Ликующий Сатана и скачущие черти: 7 самых мрачных фильмов русского дореволюционного кино

1. «Ночь перед рождеством»

Владислав Старевич, 1913

Владислав Старевич стал знаменитым благодаря своим удивительным куклам: мультипликатор, которого называют сегодня русским Тимом Бертоном, творил в начале прошлого века будущее кукольной анимации. В кадре его куклы выглядели как живые, и публика думала, что Старевич умеет тренировать насекомых. Впрочем, свой путь в киноиндустрии он начинал с игровых фильмов: «Страшная месть» (1912), «Путешествие на луну» (1912), «Руслан и Людмила» (1913)… Сохранились немногие из них. А вот фильму «Ночь перед Рождеством», экранизации любимого Старевичем Гоголя, повезло.

Снятый в последнем мирном году, это был фильм уходящей эпохи. Здесь героев представляют по именам в начальных титрах фильма, черт спускается с неба на веревочке, а вместо императрицы черевички вручает Вакуле князь Потемкин (в дореволюционном кинематографе запрещалось показывать членов царской фамилии). С чертями Старевичу всегда везло: в фильме «Ночь перед рождеством» черта играл роковой красавец Мозжухин, который в нужный момент уменьшался трудами режиссера и оказывался в кармане кузнеца.

В фильме «Пьянство и его последствия» (1913) с тем же Мозжухиным Старевич впервые использовал комбинированную съемку, чтобы создать на экране иллюзию того, что зловещий чертик выскакивает из бутылки и стращает героя во время белой горячки. Для раннего кинематографа такие фокусы были невероятно впечатляющими, только вот с приходом к власти большевиков про всякую нечистую силу в кино пришлось надолго забыть. Новые экранизации Гоголя появились на отечественном экране только спустя полвека.

2. «После смерти»

Евгений Бауэр, 1915

«Смерть лучше жизни» — именно так можно сформулировать основную мысль этого мрачного фильма. Молодой ученый Андрей Багров (Витольд Полонский) живет затворником, целые дни проводит в уединении, чуждаясь людей. «Он душой и телом был девственник. В его воображении витал образ покойной матери», — сообщает нам титр. Холодность Багрова ранит влюбленную в него девушку по имени Зоя. Не в силах вынести его равнодушия, она кончает с собой. Ученый находит ее дневник и, читая его, вступает с ней в мистическую связь. По ночам он устраивает свидания с призраком погибшей возлюбленной и в конце концов тоже покидает этот мир.

Оператор Борис Завелев снимал сцены призрачных свиданий влюбленных как настоящие видения из потустороннего мира, поэтому Витольд Полонский у него — красавец-мужчина с глазами натурального зомби. Экранное пространство здесь принципиально условное, нежилое, а мистическая степь, где Зоя является главному герою, предвосхищает не только знаменитого «Орфея» (1950) Жана Кокто с его сюрреализмом, но, пожалуй, и кадры из «Деревянной комнаты» (1995) Евгения Юфита. Признаем очевидное: Бауэр со своей некрофильской серией («Жизнь в смерти», «Грезы», «Слава — нам, смерть — врагам») был подлинным предвестником отечественного некрореализма.

3. «Умирающий лебедь»

Евгений Бауэр, 1916

История любви немой балерины и художника Виктора. Танцовщица Гизелла прославилась в качестве исполнительницы танца «Умирающий лебедь», и безумный художник решает убить ее, чтобы запечатлеть на полотне неповторимый облик смерти.

Сценарий этой философско-символисткой драма написала Зоя Баранцевич, а замысел ее восходит к одноименной хореографической миниатюре, ставшей своеобразной эмблемой Серебряного века (та эпоха вообще была богата разнообразными пернатыми символами, будь то чеховская чайка или буревестник из революционной поэзии Горького). Главная героиня олицетворяет собой новый эмансипированный тип женщины: она делает карьеру, носит наручные часы и далека от привычных стереотипов XIX века. По сути, именно за это несоответствие мужским ожиданиям героине приходится расплачиваться жизнью.

4. «Пиковая дама»

Яков Протазанов, 1916

Литературная классика долгое время оставалась главным поставщиком сюжетов для кинематографа. Молодое искусство только упражнялось в умении рассказывать связные истории — а тут и объяснять ничего не надо, зритель и так всё знает.

Сразу после выхода на экраны «Пиковая дама» стала культовым фильмом: его анонсировали как «боевик» (аналог современного слова «блокбастер»), у него появились фанаты, которые смотрели фильм по нескольку раз, а когда картина повторно вышла в прокат в 1920-е годы, возле кинотеатров выстраивались очереди. В чем же причина такого успеха? Пожалуй, виной всему исполнитель главной роли — Иван Мозжухин был настоящим секс-символом эпохи. Его Германн с подведенными глазами, орлиным носом и наполеоновскими замашками был эффектен и подтянут. Может быть, дело в мистической окраске фильма, который так красноречиво отразил колебания цайтгайста. На втором году мировой войны и за год до революции Протазанов снял кино, наполненное резкими тенями, нервными изломами, экспрессионистской графикой. Как сохранить благоразумие в сумасшедшем мире? Протазановский Германн, в общем, уже на это и не надеялся.

5. «Сатана Ликующий»

Яков Протазанов, 1917

Первая серия

Вторая серия

Однажды в ненастную ночь в дом к пастеру Тальноксу постучался незнакомец — он попросил ночлега и медицинской помощи. Скоро выясняется, что путник был самим Сатаной, путешествующим по свету. Набожный пастор становится жертвой искушения, и Сатана подталкивает его сначала к воровству, а потом и к других грехам.

После Февральской революции был снят запрет на изображение прежде недопустимых сцен: на появление в кадре священнослужителей, на демонстрацию волшебства и мистицизма. Так появился на свет фильм «Сатана Ликующий». Протазанов почувствовал веяния своего времени и словно предсказал те трагические события, которые ожидали Россию вскоре. (В дореволюционной России кинематографисты вообще питали какое-то нездоровое пристрастие к фигуре Сатаны. Он появлялся в таких фильмах, как «Демон зла» (1915), «Исчадие ада» (1916), «Пан Твардовский» (1916), и других. Современные киноведы называют их «сатанинским циклом».)

В этом фильме Протазанова снова снялся Иван Мозжухин, но вовсе не в роли Сатаны, как можно было бы ожидать, — он удовольствовался скромной ролью сына пастора. Александр Чабров в роли Сатаны предстает невысоким коренастым мужичком, его игра нарочита ироническая, снижающая образ. По замыслу Протазанова, страшен не сам Сатана, а вселенское зло, которое блуждает в мире и может принимать самые разные личины. Это не просто фильм ужасов, а размышление о природе человека, о греховной страсти, которая борется с религиозными и нравственными табу.

6. «Отец Сергий»

Яков Протазанов, 1918

Еще одним фильмом о многообразии дьявольских личин стала экранизация толстовского «Отца Сергия». Князь Касатский, уставший от лжи и лицемерия светского общества, уходит в монастырь — там он принимает имя отец Сергий. Однажды ночью к нему в келью стучится замерзшая девушка, которая просит приютить ее. Чтобы справиться с соблазнами похоти, отец Сергий отрубает себе палец.

Не секрет, что половая жизнь представлялась Толстому источником зла. Об этом он писал еще в 1890 году в повести «Крейцерова соната», герой которой убил свою жену, не в силах сопротивляться мучающей его ревности. Если же говорить о кинематографических параллелях к творчеству Протазанова, на ум приходят совсем неожиданные аналогии. Вспоминается, в частности, бунтарь и анфан террибль современного кино Ларс фон Триер — точнее, его фильм «Антихрист». Семейная пара занимается сексом, а их ребенок в этот момент выпадает из окна, после чего героиня Шарлотты Гензбур отрезает себе клитор, наказывая себя за наслаждение, которое она испытала в момент гибели ребенка. Дьявольщина, членовредительство, искушение… Кажется, что из черно-белого протазановского леса вот-вот выскочит лиса и прошепчет, как у фон Триера: «Хаос правит всем».

7. «Молчи, грусть, молчи»

Петр Чардынин, 1918

Пола и Лорио — семейная пара цирковых артистов. После неудачного падения Лорио становится инвалидом, и семья оказывается на грани нищеты. Коммерсант Прахов соблазняет Полу роскошными подарками, и она бросает мужа, но новый возлюбленный к ней быстро остывает: мир богатства оказывается таким же испорченным, как мир бедняков, и после целого ряда злоключений героиня умирает.

Интересно, что в фильме нет четкого разделения на положительных и отрицательных персонажей, оценка автора амбивалентна. Мужчины пылают страстью к женскому телу, а женщины желают богатства. В фильме нет психологической глубины, в центре повествования — только внешнее и поверхностное. Героини не ищут любви, они ищут материального благосостояния, и таким образом главной ценностью оказываются не человеческие отношения, а мир вещей. Этот фетишизм хорошо прослеживается на уровне сюжета: переход Полы к богатой жизни символизирует ожерелье, которое дарит ей Прахов. Вместе с тем режиссер вовсе не стремится осудить Полу. Ее нельзя назвать плохой: поведение героини обусловлено законами общества, в котором она существует.

Фильм «Молчи, грусть, молчи» часто называют «лебединой песней» эпохи русского немого кино. Вера Холодная в роли Полы стала настоящим олицетворением декаданса. Нарочитая, изломанная пластика, аристократические черты, бледная кожа… Весь ее облик говорил о недолговечности жизни, о хрупкости человеческого бытия. Смерть витала воздухе. Через год после окончания съемок Холодная умрет в Одессе от гриппа-«испанки» — ее жизнь мистическим образом повторила судьбу ее экранных персонажей.