Что такое квир-танго и социальные танцы? Интервью с основательницей единственного в России клуба квир-танцев

— Марина, почему вы выбрали именно квир-танцы и что подразумевает этот формат?

— В первую очередь квир-танцы — социальные танцы, которыми люди занимаются для души, а не ради выступлений. Это танец-импровизация. Сейчас у нас много разных направлений, но всё началось с танго. Под «квир» здесь подразумевается отказ от архаичного распределения ролей по половому признаку — мужчина ведет, а женщина следует. Кроме того, изучая одну роль, люди разучивают только половину танца. То есть партнеры никогда не знают танец целиком — изучать обе партии или противоположную твоей традиционной не принято, если ты не преподаватель.

Но танцы — это отражение того, происходит в мире: сегодня выбирать социальные роли проще. И через танцы мы показываем, что менять их возможно, и ты сам можешь выбирать собственную роль. Для мужчин, на которых всю жизнь давят, что нужно быть сильными и мужественными, это тоже важно.

Здесь ты можешь поучаствовать в непривычном сценарии и оценить, как ты себя в нем будешь чувствовать. За ролью ведущего и ведомого в танце всегда стоят очень разные психологические ощущения.

Квир-танцы возникли еще в 1990-е в Европе и чуть позже — в Америке. Когда около десяти лет назад я познакомилась с этим форматом в России, я была просто в восторге от того, насколько это здорово и правильно. Я тогда проходила период взросления, находилась в постоянном поиске себя, самоопределении и выяснении своего места в мире — для меня танцы стали очень важным опытом. Пока я училась, я попробовала и ту, и другую роль. От меня не требовали выбрать что-то одно — и это было для меня глотком свежего воздуха.

Но по своему опыту скажу, что так бывает не всегда: когда в нашу студию приходят люди, они, конечно, могут интересоваться разными ролями, но всё равно чаще выбирают какую-то одну, в которой удобнее начинать учиться.

— И что чаще всего выбирают?

— Каждый раз задаю своим ученикам вопрос, в какой роли им комфортнее — интересно, что предпочтения всегда распределяются примерно поровну.

— Если изначально вы изучали обе роли в танго, получается, квир-студии существовали уже тогда?

— Когда я начала заниматься, были отдельные квир-танцоры, но танцевали они не очень профессионально, к тому же, вокруг них еще не сложилось какого-то сообщества. Я пошла учиться в группу квир-танго, но потом, чтобы вырасти как танцор, ходила в обычные студии, так как там был выше уровень преподавания. Примерно тогда я познакомилась с [моей партнершей] Анечкой Моризо, с который мы потом начали вместе преподавать. Мы развивались, и я открыла танцевальный клуб — прошлой осенью мы отметили его восьмилетие.

Мне хотелось всех объединить. Когда я создавала клуб, то была уверена, что квир-танцы просто необходимы всем и каждому. И вот как только все узнают о таком формате, будет им и мне счастье. Но как показала практика, нужно это не всем, поэтому мы и образовали отдельное сообщество.

— Кому это чаще всего интересно? Наверняка вас многие ассоциируют с ЛГБТ-сообществом — квир-танцы к нему имеют прямое отношение?

— Люди, которые занимаются социальными танцами, не так часто хотят стать профессиональными танцорами. Для них это скорее возможность найти тусовку, познакомиться, пообщаться. И так сложилось, что для представителей ЛГБТ такие танцы — то, что нужно. Если заглянуть в историю, квир-танго появилось в Европе и Аргентине как вариант танго для геев.

Но я хотела сделать танцевальный клуб, который объединит абсолютно всех. Чуть позже поняла, что это не может быть интересно всем в равной степени — и поэтому у нас такое большое пересечение именно с квир-сообществом. При этом я всегда очень сильно против, когда нас называют ЛГБТ-организацией, ведь это абсолютно не отражает мою идею.

К нам приходят разные люди, которые не хотят вешать на себя и других ярлыки.

Мне близко мнение Августо Балисано — известного квир-танцора, который приезжал к нам из Буэнос-Айреса в 2013 году. Тогда он дал интервью, в котором сказал: «Я не хотел бы, чтобы существовало квир-танго», — то есть чтобы было отдельное танго, которое называлось бы квир. Потому что танго — для всех.

Я оставила «квир» в названии, чтобы было понятно, что это нечто отличное от традиционного формата. Потому что очень долго объяснять, что всё это про свободу от гендерных стереотипов. Основной посыл помещается в одном коротком слове.

— Понимают ли этот посыл разные властные структуры? Мы все-таки живем в стране, где существует закон о запрете «гей-пропаганды». Не возникало ли проблем из-за возможного недопонимания вашей концепции?

— Нет, за все восемь лет не было проблем. Наоборот, был любопытный случай еще в самом начале. Мы разместили рекламные посты с приглашением на открытый урок в сообществе одной из ЛГБТ-организаций. В день мероприятия к нам пришло очень много людей… и полиция. Оказалось, полицейские, увидев объявление, приехали сопровождать мероприятие — защищать геев, которые, предположительно, собрались у нас. Оставили нам свой номер телефона и все три часа, пока шло занятие, сидели в машине неподалеку. Я тогда очень удивилась.

Мы не отстаиваем права и не стремимся к какой-то огласке и противостоянию — просто предоставляем право людям выбирать.

— Как к этому праву выбирать относятся танцоры классического танго? Пару лет назад квир-клубам запрещали участвовать в городских фестивалях, а один из организаторов писал гневные посты на фейсбуке о том, что танго — это то, что может быть только между мужчиной и женщиной. Меняется ли как-то это отношение сегодня?

— Есть классический образ, с которым этот танец ассоциируется — мужчина с розой в зубах и в шляпе, женщина в ярко-красном платье… Но к счастью, традиционные движения в танго как раз и сохраняются — люди чтут традиции взаимоотношений в танце.

В России это имеет некоторые издержки, потому что здесь танцоры яро борются за традиции. При этом в Аргентине, на родине танго, такого нет — там сумели найти баланс между новым и традиционным. Но у нас есть люди, которые хотят видеть определенный образ танго, и, видимо, считают, что их танго — самое правильное танго.

Если говорить про другие направления танцев, менее архаические, например латину, — там смена ролей гораздо легче воспринимается. Так что в целом танцевальные сообщества развиваются, и случаи, когда смена ролей в танго кого-то раздражает, — единичные.

Зрители, которые видели наши танцы на улице или на фестивалях, всегда очень довольны, и я ни разу не слышала негативного комментария от случайных прохожих. Наоборот, все очень интересовались, что это у нас тут такое красивое происходит.

Но есть танцоры, которых квир-танцы триггерят.

— Забавно при этом, что по некоторым легендам, танго зародилось в Аргентине как танец двух мужчин.

— Такие легенды есть, но их достоверность под вопросом. Важно понимать, что когда появилось танго — около 150 лет назад, — женщины не могли свободно гулять по улицам или посещать какие-то мероприятия. Поэтому, чтобы научиться танцевать, мужчинам приходилось тренироваться друг с другом. Но при этом основная задача была в том, чтобы, потренировавшись, произвести впечатление на даму. В итоге мужчин учили танцевать, а женщины разбирались уже по ходу действия, на вечеринке. Хотя роль ведомого в танго очень сложная, ей тоже необходимо учиться.

— Получается, если человек был ведущим — он не сможет так просто перестроиться, это будет для него уже каким-то другим танцем?

— В разных стилях по-разному. Различаются шаги, но есть и схожие вещи — положение тела, распределение веса.

И у ведущего, и у ведомого есть свои движения — если их не разучивать специально, то вообще нереально разобраться на ходу, как они выполняются. Но если знаешь базовые движения, проще переходить из одной роли в другую.

Некоторые наши преподаватели, например по вест-кост-свингу, не смешивают роли на занятиях. Сначала их ученики определяются, что им интереснее — и учат только свои партии, потому что сам танец очень сложный. В других случаях мы рекомендуем учить сразу две роли. Но у каждого преподавателя нашей школы свой подход — и я стараюсь их не ограничивать.

— Как вы могли бы описать посетителей ваших занятий?

— Наша аудитория гораздо моложе той, что приходит на классическое танго. Наверное, потому что тема отказа от гендерных стереотипов молодежи ближе, ей более понятны эти идеи. Раньше приходили в основном студенты, а сейчас — люди чуть повзрослее, 27–30 лет. Но бывают абсолютно разного возраста люди, чаще всего — со стабильной работой по расписанию. У них есть профессиональная жизнь, личная жизнь и танцевальный клуб, куда можно прийти, раскрыться с иной стороны и красиво нарядиться на вечеринку. Для многих это выход в свет: мне всегда хотелось преподнести квир-танцы как красивый мир, где можно примерять на себя разные образы и заниматься творчеством.

— Что ученики приобретают за счет танцев и смены ролей на занятиях? Например, в одном интервью вы говорили, что квир-танцы помогают справляться с переживаниями, связанными с опытом насилия или с посттравматическим синдромом. Как это работает?

— Когда ученики делятся отзывами, они очень много говорят, как ценно для них быть внутри сообщества. Люди в танцах всегда находят партнеров, друзей или новые контакты для работы. А еще они часто приходят к пониманию себя. Партнер — так или иначе твое отражение, и ты можешь проследить, как ты себя ведешь, когда у вас на двоих общее дело. Так что у танцоров всегда очень много инсайтов.

Социальные танцы обычно рассчитаны на людей с любым уровнем подготовки, для них это посильная нагрузка. Они развивают и физические качества, и психологические. Нам в России очень сложно подпустить кого-либо к себе, мы все очень закрыты. Обнять человека для нас — это уже выход из зоны комфорта.

В Аргентине, где появилось танго, таких проблем нет. Поэтому наши занятия помогают научиться доверию.

Я не психолог и не могу говорить о каких-то сложных психологических проблемах и расстройствах, но иногда люди действительно пишут, что наши занятия и вечеринки помогли им выбраться из депрессии и получить поддержку, которой не хватало. Лично мне танцы помогают находить решение психологических проблем. Например, когда в жизни случается какая-то неприятная история, то в голове начинается изматывающая внутренняя работа, поиск выходов. И когда ты в таком состоянии оказываешься в танцах, то через работу с телом видишь, как проблемы, которые, по твоему мнению, только у тебя в голове, проявляются и на физическом уровне. Восстанавливая себя физически, я восстанавливаю себя морально и духовно. В этом очень помогает парная работа.

Основная задача в танго — делать движение вместе. И сложность не в том, что его нужно запомнить. Ведущий должен повести, а ведомый интерпретировать и отреагировать. Чтобы это получилось, между вами должна установиться очень хорошая связь, это предполагает открытость и желание услышать. Ты учишься прислушиваться к своим ощущениям и их интерпретировать.

На занятиях мы показываем пример: Анечка — ведомая, не знает, куда я буду ее вести. Я могу направить ее легким прикосновением, и со стороны кажется, будто это телепатическая связь и какая-то магия. В паре слышны мельчайшие телесные импульсы. Их нужно очень точно передать и — что очень важно — без насилия. Настройка подобной связи имеет глубокий терапевтический эффект.

— Как квир-танцы развиваются в России, насколько популярны сегодня?

— В основном они представлены нашим сообществом, на его базе — школа, фестивали и вечеринки. Мы искали в других городах желающих к нам присоединиться, но находили только отдельных танцоров. Поэтому пока наши школы только в Санкт-Петербурге и Москве. Квир-танцы — фишка мегаполисов.

— Но Москва и Петербург — не единственные мегаполисы. Например, Новосибирск или Екатеринбург тоже города-миллионники, там наверняка много обычных танцевальных сообществ. Возможно ли появление клуба квир-танцев где-нибудь не в центральной России?

— Это моя мечта. Но ее воплощение требует очень много энергии и средств. Эти города очень далеко, и я не смогу туда часто ездить. Мне время от времени люди из разных точек страны пишут, что тоже хотели бы открыть такой танцевальный клуб. Но это в основном очень молодые люди, среди них пока не было никого, кто смог бы потянуть огромную организационную работу. Москвичи же привыкли к высокому темпу жизни, поэтому легко умещают в свое расписание новые хобби и увлечения. И возможно, людей в отдаленных городах будет сложно раскачать. В каждом городе своя специфика, которую необходимо изучать.

Такая танцевальная студия, как у нас, может появиться только в том случае, если будет развиваться сообщество людей, которым это будет интересно и которые будут поддерживать друг друга. Ведь в пандемию мы только благодаря этому и выжили: если бы не было людей, которые чувствовали общность, мы давно закрылись бы.