Сочувствие госпоже Месть: 6 нетривиальных фильмов в жанре rape and revenge
Одним из первых фильмов о мести за изнасилование считается «Девичий источник» (1960) Ингмара Бергмана по мотивам шведского фольклора. В 1970-х rape and revenge упивался демонстрацией наготы и крови. Но жанр постепенно эволюционировал: место отца или друга изнасилованной девушки, который мстит за нее, всё чаще занимала сама жертва, а режиссеры использовали всё меньше эксплуатационных приемов и старались раскрыть внутренние переживания пострадавшей героини и вызвать сочувствие к ней. Мрачность и жестокость никуда не делись, но сцены изнасилования, как правило, оставались за кадром. Лучшие образцы повзрослевшего жанра — качественное драматическое кино, задающее зрителю неприятные вопросы и заставляющее испытывать неловкость. Собрали 6 таких фильмов, среди которых филиппинский шедевр социального кино, черная сатира Пола Верхувена и феминистский псевдохоррор с Кэри Маллиган.
Жительница трансильванской деревушки, Каталин Варга (невероятная румынская актриса Хильда Питер), становится жертвой изнасилования. Патриархальное сообщество косится на «опозоренную», муж называет ее «шлюхой» и выставляет вместе с сыном за дверь. Проезжая вместе с ребенком в повозке мимо леса в поисках пристанища, Каталина проживает момент метанойи и решает отомстить.
Несмотря на классическую канву rape and revenge, режиссерский дебют автора эстетских хорроров Питера Стриклэнда («Студия звукозаписи „Берберян“», «Маленькое красное платье») — не обычное жанровое кино. Роскошная зелень Трансильвании не радует взор; фильм заставляет вспомнить об уникальном взгляде Вернера Херцога на природу в кинематографе: немецкий классик всегда представлял ее глубоко враждебной человеку, мощной, давящей силой. Разница в том, что у Стриклэнда враждебная сила переходит на сторону поруганной женщины. Детям говорят: не ходите в лес, там Баба-яга. Ну вот она и есть — Баба-яга, которая сначала умерла, а потом родилась в лесу.
«Я без движения пролежала там много часов. Просто так лежала в тишине. Ждала, когда темнота спрячет мой стыд от всего мира. Но из леса вышел олень и сказал мне не рыдать. Сказал, что Иисус умер за грехи людские. А я спросила оленя: „За чьи грехи умерла только что я?“»
«Смерть и девушка» (1994)
Death and the Maiden
В неназванной южноамериканской стране живет благополучная домохозяйка Паулина Эскобар (Сигурни Уивер). Однажды ее мужа-юриста (Стюарт Уилсон), расследующего преступления режима Пиночета, подвозит домой сосед, доктор Роберто Миранда (Бен Кингсли). Супруги в благодарность предлагают ему остаться на ужин. Интеллигентный мужчина с приятными манерами говорит о тайнах женской души, классической музыке и философии Ницше — и с каждым его словом Паулина всё больше узнает человека, лица которого она никогда не видела, но голос, манеры и даже запах которого запомнила навсегда. При фашистском режиме женщина была участницей Сопротивления, и она уверена, что именно этот человек пытал и насиловал ее в тюрьме.
После обвинений Романа Полански в сексуальном насилии один из самых мощных фильмов режиссера воспринимается, конечно, неоднозначно. Особенно с учетом того, что до самого финала невозможно понять, справедливо ли обвиняет мужчину яростная героиня Уивер. Быть может, она ошибается? Быть может, она всё придумала или вообще сумасшедшая? Экранизация пьесы чилийского драматурга Ариэля Дорфмана, прошедшего через концлагерь Пиночета, превращается в психологические американские горки, в которых не будет настоящего катарсиса. С уверенностью об этой беспощадной игре можно сказать лишь одно: «Смерть придет, у нее будут твои глаза».
«Инсианг» (1976)
Insiang
В филиппинских трущобах живет красивая, скромная, работящая, состоящая из сплошных достоинств девушка Инсианг (Ильда Коронель), которая в ответ на чужие жалобы на трудности жизни говорит в чеховском духе: «Надо терпеть». Чаша терпения переполняется, когда Инсианг насилует молодой любовник ее матери, мать обвиняет в случившемся дочь, а бойфренд Инсианг бросает ее после первого секса. Макиавеллиевский план отмщения девушки умнее и сложнее, чем в любом другом фильме о мести за изнасилование, но и потребует от нее больше жертв.
Извлеченная из небытия Мартином Скорсезе лента филиппинского классика Лино Брока — один большой социальный комментарий. Кинокритики первого мира на фестивалях восторгались колоритной нищетой Филиппин, но, по счастью, ничего колоритного в «Инсианг» нет: первый мир просто нищеты не видел. Это похожий на трудящуюся прачкой Инсианг — грязную, потную, смертельно усталую — фильм о потере человеческого достоинства в невыносимых условиях. А главный насильник тут, конечно, государство, в котором всё это происходит. Большой привет диктатору Маркосу в его золотом дворце.
«Палач» (1990)
Красавица-блондинка в шикарной шубе, успешная журналистка Ольга (Ирина Метлицкая), тормозит машину на грязной дороге и голосом из чистилища просит подвезти ее до города. На даче, где четверо «приличных» людей играли в бридж, трое обкололи ее наркотиками и насиловали, пока четвертый (звезда «Маленькой Веры» Андрей Соколов) «всего лишь» смотрел. Милиция, храня остатки советского флера, в кои-то веки сама предлагает написать заявление. Но Ольга решает разобраться самостоятельно. Найдя питерского «крестного отца» по имени Вольдемар (человек-волк Альгис Матулёнис), она вручает ему толстую пачку денег и дает карт-бланш. По телевизору «Дюна» исполняет песню «Страна Лимония».
В одном из последних шедевров «страны Лимонии» царит вязкая, тягучая, болезненная атмосфера позднеперестроечного кино. Наверное, только в России на основе revenge fantasy можно было снять философскую притчу о гибели души с натуралистичными сценами, как в снафф-фильмах. Покойной Метлицкой, богине всего самого декадентского и утонченного, что успели снять до развала СССР, достаточно один раз глянуть с экрана, чтобы ее насильникам захотелось бежать от нее дальше, чем от тарантиновской Невесты с катаной. Катану еще можно остановить, а инфернальную силу женщины, которая даже дьявола застрелила, — не удастся.
В дом одинокой дамы Мишель, преуспевающей владелицы компании по производству видеоигр (Изабель Юппер), врывается неизвестный в маске и насилует ее на полу под бесстрастным взглядом кота. Насильник заканчивает и уходит. Мишель поднимается с пола, неспешно прибирается в комнате, принимает ванну и заказывает доставку еды. Через пару дней она непринужденным тоном сообщает друзьям в ресторане:
«Меня вроде бы изнасиловали».
Изнасилование повторится еще не раз, несколько из них — вроде бы добровольно. В полицию Мишель не пойдет, у нее плохой опыт взаимодействия с органами власти. Когда-то ее отец совершил массовое убийство людей и животных, по необъяснимым причинам пощадив хомяка. Мишель ему вроде бы помогала. «Маленькая психопатка и ее отец-психопат». Жертва ли она? Конечно, жертва. Только почему-то при взгляде в прозрачные глаза Юппер в голове начинает крутиться фраза одного обывателя-наркобарона: «Я не в опасности. Я и есть опасность!»
Нет никаких сомнений, что сегодняшний Пол Верхувен променял был холодное любопытство кота и все свои черные триллеры, дразнящие европейскую буржуазию и католическую церковь, на пять минут молодого Рутгера Хауэра в своем объективе. Чтобы кровь снова была горяча, плоть полна силы, а кино было бы душераздирающе искренним, как «Турецкие сладости». Но Хауэр, которого Верхувен 15 лет считал своим талисманом, умер, а до этого по неведомой причине поссорился с режиссером. Молодость прошла. Теперь вот есть гранд-дама европейского кинематографа Юппер в фильме-выкидыше этого самого кинематографа. Верхувен поднялся на такой уровень мастерства, что снял идеальное кино, которое мог бы снять кто угодно. Будь «Она» чуть серьезнее или злее, ее автором могли бы быть Клод Шаброль или Михаэль Ханеке, два главных обличителя мещанства без иронии Бунюэля. Иронии Верхувену хватает. Героиня Юппер ведет себя так, как ни одна жертва насилия на экране, выбрав уникальный метод мщения — плевать на происходящее. В ее жизни не было ничего настоящего, кроме психа-отца, появление насильника по большому счету служит для нее развлечением. Такая степень анемии накрыла буржуазию, что ни один маньяк не проймет. Хорошо, хоть хомяк жив.
«Девушка, подающая надежды» (2020)
Promising Young Woman
Кэсси (Кэри Маллиган) в тридцать лет живет с родителями (внезапно трогательные Дженнифер Кулидж и Клэнси Браун, которые несколько раз разбивают нам сердце) в домике Барби с хрустальными люстрами в каждой комнате, работает в кафе в окружении пирожных и носит платьица в цветочек, а по вечерам притворяется в клубах пьяной, ожидая, когда какой-нибудь «хороший парень» предложит подвезти ее домой. Когда ухажер распускает руки, выясняется, что девушка трезва и очень зла.
Режиссерский дебют Эмиральд Феннел, сценаристки сериала «Убивая Еву», при всей прямолинейности и работе с «повесткой» интереснее большинства современного фемкино. Раскрашенная под Харли Квин, напряженная до предела Маллиган иногда фам-фатально берется за острые предметы, но ее крестовый поход против сексуализированного насилия больше похож на последний путь самурая, которым шел Майкл Дуглас в драме о бессилии обывателя «С меня хватит!». Феннел не заставит вас слушать победную песнь girl power: кукольный мирок и сама Кэсси с ее изможденным лицом — очень хрупки. В основе фильмов об изнасиловании и мести всегда лежала идея воздаяния за жестокое обращение с невинными. Феннел говорит всего лишь о справедливости. В гуманное время живем. Тит Андроник у Шекспира за подобное рубил на части и в пирогах запекал.
