Рюмка водки за вход в Кунсткамеру и абонемент в Эрмитаж для Пушкина: как в Российской империи появлялись музеи

Первый музей: Кунсткамера

Первый в истории России музей благополучно работает до сих пор, не так давно отметив 300-летие: речь, конечно, о петербургской Кунсткамере.

История первого в России публичного музея началась с «великого посольства» Петра I: его искренне восхитили модные тогда в Европе «кабинеты кунштов» (редкостей, диковин). Он тут же начал скупать и отдельные экспонаты, и целые коллекции. Каким-то одним направлением Петр себя не ограничивал, покупал всё — от коллекций редких животных, раковин, рыб и насекомых до оружия и инструментов. А вернувшись в Россию, с энтузиазмом начал обустраивать свой собственный «кабинет редкостей». Годом основания Кунсткамеры считается 1714-й, когда Петр приказал перевезти свою коллекцию «диковин» из Москвы в новую столицу (нынешнее здание было построено позже, в 1718–1727 годах).

Коллекцию пополняли буквально всем миром, причем в добровольно-принудительном порядке. 13 февраля 1718 года Петр выпустил указ «О передаче родившихся уродов в каждом городе коменданту и о назначении за них платы и о штрафе за утайку». Надо сказать, указ был довольно прогрессивным для своего времени: там, например, опровергалось распространенное суеверие, что родившиеся «уроды» — дьявольское отродье или результат порчи.

«Таят невежды, чая, что такие уроды родятся от действия дьявольского через ведовство и порчу, чему быть невозможно. Ибо един Творец всея твари Бог, а не дьявол, которому ни над каким созданием власти нет, но от повреждения внутреннего, также от страха и мнения матернего во бремени, как тому есть примеры, чего испужается мать, такие знаки на дитяте бывают. Также когда ушибется или больна будет и прочее».

Помимо «монстров», указ предписывал приносить найденные «в земле, или в воде старыя вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческия или скотския, рыбьи или птичьи, не такия, какия у нас ныне есть, или и такия, да зело велики или малы перед обыкновенным, также какия старыя подписи на каменьях, железе или меди, или какое старое и ныне необыкновенное ружье, посуду и прочее всё, что зело старо и необыкновенно».

За каждую находку платили довольно щедро. Вот, например, прайс на «уродов»: «человеческие — по 10 рублей, скотские и звериные — по 5, птичьи — по 3 рубля (за мертвых); за живых: человеческие — по 100 рублей, скотские и звериные — по 15, птичьи — по 7». В результате коллекция оказалась настолько разнообразной, что сто лет спустя на базе собраний Кунсткамеры будут созданы семь самостоятельных музеев: Этнографический, Азиатский, Египетский, Анатомический, Зоологический, Ботанический, Минералогический (плюс Кабинет Петра I).

Уже в 1718 году коллекция Кунсткамеры была открыта для публики. Это тоже было прогрессивным: даже в Европе общедоступных музеев было еще очень мало. Неудивительно, что публика сначала даже не поняла, чего от нее хотят и зачем ей ходить в музей. Поэтому Петр не только отказался вводить плату за вход, но и приказал угощать посетителей «чашкою кофе, рюмкой вина или водки» и закусками (на что даже выделил отдельный бюджет из своих личных денег).

Первый художественный: Музей Академии наук

Почти полвека Кунсткамера оставалась единственным музеем страны. В 1758 году, в правление Елизаветы, открылся и второй — музей основанной за год до того Императорской академии художеств. Изначально музей размещался на Малой Садовой улице в Петербурге, во дворце основателя академии графа Ивана Шувалова. Он и положил начало коллекции, передав музею картины и рисунки из своего собрания. Подарок был царским: среди прочего, в собрании были картины Рембрандта, Рафаэля, Рубенса и Веронезе.

Дальше коллекция пополнялась в основном двумя способами. Во-первых, за счет богатых меценатов, среди которых было много членов императорской фамилии (некоторые, как, например, граф Кушелев-Безбородко, не просто покупали для музея отдельные картины, но и завещали ему свои огромные собрания целиком. Во-вторых, сами художники охотно дарили музею свои работы.

Фактически Музей Академии художеств был первым художественным музеем страны.

Правда, общедоступным он стал только сто лет спустя, в 1859 году. До этого основной аудиторией были воспитанники учебного заведения: считалось, что жизнь в окружении лучших образцов искусства будет способствовать развитию их художественного вкуса. Собственно, музей, хоть и существовал де-юре, долгое время был с Академией единым целым: многие предметы искусства были развешаны не только в музее, но и в аудиториях; рисунки и гравюры хранились в библиотеке Академии и даже выдавались на руки. В результате нередко приходилось списывать «пришедшие в ветхость картины». Осознание, что предметы искусства требуют особого музейного хранения, пришло гораздо позже.

Эрмитаж: из личной коллекции Екатерины II — к общедоступному музею

Годом рождения Эрмитажа считается 1764-й, когда Екатерина II купила коллекцию берлинского коммерсанта Иоганна Эрнста Гоцковского. Эта коллекция положила начало частному собранию Екатерины, которое она пополняла со всей страстью.

«В отношении картин она подвержена страшным и внезапным болезням, подлинному обжорству», — писал один из посредников императрицы по приобретению предметов искусства барон Ф.М. Гримм.

Не жалея денег, она скупала ценнейшие европейские коллекции, и к моменту ее смерти только картин в этом собрании насчитывалось почти 4000.

Поначалу собрание хранилось частично в личных покоях императрицы («Всем этим любуются только мыши да я», — писала она тому же Гримму в 1778 году), частично в Малом Эрмитаже, но по мере расширения коллекции для нее строят специальное здание — Большой Эрмитаж.

При этом общедоступным музеем Эрмитаж стал только при Николае I, 17 февраля 1852 года. До этого он полностью соответствовал своему названию: в переводе с французского ermitage означает «уединенное место, приют отшельника». Туда могли попасть либо гости членов императорской фамилии, либо счастливые обладатели разрешения на вход. Такое разрешение выдавалось профессорам и студентам Академии художеств, иностранцам и просто любителям искусства, но получить его было непросто. Даже Пушкину удалось достать заветный пропуск фактически «по блату»: помог Жуковский, на тот момент наставник цесаревича. Зато билет был «безлимитным»:

«Посылаю тебе билет эрмитажный; он на всю вечность, — гласила записка Жуковского. — Его при входе отдавать не должно».

Сделав музей общедоступным, его коллекцию перенесли в специально для этого построенное здание Нового Эрмитажа — то самое, с гранитными атлантами. Собрания размещались уже не в случайном порядке, а в соответствии со специально утвержденными правилами:

«Живописные картины и портреты распределяются в эрмитажных галереях, кабинетах и залах… по школам, художникам и эпохе их произведения… особое внимание на то, чтобы оные имели, сколь возможно, выгодное для них освещение».

Впрочем, окончательное решение всегда оставалось за Николаем: император активно участвовал в подготовке к открытию музея, давая указания на любые темы, от цвета стен до порядка развески картин. Он не стеснялся работать и искусствоведом, на глаз определяя мастеров и относя их к тем или иным школам. По воспоминаниям очевидцев:

«…если раз он определил, что картина такой-то школы, его уже мудрено было переубедить.

— Это фламандец!
— Ваше Величество, а мне кажется…
— Нет, уж ты, Бруни, не спорь. Фламандец!..»

Вход в Эрмитаж был свободным. Чтобы обезопасить коллекцию, залы с особо ценными предметами охраняли гренадеры. «С половины первого часа до двух с четвертью» музей был закрыт: это время было «забронировано» для императора. Несмотря на бесплатный вход, посещаемость была довольно скромной: в 1880-х она составляла 50 000 человек в год (для сравнения: в доковидном 2019-м Эрмитаж принял почти 5 млн посетителей). Впрочем, в XIX веке у него уже была большая конкуренция.

XIX век: музейный бум

Хотя сами музеи в XVIII веке можно было пересчитать по пальцам одной руки, именно в это время зарождаются предпосылки для их бурного роста в следующем столетии:

• В моду входит коллекционирование: многие представители аристократии, а потом и купечества начинают собирать у себя действительно ценные коллекции и устраивать в своих дворцах частные галереи.
• Появляются естественно-научные коллекции при учебных заведениях: Минеральный кабинет и Кабинет-музей натуральной истории при Московском университете, коллекции Вольного экономического общества и т. д.
• Арсеналы XVIII века тоже считают делом чести устроить музейные хранилища: в это время появляются Достопамятный зал петербургского Арсенала, Палата редкого и образцового оружия при Тульском оружейном заводе и пр.

XIX столетие называют золотым веком музеев, и не только в России: они тогда появлялись по всей Европе.

Новые музеи открываются один за другим, а те, посещать которые раньше могли только избранные, наконец становятся доступными для широкой публики. Например, в 1806 году Александр I издал указ о присвоении статуса музея Оружейной палате (и через восемь лет она действительно открылась для публики — сначала, правда, для избранных, но с 1852 года как публичный музей с бесплатным входом), хотя как хранилище исторических и художественных ценностей она существовала с XVI века.

Музеи в это время появляются не только в столицах, но и во всех уголках империи. Считается, что первый провинциальный музей был открыт еще в 1782 году в Иркутске: идея принадлежала тогдашнему губернатору Ф.Н. Кличке, а средства на открытие он получил от местных купцов и дворян. В XIX же веке почти каждый более-менее крупный город обзавелся собственным краеведческим музеем: в 1859 году музей открывается в Архангельске, в 1862-м — во Владимире, в 1863-м — в Новгороде, в 1865-м — в Уфе, в 1866-м — в Твери, в 1870-м — в Тобольске, в 1871-м — в Петрозаводске, в 1876-м — в Ташкенте, в 1879-м — в Екатеринодаре и т. д. Краеведческие музеи появлялись при поддержке местных земских учреждений, статистических комитетов, научных обществ, им активно помогала местная интеллигенция.

Если музеи XVIII века были чаще всего комплексными (то есть там собирали едва ли не всё, что представляло интерес), то в XIX веке они бесконечно специализируются по сферам и отраслям: появляются отдельные военно-исторические, морские, этнографические, геологические, сельскохозяйственные, педагогические, политехнические, промышленные, кустарные (посвященные народным промыслам) и другие музеи. Археологический бум, который в XIX веке переживал весь мир, и необходимость хранить и систематизировать находки привели к появлению множества археологических музеев: Феодосийский музей древностей (открыт в 1811-м), Одесский (1825), Керченский (1826) и многие другие. Более старые комплексные собрания тоже разделяются на узкоспециализированные: та же Кунсткамера, как мы помним, в XIX веке дала жизнь семи разным учреждениям.

Собственный музей появляется и при каждом уважающем себя учебном заведении, причем не только в университетах (это само собой), но даже в гимназиях (в первой половине XIX века такие мини-музеи были едва ли не во всех губерниях) и духовных семинариях. Причем инициативу подхватывали и преподаватели, и ученики: все охотно занимались «собирательством». Не отставали и воинские подразделения: почти у каждого был собственный полковой музей.

Появляется и совсем новый жанр — мемориальные музеи. Одним из первых в 1879 году в Александровском лицее открылся музей, посвященный Пушкину. Инициатива принадлежала товарищам поэта по Царскосельскому лицею, которые много лет хранили связанные с ним реликвии, а потом идею подхватила общественность: в лицей стали поступать книги, автографы Пушкина, его личные вещи.

Частная инициатива была обычной практикой для музеев этого типа: из всех 16 мемориальных музеев в память о деятелях искусства и науки, которые успели открыть до революции, большинство не получало поддержки от государства. Почти все они открывались по инициативе частных лиц и финансировались «всем миром» — общественностью и/или меценатами. Так, чтобы открыть Лермонтовский музей в Николаевском кавалерийском училище, директор лично разослал обращения к бывшим воспитанникам учебного заведения, а также командирам едва ли не всех гвардейских полков, с просьбой прислать сохранившиеся у них связанные с Лермонтовым предметы и/или «посильные денежные пожертвования».

От частных коллекций к публичным музеям: Третьяковская галерея и не только

В XIX веке происходит расцвет коллекционирования, и именно на основе частных коллекций позже возникают крупнейшие музеи страны: Фео­до­сий­ская кар­тин­ная га­ле­рея (1880), Са­ра­товский ху­до­же­ст­вен­ный му­зей (1885), Треть­я­ков­ская га­ле­рея (1892), Му­зей изящ­ных ис­кусств (1912), Те­ат­раль­ный му­зей им. А.А. Бах­ру­ши­на (1913) в Мо­ск­ве и многие другие.

Яркий пример — Румянцевский музей, который в 1831 году открылся в Санкт-Петербурге, а тридцать лет спустя переехал в Москву. Госканцлер, дипломат, историк и меценат граф Николай Румянцев много лет мечтал о создании общедоступного музея. Перед смертью он завещал обустроить музей в его особняке на Английской набережной. Основой экспозиции стала его личная богатейшая коллекция, в которой чего только не было: книги и ценнейшие древние рукописи, монеты и медали, минералы и находки из археологических экспедиций, картины и скульптуры. Музей, открытый братом и душеприказчиком Румянцева Сергеем, был действительно общедоступным: посещать его могли все, невзирая на сословные различия, — невиданный для своего времени либерализм! Надо сказать, что, несмотря и на доступность, и на богатство коллекции, дела в Петербурге шли из рук вон плохо, а вот в Москве, которая на тот момент была гораздо менее избалована музеями, он наконец «расцвел».

Но, конечно, самый знаменитый пример превращения частной коллекции в общедоступный музей — Третьяковская галерея. Правда, промышленник и меценат Павел Третьяков начал собирать коллекцию работ современных русских художников в середине 1850-х сразу с прицелом на создание музея: по его словам, он мечтал «оставить национальную галерею, то есть состоящую из картин русских художников». Сначала галерея размещалась в специально выделенных комнатах прямо в особняке Третьяковых, а с 1874-го — в пристроенном к нему отдельном двухэтажном здании. Но собрание росло так стремительно, что к концу 1880-х постоянно достраиваемое помещение галереи окружало особняк уже с трех сторон. В 1900-е все эти постройки объединят общим фасадом, возведенным по проекту Васнецова: именно такой мы знаем Третьяковку сейчас.

В 1892 году Третьяков передал свою коллекцию (а заодно и коллекцию брата Сергея, в основном состоявшую из произведений западноевропейских художников) в дар Москве. Но до конца жизни оставался попечителем галереи и имел почти единоличное право отбора картин, которые зачастую по-прежнему покупал на собственные средства (хотя некоторые деньги теперь выделяла и Московская городская дума).

Рассказывают, что даже последними словами Павла Михайловича Третьякова были «Берегите галерею и будьте здоровы».

Несмотря на такое обилие частной инициативы, члены императорской фамилии тоже не оставляли музейное дело без внимания. Более того: некоторые исследователи считают, что открытый в 1898 году в Петербурге Русский музей был создан Александром III как бы в ответ Третьяковке: очень уж императора задело, что главный в стране музей русского искусства открыт частным лицом.

В начале XX столетия новые музеи стали открываться еще активнее. Итоги развития музейного дела в стране подвели на Предварительном съезде музейных деятелей в 1912 году. Благодаря этому событию мы точно знаем, сколько в Российской империи было музеев накануне революции: более 500 в 104 городах страны.