Права трупа. Как мертвые двигали науку и этично ли использовать их сейчас

В 1786 году Джошуа Рейнольдс написал портрет хирурга и анатома Джона Хантера: на портрете Хантер смотрит вдаль, погруженный в раздумья, а в его руке перо. На столе перед ним, помимо чернильницы и бумаги, лежат несколько книг, одна из которых открыта на странице, где изображены черепа и кости, принадлежащие человеку и обезьяне. Рядом с книгами находится анатомический образец под стеклянным колпаком. В правом верхнем углу находится каминная полка с другим анатомическим образцом в стеклянной банке. Пара больших костей ног, подвешенных в воздухе рядом с банкой, обозначают присутствие большого скелета, свисающего с потолка.

Эта картина хорошо известна. В 1788 году с нее была сделана гравюра, и гигантские ноги стали еще более знамениты. Но мало кто знал, что принадлежали они «ирландскому гиганту» Чарльзу Бирну.

Впервые я увидел скелет Бирна десять лет назад в Хантерианском музее Королевского колледжа хирургов в Лондоне среди банок с сохранившимися анатомическими образцами, среди которых была пораженная раковой опухолью прямая кишка епископа XVIII века. Последний раз я видел этот скелет в 2016 году, и тогда мне не разрешили его сфотографировать.

Год спустя дискуссии, развернувшиеся вокруг этого тела, спровоцировали в Соединенных Штатах новую волну обсуждений прав умерших, прав музеев демонстрировать останки и прав ученых использовать их в научных целях.

Между Бирном и американцем, который умер 8500 лет назад и был похоронен около реки, в настоящий момент известной как Колумбия, много отличий. Тем не менее, сходство между ними тоже есть: в обоих случаях наука присваивает чьи-то тела, чью-то индивидуальность ради безличного познания, которое, предположительно, принесет пользу человечеству. Согласно этому аргументу, мертвое тело не имеет никакой ценности, кроме как в качестве источника информации. И все же истории этих двух людей, разделенных пространством и временем, — это истории не только об отчужденной и жадной науке, но и о странных желаниях и верованиях, которые живые проецируют на мертвых. Сами же мертвые ничего об этом не знают.

Чарльз Бирн родился в 1761 году в графстве Дерри и в течение нескольких лет за плату выставлял себя напоказ публике на ярмарках, в тавернах и кофейнях, а также в частных домах по всей Ирландии и Великобритании. Газетные объявления и рекламные проспекты провозглашали его самым высоким человеком в мире, заявляя, что его рост достигает 2,5 метров. Мы мало что знаем о нем, кроме его роста, который на самом деле составлял около 2,3 метра. Его родители были нормального роста, но тот факт, что он нанялся на работу еще подростком, говорит нам, что они, скорее всего, были бедны. Его помощники одели его по последней моде 1780-х годов — в шелковые чулки и кружевные манжеты, а рекламные плакаты, развешанные по всему Лондону, извещали о его приезде в апреле 1782 года.

В обзорной статье описывался «Современный живой колосс, или замечательный ИРЛАНДСКИЙ ГИГАНТ», отмечались его «восхитительная симметрия [sic] и пропорции», а также его «живость и дух».

Национальность Бирна делала его еще более привлекательным. Иногда его называли О’Брайеном, или он сам называл себя О’Брайеном, ссылаясь на родословную, восходящую к полумифическому ирландскому королю XI века Брайану Бору, который в некоторых сказках описывался как великан. В романе Хилари Мантел «Гигант О’Брайен» (1998) Бирн — сказитель, сочинитель мифов (интерес к которым сильно отличает писательницу от холодного рационалиста Хантера). Бирн был не первым ирландским гигантом, не будет он и последним. Патрик Коттер ростом 2,43 метра взял на себя роль Бирна после его смерти. Он также называл себя О’Брайеном, и в народном воображении эти двое слились воедино.

К весне 1783 года, всего через год после своего триумфального прибытия в Лондон, Бирн начал испытывать постоянную боль — его кости трещали под его весом. Постепенно лишившись всех сбережений, он стал страдать тяжелым алкоголизмом. Ему было 22 года, и он знал, что Хантер хотел получить его тело после его смерти. Анатом предложил Бирну определенную сумму, если тот завещает ему свое тело. Подобное предложение было в порядке вещей. Сорока годами ранее «ирландский карлик» Оуэн Фаррелл заключил такое же соглашение с Хантером. Кости Фаррелла в целом воспринимались в качестве анатомического курьеза и в итоге попали в коллекцию герцога Ричмонда. Впрочем, брат Хантера Уильям, который приобрел скелет на аукционе после смерти Ричмонда, интересовался аномально развитым костным хрящом Фаррелла.

Бирн знал, что если он не откажет Джону Хантеру, его тело ждет участь Фаррелла: Хантер выпотрошит его, расчленит, отварит до тех пор, пока от костей не отделится плоть, а затем соберет кости с помощью проволоки и стержней в скелет.

Бирн отказался от предложения Хантера и предпринял все необходимое, чтобы избежать этой участи: он договорился с друзьями, чтобы после смерти его тело запечатали в свинцовом гробу, и оплатил его транспортировку на побережье для захоронения в море, подальше от загребущих рук Хантера.

По всей вероятности, похороны должны были состояться в Ирландии. По поводу его кончины до нас дошли разные сведения. В объявлении о смерти Бирна в Parker’s General Advertiser за июнь 1783 года отмечалось, что «его останки надежно спрятаны в гробу, размеры которого превышают восемь футов четыре дюйма». Хотя его друзья были «полны решимости перевезти его в Ирландию через несколько дней», сперва они решили показать гроб публике за плату в два шиллинга и шесть пенсов.

В итоге гроб так и не добрался ни до Ирландии, ни до побережья. Также расходятся версии о том, как Хантер получил тело Бирна; лондонская газета Morning Chronicle писала, что Хантер заплатил за тело 125 гиней, что на сегодняшний день составляет более 20 000 фунтов стерлингов. Другие утверждали, что он заплатил 500 фунтов стерлингов. Возможно, друзья Бирна, выставлявшие гроб на публику, продали тело анатому. В любом случае, в следующий раз Бирн появился на публике в виде ног скелета на портрете Рейнольдса. Хантер заявил, что его интерес к Бирну был чисто научным. Изучение крайностей природы, а также обычных образцов дало ему представление о ее внутреннем устройстве. Он собрал огромную коллекцию скелетов людей и животных, черепов и костей, которые хранились как в его доме на Лестер-сквер, так и в его загородном доме в Эрлз-Корте, где он также содержал зверинец.

Хотя его коллекции предназначались в основном для его собственных исследований, с 1788 года он открывал свой дом на Лестер-сквер для посещения несколько раз в месяц. Он выставил скелет Бирна на всеобщее обозрение как часть витрины.

Хантер умер в 1793 году, а в 1799 году его анатомические коллекции, включая скелет Бирна, были приобретены британским правительством и переданы Компании хирургов, которая позже стала Королевским колледжем хирургов Англии. Музей колледжа открылся в 1813 году, и скелет Бирна выставлялся там в течение следующих двух столетий. В 1909 году американский хирург распилил череп Бирна и обнаружил признаки опухоли гипофиза, которая вызвала выброс чрезмерного количества гормона роста. Позже из одного из зубов Бирна была извлечена ДНК. В XIX веке к скелету Бирна приставили еще один. Кэролайн Крачами, известная как «сицилийская фея», умерла в 1824 году в возрасте девяти лет. На момент смерти ее рост составлял около 20 дюймов (50 см) — размер новорожденного младенца, что делало ее одним из самых маленьких известных науке людей. Два скелета в 1941 году пережили бомбежку, которая уничтожила большую часть коллекции Хантера.

Другая история началась летом 1996 года, когда несколько подростков нашли череп на берегу реки Колумбия. Человек, который был погребен там около 8500 лет назад, был довольно высок по меркам своего времени — около 1,7 метра, но он не был гигантом. Его явно похоронили в соответствии с некой традицией: тело положили на спину параллельно реке, а голову направили вверх по течению. Когда его череп в конце концов появился на берегу реки, время уже удалило с него кожу и волосы, глаза и язык. Подростки, которые нашли его, подумали, что перед ними жертва убийства, и вызвали полицию. Ближайший город, Кенневик, находится недалеко от слияния Колумбии с рекой Якима на западе и рекой Снейк на востоке, и воды здесь разделены плотиной Макнери. Череп попал к местному коронеру, который позвонил археологу Джеймсу Чаттерсу, чтобы тот определил, принадлежал ли череп жертве преступления. Чаттерс решил, что череп был достаточно древним и, судя по его форме, предположил он вначале, принадлежал белому поселенцу.

Вернувшись на место, где был найден череп, археолог обнаружил около трехсот костей и фрагментов костей: почти целый скелет. Углеродный анализ показал, что возраст останков составляет около 9000 лет.

Появление на илистом берегу этого скелета, который стали называть, в зависимости от контекста, либо «кенневикским человеком», либо «Древним», положило начало двадцатилетним дебатам о проблемах собственности, наследия и науки. Хотя эта история в некотором смысле исключительно американская, она также вызвала глобальные споры, которые продолжаются до сих пор. Участок плотины Макнэри принадлежит правительству США и управляется Инженерным корпусом армии США. Корпус выдал разрешения, которые позволили найти больше фрагментов скелета, и, как только возраст костей был установлен, Корпус вступил во владение ими. Поскольку останки были явно старше 1492 года, план действий Корпуса казался ясным. В соответствии с положениями Закона о защите и репатриации могил коренных американцев, если где-то обнаруживают кости доколумбовой эпохи, они по определению принадлежат коренным американцам, так что Корпус был обязан передать их местным племенам. Пять местных индейских племен тогда объявили кенневикского человека своим предком, «Древним».

Всего через несколько месяцев после обнаружения кенневикский человек уже был известен в археологическом мире. К тому времени в Северной Америке было найдено всего несколько костей настолько древнего возраста и только один скелет. Теории о заселении Северной Америки, в том числе о том, когда оно произошло, откуда началось и какой маршрут проделало, были подвергнуты пересмотру. Новые методы анализа, включая компьютерную томографию и трехмерное моделирование, позволяли реконструировать по останкам, как выглядели люди, которым они принадлежали, в то время как анализ стабильных изотопов проливал свет их рацион питания и происхождение. Эти и другие методы изменили представления об Америке позднего ледникового периода.

Самым многообещающим был анализ ДНК, который в 1990-х годах находился в зачаточном состоянии. Чаттерс едва успел отправить кость пальца для анализа ДНК, когда Корпус приказал ему прекратить любые дальнейшие испытания.

Группа антропологов и археологов подала в суд на Корпус, чтобы воспрепятствовать репатриации, утверждая, что происхождение костей еще не было установлено и что, следовательно, закон об останках к ним не применим. Они указали на необходимость дальнейшего изучения, против чего решительно выступили пять племен, призвавшие захоронить кости без дальнейшего анализа. Федеральный суд согласился с тем, что происхождение костей может быть установлено только научным путем, и ученым было позволено провести исследования. Эти исследования в основном были сосредоточены на краниометрии, анализе размера и формы черепа, которые, по мнению многих ученых, указывали на принадлежность останков отнюдь не коренным американцам. Чаттерс опубликовал изображения черепа в 1996 и 1997 годах и определил его форму как «европеоидную» — термин из устаревшей расовой классификации, которую некоторые рассматривают как расистскую. Реконструкция лица Чаттерса, сделанная по слепку с черепа и опубликованная в журнале Science в 1998 году, больше всего напоминала актера Патрика Стюарта (Чаттерс признался, что был фанатом «Звездного пути»). Группы сторонников превосходства белой расы в США ухватились за ярлык «европеоидов» и стали утверждать, что белые европейцы заселили Америку раньше любого предка современных коренных американцев.

К тому времени кости были переданы в музей Берка при Вашингтонском университете, где они хранились и никогда не выставлялись на всеобщее обозрение. Решение 2004 года по иску против Корпуса было вынесено в пользу ученых. Это решение открыло возможности для более детального изучения останков в течение следующего десятилетия, в результате чего был составлен, как тогда казалось, окончательный отчет о костях. Десять лет спустя была опубликована книга «Кенневикский человек: научное исследование древнего американского скелета» (2014) под редакцией антропологов Дугласа Оусли и Ричарда Янца.

Исследование описало кенневикского человека как относительно высокого, «широкоплечего и массивного». Но был ли он предком современных коренных американцев?

Несмотря на наличие огромного количества данных о рационе, общем состоянии здоровья и условиях захоронения, дискуссии о происхождении по-прежнему были сосредоточены в основном на форме черепа.

Некоторые антропологи считали, что он напоминает айнов, древнейших обитателей японских островов. Дополнительный анализ показал, что череп демонстрирует наибольшее сходство с полинезийцами. Эта теория, в свою очередь, соответствует новым идеям о множественных миграциях из Азии в Америку, причем в некоторых случаях люди путешествовали по морю и, возможно, это произошло раньше, чем переход по суше из Сибири через Берингов пролив. Оусли и Янц пришли к выводу, что «кенневикский человек отличается от современных американских индейцев, их отличие в основном генетическое», хотя представленные ими доказательства были в основном морфологическими. Новая реконструкция его лица напоминала фотографии мужчин-айнов, с окладистой бородой и слегка загорелой кожей.

В 2015 году, спустя чуть больше года после публикации книги Оусли и Янца, тщательно выстроенная цепочка происхождения «кенневикского человека» развалилась. Результаты анализа ДНК показали, что генетически этот человек ближе к современным коренным американцам, чем к любым другим народам мира.

Команда исследователей секвенировала геном кенневикского человека и сравнила его с другими популяциями, в том числе из числа коренных американцев. Наибольшее совпадение обнаружилось с одним из пяти племен резервации Колвилл — оно также двадцатью годами ранее объявило кенневикского человека своим предком.

Племя Колвилл было единственным из пяти, согласившимся предоставить образцы ДНК для сравнения.

За десятилетие, предшествовавшее публикации этих результатов, методы исследований так называемой древней ДНК сильно продвинулись. Древняя ДНК состоит из коротких и деградировавших фрагментов, которые сохраняются в таких материалах, как кости и зубы, а также волосы, мумифицированная кожа и зубной камень. Хотя первое секвенирование древней ДНК было проведено в 1984 году на музейном образце животного, ушли годы на преодоление технологических трудностей, связанных с получением значимых результатов на основе фрагментарных данных. Более того, интерпретация данных, полученных из древней ДНК, требовала сотрудничества между учеными и социологами. Им нужно было преодолеть взаимную подозрительность и выработать общий словарь, а также логистическую цепочку между местом раскопок и музеем или лабораторией, которая сводила бы к минимуму загрязнение образцов. Например, кости кенневикского человека в разное время находились в коробке, в пластиковых пакетах и в хранилище для вещественных доказательств до их прибытия в музей Берка, что увеличивало их шансы на загрязнение древней ДНК современной ДНК.

При этом анализ древней ДНК можно проделать лишь раз. Анализируемый образец измельчается в порошок и обрабатывается химическими веществами, которые очищают ДНК от загрязнений, изолируют ее, извлекают и восстанавливают фрагменты. Хотя технологии позволили уменьшить необходимый размер образца, невозможно игнорировать культурное значение извлечения даже небольшого образца из останков.

Результаты анализа древней ДНК удовлетворили требование закона об останках, что позволило Корпусу окончательно заявить, что кенневикский мужчина принадлежал к представителям племени Колвилл. В феврале 2017 года музей Берка передал кости племенам, как того требовал закон. Передаче подлежали все останки, что исключало любое дальнейшее тестирование. Древний был перезахоронен в неизвестном месте в резервации Колвилл возле реки Колумбия.

Останки Чарльза Бирна не нашли подобного упокоения. Призывы к захоронению его костей (либо в Ирландии, либо в море) стали звучать задолго до того, как музей, где они хранились, закрылся на реконструкцию в 2017 году. Эти призывы усилились во время закрытия музея, и Хилари Мантел сыграла в этом заметную роль.

Каждый дюйм скелета Бирна был измерен и исследован. В 2011 году был извлечен зуб для анализа ДНК. Не вызывает сомнения, утверждали Мантел и другие защитники, что наука узнала все, что можно было узнать. «Он ждал достаточно долго», — сказала она в 2020 году.

Анализ ДНК показал, что опухоль гипофиза, из-за которой Бирн стал гигантом, имела наследственный характер. Это была не просто спонтанная мутация, она имела генетическую основу, и высокая частота появления ирландских гигантов была не просто кажущейся или случайной, а вполне закономерной. Близнецы-великаны Найп, с которыми был изображен Бирн, выросли в соседней деревне, и, скорее всего, они были дальними родственниками. Генетические данные показали, что след великанов уходит корнями в прошлое на несколько поколений. Ирландия действительно была родиной гигантов.

Однако эти свидетельства не убедили музей в том, что наука узнала все, что можно было узнать. Ученые, исследовавшие кенневикского человека, безусловно, согласились бы с этой оценкой. Анализ ДНК, и в частности анализ древней ДНК, за последнее десятилетие совершенствовался. В отличие от кенневикского человека, Бирн не был похоронен, хотя его скелет больше не выставлялся на всеобщее обозрение с тех пор Хантерианский музей вновь открылся в мае 2023 года. Он остается в музее как Osteo.223, доступный для будущих исследований. Крошечный скелет Кэролайн Крачами, Osteo.227, также хранится в музее.

Эти истории подтверждают, что то, как живые относились к мертвым телам на протяжении всей истории, касается не мертвых, а самих живых. Живые придают телам мертвых — и, следовательно, своим собственным телам — важное значение, будь то в качестве реликвии, музейного экспоната, объекта научного интереса или того, что должно быть упокоено. И Бирн, и Древний были колониальными подданными, что делало их особенно уязвимыми. Во времена Бирна некоторые поля в Ирландии по-прежнему были усеяны костями и черепами — результат жестокого завоевания Ирландии Оливером Кромвелем в 1650-х годах. Бирн и его современники предполагали, что они владеют своими собственными телами, и думали, что могут распоряжаться тем, что с ними будет после смерти.

Ценности сообщества, потребовавшего захоронения Бирна, более размыты, а законы, регулирующие демонстрацию человеческих останков в Великобритании, толкуются достаточно вольно, если только останкам не исполнилось сто лет, и в этом случае они подлежат более строгому регулированию. Кости Бирна хранятся в хранилище в ожидании дальнейших исследований по мере развития науки о древней ДНК. Возможно, ученые узнают больше об опухолях гипофиза от Бирна, и его тело, измученное болью при жизни, сможет предотвратить подобную участь для других.