«Боже, как грустна наша Россия». Новая книга Виктора Пелевина — о патриотизме, борьбе спецслужб СССР и США в интернете и своеобразных развлечениях олигархов
Сегодня в продажу поступили 80 000 экземпляров новой книги Виктора Пелевина «Искусство легких касаний». На этот раз он написал не роман, а три самостоятельных повести: «Иакинф», «Искусство легких касаний» и «Столыпин». Сергей Сдобнов рассказывает, как они устроены.
«Иакинф» — история о путешествии персонажей «Generation П» по России с размышлениями о времени и цене бессмертия.
«Искусство легких касаний» — геополитическая антиутопия о борьбе спецслужб США и СССР.
«Столыпин» — описание развлечений российских олигархов, прикидывающихся заключенными, чтобы вернуть вкус к жизни.
«Иакинф»
Первая повесть под названием «Иакинф» посвящена времени — главному богатству человека в эпоху, когда «всё уже куплено», мир (и мы вместе с ним) стремительно стареет, а на экране смартфона так и не видно смысла жизни.
Один из героев произносит пелевинский манифест для 2019 года: «Миром правит „экономика пиздежа и три смысла — рукоприкладный, воровской и гуманитарный“».
Как и прежде, Пелевин не только философствует «в общем», но и осмысляет новейшие тренды. По сюжету, четыре московских хипстера отправляются на несколько дней на трекинг. Вместо привычного Непала они едут в Нальчик, а потом — на турбазу в горах (внутренний туризм — новый санкционированный государством тренд, с которым читатель наверняка встречался в рассылках и подборках «Где провести отпуск?»). Персонажи ждут от гор впечатлений — но описаний горных красот у Пелевина нет.
Вместо этого читателя возвращают в мир романа «Generation П», где место криэйтора занимает выучившийся на текстах Блока гид-экстрасенс, по ходу маршрута рассказывающий героям свою историю.
Пелевин, маркетолог от литературы, строит повесть по правилам нативной рекламы: личный опыт, постепенно разворачивающийся сюжет, нарастание саспенса (москвичи в горах с седовласым гидом мирно поднимаются к вершине, повесть скоро кончится, а еще ничего не произошло) — и в итоге автор продает то, что читатель уже и так знает.
Мастер обработки афоризмов, Пелевин в «Иакинфе» раскрывает суть капиталистического лозунга «время — деньги»: греческий титан Кронос до сих пор принимает в дар жизненное время молодых людей и детей, а в обмен на принесенные ему в жертву жизни бог позволяет своим адептам медленнее стареть. Кажется, без темы бессмертия не может обойтись ни одна книга Пелевина.
Если «Иакинф» захотят экранизировать, получится псевдоамериканский хоррор с наивными русскими туристами, бандитами, которые пытались обмануть бога, и дельцом-экстрасенсом, который любит после работы скатиться с горы на велосипеде под песни Джо Дассена и другую французскую попсу семидесятых.
«Сперва тот был скрыт яркой иглой света, бившей с его руля — а потом фара проплыла мимо и ночной ездок стал виден: это был мужчина с длинными седыми волосами и бородой, в черном спортивном костюме со светоотражающими наклейками.
„Какой-то гэндальф“, — подумал Валентин.
На руле велосипеда горела не просто фара, а мощный электрический фонарь. Валентин успел заметить в ушах велосипедиста наушники, и стало ясно, отчего тот так фальшивит. Он от всей души подпевал своему музлу — дурным голосом, как всегда выходит у людей, лишенных музыкального слуха».
«Искусство легких касаний»
Вторая повесть, давшая название всему сборнику, написана в формате дайджеста от команды «Синопсиса для VIРов»: в этой рассылке читателю пересказывают роман о работе спецслужб, написанный историком масонства Галгофским. Эта фамилия — намек на Дмитрия Галковского, автора одного из самых длинных и запутанных русских романов «Бесконечный тупик».
«Искусство легких касаний» похоже на S.N.U.F.F. и те романы Пелевина, главным предметом которых была геополитика.
Третья мировая война началась вскоре после Второй, и идет она (спасибо, кэп!) в медиа. В СССР реконструировали технологии прошлого и создали свои «божественные откровения» — химер, незаметно влияющих на сознание людей.
Со временем технологии оптимизировали: теперь запускать химер можно с помощью твитов, а печально известный нам по новостям яд novichek — шерить в соцсетях.
Как и в «Лампе Мафусаила», российские спецслужбы борются с американскими (а заодно и со всеми остальными) за власть над народными настроениями, воздействуя на культуру вражеских стран с помощью интернета. В этой повести рассказчик — маленький человек, который в этой медийной войне начинает свою страшную битву — но этого никто не заметит.
«Нет. Самое главное — удар по identity. Царь-химера как бы создавала кривое зеркало, где американец видел на своем месте зависимое, запуганное и предельно озабоченное личным выживанием существо, от которого на каждом шагу требуется демонстрация верных политических взглядов и казенного патриотизма. Таким же примерно был советский человек семидесятых. Поэтому конечная линия развертывания химеры была обозначена так: современная Америка — это тоталитарный совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС, сексуальной репрессией на месте сексуальной репрессии и зарей социализма на месте зари социализма…»
Пелевин снова смело экспериментирует с жанрами. «Искусство легких касаний» больше всего напоминает сложные тексты Умберто Эко, которые переписал Эдуард Тополь — автор сомнительной политической прозы о русско-американских отношениях.
Искушенный читатель найдет сходство и с романом Лорана Бине «Седьмая функция языка». В этот раз языковые эксперименты Пелевина напоминают то, что любит делать со словами художник и писатель Павел Пепперштейн: «Выживут только те, кто отъехал в Париж».
«Столыпин»
Третья повесть в сборнике — «Столыпин». Так в честь советских «столыпинских вагонов» называется поезд, в котором везут на этап зэков. В вагоны поезда периодически подсаживают наглых новичков, и там разыгрываются драмы: например, один из героев сравнивает зэков с чиновниками, а потом пытается выжить в замкнутом пространстве с теми, кого оскорбил.
Оказывается, покататься под видом заключенного в «Столыпине» — дорогостоящее развлечение для олигархов, героев предыдущего романа Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи».
Важное условие этой игры: действие должно происходить в «стопроцентной реальности» — ведь богачи стараются купить редкий для них опыт и освежающее переживание контраста «из грязи в князи».
«— Только мы же сейчас не в России. Мы в моем „Столыпине“. Зачем его делать было, если и в нем молчать надо?
— Вот ты самого главного еще не просек, — вздохнул Ринат Мусаевич. — В том-то и дело. Если ты у себя в личном „Столыпине“ промолчишь, так и в России у тебя всё нормально будет. Потому что Россия, Федя, это „Столыпин“. А „Столыпин“ — это Россия. И то, что у тебя есть тайный выход на палубу, ничего не меняет. Понял?»
Пелевин напоминает читателям о двух трендах: моде на досуг в офлайне и на старое доброе нытье «хочется чего-то новенького». Но в повести развлекаются в реале только богатые, которые и сами уже запутались, где они находятся, и неспособны понять, есть ли кроме этого поезда какая-то другая реальность. Кажется, «Столыпин» перекликается с повестью «Желтая стрела», написанной в 1993 году. Поезд в ней — метафора жизни: мы мчимся на нем без остановки в никуда, а сойти с него можно только ногами вперед, и нет никакой мечты, кроме как оказаться в купейном вагоне.
Всегда ждешь от Пелевина какого-то комментария к ускользающей современности, но «Столыпин» только предлагает нам еще раз вспомнить Пелевина 2018 года, а заодно почитать диалоги воров в законе, фраеров, чертей и потенциальных петухов.
Важно, что персонажи всех повестей этого сборника — патриоты России в условной современности. Они верят в теории заговора, отдыхают в своей стране, спасают ее от армий американских троллей, запуская своих троллей в соцсети других стран, чтобы в итоге прийти к российской версии успеха: стать богатым человеком, которому лучше помалкивать о политике, даже если лучшее развлечение для него — посидеть на нарах.
Поэтому новая книга Пелевина напоминает развлекательное чтиво для тех, кто окончательно осел в «русском мире» — или пасхалку с предупреждением «как опасно жить» для тех, кто отстал от технологий и так и не научился гуглить.
Сам автор при этом демонстрирует читателям мультиинструментальное мастерство: смотрите, мол, я и новости читаю, и серьезную литературу, и Коэнов смотрел, и в диджитал могу — только всё это мы про него и так давно знаем.