Дымящиеся ковбои, бренди вместо кофе и аромат музыки. Как режиссеры пытались заставить свои фильмы пахнуть

Аромат антиутопии

В 1927 году на экраны вышел «Певец джаза» — первый в истории фильм с синхронным озвучиванием реплик. Хотя само наличие звука в кино уже не было новинкой — прежде в фильмах озвучивали музыкальные номера или шумовые эпизоды, — речь впервые можно было услышать именно в «Певце джаза». С небольшим запозданием, в 1929 году, Олдос Хаксли посмотрел и послушал фильм в Париже, столкнувшись с ужасающим «устройством для производства стандартизированного увеселения». Многие критики 1930-х разделяли опасения Хаксли по поводу тоталитарных претензий индустрии развлечений, которая постепенно захватывала новые сферы восприятия. Эти опасения стали одной из тем романа «О дивный новый мир», опубликованного в 1932 году.

В антиутопии Хаксли фильмы были не просто звуковыми. Чего стоит только «Три недели в вертоплане», — «суперпоющий, синтетикоречевой, цветной стереоскопический ощущальный фильм с синхронным органо-запаховым сопровождением».

Вначале фильм задействует обоняние героев: запаховый орган исполняет «Травяное каприччио», в котором изящно чередуются запахи тимьяна, мирта, пряностей, сандала и сена. После приходит очередь слуха — вступает аппарат синтетической музыки в сопровождении сверхчеловеческого голоса. Следом подключаются глаза и наконец кожа: герои берутся за ощущальные шишечки на подлокотниках и уже не только наблюдают, но и переживают секс «великана-негра и златовласой юной круглоголовой бета-плюсовички». Пока длится сцена, запаховый орган испускает аромат мускуса.

Одних современников предположения и прозрения Хаксли пугали, другим давали надежду, но ни надеждам, ни опасениям не суждено было сбыться. Хотя попытки добавить к фильмам ароматическое сопровождение начались одновременно со звуковыми экспериментами, достижения XXI века на этом поприще мало чем отличаются от достижений 1920-х.

Какофония запахов

Кинодворцы начала XX века были обустроены так, чтобы обеспечивать зрителю эффект «погружения». Для этого использовались ткани, световые приборы, бары и даже декорации из живых цветов. В 1910-х годах зрителей встречали букеты роз и лилий, чей запах в прессе того времени называли одной из составляющих магии кино. (Конечно, уместнее было бы говорить о магии похода в кино, за которую в разное время отвечали запахи хот-догов, впитавшегося в обивку кресел сигаретного дыма, сливочного масла и попкорна.) Впрочем, довольно быстро специальные запахи наполнили не только фойе кинотеатров, но и сами залы.

В 1916 году в «Семейном театре» в Форест-Сити (Пенсильвания) показывали репортажи с ежегодного Парада роз в Пасадене: гигантские платформы, повозки и кареты, украшенные тоннами свежих цветов, двигались по улицам города. Владелец театра, американский импресарио Сэмюэль «Рокси» Ротафель захотел усилить впечатление от просмотра и придумал использовать ватные шарики, пропитанные розовым маслом. Их подвешивали к вентиляторам под потолком театра, которые, вращаясь, распространяли запах по залу.

В феврале 1919 года показу вестернов Линна Рейнолдса в лос-анджелесском кинотеатре предшествовал музыкально-ароматический пролог: четыре ковбоя с гитарами, расположившись вокруг настоящего костра, исполняли песни, призванные настроить зрителей на просмотр. Запах дыма расходился по залу, усиливая, как пишет репортер, «восприятие образов кино».

Авторитет Рокси среди американских кинодеятелей способствовал распространению его задумки. В 1929 году, когда Хаксли ужасался звуковым фильмам, владельцы кинотеатров в Бостоне и Нью-Йорке придумали использовать парфюмерные композиции для сопровождения показов немой драмы о любви в годы Первой мировой «Время сирени» (1928) и мюзикла «Бродвейская мелодия» (1929). Хотя в случае с фильмом «Время сирени» сюжет и название подталкивают к очевидной идее использовать запах сирени, руководство кинотеатров выбрало для обеих картин идентичную усредненную парфюмерную композицию, «пахнущую духами». Ее распыляли на вентиляторы под потолком. Никакого впечатления на зрителей это не произвело: по сути, владельцы изобрели дорогой освежитель воздуха, не имеющий даже косвенного отношения к происходящему на экране. Однако этот опыт не был вовсе бесполезным, поскольку заставил энтузиастов ароматизации обратить внимание на феномен ольфакторной утомляемости: носы зрителей привыкали к запаху и вскоре переставали его различать.

В 1941 году в Детройте smellies (фильмы с ароматическим сопровождением, названные по аналогии с talkies — звуковыми фильмами) вышли на новый уровень: теперь запахи синхронизировались с происходящим на экране как в хронологическом, так и в нарративном смысле.

Во время показа исторической мелодрамы «Морской ястреб» (1940) использовалась система подачи сжатого ароматизированного воздуха через вентиляционные трубы. Создать атмосферу пребывания на корабле должны были запахи дегтя, йода и соленого воздуха. В том же году на показе приключенческой драмы «Шумный город» (1940) использовали запахи кофейных зерен, духов, трубочного табака и сигаретного дыма, каждый из которых соответствовал одному из персонажей. Зрители положительно отреагировали на присутствие запахов в «Морском ястребе», но негативно — в «Шумном городе». Причина заключалась в том, что если запахи моря и дегтя хорошо сочетались между собой, а их подача была разовой, то в случае с запахами кофе, духов и дыма, которые подавались несколько раз, к концу сеанса зал был заполнен невнятной какофонией запахов, вызывавшей разве что раздражение.

Так к началу 1940-х опытным путем удалось определить основные проблемы ароматизации кино: ольфакторная утомляемость зрителей, смешение запахов в закрытом помещении кинозала, сочетаемость ароматов и необходимость их соответствия происходящему на экране. Киноароматические изобретения следующего поколения пытались решить все эти проблемы разом.

2000 одорантов

Зимой 1959–1960 годов практически одновременно были реализованы два проекта, претендовавших на окончательное решение ольфакторного вопроса, — AromaRama Уолтера Рида и Smell-o-Vision Майкла Тодда — младшего. В декабре 1959 года владелец кинотеатров Уолтер Рид представил документальную картину Карло Лиццани «За великой стеной», во время показов которой использовалась технология AromaRama, «первая эффективная система распределения запахов в театрах». А в январе 1960-го Майкл Тодд — младший представил комедийный детектив Джека Кардиффа «Запах тайны» — первый фильм, снятый специально для показа с использованием технологии Smell-o-Vision. Значение таких технологий для истории кино отразилось в лозунге «Сначала они двигались (1893), потом они говорили (1927), теперь они пахнут (1959)!».

Технологию AromaRama придумал специалист по связям с общественностью Чарльз Вайс, утверждавший, что система способна не только распространять в зале различимые запахи, но также очищать воздух от одного запаха и наполнять другим в течение полутора минут.

Устройство AromaRama состояло из трех основных компонентов. Во-первых, это ароматические смеси определенной интенсивности на основе летучих веществ, распространявшиеся через вентиляционную систему кинотеатра. Во-вторых, пусковые механизмы, подсоединенные к проектору и автоматически включавшие подачу запахов в нужный момент. В-третьих, деодоризирующий «нейтральный» состав, нанесенный на фильтрующие заслонки вентиляционной системы, которые должны были опускаться в перерывах между подачей основных запахов и очищать воздух в зале. Поставщик запахов для кинотеатра хвастался библиотекой из 2000 «стандартных химических одорантов», которые смешиваются в нужных пропорциях и образуют состав с требующимся запахом. В ходе премьеры в нью-йоркском кинотеатре «ДеМилле», который потратил на установку AromaRama 7500 долларов, зрители должны были ощутить 72 отдельных запаха, включая запахи цветов, ладана, дыма, смолы, апельсинов, специй и даже салютов.

Несмотря на все усилия, эксперимент не оправдал возложенных на него надежд. Если первый запах в фильме — свежей апельсиновой цедры — зрители опознали с легкостью, то дальше ситуация ухудшилась. Зрители отмечали несоответствие запахов картинке и их чрезмерную искусственность. Например, корреспондент Time сообщал, что «показывали лес, а пахло общественным туалетом», а критик The New York Times жаловался, что «преимущественно синтетические запахи иногда соответствовали изображению на экране, хотя чаще всего были попросту неуместны».

Раздражение вызывал и нейтрализатор, оказавшийся недостаточно нейтральным: «Между впрыскиванием запахов воздух в театре заполнялся очищающим составом, оставлявшим после себя липкий сладкий запах, который начинает досаждать, учитывая двухчасовую продолжительность фильма. Когда зритель наконец выходил из зала, он с радостью вдыхал грязный воздух Нью-Йорка, который никогда прежде не пах так хорошо».

Сам фильм, получивший положительные оценки европейских кинокритиков и приз Венецианского кинофестиваля, собрал негативные отзывы среди американской публики — в первую очередь из-за AromaRama. Эксперимент быстро свернули, а технология больше не применялась. Неудачный опыт использования AromaRama только подогрел интерес публики к Smell-o-Vision, чья премьера была запланирована несколькими неделями позже: «Надеемся, кинозрители, что у вас крепкие ольфакторные нервы».

Прямо в нос

История технологии Smell-o-Vision началась за 20 лет до премьеры «Запаха тайны» и связана с именем швейцарского предпринимателя, изобретателя и самопровозглашенного «всемирно признанного осмолога» Ханса Лаубе. Лаубе был убежден в том, что всё, включая, например, эмоции и характер, обладает определенным запахом. В начале 1930-х он якобы изобрел устройство для очистки воздуха от запахов в аудиториях, а после заинтересовался обратным процессом: контролируемой поставкой запахов в помещения. В 1939 году в швейцарском павильоне на Всемирной выставке в Нью-Йорке Лаубе представил свое изобретение Scentovision и фильм Mein Traum, созданный специально для показа с использованием Scentovision.

В ходе показа оператор орудовал установкой, которая позволяла ему одним нажатием на клавиатуру высвобождать в определенном порядке 32 запаха на протяжении 35-минутного фильма, включая запахи роз, дегтя, кокоса, персиков и сена.

На той же выставке своими достижениями хвасталась семья из двух Майклов Тоддов (отца и сына), известная многими изобретениями для театра и киноиндустрии. Тодд-старший, например, создал Todd AO, первую коммерчески успешную широкоформатную киносистему. Несколькими годами ранее они уже пытались работать с ароматизацией кино, а потому быстро предложили Лаубе сотрудничество.

Тодд-старший вместе с Хансом Лаубе взялись не только усовершенствовать Scentovision, но и создать первый полнометражный фильм, подготовленный специально для показа с использованием запахов. Режиссером «Запаха тайны» был Джек Кардифф, обладатель «Оскара», с которым Тодд-старший в 1956 году договорился об экранизации «Дон Кихота». Однако Тодд-старший разбился в авиакатастрофе над Нью-Мехико в марте 1958-го, и сотрудничество с Кардиффом перешло по наследству к его сыну. Именно последнему удалось уговорить Кардиффа снять «фильм для третьего чувства».

Пока в Испании шли съемки, Лаубе вместе с компанией Belock Instrument Corporation создал установку Smell-o-Vision. Она состояла из головного контрольного аппарата — вертушки с рядом пробирок высотой в 20 сантиметров, наполненных концентратами запахов, — и панели управления, позволявшей регулировать концентрацию при подаче.

Впервые система была установлена в чикагском Cinestage Theatre — кинотеатре, уже известном благодаря широкому изогнутому экрану Тодда-старшего, который был создан для показа его шедевра «Вокруг света за 80 дней» (1956). Зал стал еще более необычным после установки Smell-o-Vision: на спинке каждого кресла был закреплен небольшой кран, подсоединенный к трубке. Все трубки уходили под сиденья, проходили под полом и подсоединялись прямо к головной машине. Зал был оборудован 1100 креслами, на обустройство которых ушло примерно 3 километра трубок и 30 000 долларов. Для фильма «Запах тайны» создали специальную дорожку, которая посылала электронный сигнал в головную машину и запускала механизм распределения запаха по трубкам. В нужный момент небольшое облако запаха выстреливало из крана в нос всем зрителям.

«Запах тайны» был фильмом, в котором ароматы играли не фоновую роль, в очередной раз куда-либо «погружая» зрителя, но были важной частью сценария. В фильме предусматривалось 30 запахов, в том числе персиков и бананов, роз и чеснока, бензина и пороха, бренди и свежего воздуха. Некоторые сцены были отсняты специально для демонстрации возможностей новой технологии: долгий кадр со свежеиспеченным хлебом, пролет камеры над монастырским садом и бьющиеся о стену бочки с вином позволяли зрителям почувствовать ароматы выпечки, цветов и винограда.

В некоторых сценах запах восполнял нарратив: так, когда один из героев выпивает кофе, зрители по запаху понимают, что на самом деле у него в чашке бренди.

Однако для детективной линии фильма наиболее значимым был запах «редких экзотических духов», собственно, сам «запах тайны», который распространялся в зале, когда на экране появлялась незнакомка в огромной шляпе. Именно в эту незнакомку, влекомый запахом, влюбляется главный герой. Понимая, что возлюбленная в опасности, он отправляется на поиски убийцы, о чьем присутствии зрители догадываются по характерному запаху сигаретного дыма. Запахи позволяют определить как убийцу, так и незнакомку — второй раз зрители ощущают «запах тайны», когда незнакомка (ее играла Элизабет Тейлор — на тот момент вдова Тодда-старшего и приемная мать Тодда-младшего) спасена.

Звездные создатели фильма созвали на премьеру не менее звездных гостей. Обстановка перед показом была накалена высокими ожиданиями, на которые повлиял провал AromaRama. Во время показа система шипела и шумела, трубки дрожали, а краны выплескивали ароматическую жидкость на зрителей. Потом Кардифф вспоминал, что в зале «пахло мерзким дешевым одеколоном», а критик The New York Times иронично заметил, что если бы из трубок «подавали веселящий газ, мы бы хоть получили удовольствие от фильма».

Премьера в специально оборудованных залах в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе была не более удачной: очищать зал от запахов между сеансами не получалось, трубки сильно шумели, зрители переставали различать запахи уже в самом начале фильма, а к середине сеанса они смешивались до состояния жуткой вони. Зрители, сидевшие на балконе, ощущали запах с запозданием. Некоторые жаловались на то, что запахи слишком слабые и им приходится слушать сопение и шмыгание принюхивающихся соседей, другие возмущались тем, что запахи, наоборот, были слишком сильными и провоцировали тошноту и головную боль.

Спустя пару недель режиссер и продюсер винили во всем «полоумного» швейцарского ученого, показы были приостановлены, а сам фильм стали выпускать без ароматического сопровождения под названием «Каникулы в Испании». Когда в 1980-х Чикаго выкупил у Элизабет Тейлор здание кинотеатра Cinestage, установка Smell-o-Vision всё еще пылилась в подвале.

Обоняние через USB

Отношение публики к экспериментам начала 1960-х хорошо иллюстрирует случай на телевидении в 1965 году. В одной из утренних передач на BBC выступил профессор, утверждавший, что смог разработать smellovision — систему передачи запахов из студии прямо к зрителям, находящимся по другую сторону экрана. Профессор даже продемонстрировал технологию в прямом эфире: он заварил кофе и нарезал луковицу, призвав зрителей подойти поближе к катодным трубкам телевизоров.

Зрители звонили в студию и подтверждали, что смогли уловить запах, но были разочарованы, узнав, что вся «технология» придумана для первоапрельского розыгрыша.

Дальнейшие попытки оказались оммажем почившей Smell-o-Vision. Наиболее примечательный и успешный эксперимент по внедрению запахов в 1982 году провел Джон Уотерс. Для показа своей комедии «Полиэстер» (1981) Уотерс разработал полушуточную технологию Odorama, достаточно простую и удобную в использовании. Odorama представляла собой набор скрэтч-карточек с номерами, которые зрители должны стирать в указанный момент, высвобождая запах. Главную роль в фильме сыграла дрэг-дива Дивайн, звезда многих фильмов Уотерса. Героиня Дивайн — Франсин Фишпау, домохозяйка из Балтимора, испытывающая сексуальное возбуждение от запахов. В течение фильма Франсин разбирается со своим мужем, владельцем порнокинотеатра, сыном-маньяком и беременной малолетней дочерью и — вдыхает запахи пиццы, клея, цветов, пуков, носков, скунса, травы и некоторые другие.

При входе в зал зрителям выдавали карточки с 10 пронумерованными цветными ячейками. Во время сеанса на экране появлялись номера тех ячеек, которые зрителю следовало потереть, чтобы почувствовать запах. Показу фильма предшествовал пролог, в котором «настоящий ученый» в белом халате, напоминавший профессора с BBC, объяснял зрителям принцип технологии. Хотя Odorama оказалась удобной, практичной и дешевой в сравнении с другими технологиями, ее потенциал с точки зрения детальности передачи запахов был ограничен: зрители распознавали запахи на карточке лишь как кислые или сладкие, а об их значении догадывались по происходящему на экране. Но поскольку Odorama проста в изготовлении (а с развитием техники микрокапсуляции запахов стала еще более «совершенной»), она используется до сих пор. Так, зрителям полнометражного мультфильма «Карапузы встречают Торнберри» (2003) и фильма «Дети шпионов 4D» (2011) на входе в зал выдавали ароматические скрэтч-карты.

Новых технологий, разработанных специально для синхронизации запахов с кино, со времен Уотерса не появлялось, однако в начале 2000-х было создано множество запаховых девайсов с широкой сферой применения, включающей кино. Наиболее громкий среди них — iSmell (2001), персональный синтезатор запахов, напоминающий акулий плавник.

В iSmell заправлялись картриджи с концентратами запахов, которые устройство могло смешивать, синтезируя новые сочетания.

Предполагалось, что устройство будет подключаться через USB-порт к компьютеру или другим девайсам и активироваться либо с помощью команд, либо в ручном режиме. Например, пользователь мог бы переходить на определенный сайт, который запускал бы соответствующую ему комбинацию запахов на iSmell. Несмотря на большие надежды, проект провалился, не преодолев стадии прототипирования. Можно вспомнить и Aroma Geur (2006) — устройство в виде сферы, призванное ароматизировать радио. Оно тоже подключалось через USB и должно было производить запахи, соответствующие звучащей музыке, и тоже провалилось. Smelling Screen (2013) — экран с четырьмя установленными в углах фенами, испускающими запах с помощью заправляемых картриджей, — повторил судьбу предшественников.

Вернуть тайну

В 2015 году, спустя больше полувека после выхода «Запаха тайны», группа волонтеров подготовила фильм к показу в его изначальном виде, то есть с использованием запахов в зале. Картина, погребенная в хранилищах, заинтересовала волонтеров, бравших интервью у Джека Кардиффа. Кардифф не любил распространяться на тему «Запаха тайны» и винил в провале технологию ароматизации. Ведомые интуицией Кардиффа, волонтеры сосредоточили основные усилия на доработке и адаптации Smell-o-Vision.

Число запахов решено было сократить вдвое, оставив преимущественно «фоновые» — океанского бриза, пыли, цветов, — чтобы не переутомлять зрителя и обеспечить вентиляцию зала, а ключевой запах фильма — «запах тайны» — был переформулирован итальянским парфюмером Антонио Гардони (автором в числе прочего Tyrannosaurus Rex в линейке Zoologist Parfums). Проблемы концентрации аромата и шума при подаче были решены через вовлечение аудитории: у каждого сиденья располагался небольшой вентилятор, благодаря которому зрители могли сами активировать запах, а бутылочки с концентратами зрителям раздавали по ходу фильма. Изменился и порядок появления запахов — теперь слабые предшествовали сильным.

Основное слово в истории ароматизации кино — «попытки».

Попытки приладить картриджи, попытки уменьшить размер трубок, попытки разнообразить запахи — все они, похоже, так и останутся попытками. До тех пор, пока не найдется способ преодолеть ряд затруднений, связанных с ошибочной аналогией между запахом и звуком либо изображением. Во-первых, запах, в отличие от звука или света, — это не волны, а частицы, которые не исчезают после того, как объект, производящий их, перестал действовать. Во-вторых, не существует стандартного набора единичных ароматических компонентов, на основе которых можно создать бесконечное многообразие запахов. В-третьих, всё еще остается открытым вопрос опознавания и интерпретации запахов: большинство потенциальных зрителей просто не обладают достаточным обонятельным опытом.

Возможно, первые две проблемы удастся преодолеть. В таком случае ароматическое сопровождение фильмов будет соответствовать озвучке, представляющей лишь отдельные звуки, как это было с саундтреками до «Певца джаза». Чтобы запахи стали «репликами», «связной речью», потребуется решить еще и третью проблему, явно выходящую за рамки интересов кинодеятелей и изобретателей. Пока проблемы не решены, Smell-o-Vision и iSmell обречены возглавлять списки самых бесполезных разработок всех времен и народов. Как верно суммировал биофизик и парфюмерный критик Лука Турин, «нельзя просто засунуть рыбу в вентиляционную систему и надеяться на лучшее».