За всё хорошее, против гомофобии и сексизма: почему новый панк-рок отказался от агрессии и селфдестракта — и куда его это привело
Времена Sex Pistols и The Exploited давно канули в прошлое. Панк-рок скукожился и зачах, как герань, которую вы обещали маме поливать один-два раза в неделю — но в конце 2010-х неожиданно собрался с силами, ожил и расцвел буйным цветом. Как ему это удалось, ведь отбитые панк-герои с ирокезами сегодня явно не ко двору? Очень просто: им пришлось сменить радикальное бунтарство, селфдестракт и агрессию на скромные радости наших дней — борьбу с сексизмом, гомофобией и Брекзитом, открытое выражение своих чувств и проблемы отцов-одиночек. При этом таланта, задора и гитарного рева у нового поколения рассерженных молодых людей предостаточно: рассказываем, как группы вроде Idles и Fontaines DC вдохнули новую жизнь в панк-рок — и, судя по всему, бесповоротно его изменили.
«Я укладываю гомофобов в гробы»
1 декабря 1976 года мат впервые в истории прозвучал на британском телевидении. В тот день группа Sex Pistols явилась на шоу Today и гитарист Стив Джонс, поддавшись на провокации ведущего Билла Гранди, в прямом эфире назвал его «грязным подонком» и «гребаной крысой».
Слово fuck, прозвучавшее из телевизора, потрясло британскую публику. Телефоны телестудии разрывались от звонков разгневанных зрителей. Их реакция принимала крайние формы: например, водитель Джейсон Холмс в припадке ярости разбил свой новый телевизор. Его рассказ попал в материал таблоида Daily Mirror, вышедший на следующий день на первой полосе под легендарным теперь заголовком: «Грязь и ярость!» В этот день вся Британия узнала о Sex Pistols и новом музыкальном направлении — панке.
Сегодня сложно представить, чтобы пара ругательств в прямом эфире, громкие гитары и грубый вокал вызвали подобный скандал. За сорок с лишним лет панк настолько прочно вошел в музыку, моду, кино, литературу и даже политику (привет, Тони Блэр), что практически перестал шокировать — однако в этом и состоит одна из ключевых особенностей современного панка.
«Мы не хотим никого оттолкнуть; мы хотим, чтобы люди приходили на наши шоу и потихоньку меняли свои умы и сердца», — заявил Джо Талбот, фронтмен бристольского коллектива Idles, в интервью журналу DIY.
В августе 2018 года музыканты появились на страницах издания в окружении цветов и подносов с пирожными — не самый характерный антураж для панк-группы. Трудно представить, что в том же месяце Idles выпустили альбом Joy as an Act of Resistance.
Открывающая его песня Colossus, своеобразная ода алкоголю и наркотикам, звучит как трансляция из головы приговоренного к смерти. Ударные напоминают стук дубинки по прутьям решетки, зловещий скрежет гитар и баса вместе с могучим рыком Талбота нагнетают атмосферу холода и безнадеги — только для того, чтобы в последней трети песни разорвать громким и бесцеремонным припевом, который только можно представить: «Я укладываю гомофобов в гробы!»
Впервые группа зазвучала так на прорывном дебюте 2017 года Brutalism, состоящем из треков, мрачность которых уравновешивается абсурдным юмором и бешеной энергетикой. В какой-то мере на стиль пластинки повлияла личная трагедия Талбота: умерла его мать. Во время записи Joy as an Act of Resistance он пережил еще более страшную потерю: его первая дочь родилась мертвой — и тем удивительнее, насколько жизнеутверждающим вышел альбом.
Горе Талбота нашло отражение в душераздирающей песне June с цитатой из знаменитого рассказа Хэмингуэя: «Детские ботинки на продажу, ни разу не надевались». Однако остальные песни посвящены другому — прежде всего, маскулинности и социальным клише, которые подчиняют себе человека и разрушают его жизнь. «Вот почему ты никогда не видел, как плачет твой отец!» — восклицает вокалист в песне Samaritans, а затем следует отсылка к Кэти Перри: «Я поцеловал мальчика, и мне понравилось!»
Журналист Clash Music Ник Розенблад описал лирику Талбота как смесь социальной проблематики, стендапа и мотивационных фраз. Точнее и не скажешь. Вокалист Idles высмеивает агрессивную гопоту в Never Fight A Man With A Perm, смеется над тиранами в Scum и призывает полюбить себя в Television: «Если бы кто-то говорил с тобой так / Как ты говоришь с собой / Я бы выбил им зубы».
«Проявлять сострадание не значит быть грушей для битья»
Многие коллеги по сцене разделяют взгляды Талбота. В 2018 году лондонский дуэт Slaves, снявшийся вместе с Idles в фотосессии для DIY, выпустил Chokehold, горькую песню о расставании. Комментируя ее, гитарист Лори Винсент сказал: «Мужчинам не следует запираться, нужно говорить [о своих проблемах]».
Схожим образом высказывается Чарли Стин из Shame, известный противник так называемой пацанской культуры. «Есть разница между пятью нормальными детишками, которые играют музыку, и тем, чтобы быть назойливым и агрессивным», — рассказал фронтмен лондонской группы в интервью NME. Он же предлагал разработать мобильное приложение, которое позволит моментально сообщать о случаях сексуального насилия на фестивалях.
Slaves не стали ограничиваться словами. На одном из концертов музыканты прекратили играть, когда девушка в толпе пожаловалась на домогательства. Шоу продолжилось после того, как об инциденте известили охрану, и к концу выступления виновный был пойман.
По словам Джо Талбота, «проявлять сострадание не значит быть грушей для битья». Выступление Idles на Tiny Desk стоит посмотреть хотя бы ради того, чтобы увидеть, как примерно за сорок секунд лицо вокалиста становится того же цвета, что и его розовая рубашка. Чарли Стину хватает четырех минут на шоу Джулса Холланда, чтобы сорвать с себя рубашку и начать скакать по сцене с микрофонной стойкой.
Ярость и шум живых выступлений диктует сама музыка. Подход панков новой волны к звуку можно описать примерно так: шаг назад и два шага вперед.
Они комбинируют в разных пропорциях наследие великих гитарных (и не только) групп последних сорока лет: грандиозные риффы Oasis, маниакальные ритмы Joy Division, сатирический запал The Fall и уличную поэзию The Streets — но звучат при этом еще злее, громче, мощнее и, как ни странно, доступнее.
Несколько особняком стоит лондонское трио Dream Wife, чей мелодичный поп-панк цитирует музыку всех самых важных женских рок-коллективов, от The Runaways до Sleater-Kinney. Тем лучше их собственные песни высвечивают особенности новой волны панка: грубые, но цепляющие, дерзкие, но искренние, злые — но человечные. Саркастичные гитарные боевики вроде Hey Heartbreaker соседствуют в их репертуаре с романтичной балладой Kids и призывом к борьбе против объективации Somebody.
Иначе говоря, это бескомпромиссная музыка, полностью открытая слушателям. То же самое можно сказать практически о любом исполнителе новой панк-сцены, даже о самом политизированном. Например, о рэпере slowthai.
«В Британии нет ничего великого»
В видео из серии Pitchfork “Over/Under”, когда его спрашивают о тостах с фасолью, slowthai немедленно заявляет: «Слишком недооценены. Тосты с фасолью — это основа рациона каждого, у кого мало денег… Это завтрак чемпионов».
Ему ли об этом не знать. Тайрон Фрэмптон родился и вырос в провинциальном Нортгемптоне. В этом были свои плюсы — например, соседство с Аланом Муром. Легендарный комиксист частенько натыкался на Тая и компанию, которые околачивались поблизости, и одна из этих встреч вылилась в долгий разговор о том, как Голливуд угробил экранизацией роман «„V“ значит Вендетта».
Ему было всего три года, когда его отец ушел из семьи. Его младший брат умер в возрасте одного года. В школе Тай бывал так редко, что его мать однажды вызвали в суд. После того как он окончил школу, она устроила сына на работу в магазине одежды Next, откуда его уволили спустя месяц за то, что он сделал приятелю семейную скидку.
В то время Тай уже сочинял собственную музыку, используя бесплатную версию программы FruityLoops. В ней slowthai — его так прозвали в школе из-за медленной речи — записал первый сингл Jiggle и стал одной из главных восходящих звезд инди-сцены.
Дебютный альбом рэпера Nothing Great About Britain, вышедший в мае 2018 года, создавался уже при участии известного лондонского продюсера Mura Masa, но в основе музыка осталась прежней: тяжелые грайм-биты, давящие струнные и мрачные тексты, без прикрас описывающие Британию эпохи Брекзита и режима строгой экономии.
Любопытно, что slowthai не скрывает своей политической ангажированности, но в треках редко критикует политиков напрямую.
Да, рэпер призывал своих поклонников завалить твиттер Терезы Мэй хештегами #brexitbandit и послал пару крепких ругательств в адрес королевы Елизаветы в первой композиции Nothing Great About Britain, но гораздо чаще он обращается к личному опыту.
Например, хит-сингл Doorman посвящен роману с девушкой из высшего общества, с которой героя песни роднит только никотиновая зависимость. В Drug Dealer рэпер представляет свое будущее в качестве драгдилера — самая вероятная перспектива для выходцев из рабочего класса Нортгемптона. Почти всех героев песен slowthai объединяет бедность, отсутствие перспектив и отчаянное стремление выжить.
Однако сквозь тьму и паранойю его треков часто просвечивает надежда, и рэпер рисует удивительно теплые картины из жизни рабочего класса. В ностальгической Gorgeous Тайрон с теплом вспоминает друзей детства, а композиция Ladies — своего рода благодарность женщинам, которые были в его жизни.
Несмотря на критическое отношение к современной Британии, slowthai считает себя патриотом: «Я полностью за братство и любовь, за связь с сообществом и за людей, которые здесь живут».
«Братья по оружию»
Связи с аудиторией рэпер весьма успешно выстраивает в социальных сетях.
Он выкладывает в инстаграм свои снимки в бьюти-маске, отрывки из новых клипов, говорит на камеру «Спасибо» поклонникам, одновременно сбривая щетину с лица. Один из самых популярных постов — фото с Джо Талботом для церемонии награждения Mercury Awards с подписью: «БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ». На данный момент запись набрала 55 тысяч лайков.
Подобной тактикой пользуется не только он. Idles снимают на видео свои приключения в заброшенном аквапарке. Shame публикуют в Twitter все более абсурдные сведения, которые фанаты группы вносят в статью о коллективе на «Википедии».
Еще дальше пошли их австралийские приятели The Chats. Серф-панк-трио, охотно эксплуатирующее стереотипы об Австралии и пацанской культуре, впервые выстрелило с любительским клипом на Smoko.
Недавно вышло их третье и лучшее видео Identity Theft: рассказ об опасностях даркнета и VPN с хакерами в масках Гая Фокса, гитарным соло, сыгранным в Guitar Hero, и компьютерной графикой родом из восьмидесятых.
Но креативнее всего к взаимодействию с фан-базой подошли канадские поп-панки PUP. Примерно за месяц до выхода сингла Free At Last они выложили текст и аккорды к песне в сеть и предложили всем желающим записать на нее кавер. 253 человека попробовали — и каждая версия попала в уморительный клип, который напоминает скорее подборку мемов из начала десятых годов.
Такой подход выглядит свежо на фоне предыдущего поколения гитарных коллективов, зачастую избегавших соцсетей. А если вам дороги традиции — добро пожаловать в Ирландию.
«Дублин принадлежит мне»
История возникновения Fontaines DC звучит как анекдот из совсем другой эпохи: участники группы, хоть и посещали вместе Британский и Ирландский институт современной музыки, сдружились на почве любви к поэзии. Они собирались в разных барах и пабах Дублина, чтобы читать стихи, и даже успели выпустить два поэтических сборника — но в итоге всё же решили собрать группу.
В какой-то мере их вдохновил пример соотечественников, нойз-рокеров Girl Band, чей альбом Holding Hands With Jamie в 2015 году изменил расхожие представления об ирландской музыке. Никаких скрипок, никаких «больших» припевов в стиле U2 — только волны сокрушительного шума, сверхтяжелые бас и ударные и вокалист Дара Кили, выкрикивающий тревожные запутанные строчки о ментальном и физическом саморазрушении.
«Они показали нам новый Дублин и новую Ирландию… Они модернизировали ирландскую музыку», — признается Гриан Чаттен, фронтмен Fontaines DC. Вдохновившись прорывом Girl Band, дублинская пятерка записала Dogrel, который уже сейчас можно назвать одним из главных альбомов 2019 года.
«Дублин под дождем принадлежит мне / Беременный город с католической душой», — поет Чаттен в песне Big.
Он выступает от лица наркодилера, который собирается подзаработать, но имеет в виду, конечно, самого себя и свою группу, когда заявляет: «Мое детство было маленьким / Но я буду большим!» Маниакальный бит ударных и энергичный урбанистический грув гитар словно подтверждают его амбиции.
Dogrel принадлежит к тем редким альбомам, которые с легкостью сочетают в себе неряшливость, простоту, глубину и обаяние. Больше всего он напоминает другой великий дебют — Is This It, и точно так же, как запись The Strokes олицетворяла Нью-Йорк нулевых, он воплощает Дублин конца 2010-х.
За сорок минут Чаттен проводит нас по шумным рынкам, переполненным пабам, узким улицам и тесным квартиркам старого города и знакомит нас с его обитателями. Кого-то из них он изображает с ядовитой иронией — например, таксиста-англофоба в лучшем номере альбома Boys In the Better Land, — но часто в лирике Чаттена мы видим искреннее сочувствие к простым людям вроде супружеской пары, раздавленной корпоративным прессом, из Roy’s Tune: «Эй, дорогая / Как ты там, держишься?»
Логично, что завершает альбом баллада Dublin City Sky, в которой Fontaines DC воздают должное The Pogues, главной панк-группе Ирландии 1990-х: Чаттен примеряет маску Шейна Макгоуэна и бросает взгляд на свою старую любовь и старый Дублин, которые вот-вот сметет вездесущей джентрификацией. Его вывод: настоящее мимолетно, и важно беречь редкие моменты счастья, которые достаются нам в городской суматохе.
«Прекрати ненавидеть себя»
Название Dogrel отсылает к традиционной поэзии ирландского рабочего класса. Тем самым Fontaines DC как бы заявляют о своей миссии: избавить литературу от налета претенциозности и вернуть ее в массы. «Не обязательно быть образованным или разбираться в поэзии. Нужно просто получать от нее удовольствие», — утверждает гитарист Карлос О’Коннелл.
Примерно тем же занимаются их товарищи по дублинской панк-сцене The Murder Capital. «Я прочитал всего десять книг, но, черт возьми, прочитал их. Джойс и Беккет это, черт возьми, серьезно!» — шутит их вокалист Габриэль Паскаль-Блейк. Взгляды группы на искусство и на жизнь лучше всего выражает песня с говорящим названием More Is Less.
The Murder Capital не стали тратить время на синглы и EP — они сразу записали полноценный альбом. Тексты песен с пластинки When I Have Fears через плотные слои метафор и брутального инструментала проникают в самые темные глубины человеческой души, чтобы неожиданно достичь катарсиса в Don’t Cling To Life: «Прекрати цепляться за жизнь / На той стороне ничего нет».
Обе эти группы избегают прямых политических высказываний: «Политические и социальные потрясения могут вдохновить тебя, но их не обязательно отражать в своем творчестве напрямую», — считает Гриэн Чаттен.
Даже те группы, которые начинали с политических песен, быстро перешли к гораздо более личным темам.
Первая полноценная работа гаражных рокеров LIFE, пластинка Popular Music 2017 года, была забита песнями про Трампа, Брекзит и т.п., но уже на вышедшем в этом сентябре альбоме A Picture Of Good Health тематика резко изменилась.
Это все тот же ядовито-агрессивный постпанк с грязными гитарами, однако привычная форма получает иное содержание. Half Pint Fatherhood — единственным в мире панк-номером, посвященным проблемам отцов-одиночек, а в Niceties фронтмен Мез Грин повторяет как мантру: «Прекрати ненавидеть себя».
Фокус на личных переживаниях объясняет, почему главной антибрекзитовской песней в итоге стала Danny Nedelko все тех же Idles, которую Джо Талбот посвятил своему другу-мигранту, приехавшему в Британию в поисках лучшей жизни. Стандартная паб-роковая песня вскоре обрушивает на слушателя эйфорическую мощь припева: «Страх порождает панику / Паника порождает боль / Боль порождает злость / Злость порождает ненависть».
Эти строчки — парафраз слов магистра Йоды о ступенях, ведущих на Темную сторону силы. Никакого сарказма, посмотрите как исполнили Danny Nedelko на «Гластонбери» 2019 года. Огромная толпа вслед за Джо Талботом выкрикивает каждую строчку песни, вокалист не справляется с эмоциями и начинает плакать — и тогда жена Талбота забирается на сцену, чтобы поддержать его. На груди у нее переноска для ребенка, а в ней — вторая дочь Талбота. Она родилась в начале 2019 года, ее зовут Фрида Рэй.