Цифровая культурная революция: как в Китае появился интернет-национализм

Предательница из Уханя

25 января 2020 года, всего через два дня после того, как китайский город Ухань, в котором впервые была выявлена ​​вспышка коронавируса, закрыли, писательница Фан Фан начала вести дневник. В нем она описывала трудности жизни в карантине, распространение вируса и то, как он сеет хаос, унося жизни и разрушая семьи. Впоследствии эти записи были опубликованы в виде книге под названием «Уханьский дневник». Работа Фан быстро обрела большое количество поклонников — и одновременно подверглась резкой критике: люди обвиняли ее в предательстве своей страны и попытке дать повод для критики Китая.

Активная критика и кибербуллинг писательницы начались именно тогда, когда стало известно, что книга будет переведена на английский и немецкий языки.

Националисты охарактеризовали ее план перевести дневник на английский как особенно враждебный шаг против Китая, явную попытку подорвать усилия Коммунистической партии Китая (КПК), направленные на то, чтобы реакция партии на коронавирус хорошо выглядела за границей. Рост национализма в материковом Китае хорошо заметен среди молодежи, например, часто появляются комментарии о том, что «молодые люди Китая возьмут на себя ответственность за развитие сильной нации».

Хэ Вэйхэн, 19-летний студент Пекинского университета, больше беспокоился о подлинности переводов, чем о тексте самой Фан.

«Если содержание дневника правдивое, разумно его написать и опубликовать, — сказал он. — Но дневники были переведены без гарантии подлинности, некоторые люди в Китае обеспокоены тем, что книга окажет пагубное влияние на наш национальный имидж и национальные интересы».

Несмотря на онлайн-критику, Фан получила поддержку как дома, так и за рубежом. Юэ Чжунъи, 63-летний житель Ухани, говорит, что большая часть критики отражает националистические настроения, а не взгляды горожан.

«Я спросил всех своих соседей и друзей, и все они сказали, что поддерживают Фан Фан, — сказал он. — Ее дневники отражают наш опыт и наши чувства».

По его словам, критики писательницы неправильно восприняли само понятие патриотизма:

«Каждый любит свою страну, но страна и правительство — это два разных понятия. Если кто-то критикует правительство, вы не можете назвать этого человека предателем».

В то время как многие интернет-пользователи поспешили раскритиковать «Уханьский дневник», китайское правительство и Коммунистическая партия были более сдержанными, и только несколько комментаторов государственных СМИ выразили свое мнение.

У Цян, независимый политический аналитик из Пекина, отметил, что пандемия коронавируса привела к расколу, в основе которого лежит национализм. По его словам, несмотря на то, что страна в настоящее время является второй по величине экономикой в ​​​​мире, онлайн-националисты всё еще упоминают прошлые конфликты с западными странами и их попытки колонизировать Китай, а также верят, что сейчас им необходимо продолжать защищать свою страну.

«Эти молодые люди по-прежнему разделяют консервативные и ксенофобские взгляды и идеи и легко обижаются», — сказал Ву.

По его словам, нападки на работу Фан Фан могут быть попыткой властей Китая отвлечь общественность от более глубокого размышления о вспышке вируса:

«Сосредоточение внимания людей на националистических настроениях может эффективно отвлечь людей от мыслей о том, что такое настоящая социальная справедливость в условиях такой серьезной катастрофы».

Сама писательница говорит, что нападки на нее в социальных сетях напомнили ей культурную революцию в Китае 1966–1976 годов, период чистки среди интеллектуалов и «классовых врагов», включая людей, связанных с Западом.

Цифровая культурная революция

Культурная революция началась в 1966 году, когда студенты младших курсов и школьники, называющие себя хунвейбинами, приступили к уничтожению всех пережитков буржуазной культуры. Репрессивная политика была направлена на учителей, книги, религиозные верования и традиционные обычаи, а непоколебимая преданность Мао Цзэдуну, председателю Коммунистической партии Китая, и его идеям поощрялась. Заводы и школы были закрыты, страна переживала массовую идеологическую обработку: главным источником знаний служил «Цитатник Мао».

Названия улиц меняли на те, которые отражали революционные ценности; изменили даже значение красного цвета в светофоре на «идти» вместо «стоп», ведь этот цвет символизировал Коммунистическую партию.

Репрессиям подверглись и ближайшие соратники Мао. Например, Лю Шаоци, который должен был стать политическим наследником Мао Цзэдуна, в какой-то момент объявили контрреволюционером и пособником капитализма, арестовали и посадили в тюрьму, где он умер или, возможно, был убит. Линь Бяо, министр национальной обороны КНР и правая рука Мао, во время культурной революции пытался бежать из страны, но погиб в автокатастрофе. Посмертно его признали предателем и исключили из списков КПК.

Сейчас, заменив классовое происхождение степенью национализма, онлайн-толпы стыдят, запугивают и заставляют замолчать своих противников посредством цифровой борьбы, которая недостаточно модерируется цензорами. Выборочная цензура разрешает агрессивную деятельность, такую как троллинг и киберзапугивание, если она носит проправительственный и «патриотический» характер, но при этом удаляются безобидные посты, которые КПК считает политически неудобными. Эта практика расширяет возможности националистических и консервативных голосов, и в итоге они оказываются непропорционально представленными в китайском цифровом дискурсе. Это также напоминает о культурной революции: государство поощряет людей стучать и нападать друг на друга на том основании, что чьи-то взгляды являются антипартийными и, как следствие, антикитайскими.

Фан Фан тоже обвиняли в антинародности, антипартийности и антисоциализме; один пользователь Сети угрожал напасть на нее «с карандашом» (文攻武伐). Это одно из выражений времен культурной революции, оно означает, что атаки будут не только физическими, но в основном письменными и словесными.

В Ухане был вывешен плакат с изображением писательницы, ее критиковали в популярных СМИ, в том числе в песне, в которой ее называют лицемеркой и предательницей.

Ее посты в Weibo (популярная китайская соцсеть), сделанные много лет назад, были найдены и подвергнуты критике, ее домашний адрес опубликовали в интернете, а некоторые задавались вопросом, не была ли ее собственность получена путем взяточничества. В интервью порталу Caixin Фан Фан опровергла выдвинутые против нее обвинения подробными доказательствами, но отметила, что нападавшим не важны логические объяснения:

«Многие нападают на меня просто ради того, чтобы напасть… они не остановятся, даже если я поясню все факты».

Эта статья была удалена вскоре после публикации.

Конечно, современная версия культурной революции далеко не так вездесуща и жестока, как первоначальная Великая пролетарская культурная революция, которую возглавил Мао в 1960-х годах. Однако, кажется, уроки не были усвоены. Допущение такой вседозволенности в долгосрочной перспективе не приносит пользы. Действия хунвейбинов вышли из-под контроля уже спустя пару лет после начала культурной революции: они начали вступать в открытые конфликты с государственной армией, нападать на мирное население и убивать. Китайские власти неявно одобрили онлайн-национализм, потому что он может усилить поддержку правительства, но если он станет радикальным, то последствия будут весьма неприятными.

Китай трепетно относится к своему имиджу за границей, и дневник Фан Фан появился в то время, когда страна находилась под огромным международным давлением из-за предполагаемого сокрытия фактов о распространении коронавируса.

Конечно, онлайн-национализм в Китае получил распространение с появлением Великого китайского фаервола (системы фильтрации содержимого в интернете, когда ограничивается доступ к иностранным сайтам с территории КНР), но в последнее время националистические настроения стали заметнее и яростнее. После успешного сдерживания COVID-19 китайские политики и СМИ восхваляли китайскую систему и высоко оценили лидерство Си Цзиньпина. Народ Китая, в соответствии с риторикой правительства, трубил о победе нации. Националистическое самовосхваление и хвастовство не уникальны и не являются исключительно современным явлением. Для китайского двора на протяжении всей истории было обычным делом восхвалять величие императора и прославлять Срединное государство. Сама концепция Китая как Срединного государства, а значит, центра мира, окруженного варварами, способствовала появлению национализма.

Основные враги: Запад и Япония

Наступают пугающие времена для китайских активистов, неправительственных организаций и частного бизнеса, которые видят свою роль в наведении мостов между Китаем и другими странами. Блогеры-националисты постоянно осуждают отдельных активистов за получение иностранных грантов и нападают на иностранцев, когда те выражают озабоченность по поводу растущего влияния Китая в мировой политике.

В 2020 году китайский блогер PaperClip, создатель научно-популярных видеороликов, подвергся нападению онлайн-националистов и был обвинен в распространении ненависти к Китаю. В «проблемном» ролике блогер рассказал о китайской неэкологичной торговле с Бразилией: покупая соевые бобы, Китай косвенно способствует вырубке лесов Амазонии. Также блогер упомянул, что сокращение мяса в рационе лучше для экологии.

Интернет-воины обратили внимание и на видео о чрезмерном вылове рыбы, где блогер призвал китайцев ответственнее употреблять морепродукты. Националисты обнаружили в этом злой замысел — лишить Китай белка, который американцы и европейцы хотят оставить себе.

China House — социальный проект, базирующийся в Шанхае, который способствует устойчивому развитию в Африке и предлагает молодым китайцам возможность добровольно помогать маргинализированным людям, — постоянно подвергается нападениям. Организация вызвала гнев тем, что привлекла внимание к дискриминации, с которой сталкиваются африканские мигранты на юге Китая, и расследовала нелегальную торговлю слоновой костью, которую осуществляли китайцы. Сай Лэй, блогер, стоявший за одной из самых громких недавних кампаний, объявил основателя China House «эргуйцзы» (二鬼子) — это презрительное прозвище для коллаборационистов с японскими оккупантами в 1930-х и 1940-х годах. Его видео, опубликованное Лигой коммунистической молодежи, на сегодняшний день посмотрели 5 миллионов раз.

Раньше блогер Сай Лэй снимал видео о науке и автомобилях, но последние два года весь его контент — это националистические ролики. В интервью он рассказывает, что причиной смены тем стало недоверие к иностранным СМИ. Он подозревает, что за растущей критикой Китая стоит скрытая цель. Сай Лэй поделился, какие новости шокировали его с 2020 года: комментарии президента Дональда Трампа о COVID-19; новостные сообщения BBC о предполагаемом принудительном труде в хлопковой промышленности Синьцзяна; иностранные новости, которые он «где-то читал», например, что медицинские маски, подаренные Китаем, «имеют в себе чипы Huawei». Он назвал такие утверждения «явно фальшивыми новостями» и добавил: «Мы должны быть бдительны в отношении того, какие намерения стоят за всем этим». И заверил, что его кампании заранее не согласовываются с чиновниками: «Мы частная компания, мы не связаны с правительством».

В ноябре 2021 года представители правоохранительных органов обвинили Rendu Ocean, некоммерческую организацию, изучающую загрязнение морской среды вдоль береговой линии Китая, в сборе данных об океане, которые могут быть использованы шпионами.

Позже в том же месяце Global Times, китайская ежедневная газета, предупредила китайцев, работающих в экологических неправительственных организациях, о том, что они могут невольно помогать иностранной «шпионской деятельности», например, когда проводят научные форумы, посвященные изучению роли Китая в переговорах по климату. Такая враждебность неуклюже сочетается с заявленным председателем Си Цзиньпином стремлением Китая возглавить мировое экологическое движение.

Нападкам со стороны сетевых националистов подвергаются и лица, обладающие авторитетом в обществе. Например, доктор Чжан Вэньхун, уважаемый врач из Шанхая, стал мишенью националистического гнева. Доктора Чжана называют «лицом борьбы с коронавирусом»: когда мэр Шанхая отправил его в Ухань для борьбы с эпидемией, жители города сказали, что будут чувствовать себя в безопасности, пока у них есть доктор Чжан. Причиной недавней травли Чжана Вэньхуна стало его интервью, в котором он сказал, что перед школой детям на завтрак следует пить молоко и есть бутерброды, а рисовая каша не обязательна. За эти слова его обвинил в поклонении всему иностранному и подчинении западным державам («崇洋媚外») пользователь Weibo с 6 миллионами подписчиков. Пост набрал почти миллион лайков. Однако были и люди, которые встали на защиту Чжана и выступили против таких националистических крайностей.

Западные страны не единственные враги китайских националистов. Вторжение Японии в Китай в ХХ веке и Японско-китайская война 1937–1945 годов со всеми ее страшными событиями, такими как Нанкинская резня или станции утешения (военные бордели с женщинами-рабынями с оккупированных Японией территорий), несомненно, являются национальными травмами, которые онлайн-националисты используют как причины для травли.

После того как фотографии китайского актера Чжана Чжэханя в храме Ясукуни были обнаружены веб-сыщиками, он потерял всех коммерческих спонсоров, в том числе Coca-Cola и два японских бренда, и был немедленно исключен из индустрии развлечений китайскими властями, включая Центральную комиссию по проверке дисциплины.

Фотографии, которые привели к окончанию карьеры Чжана, были сделаны в 2018 году во время сезона цветения сакуры. В течение трех лет на них не обращали особого внимания, пока кто-то не заметил на фото храм Ясукуни. Японский синтоистский храм посвящен военным, погибшим за Японию и императора, их было 2,5 миллиона. Соответственно, храм рассматривается как символ милитаристского прошлого Японии и очаг региональной напряженности. Каждый ритуальный визит японского премьер-министра за последние 70 лет резко осуждался китайским правительством и вызывал антияпонские настроения среди китайцев.

Оказалось, что актер был в 2019 году еще в одном японском храме — на свадьбе друга — и сделал там фотографию с гостьей торжества Деви Сукарно, японской женой экс-президента Индонезии. Ранее китайские интернет-пользователи уже обвиняли ее в антикитайской позиции. Кроме того, в аккаунте Чжана в Weibo была найдена фотография машины с флагом Восходящего Солнца — националистическим военным символом Японии.

В письме с извинениями Чжан утверждал, что стыдится своего невежества, но отрицал, что знает об историческом значении здания. Возможно, он действительно невиновен, так как святилище расположено на одной из знаменитых токийских аллей сакуры, и нет четкого знака, указывающего на Ясукуни, если войти в святилище через его южные ворота. Однако извинения Чжана не успокоили его критиков.

В резком заявлении Китайская ассоциация исполнительских искусств осудила Чжана за «серьезный ущерб национальному чувству и пагубное влияние на аудиторию молодой возрастной группы». Ассоциация потребовала от своих членов «не привлекать [Чжана] к какой-либо работе». А пользователи Weibo добились удаления с платформы аккаунтов самого актера, его друзей и всех, кто пытался смягчить критику или защитить Чжана.

Этот новый энтузиазм по отмене «предателей», кажется, противоречит более терпимому отношению к храму, существовавшему всего несколько лет назад. В 2017 году поддерживаемое государством СМИ Huanqiu.com призвало каждого китайца «один раз посетить храм Ясукуни, чтобы своими глазами увидеть самую грязную душу Японии».

В путеводителе по Японии, опубликованном КПК в ежедневной газете «Жэньминь жибао» в 2014 году, храм Ясукуни даже был указан среди знаменитых мест для любования сакурой.

Когда-то под удар китайских националистов попадали в основном иностранцы, сейчас же весь гнев онлайн-воинов направлен на своих сограждан, людей внутри Китая.

Фандомный национализм

14 августа 2019 года, в разгар протестов против законопроекта об экстрадиции в Гонконге, группа молодых людей из материкового Китая, преодолев Великий китайский фаервол, заполонила социальные сети, включая фейсбук, твиттер и инстаграм, мемами, комментариями и постами. Они осудили протестующих в Гонконге и назвали Китай «лучшей страной в мире». Эта акция, официально известная как «Экспедиция фанаток», поскольку была организована фан-сообществами в Китае, получила похвалу от китайских властей. Лига коммунистической молодежи Китая написала в Weibo, что экспедиция достигла ошеломляющего успеха, а патриотические действия фанаток были упорядоченными, рациональными и глубоко трогательными.

Новые медиа изменили механизмы коллективных действий, например, то, как онлайн-активисты защищают свою нацию в интернете. Теперь это включает высокоорганизованную и стратегическую коммуникационную деятельность пользователей, которые опираются на идолопоклонство и популярную онлайн-культуру. Это можно назвать «фандомным национализмом». Подобно фан-группам, националисты привлекают многих людей к своей деятельности, создают и систематически распространяют мемы, участвуют в кампаниях по дезинформации, оскорбляют оппонентов и используют возможности цифровых технологий в своих интересах. Государство и партия пытаются делать модные мемы для собственной пропаганды, но не всегда успешно. Чаще всего они привлекают к такой деятельности частных лиц, инфлюенсеров — художников-мультипликаторов, сатириков и т. д. Иногда это разрушает различие между государством и обществом: управление в Китае часто характеризуется сотрудничеством государственного и частного секторов, а не диктатом сверху.

Ветераны мира неправительственных организаций называют это худшим временем для гражданского общества Китая с 1989 года. Однако эта атмосфера страха вызвана не новой политикой правительства или волной арестов. Ее спровоцировали разрушительные атаки, проведенные ранее почти никому не известными пользователями в соцсетях. Секретное оружие этих блогеров — сделать фанатизм против иностранцев забавным. Их основная аудитория — молодые люди 18–25 лет. Если подписчиков изначально зацепили видео с осуждением «антикитайских предателей», то их внимание и дальше будут удерживать националистическими мемами, теориями заговоров и мрачными шутками.

Националисты обнаружили, что видеоролики об «антикитайском» предательстве являются кликбейтными, у них много просмотров, а если у вас много просмотров, вы становитесь влиятельным человеком и ваш доход в интернете увеличивается.

Цифровой национализм возникает, когда национализм фильтруется через социотехнические системы интернета. С одной стороны, государство и партия продвигают государственный национализм, чтобы вдохновлять на единство и узаконивать свои действия. С другой — коммерческие предприятия, такие как ByteDance, Sina или Tencent, монетизируют вирусные взаимодействия, которые возникают благодаря сильным эмоциям, таким как гнев и страх. Кроме того, есть интернет-пользователи, которые производят собственный контент, участвуют в дискуссиях и «переманивают» доступные им в Сети коммуникативные ресурсы, например националистические символы и дискурсы.

Хотя и утверждается, что легко провоцируемый, обидчивый национализм в значительной степени является результатом пропаганды и цензуры КПК, никто так не поддерживает националистические настроения, как фанатские сообщества. Фан-сообщество — это, по сути, «воображаемое сообщество», основанное на одержимости каким-либо объектом и связанное с этой одержимостью обязательством продвигать и/или защищать фан-объект. Фандомы следуют логике «одни против других», будь то другой актер, певец и его фанатская база или те, кто публикует негативные вещи о том, что вы любите и защищаете. Такая дихотомическая логика идеально соответствует мировоззрению Китая в международных отношениях.

Как государство контролирует онлайн-националистов

Руководство страны пытается переосмыслить то, что представляет собой Китай на мировой арене, подталкивая государственных и частных субъектов к тому, чтобы они в правильном ключе рассказывали об истории Китая и противостояли восприятию Китая как угрозы за рубежом. В то же время власти настаивают на том, чтобы их государственный национализм служил основой для понимания роли Китая в мире. Предоставляя, казалось бы, свободу выражения мнений сегменту националистически настроенных интернет-пользователей, китайская партия-государство стремится контролировать повествование о настоящем в рамках более крупного проекта по укреплению легитимности, который, как надеется партия, будет поддерживать доверие к ней в будущем. Онлайн-толпы, состоящие из проправительственных голосов, которые находят друг друга в китайских социальных сетях WeChat и Weibo, объединяются, чтобы опровергнуть либеральные и умеренные взгляды из-за кажущегося отсутствия патриотизма у их носителей.

Их доминирование помогает продвигать утверждение КПК о том, что государственная политика поддерживается людьми и осуществляется от их имени. Избирательная цензура — беспроигрышный вариант как для партии-государства, так и для членов онлайн-группировок, независимо от того, являются ли они настоящими воинами-националистами или просто троллями. Самое главное, что эта практика заставляет случайного наблюдателя думать, что почти весь китайский онлайн-дискурс является гипернационалистическим.

Выборочная цензура китайских СМИ обеспечивает защиту националистического контента и его авторов, в то время как самая мягкая критика подлежит цензуре, осуществляемой с помощью компьютерных программ, вручную цензорами-людьми или через отчеты, рассылаемые лояльными пользователями сети. Этот механизм порождает националистические статьи. Патриотические и проправительственные по своей природе, они остаются бесконтрольными, пока не заходят слишком далеко, создавая потенциальные проблемы для режима. Недавно статьи, в которых утверждалось, что такие страны, как Казахстан и Вьетнам, хотят «воссоединиться с Китаем», привлекли внимание Министерства иностранных дел Казахстана и едва не спровоцировали дипломатический кризис.

В результате Китаю пришлось закрыть 153 публичных аккаунта WeChat за публикацию «поддельного националистического контента» и удалить более 200 статей.

«Эти раздутые и сенсационные статьи, наполненные узколобым национализмом, вводят в крайнее заблуждение», — написала газета «Жэньминь жибао».

В социальных сетях некоторые люди заявили, что статьи были созданы для того, чтобы обмануть необразованных и пожилых людей.

«Это именно тот контент, на который повелась бы моя мама», — сказал один из пользователей.

---

Другой написал: «Единственная причина, по которой эти статьи процветают, заключается в том, что есть много китайских националистов, которым нравится их читать. Это придает им уверенность в себе и чувство гордости».

Государство продвигает национализм и патриотизм, которые находят поддержку среди населения, которое затем формулирует свои интересы и предъявляет государству требования по защите интересов Китая. Таким образом, национализм — явление как нисходящее, так и восходящее. Это не то, что может просто диктоваться и контролироваться руководством. Иногда онлайн-дискуссии могут создать проблемы для политиков: гиперкритичным отношением к другим странам и потенциальным подрывом официальных отношений с этой страной; критикой «официальных ученых», тесно связанных с политическим процессом; критикой государственной политики как таковой. И поскольку национализм является законной ареной для дебатов в стране с жесткой цензурой, бороться с ним непросто.

Заключение

Мир начался не с изобретения интернета, равно как и участие населения Китая в политике. Люди пытались влиять на политику, создавая книги, статьи и письма, и продолжают это делать. Они также ездят в Пекин и местные органы власти, чтобы выразить недовольство и лично лоббировать перемены. Тем не менее интернет явно упрощает публикацию мнения в комментариях и на форумах. Более того, волны гнева могут быстро развиваться и набирать силу, которая просто невозможна при использовании более традиционных методов. Самоцензура ограничивает фокус дебатов, а государство сохраняет за собой возможность контролировать, к чему люди имеют доступ. Неудивительно, что официальный представитель Министерства иностранных дел Цинь Ган однажды заявил западным репортерам:

«У многих людей создается ложное впечатление, что китайское правительство боится интернета. На самом деле как раз наоборот».