Резал пленку перед премьерой, срывал дедлайны: как Эйзенштейн снял легендарный фильм «Броненосец „Потемкин“»
27 июня 1905 года произошло восстание на Броненосце «Князь Потемкин-Таврический», о котором 20 лет спустя Сергей Эйзенштейн снимет свой «Броненосец „Потемкин“». Как Сергей Эйзенштейн перепридумал историю, пропустил все дедлайны и снял не то, что заказывали, а получился шедевр, рассказывает Андрей Гореликов.
Госзаказ к годовщине революции
В 1925-м с подачи наркома Луначарского разошлась цитата только что умершего Ленина о «важнейшем из искусств». Перед кинематографистами стояла задача снять (и придумать) именно советское идеологизированное кино, а не подражание западным жанрам. К юбилею первой революции новичку Сергею Эйзенштейну поручают постановку полотна «1905 год».
Эйзенштейн прежде был известен в узких кругах как постановщик дерзких спектаклей театра Пролеткульта, которые сегодня назвали бы перфомансами. Например, сценической площадкой его «Противогазов» стал Московский газовый завод: актеры играли прямо во время ночной смены, чем смущали и злили рабочих. В том же 1924-м режиссер дебютировал с первым своим полнометражным фильмом, «Стачкой». Поскольку власти не знали толком, каким должно быть новое искусство нового государства, Эйзенштейн получил шанс показать себя.
Размах замысла «1905 года» был серьезный. «Старая большевичка и начинающая сценаристка» Нина Агаджанова-Шутко написала огромную панораму революционного года, который охватывал события и в Петербурге, и в Москве, и на Кавказе, и на фронтах Русско-Японской войны. Меж тем, представить готовый материал было необходимо уже в декабре 1925-го, к юбилею первой революции.
Эйзенштейн с командой (верный соратник Григорий Александров, оператор Эдуард Тиссэ и некоторые пролеткультовцы) начали снимать в Ленинграде. Работе мешала погода, время поджимало. Тогда решили ехать на юг и сосредоточиться на маленьком эпизоде с «Потемкиным», превратив его в полномасштабный фильм.
Бунт, бессмысленный и беспощадный
Восстание на «Броненосце „Потемкин“» — часть революционных событий 1905 года. Бунт на корабле начался на рейде близ Одессы. Принято считать, что поводом послужило несвежее мясо для борща команды — которое закупили в Одессе, в свою очередь охваченной стачкой и беспорядками. Матросы убили шестерых офицеров и судового врача. Также в неразберихе погибло четыре безвестных матроса плюс легендарный Григорий Вакуленчук — он открыл огонь по командирам и был застрелен первым. Именно в его гибели революционеры и обвиняли офицеров «Потемкина». Труп Вакуленчука — причем, по некоторым данным, под фамилией Омельчук, — выставили на общее обозрение в порту, затем прошли торжественные похороны. На следующий день «Потемкин» покинул Одессу, напоследок обстреляв город.
Броненосец достиг румынского порта Констанцу, матросы превратились в политэмигрантов. Один из них, Иван Бешов, осел в Ирландии, где открыл популярную сеть фастфуда и прожил до ста лет. Еще один, Афанасий Матюшенко, считавшийся руководителем восстания, вернулся в Россию для продолжения революционной деятельности и был казнен. Перед судом предстали около 70 «потемкинцев», никого больше не приговорили к смерти. Правда расстреляли шестерых матросов других кораблей, которые под конец пытались присоединиться к восстанию.
«Концепция поменялась»
Возможно, как бывает с госзаказами, кинематографисты не слишком оценили свои силы и слишком расходовали деньги, поэтому и были вынуждены импровизировать на ходу. Например, Григорий Александров вспоминал, как в Севастополе команда выхлопотала вояж по всему побережью Крыма под дурацким предлогом съемки облаков. Зато во время той поездки, во дворце в Алупке сняли пробуждающихся от выстрела броненосца львов.
В Севастополе как раз снимали броненосец. Сам «Князь Потемкин-Таврический» был не то уже разобран, не то готовился к сдаче в утиль. Но на плаву оставался его собрат «Двенадцать апостолов», превращенный в склад мин. На взрывоопасном судне нельзя было курить, бегать, и разве что не шуметь. Однако «Апостолов» загримировали под «Потемкина» (другие башни и орудия), а потом развернули перпендикулярно к берегу, чтобы имитировать движение корабля в море. Частью снимали модель корабля в бассейне Сандуновских бань, а эскадра в финале фильма — кадры забытой кинохроники.
Главной импровизацией была знаменитая сцена на Николаевской лестнице (также известная как «Одесская лестница»). «Расстреливаемая» казаками массовка снова и снова взбегала и падала по 150 ступеням, места падений помечались специальными вешками, чтобы не было разнобоя в дублях. Сцена эта, многократно разобранная и спародированная, может поразить зрителя и сегодня. И разумеется, она является абсолютной исторической выдумкой: наряду с «расстрелом под брезентом», это образец художественного правдоподобия символа, которое Эйзенштейн отстаивал в пику правде документа.
Пенсне без врача
Легендарная премьера «Броненосца» состоялась 21 декабря 1925 год аж в Большом театре. Успели с трудом: Александров вспоминал (или же придумал байку), что последний фрагмент Эйзенштейн подклеивал за кулисами перед показом. Оркестр театра протестовал — негоже мастерам исполнять фоновую по сути музыку, — но в конце концов выдал Бетховена. Не состоялась авторская задумка, согласно которой занавес-экран в финале должен был раздвинуться, а на сцене предстали бы живые участники революции. Зато раскрашенный вручную красный флаг производил несомненно убойное впечатление.
Уже в январе 1926 года, москвичи увидели «Броненосца» в кинотеатре «Художественный». Фасад к премьере облицевали под броненосец, персонал театра нарядили в матросскую форму. После чего негатив фильма уехал в Германию, а на родине возник дефицит пленок. Премьеры в регионах, в том числе в Одессе, ждали годами. «Потемкину» в народе не удалось перебить популярность голливудского блокбастера «Багдадский вор» с Дугласом Фэрбенксом.
Коллеги Эйзенштейна, включая Льва Кулешова и Всеволода Пудовкина, о «Потемкине» отзывались сдержанно, документалист Дзига Вертов был враждебен. Виктор Шкловский писал, что непрофессиональный актер в образе врача в пенсне хорош, но пенсне без врача лучше.
Потерянные и найденные пленки
Первая цензура «Потемкина» была немецкая. В Германии фильм запрещали и разрешали несколько раз, в конце концов вырезав особенно жестокие сцены насилия. Зато в Берлине режиссер нашел своего композитора, Эдмунда Майзеля, который написал к европейскому прокату ультрасовременную музыку с шумами, эффектами и обработкой русской песни «Дубинушка». Но в советском прокате эту партитуру не использовали, предпочтя записанное гораздо позднее попурри из произведений Дмитрия Шостаковича (с таким саундтреком фильм и сегодня попадается чаще).
На родине сперва вырезали титр с эпиграфом из Троцкого, отсылающего к Библии — его заменили цитатой Ленина о необходимости тотальной революционной войны. Позже вырезали интертитры, которые писал футурист Сергей Третьяков, расстрелянный в 1937-м. Лишь в 2005-м стало возможным окончательное восстановления режиссерского замысла «Броненосца „Потемкин“», фильма, окочательно ставшего историей. И об этой истории мы в любом случае знаем больше, чем о реальном восстании моряков броненосца «Князь Потемкин-Таврический».