Архипелаг good luck: что известно науке об удаче и как повысить свою везучесть рациональными методами
Стоит в серьезной компании сплюнуть на черную кошку или потереть счастливую подкову, как тут же получаешь язвительные комментарии в свой адрес. Этот материал поможет ссылаться в спорах со скептиками не только на чудесные свойства приносящего удачу металлического изделия («На, попробуй!»), но и на серьезные научные исследования. Ведь в каждый из наших текстов мы вставляем магические пруфы, повышающие авторитет и компетентность читателя. Ну а в качестве бонуса — несколько практических и вполне научных рекомендаций по привлечению капризной фортуны.
Да-да, в XXI веке не только шаманы рассуждают о тотемах, оберегах или замечательных иконках с угодниками, которым надо помолиться перед собеседованием, но и ученые — математики, социологи, психологи. И даже если вы не будете следовать приведенным здесь советам, статья все равно приносит удачу. В любви. По нечетным числам июля. (Действует при перепосте с одновременным постукиванием по деревянной поверхности.)
А вот был случай…
Люди издревле верили в удачу: археологи находят игральные кости аж 5000-летней давности. В темную старину концепцию везения от и до знали только небожители. Согласно Платону, кости изобрел древнеегипетский бог Тот, и ему было виднее, кому и в каком размере выдавать жизненные блага. Средневековый «Божий суд» — это то же подбрасывание монетки: выплывет — не выплывет.
И хотя часть образованного человечества до сих пор просит высшие силы подсобить в сложной жизненной ситуации, перед походом на свидание или выдачей премиальных, в целом концепция изменилась.
Ныне мы верим в случай, который рассчитывается исходя из теории вероятностей.
Например, как можно было бы оценить шанс вашего существования летом 2018-го в момент, когда вы еще не появились на свет? Если прикинуть вероятности встречи именно ваших папы и мамы, успешного оплодотворения яйцеклетки и учесть среднюю продолжительность жизни человека, то результат будет примерно равен 1 к 102 685 000 (из книги Лауры Спинни «Шанс есть! Наука удачи, случайности и вероятности»).
Но что отличает удачу от случая? Только наше восприятие. Выпал один из 50 млн билетов национальной лотереи — факт, который ни о чем сердцу не говорит. Случайность — объективна, она повсюду, на ней основаны многие природные процессы, и мы чаще всего ее попросту не замечаем, точно так же как не придаем значения приведенному выше числу с кучей нулей.
А вот удача — это субъективная окраска случайности, только человек решает, что сейчас было — везение или карты сложились не в его пользу.
Представьте, что вы стоите в очереди в банке, вдруг врывается грабитель, выносит кассу и, уходя, ранит вас из пистолета в руку. Профессор Университета Хартфорда Ричард Вайсман в своей книге «Фактор удачи» писал, что люди, которые субъективно считали себя фартовыми, признавали: с раной им повезло, ведь преступник вообще мог их убить. А те, кто не относили себя к славной когорте любимцев фортуны, сетовали, что день явно не задался: напороться на ограбление — крайне досадно.
На первый взгляд, дело здесь в заниженных ожиданиях. Ходи да радуйся, что тебе кирпич на голову не упал. В реальности наши представления о везении шире: как сама удача — понятие субъективное, так и вера в свою счастливую звезду — это что-то вроде магического мышления, и ученые пытаются понять, как это работает.
Вера ведет вперед
Считать себя неудачником — значит снижать собственную продуктивность: в этом случае человек хуже планирует и организует работу, чем его более оптимистично настроенный визави. Такой вывод сделал психолог Джон Молтби вместе со своими коллегами, проведя серию экспериментов. Исследователи изучали мозг студентов, считавших себя везучими, и их товарищей, которые полагали, что у Фортуны они явно не в фаворе. Во время выполнения заданий ученые отслеживали электрическую активность мозга, после чего подтвердили: да, «неудачникам», действительно, не везло. Мало того, что у них хуже организаторские способности, — им сложнее переключаться между задачами, будто они не на полную мощность используют свои умственные возможности. Зачем? Ведь удача все равно от них отвернется…
Эти выводы согласуются с наблюдениями уже упомянутого профессора Вайсмана, который, прежде чем написать книгу, несколько лет проводил научные эксперименты с добровольцами.
Особенно ему нравилось выдавать людям газеты с разными занудными заданиями — например, посчитать все фотографии. Результаты подобных бесчеловечных опытов показательны: «любимцы фортуны» гораздо чаще замечали в тех же газетах картинки с текстом вроде «Не трудись, здесь 43 фото!» или даже «Скажите экспериментатору, что вы это заметили, — и получите 250 фунтов!»
А «нефартовые» подопытные просто напряженно выполняли задачу, пройдя мимо разложенных подарков судьбы. В своей книге ученый объясняет, что удачливость связана со способностью не поддаваться стрессу, отвлекаться и смотреть по сторонам: вдруг где-то маячит бесхозный кошелек или уникальная возможность?
Презирает божественное вмешательство и экономист А. Кирман из Высшей школы социальных наук в Париже. Чтобы доказать, что человек сам ловит удачу за хвост, исследователь вместе со своей командой создал в рамках теории игр модель здания с небольшой парковкой. Участники сразу же поделились на счастливую и несчастливую группы: первым удавалось парковаться рядом с постройкой, другие же ставили свои машины вдали от пункта назначения, предоставляя хорошие места ребятам, которые надеялись на успех, колеся вокруг крыльца.
То есть человек, верящий в себя, в то, что ему в какой-то момент повезет, не сдается быстро. Он гоняет по малой окружности, повышая свои шансы. И упорство вознаграждается. Это вдохновляет не меньше, чем история англичанина Джеймса Дайсона, который изобрел пылесос с системой «циклон» без мешка для сбора пыли — правда, только с 5127-й попытки. За предыдущие 5126 никто ему не аплодировал, они были провальными. У всемирно известного детского писателя Доктора Сьюза первую книгу не приняли в 27 издательствах. Джоан Роулинг со своим «Поттером» получила девять отказов. Но почему-то все они продолжали ездить по занятой парковке.
Устойчивая вера в свое везение работает как хороший мотиватор при выполнении учебных заданий. Американские исследователи под руководством Майи Янг выяснили, что подобная установка помогает студентам успешно справляться с особенно сложными задачами.
Дело за малым: осталось понять, как именно поверить в себя и свою удачу? Здесь на помощь приходит дикое суеверие, попахивающее заговором ясновидящих, — ладанка в кулаке.
Теперь наконец-то можно перестать прятать плюшевого енота — талисман, который вы тайком носите на важные совещания. Его эффект доказан! Эксперименты убеждают, что спортсмены, приходящие на гольф со своим «счастливым мячом», играют ловчее, чем те, кто не придает значения суевериям. Парни, притащившие «волшебные ручки» и самодельные амулеты из дома, справляются с задачами и словесными упражнениями лучше своих критически настроенных конкурентов. Возможно, вся эта мелкая ерунда помогает нам не терять пресловутую веру в себя и чувствовать уверенность в собственных силах на экзаменах и в работе. Но там, где от человека зависит мало, а от случая — много, начинают действовать другие механизмы.
Всё по расчету
В нас, кроме разума и привычки искать парковку в странных местах, встроена система интуитивных процессов. С эволюционной точки зрения это очень удобная вещь: если надо без промедлений, инстинктивно смекнуть, не вражеское ли копье летит в твою сторону и стоит ли спасаться от бизона, который бьет копытом, — лучше и не придумать. Но в современном мире ситуации неопределенности (как и бизоны) совершенно другие. И тут наши интуитивные замашки и привычный способ рассуждения могут сильно подвести. Исследования дают понять, что зоны мозга, отвечающие за оценку неопределенной ситуации, и те, что ведают эмоциями, связаны между собой.
Просчитывает риски и размер возможного вознаграждения дофаминергическая система. Она обеспечивает нам мотивацию и правильный эмоциональный настрой, но вечером в баре ей уже не стоит доверять. Именно дофамин заводит нас в кондитерские посреди постной диеты, уговаривает купить ту самую машину в блестках и предлагает поучаствовать в «Спортлото».
Ладно, пусть насчет блестящей машины у вас изначально были сомнения, но часто выводы, сделанные на основе интуитивного опыта, кажутся ну очень логичными. Например, будете ли вы спорить с тем, что победа вашей любимой футбольной команды напрямую зависит от профессиональных качеств тренера? И закономерно, что после очередного разгромного поражения горе-коуча увольняют… А вот физик Леонард Млодинов в книге «(Не)совершенная случайность. Как случай управляет нашей жизнью» приводит список исследований с математическим анализом футбольных, бейсбольных и баскетбольных матчей. Они не оставляют сомнений в том, что тренерские перестановки не очень-то и влияют на характер игры: «реформы» нового наставника не ощущаются на фоне изменений в действиях отдельных спортсменов и всей команды в целом, которые — па-бам! — носят случайный характер.
Такое явление, когда мы слепо доверяемся собственному чутью, получило название «ошибка игрока». Например, если девять раз подряд выпал орел, мы уверены: шанс на то, что это произойдет и в десятый раз, ничтожен. На самом же деле вероятность такого исхода не изменилась и осталась равной 50 %.
Если на кубике выпала шестерка, то это никак не уменьшило шанс получить шестерку при следующем броске, он по-прежнему оценивается как 1 к 6.
Мы подсознательно чувствуем, что все время шестерки сыпаться не могут: грани должны как-то уравновешиваться. Но наша выборка очень мала: мы натягиваем закон больших чисел на свою ситуацию, когда числа вовсе не являются большими.
«Рассчитать, в какой степени результат зависит от умений и в какой от удачи, элементарно, — пишет Млодинов. —
Случайные события зачастую происходят с такой же частотностью, с какой в коробке овсянки встречаются изюминки — группами, слоями, слипшимися комочками».
Но кто-то не представляет себе размер коробки — а кто-то, наоборот, представляет очень хорошо, например страховые компании.
Если взять одну случайную величину, скажем средний размер ущерба от аварии, то конкретному Аполлону Сидяйкину это мало пригодится: ДТП сильно отличаются друг от друга, и предсказать, в какую сумму нашему вымышленному герою обойдется ремонт, трудно. Математически это характеризуется дисперсией (мерой разброса), которая здесь достаточно велика. Если же взять 100 аварий, то их дисперсия будет меньше, а значит, и предсказания окажутся довольно точными. Страховые компании работают за счет больших чисел, что позволяет им делать грамотные прогнозы. Они предлагают заменить индивидуальный, очень неопределенный риск на коллективный — поддающийся расчету, понятный.
В игорном бизнесе тоже знакомы с теорией вероятностей — все, кроме клиентов.
Люди, услышав рекламу: «Выиграй миллион!!! Получи автомобиль!!!» — прикидывают на глазок свой профит, интуитивно чувствуя, что он будет большим. А казино живет как раз за счет того, что складывается множество случайных величин — так риск становится предсказуемым.
Ошибочное восприятие теории вероятностей приводит нас к разочарованиям — даже в компьютерных вселенных. Cид Мейер, дизайнер стратегии Civilization, сначала обустроил свою виртуальную реальность по всем строгим канонам теории больших чисел. Но когда система, например, предсказывала, что армия победит с вероятностью 33 %, игрокам почему-то казалось, что в таком случае они должны одерживать верх каждый третий раз. А если этого не случалось и полководцы терпели поражение за поражением, люди возмущались и чувствовали себя обманутыми: «Что это за шансы такие! Я уже три раза попробовал — и ничего!» Мейер изменил «Цивилизацию» в соответствии с нашим когнитивным искажением. Теперь можно смело атаковать врага с вероятностью победы 1 к 3: на третий заход успех гарантирован.
А пока мы не можем написать гневное письмо Создателю, попросив его изменить что-то в «системе», нам остается только не особенно рассчитывать на прибыль в Монако… А, ну да, и еще верить в себя.