«Нас всегда считали говном, мы были маргиналами»: авторы ситкома «Осторожно, модерн!» вспоминают, как делали самый отъехавший телеюмор страны

Анна Пармас

режиссер и сценарист «Осторожно, модерн!» с 1995 по 2004 год

— Всё началось с радио «Модерн». Это было больше, чем радио. Там собрался такой состав персоналий, которые не равнялись слову «диджей». MTV не было, но люди хотели музыку не только слушать, но и смотреть. Я и [продюсер] Андрей Балашов предложили «Модерну» сделать телепрограмму.

Сначала это был клип и «обвязка», которую делали самые популярные диджеи «Модерна» Дмитрий Нагиев и Алла Довлатова. Приходили артисты, Профессор Лебединский, ребята из «Русского размера». В основном это были развеселые импровизации.

Почти сразу на место Довлатовой Дима привел своего коллегу Сережу Роста и спросил, можно ли он [Нагиев] придет в женском платье? Так появилась программа «Полный модерн», мы сняли около 40 выпусков.

Не помню, откуда взялось название «Осторожно, модерн!», но его никто не понял. Кто-то сказал: «А что, разве „Коричневое 24“ лучше?» Предыдущий вариант сразу всех устроил.

Съемочная группа состояла из трех-четырех человек: оператор, осветитель, звукорежиссер (он же видеоинженер), гример. Ну и я с Балашовым.

Тогда уже были переводные «Шоу Бенни Хилла», фильмы с Джимом Керри. Особенно выносил мозг «Тупой и еще тупее», абсолютно дурацкий юмор, который почему-то очень привлекал. Даже не столько комедии являлись триггером, сколько кино смешанных жанров типа Квентино Тарантино или братьев Коэнов.

Западло брать у людей, которые трудятся рядом с тобой. Эффективнее было тырить из-за границы, но прямых цитат мы всё равно избегали. Это были переработки всего, что мы тогда видели. Вот музыку брали не стесняясь и не боясь, вообще любую. Надо Майкла Джексона — берем Джексона.

Нам был близок абсурдный юмор «Монти Пайтон», нравилась программа «Знак качества». Для русского человека, наблюдающего легкое безумие ежедневно, это узнаваемая норма.

Отсюда же брались и сюжеты. Скажем, адекватный, ничем не примечательный человек вдруг сталкивается с фантастическим глупцом и сам начинает тупеть. Или попадает в абсурдную ситуацию, где вынужден действовать как тупица. Тот же Задов — полный кретин, но с фантазией. Он был источником бесконечных идиотских ситуаций.

В юморе нельзя ерничать и отстраняться. Если дурак, то дурак по-честному. Всегда ведь понятно, точное попадание или нет. В этом и заключался секрет «Осторожно, модерн!»: мы часто попадали.

В наших персонажах была узнаваемость, шершавость. Они были живыми. Ты не встречал таких дебилов ни в книжках, ни в театре, но в жизни точно видел.

Недолго снимались в одной студии с «Городком», но никак с ними себя не соотносили. Просто знали, что они есть, и считали их старперами.

Нас же всегда считали каким-то говном. Мы были маргиналами. Мнение первых критиков — вот оно: «Какие-то придурки с носами. Это что, смешно? Фу!» Хорошо, что мы были молоды, и нам было насрать.

На мой вкус, лучшее, что мы сделали, это «Осторожно, модерн! — 2» на СТС. Хотя потом всё быстро кончилось.

Актерская пара — она как супружеская, такие же взаимоотношения и разговоры на уровне «кто в семье главный?». История с Нагиевым и Ростом была не то чтобы конфликтная, но всегда остренькая, тепленькая.

Какое-то время нам удавалось сглаживать углы, но напряжение ощущалось с самых первых выпусков.

Сергей Рост

актер и сценарист «Осторожно, модерн!» с 1995 по 2004 год

— Первые скетчи снимались в гостинице «Европейская». Мы с Димой были в образах Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Галимая импровизация, сценария я вообще не помню. Потом переиграли остальных персонажей из «Холмса» и даже близко не представляли, как всё будет смонтировано.

Нас показали по одному питерскому каналу, который вещал-то даже не на весь город, но о проекте заговорили. Он вдруг стал популярным.

Называлось всё сперва «Полный модерн» по аналогии с русским выражением «полный ****** [необратимый конец]».

Я и Пармас стали писать сценарии. Сначала решали, о чем будет сюжет, потом рождались герои, события, диалоги. Я не знаю, откуда всё бралось, мы импровизировали. Не было интернета, переводных сериалов. Наверняка мы кого-то напоминали, но не знали об этом. У нас даже не было возможности проверить на публике, смешно или нет то, что мы сняли.

Вы, кстати, писали, что «Модерн» продолжал традиции «Монти Пайтон», но лично я увидел их, когда мы уже были известны. Никаких пересечений не нахожу. Мы ни на кого не ориентировались, действовали вслепую, на ощупь. Часто толчок давала внешность героя, было ясно, как он должен говорить и ходить. Надеваешь костюм — и рождается образ.

Мы первыми стали делать получасовые фильмы, а не просто разрозненные скетчи. До нас везде был условный «Мистер Бин» или «Шоу Бенни Хилла», какие-то смешные зарисовки на две-три минуты. Мы мыслили историями с фактурными персонажами типа бандитов, врачей и военных.

Параллельно с нами развивался «Городок», но он нам сразу не понравился как идея. Это были анекдоты. Мы торжественно поклялись, что каким бы ни был наш юмор, он будет наш.

Нам платили 100 долларов за серию, потом 150, самое крупное — 1000. Ни я, ни Дима этой математики не знали, в цифры нас никто не погружал. Нам говорили: «С такой славой вы скоро будете зарабатывать на корпоративах». Тоже вариант, но, вообще-то, мы хотели зарабатывать на производстве.

Популярность была такой, что я в какой-то момент перестал пользоваться документами. Везде пропускали просто так.

Стали приходить спонсоры. Иногда они рассчитывались не деньгами, а продукцией. Помню, договорились на рекламу салона сантехники, и нам заплатили товарами из магазина, в котором проходила съемка. Мы с Димой получили по смесителю для душа. Но если я сразу догадался, что там прокладка не просто так шла в комплекте, и надо ее оставить, то Дима нет. Он перевязал кран скотчем-изолентой, и у него из всех щелей била вода. Он жил так около года, пока я случайно не зашел к нему и не увидел эту красоту. Говорю, ты что сделал? «Так бракованный смеситель дали!» Ага, говорю, а прокладка где? Мы очень смеялись.

Чтобы Cadbury оплатил нашу копеечную программу, я съел в кадре целую гору их шоколадок. Откусывал и говорил, как вкусно, а фоном шло: «Это Сергей Рост, он обожает батончики Picnic».

Я чуть не умер тогда от сахара. На последних дублях тянул улыбку, жевал и ждал, когда скажут «стоп», чтобы выплюнуть всё в корзину. Потом была водка «Ять». Мы ставили ее на стол в кадре, но, слава богу, пили воду.

Прапорщика Задова придумал я.

1998 год, мы только подписали очень хороший контракт с СТС, как вдруг грянул дефолт.

Пришлось прекращать съемку и расторгать договор. С горя поехали на последние деньги с Пармас в Египет. На пляже начали придумывать новый проект и новых героев. У меня была книжка, где редакторами числились: Рылов, Животов и Задин. Я сказал: «Смешно, если бы третий был Жопин». Пармас ответила, что это грубо. «А Задов? — Задов лучше». Так и порешили. Какая может быть профессия у героя с такой фамилией? Конечно, прапорщик нашей армии. К нему тут же по контрасту придумался интеллигент Тракторенко.

Я ушел из «Модерна», потому что много всего накопилось. Как я сейчас понимаю, Дима с самого начала распланировал свою жизнь на много лет вперед, «Модерн» для него был одним из этапов. Я не такой человек, я так далеко не загадываю.

Нагиев нам с улыбкой говорил, что, если понадобится, он для карьеры всех бросит и предаст. Когда это в лицо говорит твой друг, это вызывает улыбку. Я тоже так шутил, мы смеялись.

Но потом он стал без конца повторять, что он красивее, что девушки выбирают только его, что он талантливее и должен получать больше. Звездная болезнь стала резко прогрессировать. Кончилось тем, что выпады в мой адрес превратились в оскорбления.

Нагиев говорил, что тянет всю команду, что мы к нему присосались. Тот факт, что мы писали и снимали, а я был с ним на одной площадке, он уже не учитывал.

Он мне прямым текстом объявлял, что я не артист и он может взять на мое место кого угодно. Он забыл, что только на моем фоне он выглядел высоким и худеньким, а с другими смотрелся уже не так эффектно. Забыл, что он нравился одним, я — другим, но вместе мы нравились всем. Так зачем же убивать курицу, которая несет золотые яйца? Я не видел никакого повода для ссор, но повод всегда был: он хотел остаться один.

В конце 2003 года мы писали сценарий новогодней программы, в которой я и Дима были помещиками, и к нам приходили все звезды от Цекало до Киркорова. Дима захотел, чтобы в следующем сезоне он и звезды остались, а я с Аней писал им диалоги.

Обещал большие деньги, говорил, что так будет правильнее. В другом проекте я бы, может, на это и пошел, но «Модерн» — это наше общее. Он же предлагал захватить лодку и оставить меня за бортом. Я чувствовал себя униженным.

Такой расклад не устраивал меня ни как мужчину, ни как артиста. Я отказался, Пармас тоже ушла.

С тех пор мы ни разу не виделись. Один раз он мне написал, поздравил с рождением дочери: «Добро пожаловать на борт отцов, с меня коляска». Через месяц я позвонил поздравить его с днем рождения, и он с ходу спросил: «Тебе чего, так коляска нужна?!» Я ответил, что нет, и повесил трубку.

Андрей Балашов

сценарист и режиссер «Осторожно, модерн!» с 1995 по 2004 год, а также проектов «Осторожно, Задов!» (2004–2006) и «Zадов in Rеалити» (2006–2007)

— В те годы никто не знал, что такое продюсер, слов «сезон» и «ситком» на телевидении просто не было. Как делать программы и сериалы, никто не понимал, пробовали методом тыка. Не было индустрии, каналы не заказывали контент. Любой мог прийти и сказать: «Я хочу делать передачу, у меня есть на это деньги».

Я помню гонорар Нагиева, когда он еще составлял 50 долларов за эпизод. Дима был звездой № 1 в Питере — но как радиоведущий, его никто не видел вживую.

Поэтому когда появился вариант с телевидением, все понимали, что это классная возможность выйти на новый уровень.

Никто не представлял, сколько стоит труд режиссера, оператора, монтажера, актеров, но все хотели участвовать и сниматься.

Когда мы подписали договор с СТС, гонорар Нагиева поднялся до 100 долларов. Бюджет одного выпуска тогда был, дай бог, долларов 500. Сколько бы всё стоило сейчас? Умножьте на сто.

Все спонсоры держались на личных контактах. Давайте, мол, напишем коммерческое предложение тем-то и тем-то, отправим им нашу кассету, вдруг понравится. Я сам этим занимался, и директора радиостанции «Модерн» тоже.

На одну из съемок позвали представителя Cadbury. Приезжаем, а Роста нет, проспал. Мобильных нет, можно только послать гонца. Ждем, заказчики хмурятся, все-таки раздолбайство на площадке не лучший способ наладить деловой контакт. Часа через полтора появляется Рост, слушает мат в свой адрес, заказчики всё видят. Тем не менее мы смогли развернуть ситуацию в свою пользу, предоставив им возможность творчески поучаствовать в создании программы. После этого Cadbury спонсировал приличное количество выпусков.

Когда мы монтировали «Осторожно, модерн!» на «Леннаучфильме», в той же самой монтажной писался Сережа Шнуров, которого тогда никто не знал. Мы знали его как пиарщика радио «Модерн».

Захожу в монтажку, а там Шнуров: «Только никому! — Ладно, но послушать-то дашь?» Я был одним из первых, кто услышал «Пулю» и другие песни с дебютного альбома «Ленинграда».

Все деньги уходили на гонорары и аренду. Везде почасовая оплата, очень дорого. Думаешь, черт, надо перемонтировать, а откуда взять деньги? Только из своего кармана. Приходилось изворачиваться, что-то придумывать. Всё гениальное в «Осторожно, модерн!» рождалось от безденежья.

Мы всегда работали под эфир. Если выходим в воскресенье, то в ночь с пятницы на субботу кассета отправлялась на канал. Суббота — условный выходной. В воскресенье опять садимся придумывать, потому что в среду надо уже снимать. В таком режиме мы существовали несколько лет.

Разрыв Роста с Нагиевым был двойным: профессиональным и человеческим. Дима быстро прогрессировал, а Сергей в какой-то момент остановился. На этой почве, видя, как его обходят, у него накопилось недовольство.

Росту стало психологически тяжело быть вторым, потому что это тоже нужно уметь. Началось мерение амбициями, и Нагиев победил.

Проблемы в команде не утаить ни от заказчиков, ни от вещателя. Проект стали заказывать конкретно под Нагиева. Когда Сергей это окончательно понял, он, возможно, стал подумывать о сольной карьере. Спустя годы могу сказать, что он поступил некрасиво. Представьте, у нас подписан контракт на новый сезон, уже есть сценарии, должны начаться съемки. Он отказывается и просто пропадает. Ему звонили, писали, никто не понимал, что происходит. Потом он объявил, что уходит.

Нам стоило неимоверных усилий замять это дело. Мы собрались с руководством СТС, чтобы решить, что делать дальше, и тогда с подачи [продюсера Александра] Роднянского возникла идея «Осторожно, Задов!» Запустились, но зритель не так чтобы очень хорошо принял этот проект. Вау-эффекта он не произвел.

К середине 2000-х появился новый телеюмор. Ниша, которую мы занимали, стала уходить, пришел гламур. У людей происходил удивительный разрыв шаблона. Вроде бы те же подъезды, та же грязь, те же алкоголики вокруг, смешные прапорщики за стенкой, но это перестало быть в тренде на телевидении.

На всех каналах вдруг победила теория, что все устали от чернухи, и всем нужен бурлеск. Всё должно быть ярко и необычно, как во сне. Мы оглянулись по сторонам и решили, что выработали запас реактора. Огламуривать Задова было бессмысленно. Юмор ушел куда-то не туда и перестал быть народным.

Михаил Галкин

продюсер и сценарист «Осторожно, модерн!» с 1996 по 2004 год, а также проектов «Осторожно, Задов!» (2004–2006) и «Zадов in Rеалити» (2006–2007)

— «Осторожно, модерн!» — это не анекдоты и не Жванецкий. Его бессмысленно цитировать и пересказывать своими словами.

Нас сравнивали с «Городком», но мы всегда были на пять шагов впереди. Переодевание, смена масок и амплуа героев — в этом «Городок» серьезно отставал, хотя был более популярным проектом. В итоге они пошли по нашим следам. Например, [актер «Городка» Юрий] Стоянов в женском платье — это влияние «Модерна», изначально у них такого не было.

У Нагиева иногда пробегала ревность к «Городку», но я никогда не рассматривал их как конкурента. С точки зрения бизнеса у них совсем другая аудитория: более возрастная, консервативная, уставшая.

При всей неоднозначности «Осторожно, модерн! — 2» был важен как переходный этап. Отныне это был не дуэт пожизненных партнеров, а многолюдный капустник с приглашенными артистами. Нагиев и Рост попали в самый центр тусовки. Потом Сергей ушел, и, к сожалению, его не удалось вернуть. Мне было очень жаль.

Ирина Кузьмина

гример и художник по костюмам «Осторожно, модерн!» с 2001 по 2004 год

— Реквизит и костюмы — это всё, собственно, наши вещи или кого-то из родителей и знакомых. Нагиев ходил в платьях [своей жены, диджея радио «Модерн»] Алисы Шер, Рост принес мамин халат, я забрала отцовскую жилетку. Нормальных вещей не было.

Какое-то время весь этот хлам хранился у нашего администратора Саши Яковлева. Мы как челноки складывали у него огромные сумки и раз в неделю-две брали что-то по необходимости. Иногда Саша водил в гости девушек под предлогом показать разные модные платья и аксессуары, не знаю, с продолжением или без.

Обычно было так. Передо мной ставили две сумки с вещами и велели идти одевать актеров. «А во что? — Ну, тут посмотри». Смотрела, одевала.

Иногда ставились такие задачи, что, казалось, выполнить их нельзя. Помню, Балашов пришел с историей про йети: «Я хочу, чтобы он жрал из таза огурцы с колбасой. Есть идеи?»

Я взяла маску тигра, там поджала, тут подмяла, сделала волосы. Очень натуральный чел получился. В другой раз было: «Хочу продавщицу с сиськами не меньше 12-го размера в кримпленовом платье». Я не знаю, откуда у них брались эти образы теток с огромными батонами, наверное, это что-то из детства.

Была серия, когда Нагиев изображал революционного матроса. В кои-то веки нашли костюмы, бушлаты, бескозырки. И тут он говорит: «А патрончики?» Патронов не было. Из чего делать ленту, чем матроса обвешивать? Естественно, в воскресенье утром ни один театр не работал, нигде ничего не достать. Я побежала в аптеку. «Слушайте, у вас свечи есть? — Да. Вам какие? — А покажите все. Мне самые большие». Смотрят на меня, как на идиотку. Я выбрала, они говорят, вообще-то, есть еще больше. Принесли. Спрашиваю, а еще больше есть? Они мне почти шепотом: «Больше не бывает». Ну, что делать, значит, эти. «Дайте восемь коробок». У них был ступор.

Аптека вообще спасала. Одна из жен то ли Задова, то ли Приходько по сценарию съела какую-то левую таблетку, и у нее вырос феерический бюст. Ни лифчиков таких, ни подклада не найти. Пошла в аптеку, купила пачку презервативов, штук десять. Дома налила в один воды, попрыгала — вроде держится, хорошо, красиво. И тут его разорвало. Через пятнадцать минут вернулась в аптеку, говорю давайте еще, только самые большие. Можно было, конечно, со стыда сгореть, но если держишь в уме, что это для «Модерна», то нормально. Мне кажется, его так все смотрели и всё нам прощали.

[Представитель Дмитрия Нагиева проигнорировал вопросы редакции.]

Топ-5 выпусков «Осторожно, модерн!»: выбор редакции «Ножа»

1. «Брачное объявление»

Романтическая история о том, как мама дала объявление в газету, чтобы наконец найти жену для великовозрастного интеллигентного сына — разумеется, от его имени. Паноптикум откликнувшихся претенденток, которых неожиданно приходится собеседовать главному герою, впечатляет.

---

2. «Музыканты»

Сказка про золотую рыбку на новый лад: нищие уличные музыканты в мгновение ока становятся поп-звездами под чутким руководством продюсера Айзеншприца — со всеми вытекающими и предсказуемой развязкой.

---

3. «Баня»

Банщик-террорист от безысходности захватывает в заложники посетителей бани — интеллигента, бандита, моряка, алкоголика и гомосексуала. Представить себе такой сюжет на сегодняшнем телевидении сложновато.

---

4. «Встреча выпускников»

Крайне реалистичный выпуск: всякий, кому хватало смелости посетить подобное мероприятие лет через десять-пятнадцать после выпуска, наверняка наблюдал весь этот зоопарк воочию.

---

5. «Стройка»

Незадачливые строители, которым не платят зарплату, в ходе реконструкции старого здания обнаруживают в полу шкатулку с кладом — угадайте, удастся ли им его хоть как-нибудь поделить.