Тальков в криминале, Курехин в нуаре и Noize MC в школе: 7 больших ролей русских музыкантов
Сериал о легендарной группе «Король и шут» бьет сейчас рекорды просмотров, а на горизонте уже замаячил новый музыкальный байопик — о фронтмене другой панк-банды «Сектор Газа» Юрии Хое. Отечественные музыканты и кинематограф сблизились давно. И если байопиков о них раньше не снимали, то сами музыканты снимались в кино. Сделали для вас подборку главных (и порой весьма неожиданных) ролей известных музыкантов, среди которых встречаются настоящие актерские удачи.
Чуть позже, чем персонажи великой саги о дружбе и предательстве «Однажды в Америке», и задолго до Альфи Соломонса, сыгранного Томом Харди в гангстерском сериале «Острые козырьки», на советском экране сказала свое веское слово еврейская мафия:
«Беня говорит мало, но он говорит смачно».
В перестроечные времена вышли целых три фильма по «Одесским рассказам» полузапретного в СССР Исаака Бабеля. Пожалуй, лучшим из них стал мюзикл «Биндюжник и Король» режиссера детского хита «Приключения Петрова и Васечкина» Владимира Аленикова.
Трагикомическая история о «еврейском счастье» пестрит именами больших артистов. В картине снялись Армен Джигарханян в роли Менделя Крика, отправленного собственными сыновьями на свалку истории, гениальный «актер эпизода» Зиновий Гердт и популярный комик Роман Карцев. К чести основателя бит-квартета «Секрет» Максима Леонидова, он не потерялся на фоне старших коллег. Харизматичный, расчетливый, холодный и жестокий король одесских налетчиков Беня Крик в исполнении Леонидова стал настоящей звездой мюзикла. В силу жанровой специфики фильма Леонидов мог бы «выехать» лишь на исполнении песен, но музыкант создал запоминающийся образ джокера, который полоснет вас бритвой по горлу, не меняя ласковой улыбки на лице. Легко можно представить себе кроссовер «Беня Крик жестко напрягает Томаса Шелби».
«Плохой хороший человек» (1973)
Философ Лев Шестов называл Чехова «певцом безнадежности». Посреди чеховской безнадеги «то ли чаю выпить, то ли повеситься» в повести «Дуэль» слабо мерцает что-то, смутно напоминающее надежду. Повесть экранизировал под другим названием Иосиф Хейфиц, который начинал со всяких державных «Депутатов Балтики», а потом переключился на трагедии русской интеллигенции, за которые его осыпали призами на Западе. В главных ролях «Человека» Хейфиц видел только Олега Даля, сыгравшего рефлексирующего неврастеника Лаевского, и Владимира Высоцкого, для которого роль ученого-ницшеанца фон Корена стала лучшей в карьере. Даля в то время было запрещено снимать на «Ленфильме», Высоцкого запрещали вообще везде, но режиссер отстоял обоих.
Образ фон Корена литературоведы трактуют двояко. Одни видят в нем едва ли не будущего нациста или большевика, требующего избавить общество от «лишних людей». Другие считают, что именно в науке, особенно в достижениях медицины, Чехов видел возможность облегчения человеческой жизни. Высоцкий сыграл человека принципиального, деспотичного, но не бездушного. Нервозная сцена с трясущимися руками перед дуэлью, когда из сверхчеловека фон Корена лезет человеческий страх, — сильнейшее проявление драматического таланта Высоцкого на экране. Артист получил приз за лучшую мужскую роль на итальянском кинофестивале в Таормине.
«За последней чертой» (1991)
Сценарий криминального боевика о бывшем боксере (Евгений Сидихин), который после отсидки связывается с плохими парнями, писали специально под Игоря Талькова, чья известность тогда стала всесоюзной. В картину даже случайно попала закадровая сцена, в которой Тальков исполняет свою песню на фоне плакатов с его изображением. Певец параллельно снимался в фильме «Царь Иван Грозный» по роману Алексея Толстого, в котором играл князя Серебряного — воплощение добродетели с широко распахнутыми глазами, фактически свой сценический образ. А вот в ленте «За последней чертой» Тальков предстал в совершенно неожиданном образе — криминального авторитета, заманивающего главного героя на темную сторону. Если Сидихин в фильме делает то, что положено Сидихину (угрюмо бьет людей), то Тальков буквально излучает, казалось бы, не свойственную ему инфернальность, поднимающую его над довольно стандартной «чернухой». Если бы певец не погиб так рано (в фильме его персонажа тоже застрелили), возможно, со временем из него бы получился российский Гэри Олдман.
Если на нашем экране когда-то и появлялись оригинальные супергерои, а не бледная калька с Marvel, то это были вигиланты из фильмов 1990-х — беспощадные антигерои, что твой Каратель мочившие тех, кто был еще хуже, чем они. Алексей Серебряков в лучшем российском хорроре о вампирах «Упырь», Михаил Ульянов в «Ворошиловском стрелке» и, конечно, Сергей Бодров в «Брате». Главный герой эзотерического нуара Аркадия Тигая, бывший инженер и талантливый компьютерщик Паша, сыгранный культовой фигурой андеграунда Сергеем Курехиным, относится к числу специфических отечественных супергероев. Пострадав от мафии, он изобретает устройство, бьющее электричеством, и расправляется с врагами так, как не снилось даже Даниле Багрову.
Для Курехина участие в картине стало полноценным актерским опытом. Он не просто сначала робко ходит в поношенном плащике, а потом бьет электричеством — он показывает эволюцию персонажа от постсоветского «лоха» к герою нового времени, пока неявному и для режиссера, и для зрителя, но к кому-то очень «темному», перешедшему ту самую последнюю черту. Если остальные фильмы о вигилантах начисто лишены интеллигентской рефлексии, то «Лох» пропитан ею: рябь тягостных раздумий постоянно пробегает по тонкому лицу Курехина, который, конечно, в эти моменты мог думать о грибах, Ленине или белых морских свинках, но нам этого не показывает. В фильме также появляется в роли любовника главаря мафии еще один культовый музыкант, Габриэль Воробьев, — Сатана в завораживающей экранизации Марка Твена «Филипп Траум» и первый исполнитель транса в нашей стране.
Сюрреалистический криминальный трагифарс, в котором тогдашняя суперзвезда всех эфиров и один из участников группы «Секрет» Николай Фоменко играет киллера и вора по имени Антон Чехов (на досуге он пишет любовное космическое фэнтези), должен здорово удивить зрителей, знакомых с творчеством режиссера Василия Пичула только по гиперреалистичной «Маленькой Вере», выворачивающей наизнанку грязное белье советского обывателя. Но то была перестройка, когда после отмены цензуры все разоблачали всех. Кинематограф прорвало, потом он выдохнул и концептуально свихнулся: никогда на отечественном экране не появлялось столько оригинальных авторских фильмов, как в 1990-е.
«Небо» — архетипический фильм эпохи: киллеры, алмазы, белые штаны как сбывшаяся мечта Остапа Бендера о Рио-де-Жанейро. В кадр словно случайно заглядывает Гарик Сукачев, рассказывает, как познакомился на том свете с Альфредом Нобелем, зачитывает монолог из «Дяди Вани» и улетает в космос с моделями и Анной Михалковой на фонтане «Дружба народов». Главные персонажи, разумеется, благородный бандит Фоменко и его эстетично сумасшедшая возлюбленная, скользящая по экрану с затуманенным взором Анжелики Варум. Модный богемный типаж «я у мамы дурочка», растиражированный Ренатой Литвиновой, подошел певице идеально — в российской экранизации «Гарри Поттера» она была бы Полумной Лавгуд. Можно только пожалеть, что певица не продолжила кинокарьеру. Впрочем, фильм настолько неотделим от своего времени, что в более циничные нулевые Варум трудно было бы найти роли.
Двухчасовое эпическое полотно о метафорической жизни страны, которую символизирует артефакт не одной эпохи, а многих — советская «капсула времени», легендарная «копейка» ВАЗ-2101, которая ходит по рукам, но всегда возвращается к владельцу, как неразменный пятак у братьев Стругацких. Владельцем символа СССР может быть только весь народ. Народ на экране выглядит преимущественно, как персонажи фильма «Горько»: какие-то свиные рыла вместо лиц, но в то же время все «наши», все родные. Лучший представитель народа — мастеровой, его величество рабочий класс, автослесарь Бубука в неочевидном, но удачном исполнении лидера группы «Моральный кодекс» Сергея Мазаева.
Почему Мазаев, с полпинка не скажешь, но среди хороших характерных актеров (Юрий Цурило, Иван Краско) он стоит особняком, перемазанный машинным маслом и трудовым потом: в одной руке — ключ 3/8, в другой — бутылка, а вместо сердца пламенный мотор. Режиссер картины Иван Дыховичный, а может быть, и соавтор сценария Владимир Сорокин явно что-то знали о жизни народа, найдя ему в своем постмодернизме такое интересное воплощение, как Мазай.
«Розыгрыш» (2008)
Ремейк одноименной школьной драмы Владимира Меньшова, куда затащили двух актеров из оригинала (Дмитрия Харатьяна и Евдокию Германову), получился одной из самых бездарных проповедей против богатства, которыми изобилует российский кинематограф. Борьба с олигархатом проведена по всем канонам соцреализма. Противный юноша в оригинальном фильме строил большие планы на будущее, метя в партийную номенклатуру, поэтому был готов совершать подлые поступки. Но у него хотя бы была цель. Противный школьник в ремейке (Евгений Дмитриев) ведет себя, как сволочь, потому что он мажор с богатым отцом, не знающий ни в чем отказа. Когда в финале, вроде бы раскаявшись, он вздыхает про себя, что ничего его в жизни теперь не ждет, кроме элитного заграничного вуза, денег и шикарных женщин, хочется поверить в постиронию авторов. Но нет, они это серьезно.
Так же дьявольски серьезен Noize MC, сыгравший провинциального новичка-музыканта, попавшего в московскую школу (в оригинале эту роль играл девятиклассник Харатьян). Не сдвинув за весь фильм ни единого мускула на лице, Noize исполняет свои не самые лучшие композиции о любви и вреде капитала. Сравнение с Эминемом в «Восьмой миле» будет далеко не в пользу российского рэпера. Из достоинств исполнения можно отметить, что Noize избежал самолюбования и фальшивости другого рэпера, Егора Крида, сыгравшего главную роль в фантастической комедии «(НЕ)идеальный мужчина». Под руководством режиссера, умеющего работать с непрофессиональными актерами, Noize вполне мог бы стать мужским аналогом Кристен Стюарт, безэмоциональность и отрешенность которой заставляют критиков спорить: то ли она гениальна, то ли не проснулась.
