы потому, что они принимаются обществом, частью которого он хочет быть.

Политический нигилизм: отрицание власти

Под политическим нигилизмом, как правило, подразумевается отрицание власти. Именно так его понимали русские нигилисты XIX века, которым в итоге удалось убить царя. У этой революционной формы нигилизма, которую можно соотнести с активным нигилизмом, нет пассивного компонента.

Опасность активного нигилизма заключается в анархизме и готовности пожертвовать обществом ради личной свободы, а опасность пассивного нигилизма — в конформизме и готовности пожертвовать личной свободой ради общества.

Пассивный нигилист рассматривает знание и мораль лишь как средства для достижения цели — комфорта и безопасности. Именно стремление избежать сомнений и неопределенности в конечном счете приводит к тому, что пассивный нигилист становится более деструктивным, чем активный нигилист.

Политические и моральные системы, поощряющие свободу и независимость, для пассивного нигилиста менее привлекательны, чем системы, требующие бездумного следования традиции и беспрекословного подчинения власти.

Пассивный политический нигилизм — бегство от свободы

Люди часто говорят, что хотят быть свободными и независимыми, но свобода может быть тяжким бременем. Сёрен Кьеркегор определяет страх как «головокружение свободы», которое возникает, когда мы заглядываем в «зияющую бездну» неограниченных возможностей. Как часто посетители ресторана при взгляде на обширное меню спешат обратиться за советом к официанту!

Ницше был обеспокоен тем, что всё больше людей считают бескорыстие, самоотрицание и готовность к самопожертвованию моральными идеалами, и видел в этом свидетельство распространения нездорового пассивного нигилизма в Европе. Столетием позже Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» (1941) выразил схожую обеспокоенность распространенным среди европейцев «страхом перед свободой».

Ханна Арендт предостерегала, что нигилизм — это не только личный, но и политический кризис. Более того, нигилизм иногда поощряется представителями власти, которым кризис играет на руку.

Даже метафизический нигилизм может иметь политическую подоплеку. Если человек верит, что вселенная бессмысленна, его легко убедить в том, что беспокоиться по поводу репрессий, войн и проблем окружающей среды тоже нет смысла.

Симона де Бовуар писала в «Этике двойственности» (1948), что одна из форм, которые принимает нигилизм, — это ностальгия, желание вернуться к тому чувству свободы, которое мы испытывали в детстве, когда еще не знали, что свобода подразумевает ответственность. Это значит, что нигилизм в такой форме также выгоден корпорациям, стремящимся продать нам средства, которые помогают убежать от реальности.

Вот почему так важно уметь распознавать нигилизм не только в себе, но и в окружающем мире. Мы должны научиться определять источник нигилистических взглядов на мир и понимать, кому выгодно, чтобы мы их исповедовали. Только так мы сможем не чувствовать себя беспомощными в этом безразличном мире.