С любовью и без канона. Практическое руководство по деколонизации
Деколониальность — это не просто модное слово, но постоянная практика преодоления культурных барьеров и европоцентристских стереотипов. Егана Джаббарова — о том, как не на словах, а на деле преодолеть собственное колониальное мышление и научиться принимать Чужого как равного.
Разговор о деколониальности непрост, и сейчас он стал трендом, например, в академической среде. Слово «деколониальность» нередко используется в разговоре как средство уподобления вроде сумочки Gucci в одних кругах или книги определенного автора в других. Она стала своеобразным пропуском в общество, знанием, цель которого продемонстрировать свою принадлежность к определенному кругу лиц или свой уровень образования.
Читайте также
В результате деколониальное и всё, что вокруг него, начинает осознаваться как нечто академическое, требующее глубоких познаний в области постколониальных исследований, осведомленности в истории и огромного количества прочитанной литературы. Так что применить это знание на практике — и в соответствии с ним перестроить нашу коммуникацию оказывается очень сложно.
Кроме того, подобная трактовка деколониальной оптики исключает чистый опыт, обесценивает представителей иных народностей и культур, лишенных образования, но владеющих особым взглядом на вещи; становится формой снобизма и элитарности. Как же на практике можно расшатать «темную сторону модерности» внутри нас?
1. Имя и наименование
Важную роль в межкультурной коммуникации играет имя. Оно часто становилось инструментом подавления и доминирования над другим, оружием империй в колониях, способом подчинить себе другого. В частности, об этом пишет Рэй Чау в работе «Не как на родном языке. Использование языка как постколониальный опыт», рассуждая о рассказе Франца Фанона:
«Рождение названия приводит к неизбежному осознанию, что замещение свершилось, что он был вызван к существованию и стал адресатом в то самое мгновение, когда был окликнут уничижительным именем».
Кроме того, известны практики насильственного переименования и спасительного самопереименования во многих империях, начиная с Британской и заканчивая СССР. Даже моя азербайджанская фамилия была русифицирована ввиду того, что Азербайджан долгое время был республикой Советского Союза, а в стране по сей день существуют школы с русским сектором и стереотип о том, что знание русского языка необходимо любому образованному человеку. Исторически все азербайджанские фамилии оканчивались на -лы/-ли/-лу/-лю (оговорюсь, что вокруг этнически верного окончания также очень много споров), окончания -ов/-ова являют собой советское наследие.
В Азербайджане уже давно идет движение в сторону отказа от русифицированных окончаний, еще в 1993 году был принят закон о приведении фамилий граждан страны в соответствие с государственным языком, на сегодняшний момент процесс всё еще не завершен, поскольку, меняя фамилию, люди сталкиваются с необходимостью менять все свои документы.
Читайте также
Верни на место: как деколонизация музеев помогает задобрить духов предков
Зачастую представители других национальностей сознательно или бессознательно русифицируют свои имена для удобства окружающих, а в некоторых случаях происходит насильственное переименование человека — например, на работе могут переименовать Хатиру в Катю для всеобщего удобства (случай реальный, так все называют мою тетю).
Итак, первый важный пункт: не пытайтесь переименовывать человека без согласования с ним / с ней. Столкнувшись с неизвестным именем, постарайтесь узнать, как правильно произносить, писать, как ставить ударение и существуют ли сокращенные версии имени. Это во много раз улучшит коммуникацию с другим и сделает ее эффективной.
2. Альтернативные источники знания
Большинство из нас относятся к университету как к абсолютному источнику знания, но стоит помнить, что почти все вузы построены по модели западной академии. К примеру, курс зарубежной литературы часто представляет собой европейскую литературу с редкими вкраплениями, а знание о другом дано сквозь призму европейца или представителя Запада.
Может быть интересно
Магический узел карибского искусства, или Может ли конголезская метафизика изменить современность
Бойкотировать университеты и институции в современном мире почти невозможно, но существует великое множество альтернативных источников знания: литература национальных писателей, местные активистские сообщества, сами жители и представители культур. Многие воспринимают знание как истину, поданную через ученого или университет, не задумываясь при этом об «асимметричном космополитизме». Это термин китайской исследовательницы Шу-Мей Ши, обозначающий стремление интеллигенции соответствовать ожиданиям Запада, ведь иначе их интеллектуальный труд просто не воспринимается всерьез. В книге «Деколониальные гендерные эпистемологии» Мадина Тлостанова поясняет:
«…западным исследователям совершенно не нужно отягощать себя знаниями о других культурах, чтобы считаться интеллектуальными космополитами, тогда как представителям третьего и второго мира необходимо покупать свое право голоса в глобальном диалоге путем овладения западными теориями, языками и представлениями».
Другими словами, источники знания, не отягощенные западными теориями, нивелируются и не воспринимаются всерьез.
Хотя рецепт, рассказанный бабушкой, молитва, разученная в семье, национальные танцы, песни, сказки, прочитанные в детстве, ничем не хуже научной статьи. Это такое же знание, но построенное по другим законам, не украшенное и не взятое внутрь рамок и парадигм, не прошедшее апробацию академий, не обозначенное как абсолютная истина, но ценное и необходимое.
Достаточно долго общество отвергало всё, что казалось ему научно необоснованным или неубедительным, тем самым уничтожая огромный пласт культурного наследия, фольклора, преданий, требовало от любого высказывания доказательной базы, а от любого говорящего — бумаги, квалификации и сертификата. Это привело к абсолютному уничтожению голосов других.
Задача деколониального мира заключается в том, чтобы условно реабилитировать и реставрировать утраченное. Постарайтесь читать не только статьи западных ученых, но и представителей других стран. Читать не только статьи, но и книги местных писателей. Не только читать, но и говорить, а главное: слушать жителей и представителей других культур.
3. Разрушение стереотипов
К великому сожалению, мы все на какую-то часть мыслим и состоим из стереотипов, избавиться от них полностью задача почти невозможная и слишком глобальная, но развить уровень достаточной саморефлексии возможно.
Как работают стереотипы, хорошо видно на примере угнетенных. Например, распространенный миф о том, что большая часть преступлений совершается трудовыми мигрантами.
Павел Банников в материале для «Яндекс.Кью» разоблачает этот миф и приводит данные из официальной статистики, отмечая, что «нарушивших закон среди мигрантов в 2020 году было — 0,5%, среди граждан РФ — около 1,3%. То есть иностранцы совершают преступления примерно в 2,5 раза реже россиян».
Таких заблуждений великое множество, начиная с мифов о необразованности мигрантов и заканчивая обвинениями в краже рабочих мест. Теми же стереотипами окутаны не только отдельные представители, но и в целом страна и культура, как, к примеру, существующие в сознании иностранцев стереотипы о России.
Важно помнить, что единственный способ разрушить стереотип — подвергнуть его сомнению. Любая информация, посвященная другому, требует проверки. Не стоит слепо верить стереотипам, изучите вопрос, прежде чем бросаться обвинениями, а еще лучше — спросите представителя культуры или страны напрямую, если у вас есть такая возможность. Помните, что иностранец не ребенок, он или она способны говорить за себя даже в случае, если плохо владеют языком.
4. Отказ от канона и бинарности
Бинарные категории, такие как «мужское»/»женское», «земное»/»небесное«, как правило, были придуманы в бывших колониях и являли собой канонические представления западного мира.
К примеру, язык аймара, о котором пишет исследовательница Мария Лугонес и к которому не применима логика «мужское/женское». Та же исследовательница в работе Heterosexualism and the Colonial/Modern Gender System пишет, что гендер — во многом колониальное изобретение, предназначенное для подчинения людей. Или доколониальное общество йоруба, о котором пишет М. Тлостанова в книге «Деколониальные гендерные эпистемологии», где иерархия выстраивается не вслед за полом, а вслед за возрастом.
Может быть интересно
Многие из кажущихся нам естественными категорий и разделений вовсе не универсальны, и это важно помнить. В противном случае вы рискуете применить принципы собственной культуры там, где это невозможно, и, как следствие, неправильно истолковать поведение не только отдельных представителей, но и целого этноса.
Черно-белая картина мира губительна. Она сужает окружающий мир и людей до условных и неодушевленных категорий и становится причиной человеческих конфликтов и чрезмерной принципиальности. Значительно интереснее дать себе возможность увидеть реальность во всех красках, что означает отказаться от известных канонов и дихотомий, открыв сознание разнообразию трактовок и интерпретаций.
5. Активизм
Еще одной важной составляющей, о которой стоит сказать, является активизм, однако не репутационный, не медийный, а настоящий и горизонтальный. К примеру, такие простые вещи, как помощь организациям, поддерживающим мигрантов или беженцев. К числу подобных относятся комитет «Гражданское содействие» (признан иностранным агентом), организация «Такие же дети», «Фонд помощи трудовым мигрантам из Средней Азии» и многие другие. Вы можете приносить туда вещи, становится волонтерами, делать регулярные пожертвования. Важно помнить, что не только мигранты представляют собой уязвимую или угнетенную группу, туда относятся и женщины, ЛГБТ+-люди, представители диаспор, потому диапазон возможностей крайне широкий. Главное, что помощь должна быть деятельной и не эксплуатационной, грань между представлением интересов тех, кто в этом нуждается, и использованием других для выстраивания собственного имиджа очень тонкая. Найдите ту организацию, которая соотносится с вашими принципами и взглядами, и узнайте, что необходимо, чтобы внести свой вклад.
Не забывайте, что целевая помощь конкретному человеку подчас оказывается полезнее косвенной, поскольку лишена всей неоднозначности представительства как процесса.
Кроме того, столкновение с другим может происходить и вне специальных учреждений — к примеру, школьный буллинг на основе национальной неприязни, явная дискриминация определенных групп людей на рабочем месте. В большинстве случаев мы предпочитаем не вмешиваться в конфликты, поскольку опасаемся за собственное благополучие, тем не менее именно вмешательство и деятельная помощь могут стать основой построения нового мира.
6. Взаимодействие, а не ассимиляция
В большинстве случаев претензии по отношению к другим в широком смысле слова связаны с тем, что представители большинства или, в случае если мы говорим о мигрантах и этнических меньшинствах, титульной нации требуют полной ассимиляции, а не интеграции. К примеру, обычна ситуация, когда кондуктора или водителя автобуса оскорбляют из-за плохого знания языка. Притом нужно отметить, что экзамен на получение гражданства вовсе не требует от человека абсолютного знания русского языка (зачастую необходим лишь элементарный уровень владения, о чем я знаю не понаслышке, будучи преподавателем русского как иностранного, а вопросы законодательства или истории могут быть очень непростыми не только для иностранца, но и для русского).
Те же проблемы возникают и по отношению к культуре: от чужого требуют не просто существования по законам чужой культурной парадигмы, но и полного понимания. А ведь даже в кругу друзей нельзя быть уверенным в том, что другой человек тебя понимает!
Те же механизмы справедливы в целом для многих современных социальных групп, категоричность и чужеродность нередко становятся причиной как глобальных политических, межнациональных и межэтнических конфликтов, так и бытовых ссор между разными социальными группами. Безусловно, единого рецепта всеобщего мира не существует, и предложить решение политических тяжб не в моей компетенции, но стоит помнить, что диалог возможен только тогда, когда мы не претендуем на сиюминутную трансформацию человека. Например, глупо рассчитывать, что представители диаметрально противоположных взглядов тут же найдут общий язык, но также глупо предполагать, что кто-то из них ассимилируется. Будущее не за победителем спора, а за тем, кто сможет объединять в себе то, что казалось несочетаемым.
Тут хочется упомянуть понятие «культурный трикстер» (термин Мадины Тлостановой), под которым понимается человек, пребывающий на стыке культур или находящийся в полифонии голосов. Миграция, открытость границ, мобильность людей, способных учиться или работать в другой стране привели к тому, что нынешнее поколение культурно и этнически неоднородно и куда меньше готово жить по старым правилам, предпочитая отказаться от категорий и делений на своих/чужих.
Отказ ассимилировать (то есть поглощать) иного; внимательность и понимание, что столкновение с другим не обязательно должно происходить в рамках специальных организаций или учреждений, а, скорее всего, происходит каждый день, но остается незамеченным; попытка узнать напрямую, а не конструировать собственные утопические иллюзии — принципы успешного взаимодействия.
7. Любовь как реконструкция мира
Самый очевидный и, казалось бы, банальный пункт — любовь, которая по-прежнему означает, что ваше отношение к другому должно соотноситься с тем, как бы вы хотели, чтобы относились к вам, если бы вы были представителем другой национальности / маленького сообщества / любой угнетенной группы. Страх и желание убежать во многом первобытны и подкреплены инстинктом, незнание чужого, его непривычный внешний облик, непредсказуемость действий или нестандартность поведения порождают в нас тревогу. Но если преодолеть ее, можно с удивлением обнаружить много общего, ощутить тепло и радость от встречи одного человека с другим, понять, что у вас есть возможность узнать что-то принципиально новое.