Зачем нужны профессиональные философы?

Когда я сообщал людям, не принадлежащим к университетской среде, о своем намерении сделать карьеру в области философии, на меня всегда смотрели с удивлением. Каждый раз я видел одно и то же искреннее недоумение и слышал один и тот же невинный вопрос: а зачем это нужно? Я ведь такой смышленый и способный парень, так зачем же я трачу время на то, что не поможет мне разбогатеть и не сделает мир лучше?

Представители гуманитарных наук постоянно сталкиваются с подобного рода непониманием. В отличие от точных наук к наукам гуманитарным часто относятся пренебрежительно: мол, не нужно иметь научную степень, чтобы читать книги, — так зачем всё это?

Точные науки обычно считаются более сложными, но и гуманитарные дисциплины не такие уж и простые: мои студенты часто, к ужасу своему, понимают это после первого же эссе, в котором они с уверенностью заявляют, что изучаемые вопросы «субъективны» и «относительны», а следовательно, не поддаются критическому анализу.

Также принято считать, что точные науки по своей природе более технические, но и у гуманитарных дисциплин есть свои технические аспекты. Любой, кто пробовал изучать логику или стихотворные размеры, с уверенностью это подтвердит.

Так почему точные науки требуют более глубокой подготовки?

Чтобы ответить на этот вопрос, проведем аналогию с кино. Одной из самых успешных картин 2018 года был фильм Альфонсо Куарона «Рома», в основу которого легли воспоминания о детстве режиссера, проведенном в квартале «Колония Рома» в Мехико. Главную героиню, служанку по имени Клео, сыграла непрофессиональная актриса Ялица Апарисио, ее работа заслужила похвалу критиков и номинацию на премию «Оскар».

Но случай Апарисио — лишь последний и наиболее известный из множества случаев, когда непрофессиональный актер удостаивался восторженных отзывов. В послевоенный период итальянские неореалисты успешно сотрудничали с непрофессиональными актерами; такие знаменитые режиссеры, как Вернер Херцог, Кен Лоуч и братья Дарденн также нередко прибегали к их услугам; а в 1984 году Хенг Сомнанг Нгор получил «Оскар» за лучшую роль второго плана в фильме «Поля смерти» — свою первую в жизни роль.

Теперь представьте, что вас пригласили на концерт музыканта, который будет играть на скрипке впервые в жизни. Вы вряд ли станете ожидать, что его выступление обернется оглушительным успехом. Но почему?

Почему режиссеры могут добиться искусной игры от непрофессиональных актеров, но ни один дирижер не может добиться виртуозного исполнения от непрофессионального музыканта? В том ли дело, что игра на скрипке чем-то «точнее» или «сложнее» актерского мастерства?

Ответ, полагаю, заключается в том, что на самом деле актеров, которые играют впервые в жизни, не существует.

Каждый человек хоть раз приходил в ярость, неудержимо смеялся, сочувственно слушал или смотрел на кого-то с подозрением. Мы интуитивно понимаем, как играть вымышленных персонажей, потому что сами постоянно играем какие-то роли. Однако мы не сможем правильно водить смычком по струнам, если не приложим намеренных усилий, чтобы этому научиться.

В то же время неправильно будет утверждать, что школы актерского мастерства — это надувательство. Актерское мастерство — искусство, и люди, зарабатывающие им на жизнь, тяжело трудятся, чтобы достичь в нем совершенства.

Непрофессиональные актеры (в том числе актеры-дети) преуспевают только в ролях определенного рода. Во-первых, главные роли им достаются исключительно в кино, где операторская работа и монтаж могут скрыть недостатки их мастерства.

Кроме того, в хвалебных отзывах, как правило, подчеркиваются «искренность» и «естественность» таких актеров, которые на самом деле играют персонажей, похожих на них самих. Не стоит ожидать, что актер-любитель убедительно сыграет орка, викторианского джентльмена или Гамлета.

Подумайте теперь о разнице в навыках, которые вы ожидаете получить от преподавателя актерского мастерства и от учителя игры на скрипке. Урок актерского мастерства, скорее всего, начнется сразу с самого главного: обучения внимательности к эмоциональным процессам и точной передачи эмоций вербальными и невербальными средствами. По большому счету такая подготовка нацелена на совершенствование умений, которые у всех нас уже есть. Изучая же скрипку, вы начинаете с того, как правильно держать инструмент, и впервые в жизни наблюдаете, что произойдет, если провести смычком по струнам.

Аналогичную параллель можно провести между первым уроком философии и первым уроком по основам электротехники. Я ввожу моих студентов в область философских размышлений, опираясь на уже имеющиеся у них догадки, а затем прошу их продвинуться в своих размышлениях дальше обычного.

Все мы считаем, что знаем определенные вещи, но в повседневной жизни редко исследуем вопрос о том, что такое знание и чем оно отличается от удачной догадки. По правде сказать, я никогда не присутствовал на уроке электротехники, но я более чем уверен, что в нем нет места догадкам студентов о том, как работают электросхемы.

Философ Людвиг Витгенштейн сравнивал язык с древним городом, центр которого представляет собой лабиринт улиц и площадей, где новые здания соседствуют со старыми; но по мере удаления от центра этот эклектичный пейзаж сменяется организованным пригородом с его прямыми улицами и рядами одинаковых домов.

Может быть интересно:

Язык — это анархия и компромисс мозга. Почему люди в принципе не могут понимать друг друга

Слова врут, а языки разобщают народы. Почему объективность невозможна априори

Точные науки напоминают аккуратный пригород, а гуманитарные — хаотичный центр. Мы отправляемся в тот или иной пригородный район с определенной целью: запустить ракету, вылечить позднюю стадию рака или решить проблему Гольдбаха. Большинство из нас никогда не были в этих районах, и никто никогда не сможет исследовать их все. Но все мы встречаемся в центре.

Каждый человек время от времени думает о том, что для него ценно, что ему нравится или не нравится, что имеет смысл, что заслуживает одобрения или порицания, что следует приветствовать и чего стоит опасаться. Начиная более целенаправленно исследовать эти вопросы, мы добиваемся количественного прогресса в уже знакомой нам деятельности.

Так зачем все-таки нужна философия? Я предпочитаю отвечать, что подобный вопрос сам по себе относится к разряду философских.

Одна из задач философии — поиск стоящих занятий в жизни. У большинства людей есть довольно ограниченный перечень готовых ответов, чем стоит заниматься, — ответов, которые в основном сводятся к достижению материального благополучия для себя и своих близких. Но какими бы незамысловатыми они ни были, это философские ответы на философский вопрос.

Иными словами, все мы постоянно занимаемся философией. Невозможно игнорировать вопрос о том, что ценно и почему. Вся наша жизнь — косвенный ответ на этот вопрос.

Кажется, что размышлять в русле философии трудно и что такая рефлексия не имеет конца. Но раз уж мы обречены жить философской жизнью, имеет смысл научиться делать это хорошо.