На фоне множества авторов, штампующих по книге в год, особенно резко выделяются писатели и писательницы, которые выпустили один бестселлер — и навсегда замолчали. Такое нетипичное для литературного мира поведение всегда вызывает много домыслов и конспирологических теорий: а действительно ли именно они написали и эту единственную свою книгу? Рассказываем о пятерых авторах одной книги и о том, почему они решили остановиться на пике популярности.
Авторка «Унесенных ветром» начала писать роман, в общем-то, от скуки: из-за травмы лодыжки, усугубленной артритом, 26-летняя Маргарет оказалась на долгое время прикована к постели. Любимую работу репортера пришлось бросить, и муж в шутку предложил ей, вместо того чтобы сотнями читать чужие книги, написать свою.
Роман писался несколько лет — причем работу над ним она скрывала даже от друзей — и еще несколько лет пролежал у нее в столе, прежде чем в 1935 году попал в руки агента издательства «Макмиллан». Рассказывают, что, скрепя сердце отдав рукопись, Митчелл тут же отправила агенту телеграмму с просьбой вернуть ее назад, но опоздала — агент уже начал читать.
А еще есть свидетельства, что Маргарет уже после заключения контракта всё еще сомневалась, что «им удастся распродать хоть что-то», а муж в шутку утешал ее: мол, у нас столько родственников, что хотя бы 5000 экземпляров в одном только штате Джорджия мы точно продадим.
Как оказалось, оба сильно недооценивали роман: когда 30 июня 1936 года «Унесенные ветром» появились в продаже, 50 000 копий были распроданы в первый же день. Через полгода продажи перевалили за миллион копий. К началу XXI века в мире было продано более 30 млн копий, что сделало «Унесенным ветром» самым продаваемым романом в США на тот момент.
Казалось бы, Митчелл получила всё, о чем только можно было мечтать: популярность, деньги, Пулитцеровскую премию. Но саму Маргарет внезапно свалившаяся популярность скорее угнетала. Ее раздражала вынужденная публичность, тяготили связанные с ней обязанности (встречи, пресс-конференции, автограф-сессии) и бесили круглосуточные звонки поклонниц, жаждавших узнать, чем же всё закончилось у Скарлетт с Реттом. Показательно ее отношение к съемкам экранизации. Продав права продюсеру Дэвиду Селзнику, она (не в пример многим другим авторам) не только не пыталась навязать создателям фильма свое видение, но и настаивала, чтобы ее оставили в покое и не консультировались с ней — ни по кастингу актеров, ни по любым другим вопросам.
Неудивительно, что авторке, которая едва выносила популярность своей первой книги, совершенно не хотелось повторять этот опыт. Отсутствие новых книг вкупе с закрытостью Митчелл вскоре стали почвой для конспирологической теории о том, что и «Унесенных ветром» написала не она. Вернее, теорий было целых три: согласно первой, роман написал муж Митчелл (страховой агент, ни разу в жизни не замеченный за литературной деятельностью), согласно второй — писатель Синклер Льюис, которому Митчелл заплатила (недешево, наверное, было нанять нобелевского лауреата!), а согласно третьей, она просто списала роман с дневников своей бабушки (ну хоть где-то поучаствовала женщина).
Но даже после смерти Митчелл читатели продолжали гадать, «чем же там всё закончилось у Скарлетт с Реттом». Поэтому в 1991 году предприимчивая писательница Александра Рипли состряпала продолжение. Несмотря на крайне сомнительные художественные достоинства — критики назвали книгу «культурным каннибализмом», где от «Унесенных ветром» остались только имена героев, — роман под названием «Скарлетт» стал бестселлером.
Харпер Ли: «Сказала всё, что хотела»
Харпер Ли взяла сюжет для прославившей ее книги «Убить пересмешника» из собственного детства: ее отец-адвокат когда-то взялся за защиту двух афроамериканцев, несправедливо обвиненных в убийстве. Плюс в те же годы на слуху было Скоттсборгское дело, фигуранты которого обвинялись уже в изнасиловании белых женщин, как в будущем романе.
К началу работы над книгой Ли успела опубликовать несколько рассказов. В декабре 1956 года друзья оплатили ей годовой отпуск с пожеланием «написать всё, что тебе хочется» — именно за этот год она успела подготовить черновик «Убить пересмешника». Еще два года спустя роман, доработанный при активном участии редакторки издательства Lippincott Тей Хохофф, был опубликован. Он мгновенно стал бестселлером, а в следующем году получил Пулитцеровскую премию.
Для Харпер Ли слава оказалась полной неожиданностью.
«Я не ожидала какого-нибудь успеха „Пересмешника“, — говорила она. — Я надеялась на быструю и милосердную смерть в руках критиков, но в то же время я думала, может, кому-нибудь она понравится в достаточной мере, чтоб придать мне смелости продолжать писать. Я надеялась на малое, но получила всё, и это в некоторой степени было столь же пугающе, сколь могла бы быть быстрая милосердная смерть».
Читатели, конечно, ожидали от Ли новой книги. Но за следующие полвека писательница — а она умерла в 90-летнем возрасте, спустя 56 лет после выхода «Пересмешника» — не опубликовала ничего, кроме нескольких эссе.
«Во-первых, я не хотела бы проходить через прессинг и публичность, через которые я прошла с „Убить пересмешника“, ни за какие деньги. Во-вторых, я сказала всё, что хотела сказать, и не буду говорить это снова».
Как водится, вскоре появились слухи, что и «Пересмешника» написала не она: авторство (иногда полное, иногда частичное) приписывали Трумену Капоте. Писатель действительно был соседом, одноклассником и другом детства Харпер Ли, но всегда отрицал какое бы то ни было участие в написании «Пересмешника».
Впрочем, эта история имеет неожиданный финал. В 2015 году, за несколько месяцев до смерти, писательница, от которой уже давно никто ничего не ждал, взяла да и опубликовала второй роман: «Пойди, поставь сторожа». Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что роман скорее старый: это, по сути, первая версия «Пересмешника», еще не тронутая годами редактуры. Да и участие Ли в издании романа вызывает сомнения: с 2007 года писательница жила в доме престарелых и, по свидетельству сестры, после инсульта была «слепа, глуха и готова подписать что угодно, если ее попросит тот, кому она доверяет». Так что многие сомневаются, что писательница вообще давала разрешение на публикацию этого текста — в сущности, ее черновиков.
Николай Чернышевский: худлит как способ обойти цензуру
Как известно, литература в России — больше, чем литература. В цензурных условиях XIX века под невинную обертку беллетристики нередко упаковывали философские теории и политические памфлеты. Роман Чернышевского «Что делать?» (1862–1863) — один из самых эффектных примеров того, как под видом художественной литературы можно протащить мимо цензоров любую крамолу.
Казалось бы, это была задачка с двумя звездочками.
Роман сочинялся в одиночной камере Петропавловской крепости, а автор, которого обвиняли в написании и распространении революционных прокламаций и которого жандармы в переписке называли «врагом Российской империи № 1» находился под максимально пристальным надзором.
Произведение прошло двойную цензуру — сначала его читала следственная комиссия по делу Чернышевского, а уже потом журнальный цензор. И всё же оно было разрешено к печати: цензоры разглядели в нем только любовную линию. Потом они, конечно, спохватились, сняли с должности ответственного цензора и запретили тот номер «Современника», где «Что делать?» был напечатан (запрет на публикацию был снят только полвека спустя, в 1905-м). Но было уже поздно: текст разошелся по стране.
Для самого Чернышевского — революционера, публициста, издателя — художественная литература была лишь инструментом для донесения своих идей в условиях цензуры. Он никогда не считал себя «настоящим» писателем, о чем говорят хотя бы пояснительные записки для редакции «Современника», которые он прикладывал к готовым частям романа:
«Если бы у меня был талант, мне не было бы надобности прибегать к таким эффектцам в стиле Александра Дюма-отца, автора Монте-Кристо, как пришивка начала второй части романа к хвосту первой. Но при бесталанности это дозволительно и позволительно».
Это, впрочем, не значит, что он больше не пытался писать художественную литературу. В сибирской ссылке (а там Чернышевский провел двадцать лет) он пробовал себя в разных жанрах — рассказы, повести, даже пьесы — но большинство произведений осталось неопубликованными, а то и неоконченными.
Не окончил он среди прочего и свой второй роман — «Пролог»: в сохранившейся рукописи он обрывается буквально на полуслове. Впрочем, редактор Александр Пыпин — двоюродный брат Чернышевского, в годы ссылки последнего занимавшийся изданием его работ — оценил первую часть «Пролога» как «литературно беспомощную» и отказался публиковать, чтобы не испортить литературную репутацию брата. Сейчас можно легко найти «Пролог» в интернете и проверить, прав ли был Пыпин в своем вердикте.
Александр Грибоедов: вокруг слишком много интересного, чтобы заниматься только литературой
Почему автором одной книги остался гениальный, без преувеличения, создатель «Горя от ума», можно понять, просто изучив его биографию. В тридцать четыре года жизни уместилось столько занятий, событий и увлечений, что удивительно, как он успел написать хотя бы это.
Если вкратце: еще подростком Грибоедов поступил в Московский университет; причем окончил сначала словесное отделение, а потом этико-политическое и оба раза успешно сдал экзамены на кандидата. Выучил восемь (не считая латыни и древнегреческого!) языков: французский, английский, немецкий, итальянский, арабский, турецкий, грузинский и персидский. Успел побыть гусаром. Вступил в масонскую ложу, а потом учредил собственную. Сделал блестящую дипломатическую карьеру. Много путешествовал. Был арестован по подозрению в принадлежности к декабристам и освобожден за отсутствием доказательств. Был блестящим пианистом и сам писал музыку — очень, по воспоминаниям современников, талантливую.
«Горе от ума» Грибоедов начал писать в 1821 году на Кавказе. В 1824-м он устраивает несколько чтений уже готовой пьесы в Петербурге и Москве: петербуржцы принимают ее с восторгом, москвичи обижаются, но и те и другие единодушны — напечатать это невозможно.
«Этого цензоры не пропустят. Они над моими баснями куражатся. А это куда похлеще! В наше время государыня за сию пьесу по первопутку в Сибирь бы препроводила», — якобы сказал молодому драматургу баснописец Иван Крылов.
Действительно, целиком (без сокращений и цензурных правок) «Горе от ума» вышло в России только в 1862 году, спустя много лет после смерти автора. Это, впрочем, не значит, что Грибоедов не застал своей литературной славы: пьеса активно распространялась в списках (то есть в рукописных копиях) и еще при жизни автора разошлась на цитаты.
Строго говоря, «Горе от ума» — не единственное произведение Грибоедова. Еще в ранней юности он написал комедии «Молодые супруги» и «Студент», а судя по оставшимся после его смерти черновикам, у него было еще много литературных идей. Но ранняя и трагическая смерть (в 1829 году Грибоедов был растерзан толпой религиозных фанатиков, устроивших резню в русском посольстве в Тегеране) не дала шанса их реализовать.
Эмили Бронте: просто не успела
Дар слова был, похоже, семейной чертой семейства Бронте: все четверо доживших до совершеннолетия детей Патрика Бронте и Марии Бренуэлл — Шарлотта, Бренуэлл, Эмили и Энн — прославились на литературном поприще, хоть и в разной степени.
Сестры — Шарлотта, Эмили и Энн — начали со стихов. Они выпустили совместный поэтический сборник, причем, зная предвзятое отношение читателей к женской поэзии, взяли мужские псевдонимы (братья Каррел, Эллис и Эктон Белл). Позже они раскрыли секрет.
Свой единственный роман, «Грозовой перевал» (1847), Эмили выпустила уже под своим именем. Накануне вышел ставший суперпопулярным роман «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, и Эмили оказалась в тени сестры. Более того — ходили упорные слухи, что никаких сестер Бронте нет, и «Грозовой перевал», а также вышедший в том же 1847 году роман Энн Бронте «Агнес Грей» — менее удачные литературные опыты той же Шарлотты. По-настоящему оценят «Грозовой перевал» уже после смерти Эмили.
К сожалению, семейной чертой Бронте, помимо литературного таланта, было слабое здоровье. Две старшие дочери семейства, Мария и Элизабет, умерли от туберкулеза еще в школе. А в 1848–1849 годах буквально за восемь месяцев сгорели трое из четырех оставшихся детей: в сентябре 1848 года от туберкулеза умер поэт и художник Бренуэлл Бронте; тридцатилетняя Эмили простудилась на его похоронах и умерла от туберкулеза тремя месяцами позже, а еще через полгода умерла 29-летняя Энн.
Тот факт, что сестры и брат так стремительно умерли друг вслед за другом, породил еще одну конспирологическую теорию: якобы все трое были отравлены Шарлоттой по наущению ее жениха Артура Николса Белла, который хотел избавиться от остальных претендентов на наследство, а потом избавился и от самой Шарлотты.
Несмотря на несуразность, теория оказалась живучей, и некий криминалист по имени Джеймс Талли в 1999 году даже выпустил книгу об этом.
Кстати, автором одной книги иногда называют и старшую сестру Эмили, Шарлотту. Но совершенно незаслуженно. Авторка «Джейн Эйр» за свои тридцать девять лет успела издать четыре романа — не говоря уже об огромном количестве рассказов и повестей.
