Русская литературная алкофилософия: 3 основные причины, по которым граждане России так много пьют

Причина 1. «Такой у нас менталитет»

В общественном восприятии закрепился стереотип, что пьянство — одна из специфических характеристик русского менталитета. Как сказал Владимир Сорокин, «в России водка — единственный наркоз от жизни». Русская литература во многом подтверждает эту точку зрения. Она красочно изображает национальное пьянство и его особенности.

Поэма Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» глубже других произведений русской литературы раскрывает тему пристрастия к спиртным напиткам. Филологи даже считают, что в конце недописанной поэмы мужики должны были прийти к выводу: «вольготно» живется на Руси пьяному. Это известно из беседы Глеба Успенского с Некрасовым, помещенной во втором номере журнала «Пчела» от 8 января 1878 года.

Но даже из той части произведения, которую поэт успел дописать, можно узнать его мнение о том, почему русские так много пьют. Персонажи поэмы находят в алкоголе единственный источник расслабления и счастья. Их жизнь настолько трудна и беспросветна, что они могут забыться, лишь когда пьяны. Об этом говорится в главе «Пьяная ночь»:

Вино валит крестьянина,
А горе не валит его?
Работа не валит?
Мужик беды не меряет,
Со всякою справляется,
Какая ни приди.
Мужик, трудясь, не думает,
Что силы надорвет,
Так неужли над чаркою
Задуматься, что с лишнего
В канаву угодишь?

Идея того, что русский справляется с проблемами с помощью алкоголя, встречается в произведениях многих других писателей, в том числе XX века. В повести В.Г. Распутина «Последний срок» семья съезжается, чтобы провести последние дни вместе с умирающей старухой Анной. Чтобы справиться с болезненным ожиданием смерти матери, сыновья начинают пить. Но это далеко не единственный раз, когда они таким образом борются со стрессом. Герои признаются, что в их жизни нет ничего радостного, и только алкоголь помогает справляться с ней:

«А как не пить? — говорит Михаил. — День, второй, пускай даже неделю — оно еще можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, всё должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен — пропади оно всё пропадом. А выпил, как на волю попал, всё сделал, что надо. А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал».

В литературе XXI века тема тяжелой доли русского человека и его пьянства раскрывается, например, в романе Р.В. Сенчина «Елтышевы». В нем семья бывшего полицейского переезжает в деревню, где нет никаких перспектив и способов заработка. Все здесь беспробудно пьют, потому что не понимают, как выбраться из нищеты.

Однако существует другая сторона русского пьянства, которая описывается в литературе намного реже. Это безудержный праздник, буйное гуляние, которое невозможно остановить. Иногда это уживается с идеей о тяжелой доле русских людей — они начинают пить из-за тоски, но в итоге ощущают свободу и веселье. Так происходит, например, в стихотворении Н.А. Некрасова «Железная дорога». На протяжении всего произведения рабочие трудились на пределе своих сил, но забыли обо всех тяготах, как только им дали выпить. Они сразу же стали веселы и довольны:

Кто-то «ура» закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее… Глядь:
С песней десятники бочку катили…
Тут и ленивый не мог устоять!
Выпряг народ лошадей — и купчину
С криком «ура!» по дороге помчал…
Кажется, трудно отрадней картину
Нарисовать, генерал?..

Праздник, которого требует «широкая русская душа», иногда становится сутью и целью потребления алкоголя. Человек хочет ощутить яркие эмоции и действовать без оглядки на окружающих, и поэтому берется за стакан.

Наиболее ярко такой вид пьянства проявляется у главного героя рассказа Н.С. Лескова «Левша». Выпив, Левша готов на любые авантюры. Даже умирает он потому, что на корабле, везшем его на родину, поспорил с полшкипером, что перепьет его. При этом пьянство для Левши — норма жизни. Он воспринимает его как способ не перенести стресс, а сделать жизнь веселее.

Причина 2. Пить, чтобы страдать

Но есть в русской литературе и противоположный сюжет. В нем герой пьет не за тем, чтобы почувствовать облегчение, а, наоборот, чтобы погрузиться в горестные мысли, сильнее ощутить собственную беспомощность и бесполезность, встретиться с темными сторонами своей личности.

Часто таких персонажей можно встретить в произведениях Ф.М. Достоевского. Мармеладов, выпивая, рассказывает Родиону Раскольникову, как разрушает жизни своих близких. При этом герой подчеркивает: он понимает, как низко опустился, и страдает. Но именно это страдание он и старается проживать раз за разом, чтобы искупить свою слабость. Штабс-капитан Снегирев в «Братьях Карамазовых» тоже пьет, потому что чувствует, что не справляется с жизнью. Выпив, он ведет себя как шут, унижается. Тем самым он решает страдать, а не бороться с трудностями.

Герои подобного типа находят в алкоголизме способ самоотречения. В них нет ни капли гордости — они полностью понимают, что опускаются на дно. Но они видят в этом искупление грехов, совершенных ими на протяжении жизни. Здесь философия алкоголизма встречается с религиозными представлениями о страдании как пути к Богу.

Пьянство как часть страдания, просветляющего человека, часто встречается у героев-юродивых. В православии юродивыми называют странствующих религиозных подвижников, которые намеренно стараются казаться безумными. Они делают это для того, чтобы навлечь на себя оскорбления и тем самым в какой-то степени повторить путь Христа. Кроме того, этим они обличают мирские ценности.

К пьющим персонажам такого типа относятся те, кого окружающие действительно воспринимают как «блаженных», и те, кого писатель наделяет лишь некоторыми их чертами.

К первой разновидности можно отнести Ивана Северьяныча Флягина — главного героя повести Н.С. Лескова «Очарованный странник». На протяжении всего произведения он видит призраков, а в конце даже предрекает будущее. Всё это приводит его собеседников, а с ними и читателей к мысли, что Флягин «очарованный» — он имеет способности, позволяющие ему приблизиться к святости. Однако слово «очарованный» в названии может трактоваться и иначе: Иван Северьяныч совершенно не думает о правильности своих поступков, а просто принимает посланное Богом. И если он оказывается в ситуации, где всё располагает к тому, чтобы напиться — он это сделает.

В образ Флягина органично вплетается его склонность к спиртному. Она так же, как и все остальные черты и поступки героя, не рефлексируется им. У алкоголизма юродивого нет причин, это просто еще одно свойство, как будто данное ему свыше.

При этом пьянство в произведении Лескова напрямую связано с умением глубже чувствовать и понимать людей. Например, напившись, Иван Северьяныч отдает все казенные деньги цыганке Груше, которой, по его мнению, они нужнее.

Кроме того, второстепенные герои «Очарованного странника», имеющие пристрастие к алкоголю, тоже отличаются умением понять другого. Например, Флягин рассказывает о попе, молившемся за самоубийц, чтобы улучшить их положение в аду. Его хотели расстричь за пьянство. Но, по словам Ивана Северьяныча, патриарху Филарету явился во сне преподобный Сергий и защитил попа.

Пристрастие к алкоголю у Лескова дает героям опыт греховности, погружения на дно, поэтому они могут понять людей, совершивших ошибку, и помочь им.

Некоторые герои русской литературы, не являющиеся юродивыми в полном смысле этого слова, пытаются через алкоголь искупить грехи. Юродивый выбирает мнимое безумие, чтобы уподобиться Христу — получать насмешки и страдать. Но есть персонажи, которые для того же спиваются и опускаются на самое дно.

Наиболее яркий представитель героев такого типа — Семен Мармеладов в романе «Преступление и наказание». Он сам признается в этом:

«Пью, ибо сугубо страдать хочу».

Мармеладов понимает, что своим образом жизни он причиняет страдания жене и детям. Однако пьянство для него — способ повиниться в грехе, пострадать за свою вину. Мармеладов отказывается от гордости:

«Осмелитесь ли вы, взирая в сей час на меня, сказать утвердительно, что я не свинья?»

Он принимает насмешки окружающих и обвинения жены со смирением. Мармеладов проходит путь пьяницы, чтобы, насколько это возможно, искупить страданиями собственную греховность.

Причина 3. Пить — занятие для философов

Существуют русские писатели, которые выстроили собственную философию вокруг алкоголя. Они видят в пьянстве нечто большее, чем способ пережить тяжелые эмоции или, наоборот, повеселиться. Их герои ищут в опьянении ответы на вопросы жизни и смерти. А иногда их цель — состояние, позволяющее перешагнуть через границу собственного сознания.

В XIX веке алкоголь в русской литературе не воспринимался как способ познания новых истин. В интеллектуальные целях спиртные напитки использовали разве что в кругу друзей. Поэты XIX века часто писали стихотворения, посвященные шампанскому, которое сближает пьющих. Например, Пушкин писал в «Евгении Онегине»:

Его волшебная струя
Рождала глупостей не мало,
А сколько шуток и стихов,
И споров, и веселых снов!

Но в XX веке потребление алкоголя среди интеллигенции увеличилось. После революции алкоголизм становится атрибутом думающего человека. Считалось, что человек, имеющий совесть, не может быть постоянно трезвым в Советском Союзе, ведь его жизнь — постоянные компромиссы. Владимир Сорокин писал об этом:

«Только вечерняя бутылка водки могла компенсировать день, потраченный на описание встречи молодого прогрессивного секретаря парткома медеплавильного комбината со старым кадрово-заскорузлым секретарем обкома».

После того как алкоголь плотно вошел в жизнь интеллигенции, в произведениях писателей появились оправдания пьянства. Например, алкоголь мог дать новый опыт.

Так, например, в рассказе В.М. Шукшина «Верую» герой пьет со священником и в процессе делится с ним мыслями о пустоте собственной жизни и желании найти какой-то высший смысл:

«Я говорю ясно: хочу верить в вечное добро, в вечную справедливость, в вечную Высшую силу, которая всё это затеяла на земле. Я хочу познать эту силу и хочу надеяться, что сила эта — победит. Иначе — для чего всё? А? Где такая сила? — Поп вопросительно посмотрел на Максима. — Есть она?»

К концу застолья персонаж испытывает настоящий религиозный экстаз и начинает верить в Бога.

Главным философом алкоголизма в русской литературе стал Венедикт Ерофеев. В поэме «Москва — Петушки» главный герой Веничка приходит к выводу, что алкоголь является сутью и объяснением всего. Он влиял даже на историю и развитие литературы:

«С этого и началось всё главное — сивуха началась вместо клико! Разночинство началось, дебош и хованщина! Все эти Успенские, все эти Помяловские — они без стакана не могли написать ни строки! Я читал, я знаю! Отчаянно пили! Все честные люди России!»

Пьянство, по его мнению, может даже заменить религию. Веничка сопоставляет свое пристрастие к алкоголю со стигматами святой Терезы:

«Господь, вот Ты видишь, чем я обладаю. Но разве это мне нужно? Разве поэтому тоскует моя душа? Вот, что дали мне люди, взамен того, по чему тоскует душа! А если б они мне дали того, разве нуждался бы я в этом? … И, весь в синих молниях, Господь мне ответил: — А для чего нужны стигматы святой Терезе? Они ведь ей тоже не нужны, но они ей желанны. — Вот-вот, отвечал я в восторге. — Вот и мне, и мне тоже — желанно это, но ничуть не нужно!»

Кроме того, Веничка считает, что таинство исповеди куда проще совершать с водкой за столом, чем трезвым в церкви.

Еще алкоголь, по Ерофееву, управляет временем и пространством. Если трезвый человек живет в рамках договоренностей и обязанностей — и даже путешествуя точно знает, когда и где окажется — то пьяный ломает все правила. Он не знает, где будет через час. Он перестает чувствовать время и не понимает, куда движется. Поэтому его жизнь полна необычных поворотов.

Есть также сюжеты, в которых герой, на первый взгляд, пьет без причины. У него нет горя, он не ищет в алкоголе веселья или нового эмоционального и интеллектуального опыта. И всё же почему-то он отказывается от социально-одобряемого образа жизни. Часто такой герой уходит из семьи, лишается имущества, начинает жить маргинально. В таких историях тоже имеется определенная философия, а именно понятие трансгрессии.

Трансгрессия — это термин постмодернистской философии, означающий переход через непроходимую границу, социальные нормы. Мишель Фуко описывал трансгрессию как акт «эксцесса, излишества, злоупотребления», которые преступают через предел него, нарушают его. Примерами такого рода трансгрессии могут служить мошенничество, воровство, публичное оголение. И, конечно, алкоголизм. Именно он чаще всего становится причиной, по которой герой «опускается», становится маргиналом.

Веничка из произведения Ерофеева в какой-то степени воспринимает алкоголь как способ трансгрессии. Он сам выбирает асоциальный образ жизни, намеренно спивается. Ведь именно в этом он видит выход за установленные рамки.

Персонаж Горького Челкаш из одноименного рассказа, пусть и не проговаривает свои мотивы, но действует так, будто стремится к трансгрессии. У него была счастливая семья: красавица-жена, гордившийся им отец. Сам он был гвардейцем, и из армии его встречала вся деревня. Однако он оставил всё, стал вором, запил. Свобода оказалась ему дороже семьи и уважения окружающих. Он поступился всем, чтобы выйти за рамки обыденной жизни.

Таким образом, алкоголь становится инструментом человека, желающего стать иным, опуститься на дно или познать тайны мира. В русской литературе это универсальный способ найти ответы для всех, кто не в ладу с собой, когда трезв.