Миллиарды граней будущего: 8 умных фантастических фильмов

«Таинственная стена» (1967)

В тайге появляется туманная пелена с сильнейшим электромагнитным излучением. Ученые называют ее стеной и гадают, откуда она могла взяться. Стена вызывает галлюцинации, а еще она к себе опасно манит. Проведший рядом со стеной три месяца (говорят, больше двух никто не выдерживает) исследователь Ломов (идеальное воплощение физика 1960-х годов Лев Круглый) уверен, что это послание внеземной цивилизации. Московскому начальству его теория не нравится, и оно отправляет в экспедицию ученого-скептика (Ираклий Учанейшвили), военного (или спецагента) (Андрей Миронов) и невесту Ломова (Татьяна Лаврова), чтобы та забрала своего жениха отдыхать на море, сделав мягкий намек: если он не поедет в Сухуми, то поедет в дурдом. Люди оказываются наедине со стеной.

Дебютную картину Ирины Поволоцкой называют предтечей кинофантастики Андрея Тарковского. Даже существует мнение, что фильм вдохновил братьев Стругацких на создание «Пикника на обочине». Последнее, возможно, преувеличение: сюжет об инопланетном объекте, появляющемся в некой зоне и воздействующем на подсознание людей, достаточно распространен в научной фантастике. А вот влияние — не столько стилистическое, сколько смысловое — на Тарковского, особенно в «Сталкере», отрицать трудно: Поволоцкая первой в отечественной кинофантастике показывает «дух из машины» (определение Лема), подталкивающий людей к размышлению о самих себе.

Этот провалившийся в прокате и почти забытый сейчас фильм — явление революционное. Поволоцкая стала пионеркой отечественного сюрреализма; в дальнейшем она развила это направление в удивительной и тоже недооцененной артхаусной фантазии по мотивам сказки Сергея Аксакова «Аленький цветочек». Ирина Игоревна одной из первых в мировом кинематографе высказывает феминистские идеи. В фильме есть сцена, в которой мужчины размышляют о высоком, пока героиня Лавровой подает им еду. Это типичная картина для «шестидесятнического» кино об ученых, где женщина могла служить музой, опорой или отвлекающим и даже раздражающим фактором для увлеченного мужчины, как в «Девяти днях одного года», но никогда не могла заниматься наукой сама. Драматургия выстраивается таким образом, что сразу ощущаешь скрытый посыл сцены — и действительно, позже среди главных примет земной цивилизации инопланетяне отмечают «закрепощение женщины на кухне».

У Поволоцкой не очень удачно сложилась карьера, но даже по немногим оставленным ею работам можно говорить о редком таланте и опережающем свое время видении.

«Нирвана» (1997)

Nirvana

Недалекое будущее. Человечество представляет собой конгломерат под управлением, видимо, японских транснациональных корпораций. Программист Джими (Кристофер Ламберт) сидит в огромном, разговаривающим с ним доме и тоскует по своей девушке (Эмманюэль Сенье), которая ушла жить в нищие этнические кварталы. Через три дня Джими должен выпустить игру Nirvana, но в игре завелся вирус, «заразивший» ее главного персонажа Соло (Диего Абатантуоно) сознанием. Теперь Соло понимает, что живет в игре, где его постоянно убивают, и просит Джими стереть его навсегда. Чтобы это сделать, Джими отправляется в те самые кварталы «Марракеш» и «Бомбей-сити», где «ангелы»-хакеры взламывают коды и хоронят себя в Сети.

Когда фильм только появился в России, реклама рекомендовала его «всем поклонникам „Матрицы “». Вот только «Нирвана» вышла за два года до голливудского блокбастера Вачовски, и если Славой Жижек рассуждал о виртуальной реальности на примере «Матрицы», то это, честное слово, проблема Жижека.

«Нирвана» итальянского режиссера Габриэле Сальватореса — квинтэссенция 1990-х годов, эры клаббинга, героинового шика и техно-нуара. Поколение X никогда не выходило с рейва на свет, поэтому первым в истории улыбнулось темноте. Не боясь черных зеркал, которыми запугивает сам себя XXI век, оно охотно нырнуло в виртуальную реальность. Киберпанк 1990-х поднялся так высоко, потому что стоял на плечах гигантов: Уильяма Гибсона, Даниэля Галуйе, Филипа Дика и прочих отцов-основателей. Рой Батти (персонаж из «Бегущего по лезвию». — Прим. ред.) просил у своего Творца больше жизни. Соло просит у Джими о смерти. Рой умирал, как Иисус, с пробитой гвоздем рукой, став спасителем Деккарда. Соло разорвет круг перерождений, добившись полного прекращения бытия — истинной нирваны.

Сальваторес, как советские писатели-фантасты, приветствует будущее и рисует красочный мир: одним наркотикам посвящена целая ода виртуального дилера («синтетическая колумбийская травка легальна», «синий кокаин разлагает ваши мозги, но оно того стоит»). Здесь можно продать свои глаза (черно-белые протезы стоят совсем дешево), спрятаться от вездесущих корпораций в ашраме и пережить чужие воспоминания (технология при этом не сперта из «Странных дней»).

В темноте, дрожащей от техно-битов, люди с электронной начинкой в черепе серфингуют по волнам Всемирной сети, а зараженная вирусом сознания экзистенция — по-прежнему шекспировский сон за миг до пробуждения. «И сном окружена вся наша маленькая жизнь», виртуальная — или не только.

«Дикая местность» (2016)

La región salvaje

В мексиканской глубинке пожилая пара держит в сарае лавкрафтианское чудовище со множеством конечностей, к которому люди приходят за невероятными оргазмами. Во время очередного визита Вероника (Симоне Бацио) внезапно получает от существа рану, но всё равно мечтает к нему вернуться. Молодая мать двоих детей (Рут Рамос), живет в несчастливом браке, едва терпя секс со своим мужем (Иисус Меза). А тот, в свою очередь, спит с ее братом, но на людях издевается над геями. Вероника зазывает брата и сестру в сарай. Симпатичная провинция покрывается миазмами безумия, а к наслаждению, которое дарит людям существо, прибавляется всё больше насилия и трупов.

Межвидовой секс до сих пор остается запретной зоной в кинематографе, а уж секс с ксеноморфами раньше показывали только в хентае. И вот впервые на экране — тентакли, плотно обвивающие человеческую неудовлетворенность, как эмоциональную, так и сексуальную. В правила игры Dungeons and Dragons однажды ввели понятие «отсутствие мировоззрения». Его можно отнести и к этому ктулху из космоса, свалившемуся на Землю в яму, в которой с тех пор истово сношается всё живое, и к самому этому гипнотическому фильму мексиканца Амата Эскаланте, посвященному «Одержимой» Анджея Жулавски, где Изабель Аджани, колотясь о стены, крутила роман с каким-то монстром.

В «Дикой местности» прямо указывают пальцем на гомофобию и домашнее насилие, поэтому совсем несложно углядеть социальную проблематику (вероятно, именно ее и углядели, давая фильму приз в Венеции; в «Одержимой» тоже находили политический подтекст). Но философская икона сайфая «Солярис», например, посвящена полнейшей непостижимости внеземного сознания. Нужны ли тут какие-то посылы и подтексты? Может, сидит этот ктулху в сарае с одной лишь мыслью: «Приходите трахаться». Откуда мы знаем, и почему, собственно, это плохо? Кроме трупов в яме, конечно.

«Альфавиль» (1965)

Alphaville, une étrange aventure de Lemmy Caution

Детектив Лемми Коушен (обладатель самого шершавого голоса на мировом экране Эдди Константин) прибывает с Земли в столицу другой галактики, город Альфавиль (ночной Париж без каких-либо изменений). В Альфавиле запрещены любые чувства, женщины низведены до уровня секс-рабынь, и всем управляет суперкомпьютер. Лемми должен убить профессора-нациста, но влюбляется в его дочь (Анна Карина).

Если ты Жан-Люк Годар, и оператор у тебя Рауль Кутар (работающий с тобой, начиная с твоей дебютной картины «На последнем дыхании»), а твой композитор — Поль Мизраки, написавший песню «Всё хорошо, прекрасная маркиза», которую большая часть планеты вообще считает народной, то ты можешь полтора часа мигать зрителю фарами в глаза, и всё равно все скажут, что это шедевр. По счастью, фарами светят только первую минуту, дальше начинается нуарная антиутопия, более-менее суммирующая «новую волну»: вокруг сон разума и рожденные им чудовища (духовно мертвые буржуа), и мы должны всех разбудить.

Возможно, из-за трепета, вызываемого Годаром, люди редко оценивают юмор фильма. Крутого детектива зовут Лемми Осторожность. На месте он представляется как сотрудник газеты «Фигаро-Правда» (вроде шампанского «Советский Периньон»). Враг неведомо откуда появляется в ванной, его подстреливают, и куда он девается, непонятно, а из ванны тем временем торчат чьи-то ноги. Приказы с Земли передаются через зажигалку. На фоне лютой невозмутимости, монотонно вещающего за кадром голоса и неподвижного, как камень, лица Константина, возникают монти-пайтоновские ощущения. «Альфавиль», безусловно, вполне серьезное осуждение тоталитаризма, но одновременно — постмодернистское валяние дурака, которое сложно ожидать от работы, торжественно представляемой публике как «девятый фильм Годара».

«Маньчжурский кандидат» (2004)

The Manchurian Candidate

Во время операции «Буря в пустыне» капитан Марко (Дензел Вашингтон) пытается спасти свой отряд от нападения иракцев, но падает после удара без сознания. Всех героически спасает сержант Шоу (Лив Шрайбер), получивший за это от Конгресса медаль Почета. Проходят годы. Шоу — популярный политик, рвущийся в вице-президенты под патронажем своей авторитарной матери (Мэрил Стрип, со злой точностью копирующая Хиллари Клинтон). А Марко — скромный ветеран, которого преследуют неоновые кошмары и будоражит подспудное ощущение «всё было не так».

Когда режиссер «Молчания ягнят» Джонатан Демме взялся «переводить» черно-белый параноидальный триллер 1960-х годов на современный язык, затея казалась провальной. Но сегодня, после Трампа, которого многие американцы считают русским шпионом, в обсуждениях фильм называют «пророческим» и едва ли не «документальным».

Роман «Маньчжурский кандидат» Ричарда Кондона опубликовали в 1959-м, в разгар маккартистской «охоты на ведьм». Первая экранизация появилась спустя всего несколько лет — история о зомбировании и промывке мозгов мгновенно щелкнула по умам, задавленным государственной пропагандой в условиях информационной войны.

Родственные связи между фантастикой и параноидальными триллерами очень точно выявили в сериале «Дарья»:

Если не вражеские шпионы, то родное государство. Если не пришельцы, то зловещие корпорации, как у Демме. А если уж совсем не на кого свалить вину за происходящее, то всегда есть Билл Гейтс. Мы в любом случае уверены, что кто-то хочет нас чипировать и отобрать у нас свободу воли. «Ковид — это фикция, 5G — это убийца!» — писали люди на стенах в прогрессивной Англии, сжигая вышки связи, как ведьм в средневековье. Захватчики по-прежнему в небе и у нас под кроватью, как в старые добрые черно-белые времена.

«Детонатор» (2004)

Primer

Четверо молодых инженеров занимаются изобретательством в гараже. Двое из них (Шейн Каррут и Дэвид Салливан) начинают работать над новым аппаратом, у которого случайно обнаруживается «побочный эффект» — возможность перемещения во времени. Проведя серию экспериментов, ребята начинают использовать свое изобретение, чтобы заработать на бирже. Поначалу их единственная проблема — не встретиться со своими двойниками.

Математик по образованию, Шейн Кэррут никогда не учился снимать кино, а когда наконец снял (выступив режиссером, сценаристом, монтажером, композитором и актером главной роли), фильм «продолжил» его первую профессию. На просторах сети вы найдете многочисленные разборы перемещений персонажей «Детонатора» во времени с графиками и диаграммами. Ознакомившись со всеми и посмотрев фильм пять-шесть раз, вы, возможно, сумеете разобраться. Если нет, в общем, не страшно: пересмотрите вторую часть «Назад в будущее», где показано, как Марти хотел заработать на спортивных матчах и что из этого вышло. Пожалуй, главная прелесть фильма даже не в том, что это последняя великая «твердая» научная фантастика, появившаяся на экране, а в гиперреализме, который впервые в кино заставляет поверить в машину времени у кого-то в гараже.

«Иные» (2018)

Freaks

Где-то в пригороде отец-одиночка (Эмиль Хирш) прячет семилетнюю Хлою (Лекси Колкер) от мира. Ей запрещено выходить из дома, играть с другими детьми, а когда она волнуется, ей нужно медитировать и успокаиваться. Иначе, объясняет папа, их убьют «злые дяди». Впрочем, обещает папа, она сможет выйти к людям, когда «станет нормальной». А пока Хлое остается навещать в чулане призрак своей мамы (Аманда Крю из «Силиконовой долины»). Скучая в четырех стенах и мечтая вволю поесть мороженого, девочка как-то раз, когда папу подстрелили во время похода в магазин, выбирается наружу к фургону мороженщика (Брюс Дерн), который говорит, что ее отец всё делает неправильно.

Такими были бы «Люди Икс», если бы их снимали не как супергеройские боевики, а как «Логана». Некоторое время фильм кажется вариацией на тему «Кловерфилд, 10», особенно, когда совершенно замечательный Хирш с безумным взглядом сообщает, что в фургонах мороженщиков хранят замороженные трупы детей. Но потом Дерн (ветеран экрана и папа любимицы Линча Лоры Дерн) втыкает человеку ручку в глаз, и фильм сворачивает с параноидального хоррора в по-корейски брутальную драму.

Мутанты здесь буквально плачут кровавыми слезами, а все люди — сволочи. Очень легко было бы заговорить об угнетаемых меньшинствах, под которыми когда-то и подразумевались «Люди Икс». Но авторы фильма намного смелее Marvel с его плакатным лексиконом. Иные в этой вселенной на самом деле опасны, как стал опасным в «Логане» состарившийся Ксавье, когда его мозг телепата превратился из-за болезни Альцгеймера в оружие массового поражения. Хлое пока семь, и она хочет от тебя мороженого и чтобы ты ее обнял. Никто не знает, чего она захочет в семнадцать или в семьдесят.

«Аниара: космическая обитель» (2018)

Aniara

После гибели Земли из-за экологических катастроф космический корабль, похожий на гигантский торговый центр, должен за три недели доставить интернациональную группу пассажиров на Марс. Безымянная женщина (Эмили Йонсон) работает в зале, где искусственный интеллект способен погружать людей в виртуальную реальность, в которой Земля по-прежнему жива, зелена и прекрасна. В первый же день полета корабль сталкивается с космическим мусором и терпит аварию, сбиваясь с курса. Капитан (Арвин Кананян) сообщает: для возвращения на маршрут им нужно проследовать мимо ближайшего небесного тела, что может занять до двух лет. Астроном корабля (Аннели Мартини) признается той самой безымянной женщине, что это ложь. Ближайшее небесное тело находится в миллионах световых лет, и вернуться на прежний путь невозможно.

Расцвет экофантастики пришелся на 1970-е годы, когда кто-то еще верил в силу цветов и вышел главный фильм этого жанра «Молчаливое бегство». Целое десятилетие Доктор Кто чуть ли ни в каждой серии пытался напугать человечество перспективой гибели загрязненной Земли. Человечество не испугалось и продолжило гробить планету, и кинофантасты махнули на проблему рукой. Питер Джексон и вовсе возродил франшизу «Кинг-Конг» с ее сомнительным посылом: «Бойтесь природу, мать вашу!». В мире багровых рек Норильска и горящей Якутии последнее, чего можно бояться, — это большая обезьяна в джунглях.

Неудивительно, что первую экофантастику нового поколения поставили совместными усилиями шведов и датчан: скандинавские страны ответственнее всего подходят к вопросам экологии. Но фильм получился намного глубже страшилки, призванной напомнить нам, что человечество «гордо шьет себе саван». По сути, это экзистенциальный триллер о духовной пустоте, злая сестра-близнец (фильм поставлен женщиной, женщины же в главных ролях, также присутствует лесбийская любовная линия) «Космической одиссеи». Все, включая Кристофера Нолана в «Интерстелларе», хотели походить на Стенли Кубрика, но удалось это только «Аниаре». Прошло полвека с тех пор, как космос был настолько беспредельным, но никогда он не был настолько жутким. «Одиссея» куда-то звала, на той стороне Вселенной что-то ждало, «Аниара» же с бергмановской отчаянностью звенит от абсолютного молчания небес: реальность без Бога, без цели, без смысла в ее чистом, кристаллизованном виде, оказавшаяся невыносимой для человеческого разума, лишенного привычных подпорок. Возникает вопрос: что тут на самом деле было пустым — космос или человек?

Громкие блокбастеры «Интерстеллар» и «Марсианин», а теперь и артхаусная «Аниара» не призывают ни к какому покорению космоса, как призывали фантасты 1960-х. Человечество, кажется, осознало, что космос нам не покорится. Но эти фильмы и не призывают нас исследовать, постигать непостижимое, попытаться найти свое место во вселенной. Не выходи из комнаты, не совершай ошибку — снаружи слишком страшно. Несмотря на пессимизм XXI века, «Аниара» всё же сохраняет глубинные связи с фантастикой прошлого, заставляя по-новому услышать слова Айзека Азимова: