Происхождение личности. Много ли у вас общего с тем ребенком, которым вы когда-то были

Я мало что помню из времени, когда мне было четыре года, и меня это смущает, ведь моему сыну как раз четыре года. Мы с ним отлично ладим, но запомнит ли он что-нибудь из этого времени? Когда я был в его возрасте, то запомнил лишь красные ногти злой няни, коридор с оранжевым ковром, комнатные растения и лицо моего отца. Эти разрозненные образы не складываются в целостную картину: у меня нет воспоминаний о собственных чувствах и мыслях. Мне говорили, что я был веселым, общительным ребенком, любившим поболтать за обеденным столом, но я себя таким не помню. С моим сыном, который сейчас счастлив и тоже весьма разговорчив, так здорово находиться рядом, что иногда мне становится искренне жаль, что он, скорее всего, ничего из этого не запомнит.

Если бы мы отчетливее представляли себе, каким было наше детское «я», то гораздо лучше бы понимали то, как складывается наша жизнь. Остаемся ли мы теми же самыми людьми, какими были в возрасте четырех лет, когда нам исполняется двадцать четыре, сорок четыре или семьдесят четыре года? Постарайтесь вспомнить жизнь такой, какой она была давным-давно. Вас что-то волновало в ту пору (отношения? музыка?), а что-то оставляло равнодушным (политические взгляды? дети?). Узнаете ли вы свое прошлое «я»? Кажется ли вам, что детство было только вчера или скорее вам кажется, что вы читаете роман, где рассказывается о вымышленных персонажах?

Некоторые из нас хотят забыть себя в прошлом. Порой прошлое бременит нас, а настоящее напоминает тюрьму, поэтому мы хотим быть кем-то другим.

Моего сына зовут Питер. Он учится и растет каждый день. Каждый день он становится кем-то новым. Я хочу, чтобы он продолжал расти и продолжал оставаться собой.

Возможно, Питер вырастет человеком, живущим настоящим моментом. Но даже в этом случае ему не избежать парадоксов изменчивости, которые имеют свойство проникать в нашу жизнь. Думая о каком-то постыдном поступке, который мы совершили в прошлом, мы говорим себе: «Я изменился!» (Но так ли это?) Нам надоел друг, одержимый тем, что произошло давным-давно, и мы говорим ему: «Это была другая жизнь — теперь ты другой человек!» (Но действительно ли это другая жизнь?) Живя рядом с нашими друзьями, супругами, родителями и детьми, мы задаемся вопросом, те ли это люди, которых мы всегда знали, или они настолько изменились, что мы их почти не узнаем? И всё же иногда мы вспоминаем о своем прошлом с удивлением. Жизнь длинная, и ее трудно увидеть целиком и сразу. Что мы можем узнать, спросив себя, всегда ли мы были такими, какие мы есть?

У вопроса о детстве и дальнейшей жизни человека есть эмпирическая сторона. В 2020 году четыре психолога — Джей Бельский, Авшалом Каспи, Терри Э. Моффит и Ричи Поултон — обобщили то, что было изучено на данный момент по этой теме, в книге под названием «Происхождение личности: как детство формирует дальнейшую жизнь». Книга объединяет результаты нескольких исследований, проведенных в США и Великобритании.

Авторы предполагают, что люди подобны штормам. Каждый отдельный шторм имеет специфический набор черт и особую динамику, но вместе с тем его будущее зависит от многочисленных элементов атмосферы и ландшафта.

Дональд Трамп в 2014 году заявил, что он был тем же человеком в свои шестьдесят, каким он был в первом классе. В его случае, пишут исследователи, в эту идею не так уж трудно поверить. Однако бури формируются миром и другими бурями, и только весьма эгоистичная погодная система может верить в свою абсолютную и неизменную индивидуальность.

Попытки понять природу человеческого прошлого пока не увенчались успехом. Одна из проблем заключается в том, что многие исследования развития носят «ретроспективный» характер: исследователи начинают с анализа того, как люди живут сейчас, а затем обращаются к прошлому, чтобы выяснить, как они пришли к своему нынешнему состоянию. Но память склонна к ошибкам: людям часто достаточно трудно вспомнить то, что они пережили десятилетия назад. Ретроспективные исследования тревожных взрослых могут показать, что многие из них выросли с разведенными родителями, но как насчет множества детей, у которых не развилась тревожность и они не принимали участия в исследовании, хотя тоже выросли с разведенными родителями?

В ретроспективных исследованиях трудно установить истинное значение какого-либо отдельного фактора.

Ученые утверждают, то, кто вы есть, определяется не тем, что вы из себя представляете, а тем, что вы делаете. Представьте себе двух братьев, которые растут в одной комнате и имеют схожие характеры — они оба умные, жесткие, властные и амбициозные люди. Один становится сенатором штата и ректором университета, а другой становится боссом мафии. Делает ли их схожесть темпераментов одинаковыми людьми?

Даже кажущиеся незначительными факторы могут повлиять на то, кто мы есть. Каждая совокупность деталей подобна отпечатку пальца.

Излишнее внимание к реалиям нашей нынешней жизни может противоречить интуитивным представлениям о нашем опыте и нашей способности изменяться. Со стороны, с точки зрения воображаемого биографа, наша жизнь может быть последовательной. Мы можем чувствовать себя непоследовательными внутри, но быть последовательными снаружи, и наоборот. Каждую жизнь, наверное, можно рассматривать с двух сторон.

Мы — собственные биографы. Я каждый раз заново рассказываю самому себе свою собственную историю, чтобы синхронизировать себя нового со своим прошлым. И всякий раз я пересматриваю историю своей жизни по мере того, как меняюсь.

В последнее время мой сын начал понимать, что он меняется. Он заметил, что больше не влезает в любимую рубашку, и обратил мое внимание, что теперь спит в детской кроватке по диагонали. Недавно его поймали, когда он ходил по дому с настоящими ножницами. «Я уже взрослый, и я могу их использовать», — заявил он. Проходя мимо любимого места на пляже, он говорит мне: «Помнишь, мы здесь играли в машинки? Я люблю те времена». Его понимание собственного взросления — это шаг в его развитии. Его сущность как бы удвоилась, и теперь он одновременно и дерево, и виноградная лоза: по мере того, как дерево растет, лоза сплетается, находя новые опоры в форме, которая его поддерживает. Это процесс, который будет продолжаться всю его жизнь. Мы меняемся и меняем наше отношение к этим изменениям до тех пор, пока живы.