«Это мир, параллельный нашему, он живет по своим правилам». Директор РАЭК — о будущем Рунета, интернет-стартапах и Телеграме

— Видела недавно мем, там Марти Макфлай перелетал пруд на летающем скейтборде, а подписано было: «Пока мы живем в 2018, этот парень живет в 2015». Да, научные фантасты немного не рассчитали. Но как вы себе представляете Россию будущего, цифровую Россию?

— Я думаю, что в будущем государство будет сотрудничать с интернет-отраслью.

С конца 2016 года государство стало больше заниматься этой темой. Даже выделяются субсидии на развитие цифровой экономики. Но не всегда понятно, насколько хороши государственные механизмы развития по сравнению с экономическими. Мы всю жизнь придерживались того, что экономические более правильные. Но пример Китая и Кореи показывает, что без государственной поддержки само собой все развивается достаточно плохо. С одной стороны, есть надежда, что при взаимодействии бизнеса и государства случится чудо и Россия сможет продемонстрировать мощнейшие достижения в области собственной цифровизации, с другой стороны, все и так хорошо развивалось. В начале 2000 и примерно до 2014 Россия активно создавала собственные IT-ресурсы, они были не особо конкурентные, но многие из них выходили на международные рынки, показывали очень хорошие результаты. Это Яндекс, Лаборатория Касперского, Mail.Ru. Они развивались без какого-либо участия государства.

— А сейчас без государства никак?  

—  В 2014 году, когда начались санкции-антисанкции, российскость компаний из плюса превратилась в огромный минус. Очевидно, что без государства никак.

— А что, если это взаимодействие приведет к отключению России от глобальной сети?

— Можно сделать все, что угодно. Но мы запрещаем даже произносить подобные вещи, потому что считаем, что главная функция РАЭКа — это развитие цифровой экономики. А экономика не может называться цифровой, если она не интегрирована во всемирную экономику. Если отключить, будут колоссальные проблемы, которые никто сейчас не может даже предвидеть. Привычные средства коммуникации, жизнеобеспечения, которые, ты думал, никак не связаны с интернетом, оказалось, уже связаны.

Готова ли Россия дать замену тем международным сервисам, без которых невозможна работа государства, бизнеса и комфортного пребывания людей? Очевидно, что нет. Даже если провести глубинную работу и подготовиться к гипотетическому отключению, то мы все равно обнаружим, что некоторым сервисам аналогов нет.

И второй момент — огромное недовольство населения, ведь может случиться, что даже код от подъезда перестанет работать, так как раз в месяц, допустим, перепрошивается через облако. Самые обычные офлайновые вещи уже сильно связаны с онлайном, после отключения интернета жизнь начнет рушиться. Не нужно доводить до маразма. Ничем хорошим это не закончится.

— Что вы думаете про сетевую нейтральность, про которую в свое время много говорили в США?

— Тоже священная корова. Хотя если еще три года назад человека клеймили, если он предлагал пересмотреть принципы сетевой нейтральности, сегодня ситуация меняется даже в Америке. Я думаю, что для развития бизнеса в интернете принцип сетевой нейтральности основополагающий. Но сегодня в век геополитических санкций и антисанкций и достаточно серьезной информационной войны может получиться так, что принципами сетевой нейтральности в какой-то мере придется пожертвовать.

— Как Фейсбуку и Телеграму?

— Компания, заявившая о своем сотрудничестве со спецслужбами, понятно, не приобретет поклонников и дополнительных пользователей, это для нее будет удар, и она будет сопротивляться до самого конца. И даже в случае сотрудничества будет скрывать этот факт. Сейчас Телеграм должен официально ответить, сотрудничает он или нет, сделать выбор — покрасить себя белым или черным. Эта ситуация нехороша, но эксперты говорят, что получится совершенно неожиданное развитие.

Хотя уже заблокировали LinkedIn, и катастрофы не случилось. Для тех, кто хотел пользоваться, продолжает это делать через vpn. Те, для кого этот сервис не был необходимым, ничего не почувствовали, сам LinkedIn рапортует, что трафик упал, но несильно.

И получилось: сервис заблокировали, он не особо потерял, люди тоже. Случилась показательная порка — блокировать можем, но при этом все работает. В случае с Телеграмом развитие будет совершенно другим.

Пока не ясно, каким. Телеграмом пользуются огромное количество людей. И поиск выхода из этой патовой ситуации, когда надо сказать — ты с нами или ты против нас, будет лежать где-то в другой плоскости. Думаю, не одни мозги сейчас работают над тем, как красиво из этой ситуации выйти.

С другой стороны, корпорации, которые обладают такими огромными знаниями о пользователях, местами становятся сильнее государства, это общепризнанный факт, и то, что государству приходится что-то делать, понятно. Те, в чьих руках данные, могут делать все, что угодно. Китай тому яркий пример. Там социальный статус человека вычисляется по алгоритмам, в итоге человеку присваивается определенная оценка. И в зависимости от оценки он получает или не получает доступ к определенным благам, вплоть до перелетов на самолете. В западных странах социальный профиль тоже имеет важное значение, просто это не очень выпячивается. И пока это больше используют для настройки рекламы. Но понятно, что не только в Китае следят за поведением людей в сети и офлайне, но и во всем мире.

Твой смартфон, геолокация, такси, которое тебя везет — о тебе знают больше, чем ты можешь представить. И тот агрегатор, который все это в себя втянет, станет мегагосударством, потому что он будет знать гораздо лучше любого государства, чем люди болеют, куда едут и идут, с кем в какой момент находятся рядом.

И это действительно Мегабольшой Брат, который не снился никому даже в самых кошмарных снах. Попытки государства как-то сопротивляться этому влиянию корпораций понятны.

— Как вы оцениваете действия Павла Дурова, его рассылку адресов обхода блокировки, а теперь еще и выдачу биткоин-грантов администраторам прокси и vpn? И что вы думаете по поводу действий государства, когда блокируются, кажется, все IP-адреса, кроме телеграмовских?

— Мне очень грустно наблюдать за тем, что происходит вокруг Телеграма. Павел Дуров, безусловно, невероятно талантливый человек и успешный бизнесмен, и он вполне мог мы стать российским технологическим евангелистом, близким по уровню к таким грандам, как Стив Возняк или Илон Маск. Но, к сожалению, сложилась ситуация, в которой Павел старается максимально дистанцировать себя от России и ведет себя так, как ведет. Причиной являются не действия Роскомнадзора и требования, предъявляемые ФСБ. Это, скорее, следствие развития законодательства, где регулируется и запрещается все и вся. В то время как успешное развитие рынков, особенно интернет-рынков, просто не может существовать в замкнутой среде.

— Посоветуйте, как чиновникам вести себя в этой ситуации?

— Я не главный эксперт в этой истории, моя задача — создать ассоциацию, которая бы генерила подобные советы. Самая сложная задача — установить взаимосвязь между технарями и чиновниками, которые принимают решения по развитию интернет-отрасли. Моя задача — ограждать чиновников от неправильных шагов, которые из популистских соображений совершаются очень быстро.

— Какие неправильные шаги уже совершены?

— Самый главный неправильный шаг — это превосходство запретов в интернет-отрасли над стимулированием ее развития. Нужно поддерживать среднего и малого предпринимателя, отечественных IT-игроков, бороться с утечкой мозгов. Это все следует выписать в столбик и выполнять. Вроде уже начали, но для этого нам нужно было лет десять об этом говорить.

Заблокировать, запретить, оштрафовать — это выскакивает очень быстро. Нет единого реестра блокировки, потому что все эти блокировки возникали ситуативно на волне борьбы за безопасность. Неправильный шаг это, например, все, что связано с хранением информации в рамках «пакета Яровой».

Понятно, тяжелые времена переживает весь мир, террористические угрозы, но те средства, которые описаны в этом законе, и отсутствие какого-то диалога с отраслью показывает, что такие кейсы вопиющие и они вредят всем. Это достаточно плохой вектор, потому что в итоге все эти запреты бумерангом летят к нашим компаниям. Международные из этого как-то могут выйти, а отечественные практически нет.

— Вы входите в число экспертов, которые отвечают за блокировку зеркал. Вы же знаете, что это бесполезно, зачем тогда?

— Да, я наблюдаю, как быстро создаются зеркала, насколько у нас креативны те, кто занимаются незаконной деятельностью. Я совершенно честно несколько раз в день смотрю, сколько скриншотов, размещенных у меня в админке, совпадают с заблокированным ресурсом. Нажимаю, блокирую, и ровно через несколько минут создан другой сайт. Есть очень изобретательные товарищи, которые меняют внешний вид, а контент оставляют тем же.

Из этой работы следует два вывода.

Во-первых, пиратство — очень большой бизнес, во-вторых, борьба с пиратством запретительными мерами вообще ни к чему не приводит. Единственная борьба — это стимулирующие меры.

Нужно создать такие условия, при которых один или несколько сервисов будут содержать все многообразие мультимедийного контента в хорошем качестве. Контент должен быть либо дешевый, либо бесплатный с помощью рекламы. Это вытеснит пиратство автоматически. Но здесь вопрос не к государству, а к медиасреде, члены которой до сих пор не могут договориться и создать такие медиаплатформы. Хотя у некоторых получается. Амедиатека появилась, Ютуб, Рутуб, ivi. Но государство могло бы пойти дальше — профинансировать такие сервисы. Потому что пока они создаются на деньги инвесторов. До последнего года они были нерентабельные. Еще можно договориться, чтобы компании, которые создают контент на госденьги, уменьшали прокатное окно — время между выходом новинки на телеэкраны и появлением в интернете. Вот это реальная борьба с пиратством.

— Вы также состоите в «Медиасоюзе». Каким вы видите будущее онлайн-СМИ?

— Я много передумал по этой теме. Тяжело было представить, что на смену традиционным СМИ такими лихими темпами придут интернет-СМИ, потом потянулись социальные сети, мессенджеры. По поводу новых СМИ…Не очень понятно, насколько человеку важен эфир, в который другие выплескивают свои мысли, не устал ли он от этого. Мне кажется, люди захотят организовать для себя спокойное пространство, к которому будут иметь доступ несколько десятков друзей и коллег. Скорее всего, то медиа, которое сделает такие гибкие настройки и сможет интегрировать в себя функции коммуникации с твоим умным домом, с твоим кондиционером, с твоим автомобилем, компьютером на работе и смартфоном в кармане, будет претендовать на главное медиа в жизни человека. Наверное, пока лучше всего это получается у мессенджеров.

— Какие идут в этом направлении?

— Мне кажется, надо взять и посмотреть те СМИ, у которых нет полноценного интернет-ресурса, которые живут исключительно в виде каналов. Это путь, по которому шел инстаграм, когда запрещалось создание какого-то веб-контента, только через мобильный гаджет. Этот пример наиболее близок к будущему.

— Некоторые эксперты называют big data кровью онлайн-экономики. Вы с этим согласны?

— Совершенно верно, и Евросоюз это понял, поэтому он изменил подходы к охране и обработке информации. Ему удалось нащупать баланс.

Он поставил примерно такие условия: если ты доказываешь, что твоя компания предприняла все необходимые видимые и невидимые средства для охраны персональных данных, тебе дают большое количество бонусов. Эти бонусы позволяют с этой новой кровью работать и зарабатывать больше денег.

Этот шаг несколько лет обсуждался с отраслевыми экспертами из разных стран, мне кажется, это ярчайший пример, к которому стоит присмотреться. У нас пока нет осознания, что государству стоит пересмотреть подход к охране данных.

— Ваша Ассоциация проповедует саморегулирование отрасли e-Commerce. Это схоже с моделью охраны данных, предложенной Евросоюзом?

— Мы проповедуем саморегулирование экономики во всех отраслях. Мы говорим, что почти всегда отрасль умеет изобретать собственное саморегулирование. Сегодня в России сложно отслеживать все законодательные инициативы в отношении интернет-отрасли. Поэтому мы раз в квартал выписываем в столбик все законы, подзаконные акты, новые законодательные инициативы, которые так или иначе с нами связаны. И просим экспертов покрасить в три разных цвета, чтобы отличать позитивные, негативное и нейтральное. В конце пишем выводы. Но следить за этим все равно достаточно тяжело, поэтому все идет к тому, что будет создан какой-то укрупненный свод правил. Мы лет десять назад говорили, что пора подумать о чем-то вроде закона об интернете. Интернет проник повсюду, и регулировать его сверху нет сил, поэтому нужен большой свод правил, который будет разработан внутри отрасли. Только с его помощью мы сможем отбиваться от большого количества внешних инициатив. Понятно, это должно быть сделано не за один год. И разрабатывать его необходимо в кооперации с государством, интернет-компаниями, разработчиками софта и так далее.

— Закон, ограничивающий влияние государства?

— Да, чтобы была свобода для саморегулирования. Это главная штука.

— В Калифорнии есть мнение, что 25-30% компаний с биржевой капитализаций в ближайшие годы закроется или будет поглощена большой пятеркой (Facebook, Amazon, Apple, Microsoft, Google), развитие технологий ставит компании в зависимость от техногигантов и вызывает ситуацию, в которой есть только два варианта — продай свои разработки или будь съеден богатой корпорацией, которая если не купит тебя, то разовьет аналогичную идею внутри себя. Что вы думаете об этом? Существует ли подобная тенденция в России?

— В России ситуация аналогичная. Недавно мы провели исследование на эту тему.  Оказалось, что большинство стартапов в России завершают свою работу после слияния с более крупными компаниями. Альтернативой для стартапов мог бы стать выход на фондовый рынок, но этот путь довольно сложен — строгие требования к размещению акций и большая работа с документами. Другой альтернативой могло бы стать ICO, но будущее первичных размещений монет остается неясным — международное законодательство меняется.

— Предположим, я — молодой российский предприниматель. Я хочу привлечь для своего стартапа капитал, причем местный, а обращаться в американские венчурные фонды мне кажется сложным. Мои действия? Где мне искать информацию о том, кому мой проект может быть интересен?

— На самом деле в России нет недостатка в финансировании стартапов. Многие представители стартапов, которых мы опрашивали в ходе исследования, говорили, что им даже не надо искать инвесторов — они приходят к ним сами, порой даже приходится отказываться от ряда инвестиций, особенно если хочется сохранить независимость.

Существует государственная инфраструктура поддержки стартапов, сформированная ФРИИ, Сколково, РВК и Фондом содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Эти организации помогают стартапам, находящимся на разных стадиях развития — от предпосевной до поздних раундов инвестиций.

Также существует большое число венчурных инвестиционных фондов, причем они предпочитают вкладывать средства в проекты внутри страны. Еще есть частный капитал (ангельские инвесторы), развиваются краудфандинговые платформы — это источники финансирования на самых ранних стадиях развития стартапов. Наконец, есть корпоративные инвестиции, но к ним стартапы обычно относятся с осторожностью из-за риска поглощения. То есть вариантов масса, надо только выбрать наиболее подходящий для себя и, конечно, быть готовым показать «товар лицом» — убедить инвестора, что проект стоит того, чтобы в него вкладываться.

— Какие знания нужны современному предпринимателю?

— Не думаю, что образование или стиль жизни имеют какое-то значение. Умение быстро приспосабливаться к новым условием гораздо важнее. По статистике, 80% стартапов в первый год не выживают. Это означает, что стартаперы сами не знают, что выстрелит. Недавно говорили, что IT — это прекрасная среда, где любой чувак без связей и денег может придумать крутой сервис и через год стать миллиардером. Сегодня окно возможностей в IT сужается.

— А в каких отраслях окно пошире?

— Все, что связано с обработкой больших данных, платформами для обмена данными, искусственным интеллектом. Но от тех времен, когда было круто создавать исключительно онлайн-ресурсы, мы переходим ко времени, когда компании возвращается в офлайн: это роботы, датчики, умные гаджеты, умные города, телемедицина — и это будет, по всей видимости, главным вектором в ближайшие годы — совмещение цифры с офлайновой жизнью.

— Главный возмутитель спокойствия Герман Греф говорит, что через 5-10 каждая компания будет использовать искусственный интеллект, а если не будет, то окажется отсталой. А вот если я на будущее запатентую бизнес без всяких технологий, чтобы о нем говорили «это олд скул!», прокатит?

— Мне кажется, прокатит, потому что все еще управляется рыночными законами, и все, что поражает сознание, привлекает внимание потенциальных инвесторов и потребителей, конечно, будет востребовано. Но это уже не вау-вау идея, многие этим занимаются. Как я уже сказал, компании начали совмещать офлайн и онлайн. Например, каршеринги или доставка еды. Это такая обратная цифровая трансформация. Проекты, которые будут находятся на стыке онлайна и офлайна, будут самыми успешными.

— Есть такая штука как психология стартапа, когда человек горит идеей и предвкушает будущие миллионы, а запуская проект, не развивает его, потому что начинается рутина: конкуренция, расширение штата, поиск клиентов и рынков сбыта, не всегда успешный. Что посоветуете стартаперам на этой стадии?

— Такую прокачку хорошо делают те самые фонды, о которых мы только что говорили. Они рассказывают, какие проблемы тебя могут ждать, какие вещи ты должен выполнить, как должен паковать свою идею, чтобы она была привлекательна, кому ее можно показать и продать. Самостоятельно это тоже все можно изучить, но нужно время и это правда может убить саму идею.

Люди, которые умеют создавать продукт или технологию, должны заниматься именно этим. Люди, которые умеют заниматься бухгалтерией, должны заниматься бухгалтерией. Если нет возможности нанять специалистов, лучше пойти в фонды, где тебе расскажут, с кем можно пошерить и каким образом делегировать обязанности.

Технопарки были созданы именно для того, чтобы заниматься шерингом, и не только пространства и оргтехники, но и обслуживанием.

— Весь мир признает, что в России одни из самых сильных программистов в мире. Что, по вашему мнению, должно сделать государство, чтобы молодым специалистам в IT-сфере было интересно оставаться в стране и развивать отрасль?

— Вопрос очень сложный и интересный. Я пытался посвятить ему какое-то время, когда впервые побывал в Силиконовой долине. Она произвела на меня ужасное впечатление. Я увидел, что это большая деревня, в которой разбросаны кампусы различных компаний, там очень тихое автомобильное движение, очень размеренная жизнь, разработчики ходят с ноутбуками, все в себе. Нет никакой движухи, никаких кафе, развлечений, больших конференций. И я спросил: «Как здесь можно жить?» Со мной рядом находился мой знакомый, программист, который удивился моему вопросу и сказал, что это райское место, в котором хочется жить постоянно. Я понял, что мы с ним с разных планет и что разработчикам нужна определенная среда. Как раз по этой причине мы ушли из Москва-Сити. По словам разработчиков, им некомфортно сидеть на 46 этаже, дышать кондиционируемым воздухом и встречать в лифтах упакованных бизнесменов и бизнесвумен. Они тут в тапочках с кружкой кофе перемещаешься, а предприниматели смотрят на них свысока.

Мне кажется, России не хватает своего мегапрорывного проекта — создать среду где-нибудь в Сочи, Краснодаре или Калининграде. Должен быть мягкий климат и близость к университетам, офисам больших компаний. В России это делается, но упускается то, что меня поразило в Силиконовой долине — определенный микс климата, спокойствия и ритма.

Тут недалеко Сан-Франциско, с другой стороны — Лос-Анжелес, с третьей — океан, с четвертой — горы. Ты можешь как угодно провести свой досуг, и мне кажется, это очень прикольно работает.

— На ваш взгляд, в будущем онлайн подавит офлайн?

— Очевидно, что не подавит. Пока существует человек, будет физический мир. И самый главный тормоз, который может включиться, это утрата доверия пользователя к этой самой цифре. Например, у человека утекли персональные данные. Программа минимум — у него украли деньги, программа максимум — разрушилась семья. Мне кажется, что офлайн будет очень сильно сопротивляться. Почему в Америке, которую считают одной из самых прогрессивных стран, ты не можешь расплатиться Apple Pay практически в 50% торговых точек? Почему когда в берлинском re:Store ты пытаешься заплатить за покупку, тебе говорят, что только наличными? Возникает большой вопрос. Наверное, в этом есть какое-то осознанное сопротивление старых цивилизаций всему новому. В России же даже в ларьке на улице Apple Pay работает.

— Уже следует ждать старообрядцев, которые начнут уходить в лес и чеканить монеты?

— Да, ведь антискачок может произойти очень быстро. Если дойдет до того, что интернет-технологии нанесут больше урона, чем пользы, все может лопнуть, как мыльный пузырь. Поэтому я считаю, что надо инвестировать огромное количество денег, сил и времени в кибербезопасность, персональную, корпоративную и государственную. В первую очередь это блокчейн и повышение цифровой грамотности людей. И здесь компании точно не должны оставаться без поддержки государства, потому что это нужно делать через школы и массмедиа.

Корпорации еще не дошли до того, чтобы причинять вред человеку осознанно, но это может произойти.

Мы носим на руке или в кармане гаджет, который знает о тебе все: экран знает, что ты печатаешь, все цифры и буквы он знает, ты можешь набирать пароль, а за спиной у тебя будет камера. Чтобы хоть немного себя обезопасить, выключайте те функции, которые не являются жизненно необходимыми. Геолокация нужна вам во всех приложениях? Отключите. Не ставьте те приложения, которые позволяют собирать ваши данные со смартфона или компьютера. Например, поставил приложение для тренировки, а ты военный или госслужащий. И становится понятно, где военные базы, госучреждения, тюрьмы и так далее. Таких кейсов очень много, и о них нужно рассказывать.

— Наталья Касперская, которая сейчас как раз и занимается кибербезопасностью, как-то сказала, что рядом с собой вообще не держит телефон, ни в кабинете, ни дома. А по поводу умного дома спрашивала, зачем ей интернет в чайнике.

— Это огромный портал в другой мир. Наверное, надо задать себе вопрос, боишься ли духов и приведений, которые к тебе ночью приходят и на твоей кровати стоять? То же самое с этими технологиями. Пока они не влияют на нас очень сильно, но очевидно, что мы в одном шаге от этого. Это мир, параллельный нашему, он живет по своим правилам. Электрон тоже никогда не видели, но все понимают, что он есть, его можно описать волной или частицей. Существуют теории, согласно которым каждая точка пространства знает все обо всех остальных точках пространства. Эта теория, которая является лженаучной, вполне применима к современным средствам коммуникаций и интернет-сети. Гипотетически в каждом месте земли гаджет может соединиться с другим гаджетом и узнать информацию или передать вашу мысль, фотографию, образ. Чем это не телепатия? Даже круче телепатии — четче и видно всем. Конечно, это другое измерение, и оно все больше начинает жить по своим правилам. Эта инстанция, которая начинает за тебя думать, принимать за тебя решения, влиять на твою жизнь, программировать твою жизнь… Конечно, это страшно, но мы все равно это развиваем, а к чему это приведет, никто не знает.