Такие разные прекурсоры. Как война с наркотиками превращается в борьбу с химией и медициной

18+

Редакция журнала «Нож» утверждает, что настоящая статья не является пропагандой каких-либо преимуществ в использовании отдельных наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, в том числе пропагандой использования в медицинских целях наркотических средств, психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, подавляющих волю человека либо отрицательно влияющих на его психическое или физическое здоровье. Статья имеет исключительно историческую и культурную ценность, предназначена для использования в научных или медицинских целях либо в образовательной деятельности. Ведите здоровый образ жизни. Используйте свой мозг продуктивно и по назначению!

Что в текущем законодательстве об обороте прекурсоров и наркотических средств не так? Чем это чревато как для обычных людей, так и для профессиональных химиков, занятых трудом, отличным от производства этих самых запрещенных веществ? С какими трудностями сталкиваются люди, использующие списочные реагенты в работе?

Давайте рассмотрим сильно упрощенную ситуацию. Представьте, что вы обычный химик (или околохимик). Сидите в своем НИИ или производственной фирме, получаете зарплату, пьете чай, а в качестве побочного продукта такой деятельности еще иногда занимаетесь синтезом или очисткой разных веществ. Все вещества, которые образуются в вашей колбочке, полностью легальны, они не входят ни в один контрольный список. Вам лишь иногда надо капать в колбочку ацетон или соляную кислоту. Совершенно копеечные реактивы, к тому же ацетон есть почти у каждого в гараже. Но иногда вы забываете вписать в специальный журнал количество взятого вещества или просто ваш журнал оформлен не так… потом вас судят, а предприятие получает штраф. Такое случилось на Омском заводе техуглерода, на московской производственной фирме «ТД Спецпласт» и во многих других учреждениях, государственных и частных.

Примечательная деталь всех этих дел в том, что они были квалифицированы по статье 6.16 КоАП, а не по статьям из Уголовного кодекса. Терпимо, но неприятно.

Как неприятно и любое судебное преследование за реагенты, необходимые для работы.

Действующее законодательство разделяет запрещенные (или ограниченные) к обороту вещества на 4 списка:

Список I — туда входят самые отбитые вещества, вроде героина, дезоморфина и ЛСД. Список дополняется также таблицей прекурсоров, чье применение в подавляющем числе случаев составляет только синтез психоактивных веществ. Одно большое NO NO NO.

Список II — их оборот как бы существует, но одновременно его как бы и нет. Теоретически можно получить разрешение на использование, если вы юрлицо (например, аккредитованная аналитическая лаборатория) и используете их в ограниченных количествах (см. пример выше — как эталонные вещества для проверки методов анализа). Но мороки с этим гораздо больше, чем вы можете себе представить. В этом списке нет прекурсоров, а только уже готовые вещества.

Список III — сюда в основном входят сильнодействующие лекарственные вещества. Эдакий угол для провинившихся с известными случаями злоупотребления. Например, сюда относятся тианептин (больше известный как коаксил) и тарен (антидот при отравлении ФОВ, который в случае приема здоровыми лицами, не пораженными нервно-паралитическими отравляющими веществами, может вызвать галлюцинаторный психоз).

И, наконец, Список IV — сюда-то в основном и входят прекурсоры. Причем наряду с веществами, чье применение действительно может быть двойным (например, эфедрин, N-метилэфедрин, метоксибензилметилкетон и ГБЛ), здесь указаны и вещества, без которых не может обойтись в своей деятельности ни один химик (см. таблицу III в указанном списке): толуол, соляная кислота, ацетон, уксусная кислота, диэтиловый эфир, серная кислота и несколько других пунктов.

Почему пункты списка, которые включают максимально широко используемые вещества, лишь мешают работе? Допустим, ваша деятельность всё-таки связана с оборотом и использованием таких страшных веществ, как ацетон и соляная кислота. Что же вам нужно сделать, согласно текущему законодательству, чтобы избежать проблем с законом?

1. Отправить кого-нибудь из сотрудников на специальные курсы по обращению с прекурсорами. Сотруднику выдадут красивый сертификат и возможность быть ответственным за большинство нарушений, связанных с оборотом прекурсоров.
2. Завести журналы по специально установленным формам. Регистрировать там каждую порцию взятых веществ. Если при взятии реагентов вы случайно уронили баночку и разбили ее — составить акт.
3. Оборудовать место для хранения прекурсоров, которое одновременно отвечало бы требованиям пожарной безопасности. Хранить ключ только у ответственного лица, которое прошло курсы.

Как вы понимаете, по слухам, которые доходят через третьих лиц и могут оказаться неправдой, такие требования не всегда выполняются, особенно в образовательных и научных учреждениях.

В большинстве учреждений, которые не заняты опытно-промышленным или промышленным получением химпродуктов, размеры хранимых прекурсоров редко превышают 3–4 литра (по соляной кислоте, например).

Ради таких количеств, по слухам, которые доходят через третьих лиц и могут оказаться неправдой, редко оформляются документы учета.

Или, например, существует огромный пласт не совсем химических лабораторий, в которых используются прекурсоры из Списка IV — но редко и зачастую вообще по несколько миллилитров в месяц. Тем не менее, согласно закону, они обязаны вести строгую отчетность по использованию.

Представим такую ситуацию. Вы преступник, решивший сделать много-много запрещенных веществ с целью продажи. Допустим, вы смогли каким-то образом достать большое количество «конструкторов» — полупродуктов для производства запрещенных веществ, с которыми нужно провести всего одну или две реакции.

Конструктор — это вещество, которое формально не относится к наркотическим, а иногда даже отсутствует в списках прекурсоров и может свободно продаваться без каких-либо серьезных юридических последствий. Этой лазейкой пользуются некоторые поставщики психоактивных веществ. Конечному потребителю или же перекупщику для превращения «конструктора» в полноценное психоактивное вещество нужно провести достаточно простую реакцию.

Но, допустим, продукт этих реакций надо разделять с помощью толуола. Куда вы пойдете, чтобы незаконно, но без лишнего внимания достать его? В малотоннажную химлабораторию, в школу или институт, где пропажу пары литров толуола сразу заметят, или на большое химпредприятие, где пропажу даже нескольких десятков литров могут списать на потери и погрешности весового или счетного оборудования? Конечно, второе.

Тогда зачем предприятия и учреждения, использующие реактивы из Списка IV в маленьких количествах, должны о них отчитываться под страхом административной и уголовной ответственности? Ведь сама суть этих списков, сам дух этого закона — в контроле и учете с целью предотвращения их использования при синтезе психоактивных веществ с целью получения систематического дохода от этой незаконной деятельности.

Какой может быть доход, если пропажа даже небольшого количества прекурсора сразу же будет выявлена?

Подход, при котором реагенты, чье использование в синтезе ПАВ представляет лишь сотую долю процента всех их возможных использований (вся таблица III из Списка IV), контрпродуктивен и сильно затрудняет работу исследователей, преподавателей и технологов.

Начиная от процедуры приобретения, заканчивая процедурой хранения и регистрации использования. Почему бы не изменить правила применения некоторых частей Списка IV, обязав отчитываться о них лишь предприятия и организации, использующие эти вещества сотнями литров, а то и тоннами? Оставьте лабораторные количества в покое — делать психоактивные вещества такими маленькими партиями нерентабельно, ни один преступник, желающий получить доход, не станет оборудовать себе подпольную лабораторию ради нескольких граммов в конечном выходе реакции.

Еще одной серой зоной законодательного регулирования оборота ПАВ и прекурсоров являются правила обращения с веществами-аналогами. В последней редакции ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» от 08.12.2020 аналогам, а точнее объяснению, что это, посвящен ровно 1 (прописью: один) абзац:

«Аналоги наркотических средств и психотропных веществ — запрещенные для оборота в Российской Федерации вещества синтетического или естественного происхождения, не включенные в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, химическая структура и свойства которых сходны с химической структурой и со свойствами наркотических средств и психотропных веществ, психоактивное действие которых они воспроизводят…»

Например, из этого абзаца вытекает полная невиновность Дарьи Беляевой и Ольги Калиновской. Так как аналогом может быть признано только вещество, обладающее структурным и (!) фармакологическим сходством. По второму показателю бупропион точно не является аналогом мефедрона.

В текущей редакции ФЗ, которая вспомнила о существовании аналогов и двух их основных критериях оценки… не приводятся эти самые критерии. До какого момента мы можем считать вещество аналогом? Сколько химических групп нужно для этого заменить? Сколько атомов? Кроме того — что считать «свойствами»? Можно описать фармакологические свойства вещества на основе сходства связывания с рецепторами, можно — на основе оценки психиатрами состояния человека после его приема. Но ФЗ не конкретизирует этого и даже не намекает на методы и средства оценки свойств.

По сути, люди поставлены в такую ситуацию, что каждый раз необходимо писать официальные запросы в МВД, если хочешь использовать в работе вещество, которое может теоретически, хоть отдаленно, в интимных и сокровенных мечтах, быть прекурсором или аналогом.

В качестве примера размытости понятий «аналог» и «производные» можно привести кейс метилфенидата (риталин). Сам риталин запрещен прямым текстом, однако в 2014 году запретили и его производные. Причем законодатели рассчитывали, что все производные риталина обладают схожими дозировками, поэтому, не мудрствуя лукаво, скопировали те же размеры и весы (значительный, крупный и особо крупный), в зависимости от которых регулируется тяжесть наказания. У риталина есть несколько «общепринятых» аналогов, дальним кузеном которых является такой бяка, как дезоксипипрадрол — очень сильный психостимулятор, доза которого в 10 мг может быть опасна для жизни, в то время как 10 мг самого риталина считаются дозой терапевтической (в тех странах, где он разрешен для применения). Кроме того, риталин действует 6–8 часов, а дезоксипипрадрол — до 3–4 суток.

Таким образом, с точки зрения действующего ФЗ аналогами могут считаться два совершенно разных по свойствам вещества, отнесенных к стимуляторам.

И человек может получить одинаковое наказание за 20 таблеток риталина (0,2 г) — месячный терапевтический курс (в тех странах, где он разрешен к применению), и за 0,2 г дезоксипипрадрола — таким количеством можно ввести 20 человек в состояние острого психоза на неделю (причем каждого). Еще один непроработанный момент в ФЗ — у разных аналогов вес, вызывающий объективно более тяжелые последствия для здоровья, может различаться.

Но есть и более позитивный кейс. Он связан с каннабидиолом (КБД). Он содержится, как и ТГК, в конопле. В растении он синтезируется из тех же самых предшественников, и даже структурно он немного похож. Однако, в отличие от ТГК, на практике он не способен вызывать такие же эффекты в отношении психики… и абсолютно легален. Узнать это нам помогла депутат Мосгордумы Дарья Беседина, отправившая официальный депутатский запрос премьеру Мишустину. Переписка с ведомствами, оформленная в виде комментов, доступна на сайте Дарьи.

Мы можем быть согласны или не согласны с позициями Минздрава и Росздравнадзора, но в рамках данной статьи смысл имеет лишь ответ МВД РФ, хотя и он «с фитильком»:

«Таким образом, в Российской Федерации меры государственного контроля, установленные в отношении наркотических средств и психотропных веществ, в отношении каннабидиола не применяются».

НО! Сразу же нас возвращают в реальность:

«Вместе с тем в составе любой продукции с содержанием так называемого „чистого каннабидиола“ могут содержаться и иные каннабиноиды, в том числе внесенные в Перечень (к примеру, тетрагидроканнабинолы (все изомеры) и их производные, являющиеся наркотическими средствами, включенными в список I Перечня, оборот которых в Российской Федерации запрещен…»

Здесь МВД РФ ссылается на вполне научный факт, что неожиданно: при производстве натуральных экстрактов из конопли очень трудно разделить вещества так, чтобы в конечном продукте отсутствовали каннабиноиды, которые могут влиять на ЦНС. В случае с каннабиноидами отличия в физико-химических свойствах (и, соответственно, практические способы разделить вещества в препаративных количествах) крайне малы.

Заключение письма тоже порадовало неоднозначностью:

«Одновременно сообщаем, что 2 декабря 2020 г. на первом заседании возобновленной 63-й сессии Комиссии по наркотическим средствам Организации Объединенных Наций принято решение не добавлять в строку Списка I Конвенции 1961 года с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 года, содержащую упоминание о каннабисе и смоле каннабиса сноску следующего содержания:

„Препараты, содержащие преимущественно каннабидиол и не свыше 0,2 процента дельта-9-тетрагидроканнабинола, не подлежат международному контролю“».

На этом конец. МВД загадочно умолчало о том, насколько эта международная правовая рекомендация может практически применяться в судах Российской Федерации при рассмотрении дел, связанных с КБД и препаратами или косметикой, его содержащими. При этом, по существующим на данный момент научным данным, КБД не вызывает изменений психики, характерных для ТГК, и более того — помимо рецепторов CB1 и CB2 он хоть и связывается с серотониновыми рецепторами 5-НТ, но с подтипом 5-HT1A, чья активация не вызывает галлюцинаций (в отличие от веществ, связывающихся с 5-HT2A и считающихся модельными психоделиками).

Раз у нас взят курс на запретительную идеологию в борьбе с распространением ПАВ, то, может быть, стоит обозначить более четкие правила «аналоговости», «производности» и «содержания»? А то так и до судов за простые аминокислоты недалеко.