Метаирония, «Дух моей общаги» и «Дети Айыы». Интервью с основателями анимационной студии «Феникс»

— Мультфильмы вашего детства и ваши проекты сейчас: как изменилось восприятие? Изменилась повестка?

Федор: Сейчас я вижу несколько тенденций в мультипликации. Например, использование иронии, постиронии и метаиронии, которая достигла пика в новом фильме «Чип и Дейл» (реж. Акива Шаффер, 2022). В сценариях последнего десятилетия мы постоянно находим отсылки к произведениям и событиям, которые органично встраиваются в контекст повествования.

Также это появление серой морали, новых героев и антигероев, когда грань между добром и злом стирается. Хороший герой может совершать плохие поступки и хорошие, переходить из одного состояния в другое, как и антигерой, и это совершенно нормально. Появилось сочувствие к злодеям, и теперь они не выглядят так однозначно, как Джафар («Аладдин», реж. Рон Клементс, 1992) или Шрам («Король Лев», реж. Роджер Аллерс, 1994).

Лина: Я заметила ушедший тренд на противность. Помню, в детстве было много мультфильмов, как будто специально сделанных отталкивающими. Тогда это было чем-то крутым, в духе «мы можем так сделать, и мы так делаем». Но для меня такой стиль повествования был слишком агрессивным, я включала мультики, чтобы посмотреть мультики, а не чтобы узнать, кто где и как пахнет, услышать шутки про говно и всё в таком духе. Я рада, что такой уровень юмора и шокирование зрителя уходят в прошлое.

Федор: Да, сейчас мы видим определенное смягчение углов.

Лина: Хорошо это или плохо, покажет время. Перегибы в ту или другую сторону наблюдаются и сейчас.

Федор: Но в «Улыбающихся друзьях» мы тоже наблюдали тренд на противность (анимационный телесериал для взрослых, реж. Зак Хадель и Майкл Кьюсак, 2004). Разве он про перегибы?

Лина: Это из серии «Шоу Рена и Стимпи» (реж. Джон Кисфалуси, 1991–1996), в котором ты смотришь на противное — и там всё противное. «Улыбающиеся друзья» — когда сериал сначала дает тебе одну яркую эмоцию, а потом другую. Такие сцены просто должны быть такими. То же есть и в «Спанч Бобе» («Губка Боб Квадратные Штаны», реж. Дерек Драймон, 1999–2019), и в «Кураже» («Кураж — трусливый пес», реж. Джон Дилворт, 1999).

Федор: Ладно-ладно, в любом случае сейчас мы видим смягчение всего Cartoon Network.

Лина: Еще детские мультфильмы становятся умнее, сложнее и насыщеннее. В них появляются подтексты. Все хотят сделать второй «Гравити Фолз» (реж. Алекс Хирш, 2012–2016), но ни у кого это никогда не получится.

Федор: Да, произошла деситкомизация. Те мультсериалы, которые были раньше ситкомами, сейчас не так актуальны, как в девяностых «Южный парк» (реж. Мэтт Стоун, 1997) или «Симпсоны» (реж. Мэтт Гроунинг, 1989). Сюжеты становятся сквозными, а не обнуляются от серии к серии. Нет такого, чтобы ты смотрел 450 серий, а там одни и те же персонажи. «Симпсоны» уходят в прошлое.

— Сейчас и всё лето будет волна абитуриентов и новоиспеченных студентов. Расскажите, на кого вы учились, это были специальности, связанные с мультипликацией?

Федор: Я отчислился из вуза, как только смог получить военный билет по здоровью. Моя студенческая жизнь состояла из попытки получить отсрочку от армии. Я поступил туда, где мне было проще, на испанского переводчика, но как только появилась возможность уйти, сделал это без малейшего сожаления. В Ростове-на-Дону не было образовательных или карьерных перспектив, чтобы развиваться в творчестве, например в продюсировании или анимации, в отличие от Москвы. Поэтому у меня был свой странный путь ютубера.

Лина: Я планировала заниматься кино, но меня не взяли во ВГИК, поэтому я поступила в НИУ ВШЭ на факультет анимации и иллюстрации. Когда я училась, «Вышка» казалась мне одним из лучших мест на земле. Только выпустившись и поработав на нескольких проектах, я поняла, что реальность достаточно далека от тех восторженных эфиров, в которых витают студенты школы дизайна. Это творческая, но очень закрытая среда, не ориентированная на работу в коллективе или на студии. «Вышка» воспитывает индивидуалистов.

Когда я спрашивала у преподавателей: «Как правильно сделать вот это?» — мне отвечали: «Нет ничего правильного, правильно так, как ты чувствуешь». Да, это замечательно раскрывает творческий потенциал, но фактические навыки ты получаешь, изучая туториалы в интернете. Если ты сам не хочешь прикладывать усилия, то ничего не получится. Но это касается всех вузов.

— Для своей специальности и работы ты выбрала 2D, а не 3D, почему? Направление гейм-дизайна считается перспективным, почти как программирование.

Лина: Честно говоря, 3D было сложным в техническом формате и для задуманного всегда не хватало компьютерных мощностей. В случае 2D всё намного проще: вместо того чтобы делать одну модель три месяца, я могу сделать аниматик и санимировать всё сразу же. На мой взгляд, 2D-анимация более гибкая, она больше прощает и не требует больших вложений и новейших технологий. И специалистов на рынке намного больше, потому что тридэшники уходят сразу на Запад или в кино. В мультиках у нас почему-то никто долго не задерживается.

Хочется ли нам снять 3D-мультфильм? Да, конечно! У нас есть ребята, которые в этом разбираются, но это другой формат производства.

— Можешь ли ты дать совет поступающим на ту же программу? Или ребятам, которые выбрали анимацию своей специальностью?

Лина: Я бы не рискнула давать советы, но скажу: не нужно рассчитывать на то, что всё будет легко и просто. Особенно когда ты сам у себя талантливый и самый лучший. В это надо верить, но нельзя считать это непреложной истиной. Университет совсем про другой формат и уровень.

Если говорить о портфолио, то я придерживаюсь мнения, что нужно меньше, но лучше. Это покажет вас с профессиональной стороны больше, чем 3000 незаконченных скетчей и рисунков. Будьте уверенными! Уверенность складывается из знания и адекватной оценки самого себя.

По моему опыту, любому преподавателю очень важно понимать, чего хочет студент. Он вообще чего-то хочет? Неважно, в какой точке вектора он находится, если вектор уже задан, но важно, чтобы он двигался в выбранном направлении.

По сути, это то же резюме. Не поступил? Найди другое место или свое собственное решение. Не взяли на работу? Ищи другую. Не понравилось? Можно уйти и сменить на то, что будет нравиться. Решить в 17 лет, чем ты будешь заниматься всю жизнь, очень сложно, поэтому нет ничего страшного, если твой вектор будет меняться.

— Расскажите про те работы, которые вам всё еще нравятся, которыми вы гордитесь.

Федор: Я в три года нарисовал рисунок, подошел к маме и сказал: смотри, как классно! (Смеется.) Всё еще нравится.

Сложно сказать, ведь каждый раз, когда ты поднимаешься на ступень выше в своих навыках, сразу находишь недостатки в предыдущих работах. Лина говорит, что не пересматривает вторую серию «Духа», потому что в ней очень слабая анимация, а она вышла всего год назад.

Лина: Да, это точно! Сейчас я вижу, что можно было лучше сделать. Для меня нет ничего более приятного, чем работать над своими ошибками. Когда видишь, где, что и как можно исправить. Потому что момент «я всё сделала, мне всё нравится» длится всего секунд 30.

Еще до моего поступления в институт мы снимали ютуб-шоу с друзьями. Я открыла After Effects, накидала на видео эффектов и подумала: «Вау, как классно!» А оно вообще никому не понравилось! Даже тем, кто в этом участвовал. Сделала бы я это по-другому сейчас? Я бы вообще не стала этого делать.

В чем вся соль работы в команде? В том, когда тебя окружают люди, которые могут сделать что-то лучше тебя.

Даже лучше, чем ты представляла у себя в голове. Так получилось с первыми сериями «Духа». Мы нашли человека, который нарисовал изумительные фан-арты, и я написала ему: «Хочешь работать с нами?» Он ответил да.

Федор: Так студия «Феникс» и получилась!

Лина: Хах, да. Он пришел к нам работать, и его фоны были безумно красивыми и детализированными. Я сама никогда бы не придумала так. Сейчас, спустя два года, я понимаю, что они нормальные и можно было лучше. Но в тот момент, когда они были даже красивее, чем в моей голове, вот это было классно.

— Вы создали анимационную студию, которая занимается не только выпуском мультсериалов, но и комиксами. Были мысли до создания «Феникса»: вот сейчас соберемся с друзьями и как начнем пилить видосики на ютубчик, как пойдем рубить бабки? От мысли до воплощения не доходит большинство. У многих не получается грамотно скооперироваться с друзьями, потому что одни хотят стиль «Гравити Фолз», другие «Дисней», а третьи ничего не хотят, им просто весело. Как у вас получилось собрать крепкую команду, держащую нос по ветру в одном направлении?

Лина: У любой команды должен быть лидер. Не столько лидер, сколько человек, принимающий окончательное решение. В сотрудничестве с Федором у нас разделено так: когда дело касается студии, последнее решение всегда за ним, потому что это его студия; когда мы советуемся по моему проекту, итоговое решение принимаю я.

Мы пытаемся найти нужное количество аргументов, чтобы переубедить друг друга, чтобы это не было похоже на «нет, ты предложил какую-то фигню, мой вариант лучше». Объясни, почему ты так считаешь. Если не можешь, молчи и делай так, как я говорю.

Федор: Очень важный момент для меня в том, чтобы авторским проектам давать широкую творческую автономию. Не делать всё за автора, а дать направление и контролировать качество. В остальном люди должны принимать взвешенные решения самостоятельно.

Лина: Мы стараемся не сотрудничать с теми, кто приходит просто подзаработать. Мы хотим видеть тех людей, которым интересны проекты и сама работа. Почти все ребята, с которыми мы сотрудничаем, работают с нами сдельно.

Мы не говорим художнику: «Вот тебе раскадровка, через пять дней должно быть готово или будешь уволен». Мы приходим и спрашиваем: «У нас есть раскадровка, ты готов за нее взяться?»

И если человек готов, он говорит да, принимая правила нашей игры. В установленный срок под руководством определенного человека он будет делать эту раскадровку. Если нам что-то не нравится, мы об этом говорим. Либо прощаемся, либо корректируем.

Мы хотим каждому дать возможность самореализоваться и что-то проконтролировать. Предоставить повседневные задачи, на которых можно расслабиться, сделать и получить за это деньги.

— К вам приходят большие студии с госзаказом, например гранты от «Госкино»? «Кинопоиск» предлагал сотрудничество?

Федор: Нет, такого не было. Мы аккуратно относимся к подобным вещам. Согласимся, только если нам удастся сохранить всё, что у нас есть.

Лина: Сохранение независимости и авторских прав для нас первостепенно. Мы стараемся балансировать между авторским и коммерческим.

Федор: Мы отказались от продакт-плейсмента год назад. Эта бизнес-модель нам не подходит. Получить 500 000 рублей, а потом сидеть полгода-год без заказов невозможно, когда есть штат сотрудников. Для нас эффективно стабильно получать доход с продаж комиксов, мерча и донатов, поскольку это позволяет сотрудничать с теми людьми, которым нравятся наши проекты.

Лина: Да, есть большая разница между ютубером, который делает ролики в одиночку и получает сто тысяч за рекламу на одного, и студией, которую такие заказы не прокормят.

— Поговорим о ваших проектах. «Дух моей общаги» выполнен в светлых тонах, в нем почти нет популярного русреала с серыми панельками, безысходностью и музыкой вроде «Дурного вкуса». Он таким был изначально?

Лина: Скажу так: я коренная москвичка и место действия сериала — Москва. Я всегда комплексовала по этому поводу: как же так, мне всё очень легко досталось, Москва — прекрасный город, а вся остальная Россия живет черт знает как. «Дух» про студенчество в широком смысле, а для меня оно было светлым и радостным. Студенткой я гуляла по Москве, читала книжки в «Читай-городе» и тусовалась в барах. Поэтому для меня Москва вот такая — светлая, яркая, юношеская и по-настоящему весенняя.

В рамках организованного Федей «Феникс-тура» мы ездили по городам России. Я всегда знала, что остальная Россия отличается от Москвы, но никогда не представляла, насколько сильно. И только после поездки я начала смотреть на всё под другим углом.

Для кого-то Москва — это страшная клоака, которая тебя пережует, выплюнет и оставит без денег; для кого-то — место, где можно реализовать все свои мечты; кто-то не может выехать из Химок, потому что всё дорого, кому-то море по колено. Москва очень разная.

Русреал не всегда про серые панельки и гопников, которым не хватает на дозу. Если мы продолжим культивировать и романтизировать этот образ, то многие будут к нему стремиться. Я сама попала в ловушку, когда начала самостоятельно зарабатывать и получила возможность жить хорошо. Тогда я была в панике. Для многих жить в России — значит не иметь денег. Это значит быть бедным, несчастным, перемещаться на метро, ездить зайцем. И до сих пор иногда я чувствую стыд и неловкость за то, что у нас что-то получается, а у других нет.

В «Духе» мне хочется показать, что Россия может быть классной, если мы все постараемся. Она может быть не грустной, если мы вместе приложим к этому усилия.

— Последние несколько лет в новых анимационных проектах любят использовать стилистику мультфильмов «Конь БоДжек» (созд. Рафаэль Боб-Ваксберг, 2014), «Время приключений» (созд. Пендлтон Уорд, 2010), «Звездная принцесса и силы зла» (созд. Дэрон Нефси, 2015). Был ли соблазн создать похожих персонажей? Как происходил поиск визуального стиля проекта?

Лина: У меня есть три ответа на этот вопрос. Первый — я посмотрела сериал «Чувак, это мой призрак!», первый диснеевский мультсериал (реж. Фредерик Мартин, 2013). Там по сюжету живой мальчик дружит с привидением. И я подумала: «Ого, наверное, такой треш и драйв будет, он же мертвый!» А я подросток, мне это очень надо, там 60 серий по 20 минут и… И ничего. Типичная американская комедия с глупыми шутками, где не раскрывается смерть главного героя. Мне не нравится, как тема смерти преподносится в медиа: над ней либо смеются, либо рыдают. И нет третьего, адекватного варианта происходящего. Я захотела сделать также, но круче. Потому что для подростковой аудитории нет ничего лучше радикальных сюжетов, ведь чем сильнее страдает персонаж, тем больше с ним ассоциаций и тем ближе он становится к зрителю.

Недавно я зашла в паблик «Тупые пересказы», где люди очень глупо пересказывают сюжет. И там был пересказ мультсериала «Чувак, это мой призрак!», но комментаторы угадывали его как «Духа», и это было очень приятно.

Второй ответ — у меня были два однокурсника, я смотрела на них и думала: «Это точно персонажи». От них в сериале сейчас ничего не осталось, максимум комплекция (широкий и узкий). Но мне хотелось видеть такой живой броманс на экране.

Третий ответ — фандомы. Я никогда не понимала, в чем сложность сделать то, что я хочу. То, что хочет весь фандом. Я захотела сделать проект, который мне было бы интересно смотреть в свои 16–17 лет. Те вопросы, которые волнуют подростков, иногда слишком однозначны и просты для взрослых, но уже сложны для детей.

В качестве референсов я использовала не мультсериалы, а кино, поэтому соблазна создать похожий проект не было. Я смотрела на сериалы «Доктор Кто» (авторы Сидни Ньюман, С. Э. Уэббер, 1963–1989) или «Чем мы заняты в тени» (исп. продюсеры Тайка Вайтити, Джемейн Клемент, 2019). Мне не нравится отношение к мультфильмам как к закрытому жанру, потому что либо они для детей, либо это взрослый мультфильм для взрослой аудитории. Вроде «Рика и Морти», «Коня БоДжека», когда «ура, мы такие взрослые и шутим про письки».

Мне захотелось сделать мультфильм для подростков, которые вроде бы уже взрослые, а вроде бы еще недостаточно.

— «Дети Айыы» — история брата и сестры, попавших в мир древней Якутии. Почему сюжет завязан именно на Якутии? Проект сейчас находится в разработке?

Лина: Изначально мы планировали полный метр, но наши зрители уже привыкли к формату мультсериалов, и их производство значительно дешевле.

Федор: У нас написан и утвержден сценарий первой серии, сейчас вторая в процессе дискуссии. Человек, который был арт-директором на «Духе», по национальности якут. Он выкладывает много работ у себя в паблике, и меня зацепило, как он нарисовал ребят в национальных костюмах. Я сказал: «Вау, классно, давай сделаем мультфильм про Якутию!» Всё, что касается проектов, рассказывающих о национальностях и народностях, делается от своих и для своих. Оно не популяризировано, в нем нет лоска качества и хайпа. Я предложил ему выпустить мультсериал на нашей платформе, чтобы привлечь внимание к работе.

Я рассчитываю на успех «Тайны Келлс» (Cartoon Saloon, 2009), это тоже совершенно фольклорный продукт, но он обрел свою популярность.

Лина: Чтобы это было интересно всем, а не только тем, кто увлекается якутским фольклором.

Федор: Да, как один из примеров — «Гора самоцветов» студии «Пилот», но об этом анимационном проекте почти никто не знает. Он не на слуху, хотя серии выпускаются регулярно.

Недавно к нам в команду пришла девочка из Дагестана, у нее прекрасные национальные рисунки. Я предложил постучаться через пару лет, может быть, эти наработки тоже станут нашим новым мультсериалом.

Для анимации «Детей» мы наняли ребят из казахской студии «Адай». Они анимировали проект «Кенже қыз» про девочку Айнур, это тоже национальная история.

— В репрезентации разных людей, в том числе их национальностей, есть тонкая грань между попыткой «включить персонажа органично в происходящее» и тем, чтобы это не выглядело пародийно. Как справляетесь?

Лина: Моя попытка репрезентовать грузин во второй серии «Духа» с треском провалилась. На озвучку персонажа мы позвали Эльдара Джарахова, но у нас получилась совершенно дурацкая карикатура. Как оказалось, к репрезентации нужен вдумчивый подход.

Федор: Ты могла бы не называть его Гоги?

Лина: Он был изначально Гоги не по моей прихоти, а потому что у меня был друг с точно таким же характером. Гоги — кличка, а звали его Георгий, но да, получилось неловко…

В пятой серии «Духа» должен появиться глухой персонаж, и сейчас мы дискутируем: должен ли он быть простым актером озвучания или глухим человеком. Я хочу связаться с Театром мимики и жеста, потому что не все глухие разговаривают не так, как мы. Ту самую тонкую грань между инклюзивностью и непрофессионализмом мы должны соблюдать. В этом искусстве есть определенные правила, которые нельзя нарушать, и мы стараемся лавировать.

Мы хотим, чтобы репрезентацией занимались люди, имеющие к ней отношение. Мы не хотим говорить за них. Поэтому мультсериалом о Якутии занимается якут, проживший всю жизнь там. Я не буду просить человека пародировать или сыграть на том, чего он не знает. Пусть это будет тот, кто прочувствовал всё на себе и знает, как это.