«Костяные войны». Как из вражды профессоров Марша и Копа родилась современная палеонтология

Первые шаги палеонтологии

Писателем, открывшим динозавров нынешнему поколению, является автор технотриллеров Майкл Крайтон. Широко известны его романы «Парк юрского периода» и «Затерянный мир» — они легли в основу популярной кинофраншизы, очередной фильм которой вышел совсем недавно. Но куда менее известен другой роман Крайтона, «Зубы дракона», где он подошел к волновавшей его теме вымершей фауны мезозоя совершенно с другой стороны — построив сюжет вокруг реальной истории непростых взаимоотношений профессоров Копа и Марша. История вражды этих замечательных деятелей науки действительно обладает мощным литературным потенциалом — и даже странно, что впервые профессиональный писатель обратился к ней спустя почти век после тех событий. По книге вроде бы собирались снять сериал, но об этом проекте уже шесть лет ничего не слышно…

До Копа и Марша представление о динозаврах было у человечества самое размытое. Вплоть до XIX века гигантские кости, которые изредка находили в земле, объявляли останками то упоминаемых в Библии допотопных людей-гигантов, то героев Троянской войны, то драконов и т. д. Ученым, заложившим основы современной палеонтологии, стал француз Жорж Леопольд де Кювье. Изучая ископаемые кости, Кювье пришел к выводу, что они принадлежали не мифическим персонажам, а совершенно реальным животным, обитавшим во «вторичную» эпоху. Так, окаменелые останки стрептоспондила, которые попались ему в 1808 году при разборе коллекций французского Национального музея естествознания, Кювье определил как принадлежащие гигантскому доисторическому крокодилу. Также он первым классифицировал птеродактиля, определив его как летающую рептилию.

Накопление окаменелостей пошло весьма активно, потому что появился научный интерес к ним. В 1820–1840-х годах были найдены и классифицированы останки ихтиозавра, плезиозавра, мегалозавра, игуанодона, гилеозавра. Тогдашняя реконструкция внешнего вида этих животных способна вызвать у современного любителя палеонтологии лишь добродушную усмешку, однако уже тогда ученые поняли главное — это не млекопитающие. Кювье считал, что останки принадлежат гигантским хищным ящерицам (sauria). Англичанин Ричард Оуэн в 1842 году предложил для них название «динозавры» (Dinosauria) — «ужасные ящеры». Оно в итоге и закрепилось.

Оуэн способствовал началу первой «динозавромании», имевшей место в середине XIX века. Будучи блестящим анатомом, он первым выполнил подробные реконструкции динозавров — и его рисунки стали кочевать по страницам многочисленных научных и научно-популярных изданий.

Для людей, которые интересовались достижениями геологии, открылся новый мир — он был не похож на современный и потому вызывал обостренное любопытство. В 1851 году в Лондоне состоялась первая в истории всемирная выставка, на которой демонстрировались самые передовые на тот момент достижения промышленности, искусства и науки. Одной из популярнейших экспозиций стала та, что устроили в лондонском Хрустальном дворце, — там смонтировали бетонные реконструкции динозавров в натуральную величину, созданные по рисункам Оуэна. На Новый год Оуэн устроил внутри гигантской модели игуанодона торжественный банкет для своих коллег — на который пригласил 21 персону.

Для понимания событий, о которых речь пойдет ниже, стоит упомянуть некоторые малоприятные особенности характера Ричарда Оуэна. Коллеги называли его конфликтным, злобным, эгоистичным и мстительным. Оуэна неоднократно ловили за руку — когда он пытался приписать себе открытия вымерших животных, сделанные другими людьми. Знаменитый палеонтолог не чуждался самых грязных методов в борьбе с другими учеными, которых считал соперниками, в частности Оуэн особенно ненавидел Гидеона Мантелла, открывшего игуанодона. Пользуясь своим влиянием в научном мире вообще и в Зоологическом обществе Лондона в частности, Оуэн всячески пытался отравить жизнь конкурентам. Такие тогда царили в научном сообществе нравы. Впрочем, сильно ли они изменились за прошедшее время?

Доисторическая романтика

Динозавромания захлестнула североамериканский континент к 1860-х годам. Начало ей положило первое в истории открытие останков динозавра в Америке — оно имело место в 1858 году в окрестностях городка Хаддонфилд, штат Нью-Джерси. Найденное животное сначала сочли подобным игуанодону, облик которого на тот момент был достаточно растиражирован, но в итоге пришли к мнению, что это совершенно другой вид — его назвали гадрозавром. При этом биолог Джозеф Лейди сделал поразительный вывод: животное передвигалось на двух ногах!

В 1864 году вышел бестселлер набиравшего популярность в мире Жюля Верна «Путешествие к центру Земли». Это оказалась первая художественная книга, автор которой попытался суммировать накопленные к тому времени представления о доисторических гигантах. Известно о них тогда было относительно немного — и поэтому картинка получилась на редкость смазанной.

Герои романа, оказавшись во внутриземной полости, где сохранилась флора и фауна доисторических времен, не столько видят реликты мезозоя вживую, сколько грезят о них.

«Я стараюсь припомнить, какие инстинкты свойственны тем допотопным животным, которые, следуя за слизняками, ракообразными и рыбами, предшествовали появлению на земном шаре млекопитающих. В то время мир принадлежал пресмыкающимся. Эти чудовища владели морями триасового периода. Природа наделила их самой совершенной организацией. Какое гигантское строение! Какая невообразимая сила! Самые крупные, и страшные из современных пресмыкающихся — аллигаторы и крокодилы — лишь слабое подобие своих предков мезозойской эры», — размышляет молодой ученый Аксель.

Персонаж книги вспоминает, как созерцал в гамбургском музее скелет одного из этих «пресмыкающихся» длиною в тридцать футов, — и содрогается при одной мысли о возможности увидеть подобную рептилию живой.

«Живыми их не видел еще ни один человеческий глаз! Они обитали на Земле за целые тысячелетия до появления человека, но кости этих ископаемых, найденные в каменистых известняках, называемых англичанами „lias“ (нижний отдел юрской системы), дали возможность восстановить их анатомическое строение и представить себе их гигантские размеры», — отмечает Жюль Верн устами своего героя.

Писатель в итоге дает возможность персонажам, плывущим на плоту по внутриземному морю, стать свидетелями схватки ихтиозавра и плезиозавра.

«У меня перед глазами пресмыкающиеся океанических вод мезозойской эры. Я различаю кровавый глаз ихтиозавра, величиной с человеческую голову. Природа наделила его чрезвычайно сильным органом зрения, способным выдержать давление глубинных водяных слоев. Его справедливо назвали китом пресмыкающихся, так как он столь же быстр в движениях и огромен, как кит. Длина его достигает не менее ста футов, и я могу судить о его величине, когда он высовывает из воды вертикальные хвостовые плавники. В его огромной челюсти насчитывается, по мнению естествоиспытателей, не менее ста восьмидесяти двух зубов! Плезиозавр — змея с цилиндрическим туловищем, коротким хвостом, лапами в форме весел. Туловище плезиозавра сплошь одето щитом, а свою гибкую лебединую шею он может высовывать на тридцать футов из воды. Животные сражаются с неописуемой яростью, вздымая целые водяные горы; наш плот рискует каждый миг перевернуться. Слышен страшный рев», — живописует великий фантаст.

Эта живописная картина взволновала воображение тысяч читателей по всему миру. Америка, в отличие от Великобритании, всегда была «повернута» на творчестве Жюля Верна. Конкретно же этот роман способствовал росту популярности таких наук, как геология и палеонтология. Возможно, оба наших героя тоже читали эту книгу. До момента, когда начался знаменитый конфликт, навеки объединивший их в глазах истории, жизнь будущих профессоров Марша и Копа шла по-разному — но в то же время по-своему сходным образом. Отниел Чарльз Марш появился на свет 29 октября 1831 года в Локпорте, штат Нью-Йорк, в семье небогатого фермера. Однако благодаря щедрости своего состоятельного дяди по материнской линии Джорджа Пибоди Марш получил высшее образование. После окончания Йельского колледжа в 1860 году он путешествовал по миру, изучал в Европе геологию, анатомию и минералогию — науки, пригодившиеся ему впоследствии. По возвращении в Соединенные Штаты в 1866 году он был назначен профессором палеонтологии позвоночных в Йельском университете — первым профессором палеонтологии в США.

Получив от дяди наследство в 100 тысяч долларов, Марш стал материально независим и смог посвятить себя главной своей страсти — охоте за окаменелостями. В ходе организованных им экспедиций профессор с помощниками обнаружили около 500 новых видов ископаемых животных, которым Чарльз присвоил названия и описал в нескольких сотнях научных статей.

Ему принадлежит честь открытия многочисленных видов, живших в юрскую и меловую эпохи, таких как апатозавр, аллозавр, трицератопс, стегозавр, летающие рептилии и ранние зубастые птицы. Он специализировался не только на динозаврах, но и на ископаемых млекопитающих — и обнаружил, в частности, окаменелости, демонстрирующие ход эволюции лошади. Именно его способность вписать свои открытия в контекст появившейся незадолго до того теории естественного отбора Дарвина сделала достижения Марша столь значимыми.

Эдвард Дринкер Коп родился 28 июля 1840 года в Филадельфии, в состоятельной семье американских квакеров. Кстати, религия его родителей самым непосредственным образом повлияла на мировоззрение Эдварда. В юности он был убежденным креационистом, буквально воспринимая Книгу Бытия, повествующую о том, как Творец создавал Землю, растения, людей и животных. Позже, став уже известным ученым, он являлся сторонником теории «разумного замысла» — о том, что эволюция является не стихийным слепым процессом, а исполнением божественной воли. Коп не получил системного образования — в том числе из-за противодействия отца, желавшего для своего сына «карьеры» сельского джентльмена-фермера. В юности Эдвард одновременно со школой часто посещал Академию естественных наук Филадельфии, позже окончил один курс Пенсильванского университета (где изучал анатомию и палеонтологию под руководством того самого Джозефа Лейди — первооткрывателя гадрозавра) и иногда посещал лекции в Смитсоновском институте.

Искренне увлекшись геологией, герпетологией, орнитологией и ихтиологией, Коп посвятил свои первые научные работы рептилиям и амфибиям. Совершив в 1863–1864 годах путешествие по Европе (по свидетельствам знакомых, Эдвард пытался избежать армейского призыва — в США тогда бушевала кровопролитная Гражданская война), Коп посетил самые уважаемые музеи и научные сообщества. В Берлине в 1863-м он познакомился со своим будущим врагом Чарльзом Маршем. По воспоминаниям современников, Коп был вспыльчив и драчлив. Интроверт Марш отличался от Копа большей методичностью, основательностью — и был с ним схож сварливостью и недоверчивостью. Тем не менее начало их знакомства будущей вражды не предвещало — несмотря на почти десятилетнюю разницу в возрасте, мужчин сблизила общность интересов. Марш устроил для Копа экскурсию по городу, а потом они общались несколько дней, дискутируя на научные темы. Во многом именно знакомство с Маршем предопределило интерес Копа к вымершим животным. А после того, как Эдвард покинул Берлин, они стали переписываться, обмениваясь друг с другом рукописями, окаменелостями и фотографиями.

Когда Коп вернулся в Филадельфию в 1864 году, его семья приложила все усилия, чтобы обеспечить ему преподавательскую должность профессора зоологии в Хаверфордском колледже. Это была небольшая квакерская школа, которую семья Копов поддерживала на филантропической основе. Работая в колледже, Эдвард начал путешествовать по США, всё больше и больше увлекаясь поиском окаменелостей. Золотые годы его карьеры палеонтолога пришлись на 1870-е, когда он нашел и описал множество видов динозавров, одним из которых стал зауропод Amphicoelias — возможно, самый большой динозавр, когда-либо обнаруженный вплоть до сегодняшнего дня. Но поскольку Марш занимался тем же самым и в тех же самых регионах, их приятельство постепенно начало перерастать в нечто совершенно противоположное.

Дружба сменилась враждой

Началась «костяная война» с того, что однажды оба ученых отправились в экспедицию по сбору ископаемых костей в Нью-Джерси — в ту самую местность, где в 1858 году откопали гадрозавра. Они совместно трудились в богатом окаменелостями карьере и расстались вполне дружески. Коп сначала и не подозревал, что Марш тайно подкупил работников карьера, чтобы те направляли все будущие находки именно ему, а не Копу. Когда это выяснилось, Эдвард, естественно, возмутился.

В дальнейшем Коп, используя свои связи, получил должность в Геологической службе США, которой тогда руководил известный ученый Фердинанд Хейден. Хотя эта должность не предусматривала зарплаты, она давала Копу прекрасную возможность собирать окаменелости на западе США. И в июне 1872 года Эдвард отправился в Вайоминг, намереваясь раскопать тамошние эоценовые пласты. Это вызвало ссору Хейдена и Копа с Лейди — последний воспринимал ту территорию как «свою». Хейден попытался сгладить ситуацию, объясняя Лейди в письме: «Он посмеялся над идеей быть ограниченным какой-либо местностью».

Услышав от геолога Филдинга Брэдфорда Мика о найденных им возле железнодорожной станции Блэк-Баттс костях, Коп посетил это место. Там он обнаружил останки динозавра, названного им Agathaumas sylvestris («крайне удивительный обитатель леса»). Далее Эдвард отправился в поселок Форт-Бриджер, где, как он полагал, его ждут люди, повозки, лошади и оборудование, подготовленные Геологической службой. Когда ничего из этого там не оказалось, Эдвард снарядил экспедицию за свой счет. Но двое из нанятых им сотрудников, как позже оказалось, одновременно имели действующий договор с Маршем. Дело в том, что Чарльз не так уж часто отправлялся на раскопки лично, предпочитая делегировать эту роль своим наемникам. Когда же Марш узнал, что его собственные люди получают деньги от Копа, он пришел в ярость. Те двое работников позже пытались заверить Марша, что они всё еще верны ему — и даже, по их словам, якобы специально согласились работать на Копа, чтобы увести его от мест, богатых окаменелостями. Впоследствии один из этих сотрудников, работая в одиночку, по ошибке отправил найденные им окаменелости не Маршу, которому они предназначались, а Копу. Эдвард проявил благородство: получив окаменелости и узнав, что они достались ему по ошибке, Коп переслал их Маршу. Но их прежние приятельские отношения этот эпизод разрушил окончательно — Чарльз решил, что Эдвард поступил так не от чистого сердца, а ведет против него какую-то интригу.

В 1872–1873 годах Лейди, Коп и Марш сделали ряд значимых открытий. Все они имели привычку поспешно отправлять телеграммы, оповещая мир о своих находках. Более полные отчеты публиковались после возвращения из поездок. Проблема заключалась в том, что некоторые из найденных ими видов конкуренты обнаруживали почти одновременно. Более того, Коп и Марш знали, что некоторые из видов, обнаруженных ими, уже были найдены другими. Но это не могло удержать их от соблазна присвоить этим находкам научные наименования.

Серьезный конфликт вышел у Чарльза и Эдварда из-за диноцератов — жившего в эоцене отряда млекопитающих, по внешнему виду напоминавших нечто среднее между гиппопотамом и носорогом. Марш классифицировал ряд видов и родов, входивших в этот отряд. Однако Коп опубликовал собственную работу, в которой предложил совершенно другой вариант классификации эоценовых млекопитающих. В ней он отказался от родов, выделенных Маршем, в пользу собственных. Марш, однако, остался непоколебим и продолжал утверждать, что все имена, придуманные Копом для диноцератов, являются «неправильными».

В 1873 году Марш, поборов свою обычную привычку ждать находок дома, лично отправился на запад — в сопровождении тринадцати студентов Йельского университета и отряда солдат, призванного защищать экспедицию от немирных индейцев. Хотя у него уже было достаточно костей, которые можно было изучать в течение многих лет, аппетит Марша не ослабевал — он набивал свои «закрома» все новыми и новыми образцами. Тем временем Коп, устав работать под началом Хейдена, нашел оплачиваемую должность в Инженерном корпусе армии США. Но там ему приходилось уделять много времени своим прямым обязанностям, а время Марша было целиком отдано окаменелостям.

К середине 1870-х внимание обоих ученых переключилось на территорию индейцев дакота, которую они считали очень многообещающей. Но раскопки там были чреваты неприятностями — в регионе нашли золото, туда хлынули всевозможные авантюристы, и это ухудшило отношения белого населения с индейцами. В итоге Марш вступил в деловые отношения с вождем племени сиу по имени Красное Облако — обещая ему не только платить за окаменелости, но и лоббировать интересы индейцев в Вашингтоне. Но не со всеми индейцами ему удалось подружиться. Позже профессор любил рассказывать историю — возможно, приукрашенную — о том, как он велел своим людям сложить собранные окаменелости на телеги и тихо покинуть лагерь аккурат перед тем, как на него напали представители враждебного племени миннеконжу. К чести Марша, он выполнил взятые на себя обязательства и действительно пытался отстаивать индейские интересы перед чиновниками Министерства внутренних дел и администрации президента Улисса С. Гранта.

В 1877 году Марш получил письмо от Артура Лейкса, школьного учителя, проживавшего в Голдене, штат Колорадо. Лейкс сообщил, что путешествовал с другом по горам неподалеку от города Моррисон, где они обнаружили «вросшие» в скалу массивные кости (сейчас это место известно как Хребет Динозавров). Это, как выяснилось впоследствии, был большой травоядный ящер. Лейкс не пожалел времени на то, чтобы извлечь кости из скальной породы, и послал часть образцов Маршу. Но поскольку тот отреагировал на послание недостаточно быстро, Лейкс, не желавший, чтобы его находка осталась без внимания научного сообщества, отправил партию костей и Копу. Когда, наконец, Марш соизволил ответить Лейксу, он направил ему сто долларов, заклиная держать находку в секрете. Узнав же, что Лейкс переписывался с Копом, Марш спешно отправил в Моррисон своего помощника Бенджамена Маджа. Поняв, что соперник может вырваться вперед, Чарльз принялся действовать быстро — и успел опередить Копа с публикацией в American Journal of Science, содержавшей интерпретацию находки Лейкса. Для Эдварда это стало настоящей оплеухой.

Вскоре история повторилась — но на новый лад. На сей раз письмо получил уже Коп — от писателя-натуралиста О. У. Лукаса. Тот собирал ботаническую коллекцию неподалеку от Каньон-Сити, штат Колорадо, и случайно наткнулся на богатый ассортимент ископаемых костей. Получив образцы от Лукаса, Коп пришел к выводу, что речь идет о крупных травоядных динозаврах — еще больших по размеру, чем тот, которого обнаружил Лейкс. Но весть о находках Лукаса дошла и до Марша. Он тут же поручил Маджу и бывшему студенту Сэмюэлу Уиллистону поскорее начать раскопки в окрестностях Каньон-Сити. К несчастью для Марша, Лукас, невзирая на денежные посулы, остался верен Копу и не показал людям Марша, где он нашел наиболее сохранившиеся кости. А тем временем небольшой каньон близ Моррисона, вырытый людьми Марша, внезапно рухнул и чуть не убил его помощников.

Но потом Маршу вновь повезло — он получил послание от Уильяма Рида и Уильяма Карлина, двух рабочих, трудившихся в Вайоминге на строительстве первой трансконтинентальной железной дороги. Двое мужчин утверждали, что нашли большое количество окаменелостей в окрестностях горного хребта Комо-Блафф. Одновременно они предупреждали, что в этом районе появились некие люди, «ищущие такие вещи», — и перепуганный Марш решил, что речь идет о Копе и его помощниках. Усталый Уиллистон, только что прибывший из своей неудачной экспедиции, тут же был отправлен в Комо-Блафф. Марш поручил ему как можно скорее передать деньги Риду и Карлину и позаботиться об отправке найденных ими костей в надежное место. Сделка была заключена, но потом Карлин поехал лично встретиться с Маршем, чтобы выговорить для себя еще большую сумму. Стороны долго торговались, и в итоге Карлин, хоть и ударил с Маршем по рукам, условиями заключенной сделки остался не вполне удовлетворен.

Однако на первое время вложения Марша в эту сделку оправдались.

Район оказался действительно богат окаменелостями: Марш получал их по железной дороге целыми вагонами.

Изучая их, Чарльз в декабре 1877 года пополнил список своих публикаций в «Американском научном журнале» работами с первыми в мире описаниями апатозавра, стегозавра, аллозавра. Между прочим, Марш настрого предупредил Рида и Карлина, чтобы те держали язык за зубами относительно сделанной ими находки. Но те, будучи обиженными на Марша из-за условий навязанной им сделки, вскоре, конечно, проболтались. И в апреле 1878-го в издании Laramie Daily Sentinel появилась статья о богатых костяных пластах Комо-Блаффа. Когда это известие дошло до Копа, тот послал в Комо-Блафф своих помощников, поручив им украсть окаменелости из-под носа людей Марша. Уиллистон, однако, был настороже. Вскоре он донес шефу о том, что Карлина и Рида посетил человек, работающий на Копа.

Но это предупреждение Маршу уже не помогло. Тлеющее недовольство Карлина усилилось тем обстоятельством, что деньги от Марша они с Ридом получали с большим опозданием. И Карлин согласился работать на Копа. Рид же остался верен Маршу.

Без компромиссов

В течение пятнадцати лет, с 1877 по 1892 год, Марш и Коп тратили все имевшиеся у них средства на снаряжение новых экспедиций. Раскопки проводились в течение теплого сезона, а зимой выходили научные публикации с описаниями сделанных открытий. В распоряжении и Копа, и Марша имелись собственные небольшие армии охотников за окаменелостями — они отправлялись в путь в повозках, запряженных мулами, и возвращались с богатой добычей. При этом, если говорить честно, работники и Копа, и Марша в ходе этих экспедиций не так страдали от трудностей, связанных с погодными условиями, как от саботажа, который устраивала противоположная сторона.

Так, Карлин силой пытался не пустить Рида на железнодорожную станцию Комо, откуда тот собирался отправить Маршу очередную партию костей. В итоге Рид, чтобы избежать встречи с бывшим приятелем, вынужден был тащить кости на станцию обходным путем вдоль опасного обрыва и укладывать их на грузовую платформу в лютый холод. Потом Коп велел Карлину вырыть новый карьер в Комо-Блафф, а Марш послал Рида шпионить за экс-другом. Те кости, которые он по тем или иным причинам не смог отправить Маршу, Рид сознательно уничтожал — чтобы они не попали в руки врага. Обеспокоенный тем, что неприятель начал посягать на карьеры Рида, Марш направил к нему Лейкса для оказания помощи в раскопках, а в июне 1879 года приехал сам. Коп тоже посетил в августе того года свои карьеры в Комо-Блафф.

Отношения Лейкса и Рида быстро испортились. Марш пытался их помирить, но Лейкс отставил раскопки и вернулся в 1880 году к преподаванию в школе. Присланный ему на замену Маршем экс-железнодорожник Кеннеди тоже рассорился с Ридом — и их конфликт достиг такой остроты, что другие работники Марша предпочли уволиться. У Копа дела тоже не заладились: Карлин в итоге от него ушел и решил устроить нечто вроде аукциона — продавать окаменелости тем, кто больше за них предложит. А вскоре появилась и третья заинтересованная сторона — профессор Александр Эмануэль Агассис из Гарварда, отправивший в Комо-Блафф собственную экспедицию…

В 1884 году Риду надоело работать на Марша, и он ушел в ковбои. Карьеры, контролируемые людьми Марша, постепенно иссякли. Коп тоже вынужден был сократить поиск окаменелостей. За неимением другого места он складировал найденные кости в собственном доме — и скоро складывать новые находки оказалось негде. Тем временем на страницы газет стали просачиваться крайне «вкусные» для журналистов факты о соперничестве двух почтенных научных деятелей. Их обвиняли в организации шпионажа друг за другом, во взаимном переманивании работников и краже найденных окаменелостей, во взяточничестве, чтобы застолбить за собой самые богатые участки… Эти два человека настолько страшились того, что какая-либо из их находок попадет в руки соперника, что уничтожали более мелкие или поврежденные окаменелости. И Коп, и Марш требовали заполнять места своих прежних раскопок грязью и камнями, распоряжались разрушать выработанные карьеры, в том числе с использованием динамита. А однажды команды двух ученых вступили в прямое сражение, швыряя друг в друга камни.

Война велась не только во время раскопок, но и за письменными столами — Коп и Марш изо всех сил старались разрушить профессиональный авторитет друг друга. Главный способ — уличить соперника в том, что тот неправильно реконструировал образ того или иного доисторического существа. И здесь они зачастую сами подставляли себя под удар — оба, стремясь оказаться первыми с тем или иным открытием, старались выпускать свои публикации как можно быстрее, не имея достаточно времени на проверку или перепроверку собственных гипотез, невольно допуская досадные ошибки, которых вполне можно было избежать при меньшей спешке. Так, еще в самом начале их соперничества Коп крупно прокололся, восстанавливая облик эласмозавра — жившего 80 млн лет назад представителя отряда плезиозавров.

В декабре 1867 года 27-летний Эдвард получил от члена железнодорожной инспекции Джона Леконта несколько позвонков вымершего животного. Коп заинтересовался — он определил их как останки плезиозавра, более крупного, чем всё, что он видел прежде в Европе. Коп попросил авторов находки передать ему остальные раскопанные кости — и его просьбу выполнили. После того как образец доставили в Филадельфию в марте 1868 года, Коп поспешно осмотрел его. В ходе мартовского собрания Академии естественных наук Филадельфии он сообщил о новом виде, названном им Elasmosaurus platyurus («тонкопластинчатый ящер плоскохвостый»). В 1869 году Коп опубликовал статью об эласмозавре, содержавшую изображение выполненной им реконструкции скелета, представленной в Академии естественных наук в сентябре 1868 года. В представлении Эдварда эласмозавр обладал короткой шеей и длинным хвостом, что отличало его от других плезиозавров. Но на очередном заседании академии, в марте 1870 года, Джозеф Лейди доказал, что реконструкция Копа имеет один крупный недостаток — Эдвард приладил череп животного не к его шее, а к хвосту! Коп по ошибке принял хвостовые позвонки за шейные! Ошибка объяснимая, так как животное перед смертью или уже после нее было свернуто кольцом — и его челюсти оказались рядом с хвостом.

Но удар по репутации Эдварда оказался сильным. В тщетной надежде скрыть свою ошибку Коп скупал экземпляры научных журналов со статьей, содержавшей изображение неверной реконструкции скелета. В 1870 году он опубликовал исправленную версию с новой реконструкцией, где поместил голову эласмозавра на его шее, развернул некоторые позвонки в правильную сторону и внес некоторые другие изменения. Однако одна из копий первоначальной статьи попала в руки Чарльза Марша, который позаботился о том, чтобы как можно громче раструбить о промахе конкурента. Об этой ошибке Марш потом не уставал напоминать в течение многих лет. Впрочем, ошибки были и у самого Марша. Самая громкая из них, однако, обнаружилась лишь спустя десятилетия — и у Копа не было шансов ткнуть ею в лицо врагу.

В 1879 году Марш сообщил коллегам-палеонтологам о крупном и достаточно полном скелете динозавра-зауропода, обнаруженном близ Моррисона в Вайоминге, на том самом месте, что нашел Артур Лейкс. Марш определил животное как принадлежащее к совершенно новому роду и виду, который он назвал Brontosaurus excelsus («громовая ящерица»). С тех пор по страницам учебников, научно-популярных изданий и художественных произведений зашагали гигантские четвероногие и длинношеие бронтозавры. И лишь в 1998 году выяснилось, что Марш приставил своему бронтозавру череп совершенно другого животного — брахиозавра!

В 1880-е положение Марша в обществе было куда более завидным, чем у его врага Копа. Чарльз с выгодой для себя дружил с богатыми и влиятельными людьми. Благодаря своему приятелю Джону Уэсли Пауэллу, возглавлявшему Геологическую службу США, Марш получил высокооплачиваемую должность в этой структуре. Эдвард завидовал благоденствию соперника. Завидовал и не сидел сложа руки. На протяжении многих лет Коп собирал компромат на Марша и вел тщательную запись ошибок и прегрешений, совершенных Маршем и Пауэллом, подлинных и мнимых. Соответствующая тетрадь хранилась в столе Копа.

Сам Эдвард в то время испытывал материальные трудности, растратив большую часть сбережений на экспедиции и покупку половины прав на журнал The American Naturalist. Друзей и союзников в научном мире у Копа было немного — как из-за его собственного неуживчивого характера, так и из-за влиятельности Марша. В какой-то момент Коп пытался вкладываться в поиск золотых и серебряных месторождений — но безуспешно. Его финансовое положение ухудшилось до такой степени, что единственным значимым активом Эдварда осталась его коллекция окаменелостей.

Со временем дела Марша тоже покатились под гору. Многих помощников, включая верного Уиллистона, он оттолкнул отказом способствовать их собственным научным карьерам и нерегулярной выплатой денег. В 1884 году Конгресс, получив сообщение о злоупотреблениях в Геологической службе, начал расследовать ее деятельность. Узнав об этом, Коп усердно принялся за поиски сотрудников службы, недовольных Пауэллом и Маршем. Таковые, естественно, нашлись и поделились с Эдвардом некоторыми интересными ему фактами. В прессе появилась серия статей Копа, в которых он обвинял Марша в научном плагиате и разбазаривании государственных средств, а Пауэлла — в допущенных им ошибках в геологической классификации и, опять же, в нецелевом расходовании денег, выделенных правительством. Однако Пауэлл и Марш успешно опровергли обвинения Копа в злоупотреблениях. Более того, они выдвинули собственные обвинения против Копа, уличив его в клевете и научной недобросовестности.

Одновременно Эдвард начал интриговать, пытаясь добиться смещения Марша с поста президента Национальной академии наук, который тот занимал, — и снова неудачно. Но зато Коп смог поправить свои материальные дела — Университет Пенсильвании предложил ему преподавательскую работу и положил хороший оклад. Надо сказать, что вражда Копа и Марша очень сильно пошатнула их реноме в академическом сообществе. Широкая же общественность узнала об этом после публикации в популярнейшем издании New York Herald статьи с громким заголовком «Ученые ведут ожесточенную войну».

В 1890-е многие из союзников Марша ушли в отставку или умерли, что уменьшило его вес и влияние. Чарльз ушел с поста главы американской Академии наук. Ему пришлось заложить свой дом и попросить у Йельского университета зарплату, на которую он мог бы прожить. Зато Коп был избран президентом американской Ассоциации содействия развитию науки. Впрочем, Марш потом несколько отыгрался в их битве за авторитет — получив в знак признания своих заслуг медаль Кювье, высшую награду, которой мог удостоиться палеонтолог. В целом же их соперничество продолжалось вплоть до смерти Эдварда Дринкера Копа 12 апреля 1897 года. Страдая в последние годы жизни от изнурительного кишечно-желудочного заболевания, Эдвард вынужден был, чтобы свести с концы с концами, распродавать свою коллекцию окаменелостей и сдавать в аренду часть принадлежавшей ему недвижимости.

Свой последний вызов противнику Коп бросил уже перед самой смертью. Участник «костяных войн» очень своеобразно поступил и с собственными костями. Он пожертвовал науке свой скелет и мозг — с тем, чтобы можно было точно высчитать его объем. Коп надеялся, что Марш поступит так же — и по итогам измерения всем станет известно, что мозг Эдварда был больше. Поскольку в то время считалось, что именно размер мозга определяет уровень интеллекта, Коп рассчитывал еще раз уесть своего врага — уже находясь в вечности. Марш, однако, вызов не принял. Кости Копа, как сообщается, всё еще сохраняются — хотя и были сомнения в их подлинности.

Отниел Чарльз Марш пережил недруга менее чем на два года и скончался 18 марта 1899 года — от пневмонии.

Так кто же победил? Победила наука!

Итак, наступило время подводить итоги. Кто же победил в «костяных войнах»? Если судить «по очкам», то победу придется присудить Маршу. Оба ученых сделали открытия огромной научной ценности, но если Коп обнаружил в общей сложности 56 новых видов динозавров, то Марш — целых 80. Во многом этот результат объясняется тем, что у Марша (особенно на позднем этапе их противостояния) было больше людей и денег, чем у Копа. К тому же Коп имел гораздо более широкий набор палеонтологических интересов, в то время как Марш, не отвлекаясь на всякую «ерунду», почти исключительно посвятил себя поиску динозавров и ископаемых млекопитающих.

Но если смотреть на вопрос шире, то именно благодаря совместным усилиям Копа и Марша, имевшим кумулятивный эффект, палеонтология вышла из младенческого периода и вступила в эпоху бурного развития. До того как Марш и Коп вступили на палеонтологическую ниву, в Северной Америке было найдено всего девять видов динозавров. Эти же заклятые враги открыли многих из самых известных и популярных мезозойских ящеров — таких как трицератопс, диплодок, стегозавр, аллозавр, разные виды зауроподов и тероподов. Коп и Марш сделали и ряд важных догадок, получивших подтверждение уже после их смерти. Так, мнение Марша о том, что птицы произошли от динозавров, стало аксиомой лишь в самые последние годы.

Деятельность Марша и Копа способствовала дальнейшему росту популярности палеонтологии и проникновению динозавров в массовую культуру. Ведь они не просто открывали новые виды, а впервые откапывали полные скелеты древних существ, ранее известных лишь по разрозненным костям.

Эти титанические скелеты, выставленные в залах музеев, неизменно привлекали внимание и вызывали восторг толпы. Другой великий палеонтолог, Роберт Бэккер, заявил уже в наше время:

«Динозавры, пришедшие из Комо-Блаффа, не только заполнили музеи. Они заполнили журнальные статьи, учебники, они заполнили умы людей».

Как результат — уже в начале XX века стали в большом количестве появляться научно-фантастические романы, описывающие встречу современного человека с доисторическими гигантами. Лучшими из них по художественным достоинствам следует признать «Затерянный мир» Артура Конана Дойла и «Плутонию» Владимира Обручева.

Интересно, что написанная в 1915 году «Плутония», автор которой сам являлся профессиональным геологом, продемонстрировала уже вполне реалистичный облик динозавров, далекий от туманных недосказанностей Жюля Верна. Вот как, например, представлен трицератопс, которого герои книги сначала приняли за носорога.

«Но животное только на первый взгляд напоминало носорога, так как обладало маленьким рогом на переносице. Пара же больших рогов, возвышавшихся на лбу и направленных вперед, придавала ему сходство с некоторыми быками; во всем же остальном оно отличалось и от носорогов и от быков. Голова по сравнению с туловищем была непропорционально велика, достигая чуть ли не двух метров в длину; задняя часть черепа расширялась в плоский и широкий гребень, который можно было принять за огромные растопыренные уши, но в действительности это было только украшение или защита верхней половины шеи, покрытое мелкой чешуей, а по наружному краю — острыми зубцами. Этот воротник, несомненно, увеличивал вес и без того огромной головы и мешал поднимать ее вверх. Передние ноги были значительно короче задних, так что животное двигалось, высоко подняв свой крестец. Когда голова и ноги этого животного скрывались в высокой траве, оно напоминало целый холм, достигавший почти пяти метров в вышину. Массивное туловище его было покрыто панцирем из круглых пластинок, более крупных на спине и боках, мелких на крестце, ногах и брюхе. Туловище оканчивалось недлинным, но толстым хвостом, который служил опорой для задней части тела. От конца морды, представляющего острый клюв, до начала хвоста животное имело около восьми метров», — пишет Обручев.

Столь подробным описанием трицератопса, как и самим его названием, он обязан Чарльзу Отниелу Маршу, изучившему животное в 1887–1888 годах. Чарльз, правда, сначала принял его за гигантского бизона, но потом сам же исправил ошибку…

В наше время о вражде Копа и Марша, так обогатившей науку, вспоминают всё чаще. Уже после Майкла Крайтона тему «костяных войн» подхватили еще несколько писателей; ее вспоминали и в отдельных эпизодах как минимум двух сериалов. Однако эта история тянет на полноценный сериал продолжительностью в несколько сезонов. И в случае грамотной подачи это шоу способно будет приковать зрителя к экрану не хуже «Парка юрского периода». Уж очень колоритными людьми были Эдвард Дринкер Коп и Отниел Чарльз Марш…