Волшебники, страшные сказки и Антихрист: что Гарри Поттер сделал с литературой

Лев Гроссман «Волшебники»

Первый том трилогии Льва Гроссмана «Волшебники» появился в 2009 году: ровно между выходом «Даров смерти» и стартом первого сезона «Игры престолов». Лучшего времени и нельзя было придумать: «Волшебники» вобрали лучшее из этих двух франшиз. Смешные и серьезные, сказочные и беспощадные, они стали переходным звеном между сказкой Роулинг и брутальным фэнтези Мартина.

Здешний Хогвартс называется Брекбиллс и находится где-то в США. Именно туда вместо Принстона поступает отличник Квентин Колдуотер. Только язвительный гик Гроссман показывает нам ту сторону учебы, о которой Роулинг умалчивает. Пока британские юные волшебники копошатся с мандрагорами, американцы курят, ругаются матом и закатывают вечеринки; британцы не пробовали ничего крепче сливочного пива, американцы ежеутренне заедают похмелье беконом с колой. Здесь есть и свой квиддич (вельтерс — игра еще более нелепая и запутанная), и свой злодей, которого не принято называть по имени.

Но сводить «Волшебников» к штампу «Гарри Поттер для взрослых» — сильное упрощение. Гроссман не только играет с клише, но и поднимает серьезные темы, часто споря с Роулинг: вопросы судьбы и ответственности в «Волшебниках» поднимаются не реже, чем в «Гарри Поттере», а разрешаются порой совсем иначе. Он полемизирует и с другими классическими фэнтези-сагами, главным образом — с «Хрониками Нарнии» (эта волшебная страна у Гроссмана называется Филлори). А сам Гроссман утверждает, что списал магический колледж не у Роулинг, а у Урсулы Ле Гуин. Впрочем, в сериальной экранизации «Волшебников» манерный тусовщик Элиот врывается на вечеринку с радостным возгласом «Авада Кедавра, детка!» — так что влияние Поттера не оспаривает и создатель этой вселенной.

Лемони Сникет «33 несчастья»

В 1999 году вышла уже третья книга о Гарри Поттере, Warner Bros. купила права на экранизацию за миллион фунтов стерлингов, и каждое издательство стало искать себе новую Роулинг, чтобы выдоить длинную серию книг и заработать много-много денег. Одной из таких «новых Роулинг» стал упитанный американец Дэниел Хэндлер. Он придумал псевдоним Лемони Сникет и засел за серию книг «Цепочка прискорбных происшествий» — в России они известны под названием «33 несчастья».

Прямых параллелей с Поттером в сникетовской саге немного: традиционно осиротевшие герои, злонамеренные приемные родители да школа Пруфрок, пребыванию в которой посвящен пятый том серии. Зато, подобно Роулинг, Сникет напоминает, что книги для детей не обязательно должны рассказывать о безобидных приключениях и милых бабочках. Серия о Гарри Поттере становится мрачнее с каждым томом; «Несчастья» начинаются с опустошающего пожара, а дальше дела идут все хуже — вплоть до обвинения главных героев в убийстве. Роулинг дает персонажам говорящие имена из латыни и шеспировских пьес — Сникет с места в карьер дарит героям фамилию Бодлер и рассыпает по тексту аллюзии на Пинчона и Набокова. В какой-то момент кажется, будто это Роулинг подсматривает за своим американским коллегой: деспотичная Долорес Амбридж выглядит достойной наследницей сникетовских завуча Нерона и доктора Оруэлл.

У «33 несчастий» был один недостаток, который помешал им стать новым феноменом уровня Гарри Поттера: для Сникета языковая и литературная игра едва ли не важнее сюжета. Его книги придуманы и написаны подчас хитроумнее, чем романы Роулинг, но они остаются чтением для книжных червей, а не книгами для любого читателя. Поэтому и экранизации Сникета не собирают миллиарды долларов, но, судя по новому сериалу, любовь к нему все же не иссякает.

Донна Тартт «Щегол»

«Его тон, язык и история принадлежат к детской литературе, — обвинил книжный критик The New Yorker Джеймс Вуд книгу, которая накануне получила Пулитцеровскую премию. — Думаю, восторг, с которым приняли этот роман, еще раз показывает, как инфантильна наша литературная культура: мир, где взрослые люди читают „Гарри Поттера“». Так Вуд хотел унизить Донну Тартт, но, кажется, ненароком признал, что «Гарри Поттер» и пулитцеровские лауреаты теперь — явления одного поля.

В паразитировании на «Гарри Поттере» Тартт никак не обвинишь. Она пишет свои книги долго и работу над «Щеглом» начала еще до того, как был издан «Философский камень». Тем не менее найти параллели несложно. Герой книги Тео тоже остается сиротой, когда его мать погибает во взрыве, а он сам выживает по чистой случайности. Он попадает в приемную семью (куда более приятную, чем Дурсли), а затем отправляется в совсем немагическую школу на окраине Вегаса. Там новый лучший друг Борис метко дарит растрепанному очкарику прозвище «Поттер» — более чем прозрачный кивок в сторону Роулинг.

Любители поискать тайные сообщения находят параллели даже в названии книги. По одной из теорий, заглавный щегол (“goldfinch”) не зря напоминает по-английски «золотой снитч» (“golden snitch”), за которым Поттер охотится, играя в квиддич. Согласно другой версии, тарттовский Борис — аналог то ли Рона Уизли, то ли Драко Малфоя. Но даже без этих маловразумительных теорий ясно, что «Щегол» — не наследник, но дальний родственник эпопее Джоан Роулинг. Еще один язвительный критик назвал роман Тартт «детской книгой для взрослых», почему-то считая, что это оскорбление. Как-то очень похоже называли еще недавно и «Гарри Поттера».

Алан Мур «Лига выдающихся джентльменов»

Алан Мур — экстравагантный бородач, у которого есть два любимых занятия: создавать гениальные графические романы и проклинать тех, кто эти романы экранизирует. Некоторые из них и впрямь заслуживают недобрых слов. К примеру, создатели «Лиги выдающихся джентльменов», после провала которой Шон Коннери с горя ушел из кино. Муровская же «Лига» — это удивительное творение, живая энциклопедия массовой литературы, на страницах которой доктор Джекил, капитан Немо, Дракула и Дороти из страны Оз переживают приключения, которые шокировали бы и Лавкрафта.

Но очередной том саги удивил даже опытных читателей и наверняка добавил седых волос юристам издательства. В нем Алан Куотермэйн, Мина Мюррей и Орландо обнаруживают у скрытой от простых глаз платформы 9 3/4 поезд, полный мертвецов. Поезд привозит их к разрушенной магической школе. Оказывается, что один из выпускников, в детстве отмеченный знаком Зверя, сошел с ума и устроил в родной школе магический Колумбайн, убив всех учащихся, профессоров, а заодно и жителей близлежащей деревеньки. Еще несколько лет Антихрист проводит, принимая антипсихотические препараты и пытаясь отсрочить апокалипсис, но в конце концов сходится в битве с Лигой. Тогда он и погибает от рук Мэри Поппинс, местного «бога из машины».

Ни название школы, ни имя Антихриста в книге ни разу не упоминаются, но все ясно и так. Хотя его история и внешний вид напоминают главного героя манги «Акира», главным прототипом Антихриста стал именно Гарри Поттер. Кроме него в «Лиге» появляется и тот-кого-нельзя-называть (разумеется, тоже неназванный): по версии, Мура телом мальчика Тома завладел моэмовский Оливер Хаддо, который и попытался организовать апокалипсис, взрастив мальчика со шрамом.

Конечно, Алан Мур не был бы собой, если бы поместил Гарри Поттера в свою вселенную просто ради забавы. Для него это был еще и повод поговорить о «шутингах» в американских школах и о массовой культуре, нормализирующей насилие. Но кроме того, это стало своеобразным свидетельством того, что Гарри Поттер окончательно стал феноменом поп-культуры, комфортно чувствующим себя через запятую с персонажами Хаггарда, Стокера и Вирджинии Вульф.